фальцет.
Я немел, в покрывало упрятан, -
 Все там будем! -
 Я орал в то же время кастратом
 В уши людям.
 Саван сдернули - как я обужен, -
 Нате смерьте! -
 Неужели такой я вам нужен
 После смерти?!
Командора шаги злы и гулки.
 Я решил: как во времени оном -
 Не пройтись ли, по плитам звеня? -
 И шарахнулись толпы в проулки,
 Когда вырвал я ногу со стоном
 И осыпались камни с меня.
Накренился я - гол, безобразен, -
 Но и падая - вылез из кожи,
 Дотянулся железной клюкой, -
 И, когда уже грохнулся наземь,
 Из разодранных рупоров все же
 Прохрипел я похоже: "Живой!"
И паденье меня и согнуло,
 И сломало,
 Но торчат мои острые скулы
 Из металла!
 Не сумел я, как было угодно -
 Шито-крыто.
 Я, напротив, - ушел всенародно
 Из гранита.
  # 001

 1973     Песня о Волге

Как по Волге-матушке, по реке-кормилице -
 Все суда с товарами, струги да ладьи, -
 И не надорвалася, и не притомилася:
 Ноша не тяжелая - корабли свои.
Вниз по Волге плавая,
 Прохожу пороги я
 И гляжу на правые
 Берега пологие:
 Там камыш шевелится,
 Поперек ломается, -
 Справа - берег стелется,
 Слева - поднимается.
Волга песни слышала хлеще, чем "Дубинушка", -
 Вся вода исхлестана пулями врагов, -
 И плыла по Матушке наша кровь-кровинушка,
 Стыла бурой пеною возле берегов.
Долго в воды пресные
 Лили слезы строгие
 Берега отвесные,
 Берега пологие -
 Плакали, измызганы
 Острыми подковами,
 Но теперь зализаны
 Эти раны волнами.
Что-то с вами сделалось, города старинные,
 В коих - стены древние, на холмах кремли, -
 Словно пробудилися молодцы былинные
 И - числом несметные - встали из земли.
Лапами грабастая,
 Корабли стараются -
 Тянут баржи с Каспия,
 Тянут - надрываются,
 Тянут - не оглянутся, -
 И на версты многие
 За крутыми тянутся
 Берега пологие.
  # 002

 1973     Посадка

"Мест не хватит, уж больно вы ловки!
 Ну откуда такие взялись?
 Что вы прете?" - "Да мы по путевке".
 "По путевке? Пожалуйста, плиз!
Вы ж не туристы и не иностранцы,
 Вам не проникнуть на наш пароход.
 Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
 Этим товарам нельзя залежаться -
 Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
"Ну куда вы спешите? Ей-богу,
 Словно зельем каким опились!"
 "Мне местечко заказывал Гоголь..."
 "Сам Максимыч? Пожалуйста, плиз!
Вы ж не туристы и не иностранцы,
 Вам не проникнуть на наш пароход.
 Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
 Этим товарам нельзя залежаться -
 Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
Мест не будет, броня остается:
 Ожидается важный турист".
 "Для рабочего класса найдется?"
 "Это точно! Пожалуйста, плиз!
Вы ж не туристы и не иностранцы,
 Вам не проникнуть на наш пароход.
 Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
 Этим товарам нельзя залежаться -
 Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
"Нет названья для вашей прослойки,
 Зря вы, барышни, здесь собрались".
 "Для крестьянства остались две койки?"
 "Есть крестьянство! Пожалуйста, плиз!
Вы ж не туристы и не иностранцы,
 Вам не проникнуть на наш пароход.
 Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
 Этим товарам нельзя залежаться -
 Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
Это шутке подобно - без шуток
 Песни, танцы в пути задержать!
 Без еды проживешь сорок суток,
 А без музыки - вряд ли и пять.
Вы ж не туристы и не иностранцы,
 Вам не проникнуть на наш пароход.
 Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
 Этим товарам нельзя залежаться -
 Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
"Вот народ упрямый - все с нахрапу!
 Ладно, лезьте прямо вверх по трапу.
 С вами будет веселее путь -
 И Лучше с музыкой тонуть.
  # 003

