сломать  можно,  простите,  Кой...
Простите, Койсублинский и... Батлухский...
     - Вычеркните  все  это, напишите -  Аварский. Одно  и то же,  а дробные
титулы пригодятся при восстановлении племенного дворянства!
     Шелковников посмотрел  на Павла с  настоящим уважением.  Как могло  так
получиться, что этот человек  до  сих пор  преподавал в  какой-то занюханной
школе? Редко генералу доставляло удовольствие, что кто-то знает о том, о чем
он сам не знает. Но царь все-таки!
     -  Лезгистанский,   Тегейский,  Анзацкий,  Адыгейский,  значит,  э-э...
Хакасских,  Карачаевских,  Чеченских  и  иных  Горских,  такожде и Татарских
князей Наследный Государь и  Обладатель, Верховный Зайсанг Калмыцкия  земли,
Князь Тихорецкий, Майкопский, Владыка Тамбовский, Князь Камышинский, Великий
Герцог  Всея  Мордовии  Мокшанския  и  Эрьзянския,  Князь  Чувашский,  Князь
Костромской, Князь Вологодский, Князь Рыбинский, Серпуховской, Лопасненский,
Князь Архангельский и Холмогорский, Белозерский...
     - Это чужой титул. Вычеркните.
     - Есть!  Удорский, Обдорский,  Кондийский, Вишерский, Соль-Вычегодский,
Усть-Сысольский, Печорский, Воркутинский,  Ненецкий, Североземельский... Как
вы, государь, просили - этой территории мы оставляем советское название...
     - Еще не хватало напоминать, что этот подхалим назвал ее Землей Николая
Второго... Вы продолжайте.
     -   Продолжаю...   Таймырский,   Ямальский,   Хантыйский,   Мансийский,
Тюменский,    Властитель    Пензенский,     Князь     Саратовский,     Князь
Иваново-Вознесенский,   Владыка    Царево-Кокшайский,    Князь   Удмуртский,
Башкирский и Вогульский, Князь  Тетюшский, Вышневолочокский, Арал-Денгизския
воды Блюститель,  Собственник  Меотидския  Акватории...  Может  быть, просто
Меотидский?
     - Может быть... Дальше!
     -  Князь Соль-Илецкий, Орский, Оренбургский, Челябинский, Великий князь
Екатеринбургский, Князь Омский,  Томский, Ново-Николаевский, впрочем, хорошо
ли, государь?
     - Пока да... Никто не поймет. Но переименуем при первой нужде. Дальше!
     - Барнаульский, Бийский и Протчего Алтая Неоспоримый Владыка...
     - Вы там куда с Неоспоримым раньше времени? А Князь Симбирский? А Князь
Самарский? А Князь Хвалынский?
     -  Сейчас   впишу...  Дальше.  Покровитель  Кулундинский,  Васюганский,
Барабинский, Глава Белоярский и Норильский, Протектор Ачинский и Нерчинский,
Граф  Эвенкийский,  Повелитель  Верхнеудинский  и Агинский, Князь Читинский,
Хабаровский,     Владивостокский    и    Приморский,     Верховный     Шаман
Автохтонно-Сихотэ-алинский,       Учредитель       Сахалинский,        Барон
Автономно-Еврейский...
     - М-м... Нет.  Барон Автономно-Еврейский - перебор, милейший. Нехорошо.
Вот что, возьмите этот титул себе!
     Шелковников обалдело поморгал.
     - Я недостоин, государь...
     -  А  я,  значит,  достоин?  Словом, уберите, оставьте на  черный день,
читайте дальше.
     -  Есть! Князь  Шантарский, Магаданский, Якутский,  Алданский,  Великий
Герцог  Анжуйский,  то  есть  Великий Герцог Островов  Анжу, дальше  - Барон
Врангель, то есть, простите, Барон Острова Врангель...
     - Острова все выкиньте. Пригодятся как подарки.
     -  Есть!  Эрцгерцог  Франциосифлянский  и  Острова  Рудольф  такожде...
Впрочем, это все острова, я  понял... Итак! - Шелковников набрал воздуху, но
язык его почти  уже не  слушался, во  рту  пересохло. -  Князь  Карякский  и
Керекский,  Камчатский,  Курильский, Индигирский, Верхоянский и Нижнеянский,
Батыр Вилюйский, Князь Усть-Илимский, Самоедский, Сургутский и Всея Северныя
Страны, Верховный Берендей Всех Неведомых и Сокрытых, Реликт Айнский...
     - К дьяволу!