 1973     Куплеты Гусева

Я на виду - и действием и взглядом,
 Я выдаю присутствие свое.
 Нат Пинкертон и Шерлок Холмс - старье!
 Спокойно спите, люди: Гусев - рядом.
Мой метод прост - сажусь на хвост и не слезаю.
 Преступник - это на здоровом теле прыщик,
 И я мерзавцу о себе напоминаю:
 Я - здесь, я - вот он, на то я - сыщик!
Волнуются преступнички,
 Что сыщик не безлик,
 И оставляют, субчики,
 Следочки а приступочке,
 Шифровочки на тумбочке, -
 Достаточно улик!
Работу стою по системе четкой,
 Я не скрываюсь, не слежу тайком,
 И пострадавший будет с кошельком,
 Ну а преступник будет за решеткой.
Идет преступник на отчаянные трюки,
 Ничем не брезгует - на подкуп тратит тыщи,
 Но я ему - уже заламываю руки:
 Я - здесь, я - вот он, на то я - сыщик!
Волнуются преступнички,
 Что сыщик не безлик,
 И оставляют, субчики,
 Следочки а приступочке,
 Шифровочки на тумбочке, -
 Достаточно улик!
Вот я иду уверенной походкой.
 Пусть знает враг - я в план его проник.
 Конец один: преступник - за решеткой,
 Его сам Гусев взял за воротник.
  # 004

 1973     Колыбельная Хопкинсона

Спи, дитя! Май беби, бай!
 Много сил скопи.
 Ду ю вонт ту слип? - Отдыхай,
 Улыбнись и спи!
Колыбельной заглушен
 Посторонний гул.
 Пусть тебе приснится сон,
 Что весь мир уснул.
Мир внизу, а ты над ним
 В сладком сне паришь.
 Вот Москва, древний Рим
 И ночной Париж...
И с тобою в унисон
 Голоса поют.
 Правда, это только сон,
 А во сне - растут.
Может быть, - все может быть! -
 Ты когда-нибудь
 Наяву повторить
 Сможешь этот путь.
Над землею полетишь
 Выше крыш и крон...
 А пока ты крепко спишь -
 Досмотри свой сон.
  # 005

1973     Дуэт разлученных
      Дорога сломала степь напополам,
И неясно - где конец пути.
По дороге мы идем по разным сторонам
И не можем ее перейти.
Сколько зим этот путь продлится?
Кто-то должен рискнуть, решиться!
Надо нам поговорить - перекресток недалек,
Перейди, если мне невдомек.
Дорога, дорога поперек земли -
Поперек судьбы глубокий след.
Многие уже себе попутчиков нашли
Ненадолго, а спутников - нет.
Промелькнет как беда ухмылка,
Разведет навсегда развилка...
Где же нужные слова, кто же первый их найдет?
Я опять прозевал переход.
Река - избавленье послано двоим,
Стоит только руку протянуть...
Но опять, опять на разных палубах стоим,
Подскажите же нам что-нибудь!
Волжский ветер хмельной и вязкий,
Шепчет в уши одной подсказкой:
"Время мало, торопись и не жди конца пути".
Кто же первый рискнет перейти?
  # 006