     -  Есть!  Царь  Туркменский,  Тянь-Шаньский,  Памирский, Каракумский  и
Балхашский,   Владетель   Иссык-Кульский,  Царь   Абескунский  и   Владетель
Каспийския воды, Чрезвычайный  и Полномочный Удельный  Хан  Киргиз-Кайсацкия
Орды, Повелитель и Государь Гурьевский, Петропавловский...
     - Пожалуй - Павлопетровский.
     - Есть! Павлодарский, Уральский, Семипалатинский и Семиреченский, Князь
Аму-Дарьинский и Сыр-Дарьинский, Кокчетавский...
     - Нет! Синегорский!
     - Есть! Учредитель Красноводский, Князь Акмолинский, Актюбинский и Всея
Целинныя   и   Залежныя  Земли,  Князь  Усть-Каменогорский,  Аулие-Атинский,
Перовский...
     -  Лучше по-старому - Ак-Мечетский. К чему злить мусульман? У нас и так
русское меньшинство...
     -    Есть!   Отец   Ошский,    Князь    Пишпекский,    Джелал-Абадский,
Горно-Бадахшанский,  Дюшамбинский,  Асхабадский,  Ташаузский, Небит-Дагский,
Байрам-Алинский, Владетельный Маркиз Карагандинский и Чимкентский, Всемощный
Хан   Чарджуйский,   Бухарский,  Кокандский,  Хорезмийский,   Самаркандский,
Хивинский и Термезский, Барон Учкудукский...
     - Барон  Учкудукский... М-м, милейший. Снова  перебор.  Это вы возьмите
себе. И не смейте отказываться! Жалую вас бароном Учкудукским!
     Шелковников совсем  без  восторга сделал  что-то  похожее  на  поклон и
продолжил, констатируя про себя, что хоть и фиговый, а все же барон.
     - Почетный  Надзиратель Анджеро-Судженский,  Усятинский, Ак-Чурлинский,
Явасский,  Повелитель  и Государь Иверския  Земли, Карталинских и Грузинских
царей Наследный Государь  и Обладатель, также царь Имеретинский, Колхидский,
Абхазский,  Нурийский, Князь Тифлисский, Кутаисский, Бессултанный Бейлербей,
Тысячебунчужный Паша Батумский...
     - Отлично, генерал, отлично...
     - Царь Эриваньский, Александропольский,  Караклисский,  Вагаршапатский,
Карсский,  Трапезондский, Эрзурумский  и  Баязетский,  Ванский,  Битлисский,
Урфинский,  Куратор  Араратский и  Всея  Восточныя  и  Иныя Анатолии,  Князь
Нахичеванский,  Бакинский  и  Шемаханский,  Царь  и  Благомощный  Властитель
Ленкоранский,  Князь  Елисаветпольский,  Алагезский   и   Ахалцыхский,  Друг
Товадыйский,  Царь Аланский,  Великий Дервиш Бабайский,  Шах  Пехлевийский и
Шехсеварский,  Наследник Норвежский,  Шпицбергенский  и  Ян-Майенский,  Царь
Великия  Бактрии,  Князь  Померанский,  Царь  Польский,  Князь  Белостоцкий,
Львовский,  Краковский,  Великий  Герцог   Данцигский  и  Кашубский,  Герцог
Шлезвиг-Голштинский,   Великий   Монгол  Халхасский,   Герцог   Сторманский,
Дитмарсенский и Ольденбургский, Великий Герцог Тобагский, Султан Кабульский,
Император   Маньчжурский   и   Синцзян-Уйгурский,  Барон   Ургинский,   Царь
Американский,  Великий Князь Ново-Архангельский, Великий Князь Иссанахский и
Унимакский, Стихинский  и  Колошский, Князь Командорский и  Алеутский,  Граф
Свято-Францышкский...
     -  Подержите,  барон,  все  это в  запасе.  Насчет Америки  это  мы еще
подумаем. Есть варианты.
     - Есть! Король Гавайский, Великий  Вождь Папуа-Новогвинейский, Государь
Еверский,  Светлейший  Негус  Абиссинский,   Государь   Аделийский,  Великий
Брандмейстер     Огненныя     Земли,    Великий     Кузен    Сальварсанский,
Авогадор-Дожепостановитель Венециянский, Хан Половецкий, Владыка Хозарский и
Генуэзский, Гетман Всеместный, Атаман Кошевой, Куренной,  Наказной, Сельский
и  Станичный  совокупно,  Верховный  Курбаши,  Верховный  Ливонского  Ордена
Престолоблюститель Бессрочный, Король Прусский, Великий  Магистр  Державного
Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, Лучший Друг Китайский, Преображенского
Полка  Полковник,   Далай-Секретарь,   Богдо-Секретарь   такожде  Тибетский,
Верховный Свободновыборный  Адмирал  Красного и Синего и Белого  Флага,  Алн
Арнаутский и  Шкипитарский,  Попечитель Всемирные Гистории,  Всея Великия  и
Малыя и Белыя Руси Альфа и Омега!