 1973     Че-чет-ка

Все, что тривиально,
 И все, что банально,
 Что равно- и прямопропорционально -
 Все это корежит чечетка, калечит,
 Нам нервы тревожит: чет-нечет, чет-нечет.
В забитые уши врывается четко,
 В сонливые души лихая чечетка.
 В чечеточный спринт не берем тех, кто сыт, мы.
 Чет-нечет, чет-нечет, ломаются ритмы.
Брэк! Барабан, тамтам, трещотка,
 Где полагается - там чечетка.
 Брак не встречается.
 Темп рвет-мечет.
 Брэк!
 Чет-нечет!
 Жжет нам подошвы, потолок трепещет.
 Чет-
 нечет!
Эй, кто там грозит мне?
 Эй, кто мне перечит?
 В замедленном ритме о чем-то лепечет?
 Сейчас перестанет - его изувечит
 Ритмический танец, чет-нечет, чет-нечет!
Кровь гонит по жилам не крепкая водка -
 Всех заворожила шальная чечетка.
 Замолкни, гитара! Мурашки до жути!
 На чет - два удара, и чем черт не шутит!
Брэк! Барабан, тамтам, трещотка,
 Где полагается - там чечетка.
 Брак не встречается.
 Темп рвет-мечет.
 Брэк!
 Чет-нечет!
 Жжет нам подошвы, потолок трепещет.
 Чет-
 нечет!
Спасайся, кто может!
 А кто обезножит -
 Утешься: твой час в ритме правильном прожит.
 Под брэк, человече, расправятся плечи,
 И сон обеспечит чет-нечет, чет-нечет.
Изменится ваша осанка, походка.
 Вам тоже, папаша, полезна чечетка!
 Не против кадрили мы проголосуем,
 Но в пику могиле чечетку станцуем.
Брэк! Барабан, тамтам, трещотка,
 Где полагается - там чечетка.
 Брак не встречается.
 Темп рвет-мечет.
 Брэк!
 Чет-нечет!
 Жжет нам подошвы, потолок трепещет.
 Чет-
 нечет!
  # 007

 1973     Романс мисс Ребус

Реет
 над темно-синей волной
 неприметная стайка,
 Грустно,
 но у меня в этой стае попутчиков нет,
 Низко
 лечу, отдельно от всех,
 одинокая чайка,
 И скользит подо мной
 Спутник преданный мой -
 белый мой силуэт.
Но слабеет, слабеет крыло,
 Я снижаюсь все ниже и ниже,
 Я уже отраженья не вижу -
 Море тиною заволокло.
Неужели никто не придет,
 Чтобы рядом лететь с белой птицей?
 Неужели никто не решится?
 Неужели никто не спасет?
Силы
 оставят тело мое,
 и в соленую пыль я
 Брошу
 свой обессиленный и исстрадавшийся труп...
 Крылья
 уже над самой водой,
 мои бедные крылья!
 Ветер ветреный, злой
 Лишь играет со мной,
 беспощаден и груб.
Неужели никто не придет,
 Чтобы рядом лететь с белой птицей?
 Неужели никто не решится?
 Неужели никто не спасет?
Бьется сердце под левым плечом,
 Я спускаюсь все ниже и ниже,
 Но уже и спасителя вижу -
 Это ангел с заветным ключом.
Ветер,
 скрипач безумный, пропой
 на прощанье сыграй нам!
 Скоро
 погаснет солнце и спутник мой станет незрим,
 Чайка
 влетит в пучину навек
 к неразгаданным тайнам.
 Я в себе растворюсь,
 Я навеки сольюсь
 с силуэтом своим.
Но слабеет, слабеет крыло,
 Я снижаюсь все ниже и ниже,
 Я уже отраженья не вижу -
 Море тиною заволокло.
Бьется сердце под левым плечом,
 Я спускаюсь все ниже и ниже,
 Но уже и спасителя вижу -
 Это ангел с заветным ключом.
Рядом
 летит невидимо он,
 незаметно, но - рядом,
 Вместе
 В волшебном тихом гнездовье отыщем жилье.
 Больше
 к холодной мутной воде
 мне снижаться не надо:
 Мы вдвоем, нет причин
 Мне искать средь пучин
 	 отраженье свое.
  # 008

 1973     Дуэт Шуры и Ливеровского

"Богиня! Афродита!
 Или что-то в этом роде...
 Ах, жизнь моя разбита!
 Прямо здесь, на пароходе.
 Склоню от восхищения
 Пред красотой такою
 Дрожащие колени я
 С дрожащей головою".
"Ну что он ходит как тень,
 Твердит одну дребедень..."
 "Возьми себе мое трепещущее сердце!"
 "Нас не возьмешь на авось!
 На кой мне сердце сдалось?"
 "...Тогда экзотику и страсти де ла Перца".
"Какая де ла Перца?
 Да о чем вы говорите?
 Богиню надо вам? -
 Так и идите к Афродите.
 Вас тянет на эротику -
 Тогда сидите дома.
 А кто это - экзотика?
 Я с нею не знакома!"
"Я вас, синьора, зову
 В волшебный сон наяву
 И предлагаю состояние и сердце.
 Пойдем навстречу мечтам!"
 "А кем вы служите там?"
 "Я - вице-консул Мигуэлло де ла Перца".
"Я не бегу от факта,
 Только вот какое дело:
 Я с консулам как-то
 Раньше дела не имела.
 А вдруг не пустят в капстрану
 И вынесут решенье:
 Послать куда подальше - ну
 А консула в три шеи..."
"Не сомневайтесь, мадам!
 Я всех продам, все отдам,
 И распахнется перед вами рая дверца.
 Я вас одену, мадам,
 Почти как Еву Адам
 В стране волшебной Мигуэлло де ла Перца".
"Вы милый, но пройдоха!
 А меня принарядите -
 И будет просто плохо
 Этой вашей Афродите.
 Но я не верю посулам:
 Я брошу все на свете -
 А вдруг жена у консула,
 И - даже хуже! - дети?"
"Ах, что вы, милая мисс!.."
 "Но-но, спокойно! Уймись!"
 "Я напишу для вас симфонию и скерцо!
 Удача вас родила..."
 "Ах черт! Была не была!
 Валяйте! Едем в Мигуэллу де ла Перца".
  # 009

 1973     Я бодрствую, но вещий сон мне снится…

Я бодрствую, но вещий сон мне снится.
 Пилюли пью - надеюсь, что усну.
 Не привыкать глотать мне горькую слюну:
 Организации, инстанции и лица
 Мне объявили явную войну -
 За то, что я нарушил тишину,
 За то, что я хриплю на всю страну,
 Затем, чтоб доказать - я в колесе не спица,
 За то, что мне неймется, за то, что мне не спится,
 За то, что в передачах заграница
 Передает блатную старину,
 Считая своим долгом извиниться:
 "Мы сами, без согласья..." - Ну и ну!
 За что еще? Быть может, за жену -
 Что, мол, не мог на нашей подданной жениться,
 Что, мол, упрямо лезу в капстрану
 И очень не хочу идти ко дну,
 Что песню написал, и не одну,
 Про то, как мы когда-то били фрица,
Про рядового, что на дзот валится,
 А сам - ни сном ни духом про войну.
 Кричат, что я у них украл луну
 И что-нибудь еще украсть не премину.
 И небылица догоняет небылица.
 Не спится мне... Ну, как же мне не спиться!
 Не, не сопьюсь, - я руку протяну
 И завещание крестом перечеркну,
 И сам я не забуду осениться,
 И песню напишу, и не одну,
 И в песне я кого-то прокляну,
 Но в пояс не забуду поклониться
 Всем тем, кто написал, чтоб я не смел ложиться!
 Пусть даже горькую пилюлю заглотну.
  # 010

 1973     Воздушные потоки

Хорошо, что за ревом не слышалось звука,
 Что с позором своим был один на один:
 Я замешкался возле открытого люка -
 И забыл пристегнуть карабин.
Мой инструктор помог - и коленом пинок -
 Перейти этой слабости грань:
 За обычное наше: "Смелее, сынок!"
 Принял я его сонную брань.
И оборвали крик мой,
 И обожгли мне щеки
 Холодной острой бритвой
 Восходящие потоки.
 И звук обратно в печень мне
 Вогнали вновь на вдохе
 Веселые, беспечные
 Воздушные потоки.
Я попал к ним в умелые, цепкие руки:
 Мнут, швыряют меня - что хотят, то творят!
 И с готовностью я сумасшедшие трюки
 Выполняю шутя - все подряд.
И обрывали крик мой,
 И выбривали щеки
 Холодной острой бритвой
 Восходящие потоки.
 И кровь вгоняли в печень мне,
 Упруги и жестоки,
 Невидимые встречные
 Воздушные потоки.
Но рванул я кольцо на одном вдохновенье,
 Как рубаху от ворота или чеку.
 Это было в случайном свободном паденье -
 Восемнадцать недолгих секунд.
А теперь - некрасив я, горбат с двух сторон,
 В каждом горбе - спасительный шелк.
 Я на цель устремлен и влюблен, и влюблен
 В затяжной, неслучайный прыжок!