     Шелковников умолк, вытер пот,  окончательно заливший  глаза под очками.
Ох, тяжко!
     - А "прочая, прочая, прочая"? - спросил Павел недоуменно.
     - Может быть, хватит, государь? Куда уж "прочая"?
     Павел подумал.
     -  Нет,  барон. Вставьте  "прочая".  Кто поручится, что  титул  полный?
Глядите  в  будущее. Уверяю  вас,  что титул, скорей всего,  неполный. Пусть
перепишут от руки  начисто и принесут мне. Почетче только.  Пожалуй, вариант
почти чистовой. Благодарю вас, барон!
     Шелковников  встал  и, насколько  позволяла  не  сложившаяся  даже  при
сегодняшнем  голодании  талия, поклонился.  Павел опустил веки.  Шелковников
подумал, что должна же быть на кухне еще осетрина, не всю же скормили чукче!
Ему представился Клюль, проглотивший  разом целого осетра, сам с выпученными
глазами и торчащим изо рта осетровым хвостом, - и сразу стало генералу не до
еды. И тут дверь снова  отворилась. Сама по себе. Шелковников  вспомнил, что
император ее запер, и похолодел.
     На  пороге  сидела  небольшая,  очень  пыльная,  очень худая  свинья  и
поводила  носом, видимо,  ловя кухонный  дух, очень  сильно  струившийся  по
особняку. Весь вид ее выражал классическое: "А что  это, господа мои, вы тут
без меня поделываете?" За свиньей появилась темная женская фигура.
     - Вот я и пришла, - сказала татарка, входя в комнату, - что ж вы дурака
убогого не искали, что ж вы даже на его место никого не назначили? Иди сюда,
Доня моя... Мне бы к отцу пропуск, люди  вы  большие, а  забыли, что  старый
человек в подземельях без пользы лежит... Выписывайте уж скорее...
     В коридоре раздался грохот: при виде задумчивой свиньи Тоня  опрокинула
поднос в третий раз...



15
     ...в прошлом  году ты  чуть  не  погубил  cвоего  доверителя,  когда  в
прошении к эмиру, вместо "величество", ты написал "яичество"!
     ЛЕОНИД СОЛОВЬЕВ
     ПОВЕСТЬ О ХОДЖЕ НАСРЕДДИНЕ

     Паровозный  гудок почти  непрерывно вонзался в  сырой  осенний  воздух,
туманно  пластавшийся  над   подмосковными  поселками.  Гудок   был   именно
паровозный,  несмотря  на то, что этот  вид  транспортной фауны не чадил  на
российских просторах уже много лет. Но  по требованию высочайшей особы, ради
которой этот невиданный поезд в четыре сотни вагонов был сформирован, волочь
его обречены были  двенадцать  более  или менее  мощных паровозов:  уж какие
новое министерство железных дорог  отыскало пригодные для  нужд Реставрации,
даже с Финляндского вокзала из-под стекла пришлось паровоз вытащить и к делу
приспособить.   Жаль,  не   нашлось  еще  дюжины-другой:   паровозы  еле-еле
справлялись со своей работой, растянувшийся на четырнадцать километров поезд
шел   очень   медленно,   давая   возможность   многочисленным   зевакам   у
железнодорожного  полотна  в   подробностях  разглядеть  невиданный  эшелон,
везущий в  Москву  богатое село  с  Брянщины  в  полном  составе,  со  всеми
пожитками, со всем  скотом, иначе говоря,  с двумя сотнями  коров,  быками и
отдельным вагоном бычков на убой в  праздник, с козами,  свиньями, овцами, с
несчетной птичней, в  абсолютном большинстве куриной, с сельскохозяйственной
техникой,  с клубом, с кинозалом, с  сеном и  прочим кормом для скота на всю
зиму и весну, с кузницей  и кузнецом, с двумя десятками лошадей, с кошками и
собаками, с  увязанными  в  узелки, -  чтобы на  новом  месте  для счастья и
богатства выпустить, - тараканами, и, главное, с деревенским сношарем. Поезд
жил почти  обычной сельской  жизнью; бабы,  вставая  в три  часа ночи, доили
коров, задавали  им  корма,  собирали яйца, процеживали  молоко, стряпали  и
стирали, а иной  раз, пользуясь чрезвычайно длинными остановками в более чем
пятидневном  пути,  выходили  с избытками продовольствия  на  многочисленных
стоянках и продавали  молоко, сметану, творог,  вареную картошку,  пироги  и
блины  обалделому населению,  вышедшему  на невероятный экспресс  поглазеть.
Впереди  поезда  катились двенадцать открытых  платформ с охраной; новенькие
ярко-голубые  мундиры Личной  Императорской Гвардии  тоже народу пока что не
примелькались, а гвардейцы строго помалкивали,  соблюдая секретный приказ, -
ни в  какие контакты  с населением не вступать, даже в половые, и о том, что
они   не   простые  гвардейцы,   а   Его   Императорского   Величества,   не
распространяться.  В числе четырех сотен вагонов были самые разные: спальные
СВ, мягкие и другие  гражданские, вплоть до чуть живых столыпинских с печкой
посередине, - уж какие нашлись, из таких поезд и пришлось формировать; шли в
нем  и  товарные с надписями "сорок человек - восемь  лошадей", еще с Первой
мировой    не    выскобленными,   и   современные    рефрижераторы,   наспех
переоборудованные, который  -  в кинозал, который -  в кузницу, который -  в
самогоноварительный  цех;  в  десятке  цистерн  вез сношарь  в  Москву также
выкачанную по его  требованию  Угрюм-лужу,  вместе с золотоперым подлещиком,
ибо не мог сношарь  бросить на Брянщине верного друга стольких прожитых лет,
выдающуюся говорящую рыбу.
     Гудок головного  паровоза  сливался с отдаленным воем хвостового,  того
самого, что с Финляндского вокзала, а  им  натужно вторили пенсионные голоса
остальных, более или менее поровну растасованных в разные места бесконечного
состава.  Вагонов-ресторанов в  поезде,  конечно,  не было,  но  весь  поезд
непрерывно ел: чадили керосинки,  извергая сизые пламена, молчаливо калились
электроплитки,  дымились специально переложенные печи в столыпинских вагонах
- наподобие русских;  на  полки  к  блаженствующим мужикам рекой текли блины
вслед  за  оладьями,  яичницы  за  щами,  творожники под первач, курники под
наливку. Но что правда, то правда, яичными блюдами  бабы мужиков баловали не
очень-то, яйца в Нижнеблагодатском шли мужикам на прохарчение только  тогда,
когда  возникало  сомнение  в  их  свежести.  Однако же  бесчисленные  банки
консервированных  грибков  и  огурчиков  отдавались  в  полное  распоряжение
сильного  -  хотя  ленивого  -  пола:  нынче  село  могло  себе позволить не
экономить.  В  отдаленном  вагоне  ехал  сельский  магазин,  довольно  бойко
торговавший необычными  товарами, наподобие прозрачных  парижских лифчиков и
португальских   видеомагнитофонов.  Случались  и  в  прежние  годы  в   селе
непредвиденные  западные товары, но  сейчас  по  специальной  разнарядке  за
подписью лично генерала Бухтеева сельмаг был снабжен лучше обычного,  в него
завезли японские сандаловые веера и даже подсолнечное масло.
     Мужики ели много, бабы меньше: у них и забот в  поезде было значительно
больше, чем  у  мужчин, которым  только  бы глаза залить да на боковую, это,
ясно,  не считая глядения  в телевизор,  который  заранее  втиснули в каждую
купе-избу, - а по всем программам шли сейчас бесчисленные фильмы из  истории
России, либо  же  умные лекторы вели  циклы  бесед, к  примеру,  на  тему  -
"Повести  о  диалектическом   материализме",  в  них   нетрезвому  населению
доказывалась скорая и неизбежная  эпоха перехода к  новой фазе общественного
развития под руководством лучших людей страны, которые все в партии. Трезвая
часть населения поезда в телевизор, однако, времени смотреть не имела,  - не
ровен  час,  блины  пригорят,  молоко скиснет,  стоянку  пропустим,  сметану
продать не  успеем. Да  и  чушки-буренушки  требовали  немало  внимания, тем
более,  что не  имелось никакой ясности,  где  их  можно будет разместить  в
Москве. Под жилье  селу отвели гостиницу "Россия",  - а вот  есть ли при ней
хороший  выгон для  скотины?  Пока в хлеву  постоят,  хлев-то при гостинице,
конечно,  есть, а весной как  быть? А гумно хорошее ли? А раки в реке крупны
ль?.. Сколько ж всего неизвестного!..