 И обрывают крик мой,
 И выбривают щеки
 Холодной острой бритвой
 Восходящие потоки.
 И проникают в печень мне
 На выдохе и вдохе
 Бездушные и вечные
 Воздушные потоки.
Беспримерный прыжок из глубин стратосферы -
 По сигналу "Пошел!" я шагнул в никуда, -
 За невидимой тенью безликой химеры,
 За свободным паденьем - айда!
Я пробьюсь сквозь воздушную ватную тьму,
 Хоть условья паденья не те.
 Но и падать свободно нельзя - потому,
 Что мы падаем не в пустоте.
И обрывают крик мой,
 И выбривают щеки
 Холодной острой бритвой
 Восходящие потоки.
 На мне мешки заплечные,
 Встречаю - руки в боки -
 Прямые, безупречные
 Воздушные потоки.
Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно:
 "Не тяни за кольцо - скоро легкость придет..."
 До земли триста метров - сейчас будет поздно!
 Ветер врет, обязательно врет!
Стропы рвут меня вверх, выстрел купола - стоп!
 И - как не было этих минут.
 Нет свободных падений с высот, но зато
 Есть свобода раскрыть парашют!
Мне охлаждают щеки
 И открывают веки -
 Исполнены потоки
 Забот о человеке!
 Глазею ввысь печально я -
 Там звезды одиноки -
 И пью горизонтальные
 Воздушные потоки.
  # 011

 1973     Диалог у телевизора

- Ой, Вань, гляди, какие клоуны!
 Рот - хоть завязочки пришей...
 Ой, до чего, Вань, размалеваны,
 И голос - как у алкашей!
А тот похож - нет, правда, Вань, -
 На шурина - такая ж пьянь.
 Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь, -
 Я - вправду, Вань!
- Послушай, Зин, не трогай шурина:
 Какой ни есть, а он - родня, -
 Сама намазана, прокурена -
 Гляди, дождешься у меня!
А чем болтать - взяла бы, Зин,
 В антракт сгоняла в магазин...
 Что, не пойдешь? Ну, я - один, -
 Подвинься, Зин!..
- Ой, Вань, гляди, какие карлики!
 В джерси одеты, не в шевьет, -
 На нашей пятой швейной фабрике
 Такое вряд ли кто пошьет.
А у тебя, ей-богу, Вань,
 Ну все друзья - такая рвань
 И пьют всегда в такую рань
 Такую дрянь!
- Мои друзья - хоть не в болонии,
 Зато не тащат из семьи, -
 А гадость пьют - из экономии:
 Хоть поутру - да на свои!

 А у тебя самой-то, Зин,
 Приятель был с завода шин,
 Так тот - вообще хлебал бензин, -
 Ты вспомни, Зин!..
- Ой, Вань, гляди-кось - попугайчики!
 Нет, я, ей-богу, закричу!..
 А это кто в короткой маечке?
 Я, Вань, такую же хочу.
В конце квартала - правда, Вань, -
 Ты мне такую же сваргань...
 Ну что "отстань", опять "отстань",
 Обидно, Вань!
- Уж ты б, Зин, лучше помолчала бы -
 Накрылась премия в квартал!
 Кто мне писал на службу жалобы?
 Не ты?! Да я же их читал!
К тому же эту майку, Зин,
 Тебе напяль - позор один.
 Тебе шитья пойдет аршин -
 Где деньги, Зин?..
- Ой, Вань, умру от акробатиков!
 Гляди, как вертится, нахал!
 Завцеха наш - товарищ Сатиков -
 Недавно в клубе так скакал.
А ты придешь домой, Иван,
 Поешь и сразу - на диван,
 Иль, вон, кричишь, когда не пьян..
 Ты что, Иван?
- Ты, Зин, на грубость нарываешься,
 Все, Зин, обидеть норовишь!
 Тут за день так накувыркаешься...
 Придешь домой - там ты сидишь!
Ну, и меня, конечно, Зин,
 Все время тянет в магазин, -
 А там - друзья... Ведь я же, Зин,
 Не пью один!
  # 012

 1973     Я из дела ушел

Я из дела ушел, из такого хорошего дела!
 Ничего не унес - отвалился в чем мать родила, -
 Не затем, что приспичило мне, - просто время приспело,
 Из-за синей горы понагнало другие дела.
Мы многое из книжек узнаем,
 А истины передают изустно:
 "Пророков нет в отечестве своем", -
 Но и в других отечествах - не густо.
Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю
 Получили лишь те, кому я б ее отдал и так.
 Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю,
 Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак.
Пророков нет - не сыщешь днем с огнем, -
 Ушли и Магомет, и Заратустра.
 Пророков нет в отечестве своем, -
 Но и в других отечествах - не густо.
А внизу говорят - от добра ли, от зла ли, не знаю:
 "Хорошо, что ушел, - без него стало дело верней!"
 Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,
 Тороплюсь - потому что за домом седлают коней.
Открылся лик - я стал к нему лицом,
 И он поведал мне светло и грустно:
 "Пророков нет в отечестве своем, -
 Но и в других отечествах - не густо".
Я влетаю в седло, я врастаю в седло - тело в тело, -
 Конь падет подо мной - я уже закусил удила!
 Я из дела ушел, из такого хорошего дела:
 Из-за синей горы понагнало другие дела.
Скачу - хрустят колосья под конем,
 Но ясно различаю из-за хруста:
 "Пророков нет в отечестве своем, -
 Но и в других отечествах - не густо".
  # 013

 1973     Дорожный дневник - Часть I

Ожидание длилось,
 а проводы были недолги -
 Пожелали друзья:
 "В добрый путь! Чтобы все - без помех!" -
 И четыре страны
 предо мной расстелили дороги,
 И четыре границы
 шлагбаумы подняли вверх.
 Тени голых берез
 добровольно легли под колеса,
 Залоснилось шоссе
 и штыком заострилось вдали.
 Вечный смертник - комар -
 разбивался у самого носа,
 Лобовое стекло
 превращая в картину Дали.
 Сколько смелых мазков
 на причудливом мертвом покрове!
 Сколько серых мозгов
 и комарьих раздавленных плевр! -
 Вот взорвался один,
 до отвала напившийся крови,
 Ярко-красным пятном
 завершая дорожный шедевр.
 И сумбурные мысли,
 лениво стучавшие в темя,
 Устремились в пробой -
 ну,
 попробуй-ка, останови!
 И в машину ко мне
 постучало просительно время -
 Я впустил это время,
 замешанное на крови.
 И сейчас же в кабину
 глаза сквозь бинты заглянули
 И спросили: "Куда ты?
 На запад?
 Вертайся назад!"
 Я ответить не смог:
 по обшивке царапнули пули.
 Я услышал: "Ложись!
 Берегись!
 Проскочили!
 Бомбят!"
 Этот первый налет
 оказался не так чтобы очень:
 Схоронили кого-то,
 прикрыв его кипой газет,
 Вышли чьи-то фигуры
 назад на шоссе из обочин,
 Как лет тридцать спустя -
 на машину мою поглазеть.
 И исчезло шоссе -
 мой единственный верный фарватер,
 Только - елей стволы
 без обрубленных минами крон.
 Бестелесный поток
 обтекал не спеша радиатор.
 Я за сутки пути
 не продвинулся ни на микрон.
 Я уснул за рулем:
 я давно разомлел от зевоты.
 Ущипнуть себя за ухо
 или глаза протереть?
 В кресле рядом с собой
 	 я увидел сержанта пехоты:
 "Ишь, трофейная пакость, -
 сказал он. - Удобно сидеть".
 Мы поели с сержантом
 домашних котлет и редиски.
 Он опять удивился:
 откуда такое в войну?
 "Я, браток, - говорит, -
 восемь дней, как позавтракал в Минске.
 Ну, спасибо. Езжай!
 Будет время - опять загляну".
 Он ушел на восток
 со своим поредевшим отрядом.
 Снова мирное время
 пробилось ко мне сквозь броню:
 Это время глядело
 единственной женщиной
 рядом.
 И она мне сказала:
 "Устал? Отдохни - я сменю".
 Все в порядке. На месте.
 Мы едем к границе. Нас д