     Поезд  шел уже  который  день,  напрочь  остановив всякое  движение  на
участке   Брянск-Москва.   Ужин   переходил  в  завтрак,   потом  непременно
оборачивался обедом,  а  тот  заканчивался  как  ужин. Хмель  чередовался  с
опохмелом, щи с блинами, Калуга с Малоярославцем, и  селу начинало казаться,
что  ехать  оно  будет  всегда.  Между  тем станции  становились  все  более
пригородными и частыми, и поездка, как все прекрасное  на свете, близилась к
концу.  Радист в голубом  мундире,  давно очумевший  от  щедрого угощения со
стороны невиданных  пассажиров,  сдуру объявил по поездному радио, что поезд
прибывает  в  столицу нашей родины  Москву,  но сношарь через посыльную бабу
Настасью  передал  ему,  чтоб  не путал,  где  чья родина, потому  что  его,
сношаревой,  родиной Москва не была, император тоже не отсюда, так что пусть
к  селу  не  примазывается,  а  в  утешение  пусть  вот  выпьет  четвертинку
черешневой да умолкнет вместе со всей говорильней.
     Внешняя железнодорожная охрана, тоже вся в  мундирах Его Императорского
Величества  Железнодорожных  Сообщений,  невдалеке  от Калуги обнаружила под
рельсами большую фугасную мину, и, пока саперы ее обезвреживали, поезд шесть
часов простоял в чистом поле.  Мина так и  не смогла взорваться,  оказалось,
что  заложена  она была не  теперь, а  больше  двадцати лет  тому  назад,  и
взрывать ею  собирались совсем  не князя  Никиту, а кого-то другого: судя по
срокам,  тоже Никиту, но не князя. Так  за двадцать с хвостиком лет ее никто
не подорвал  и  вообще  не  видел.  Мину с  триумфом  поместили  в  поезд, и
деревенский кузнец на досуге,  между блинами, нарезал из нее на диво удобных
пепельниц, которые недешево распродал на перроне в Малоярославце,  где поезд
простоял полтора  часа.  Почти все пепельницы,  были, понятное дело, тут  же
перепроданы в  Москву, оттуда - дальше, и снова дальше,  и все время росли в
цене, ибо исторически-сувенирная их ценность ни у кого не вызывала сомнений.
Но  не  считая  происшествий с миной и пепельницами,  шестидневный  путь  от
Брянска  к Москве проходил по начальному замыслу. Октябрь  на земле  вот-вот
собирался превратиться в  ноябрь,  когда  поезд достиг рубежей  Подмосковья.
Впрочем,  ходили  упорные слухи, что со дня  на  день  введут  старый  стиль
календаря, и тогда, глядишь, ноябрь имел шансы опять превратиться в октябрь.
     Сношарь сидел в розовых подштанниках в своем  СВ,  не  без  любопытства
поглядывал в бронированное окно и по  привычке ковырял в носу.  Вагон  был у
него,  конечно,  отдельный,  но  несколько  купе  в нем  пришлось выгородить
присланной из  Москвы  охране. Сколько сношарь ни сопротивлялся, говоря, что
бабы его куда надежней  оберегут, чем эти  столичные  хрены,  пардон, добрые
молодцы, но пришлось соглашаться.  Старая  дура Палмазеиха, однако, проявила
еще  до  отъезда  из Нижнеблагодатского невиданную  энергию  и  сформировала
женский  охранительный  батальон,  вооружила  его  закупленными  в  соседней
воинской  части "калашниковыми" и гранатами. Теперь  она  посменно несла  со
своими бабоньками караульную службу: стерегла куриные  вагоны и, что ни час,
заявлялась в  сношарев  вагон  проверить  -  чтоб  эти  уголовники в голубых
мундирах яичную очередь к  отцу нашему не лапали и на работе ему  не мешали.
Охрану, прибывшую из  Москвы, возглавлял щеголеватый подполковник хохлацкого
вида, с которым сношарь  неожиданно быстро нашел  общий язык и стал отсылать
на охранничью  половину  вагона  ежедневно одну-другую  оштрафованную  бабу.
Сухоплещенко понимал, что его присутствие в сношаревом вагоне носит характер
чисто символический:  на жизнь великого князя Никиты Алексеевича  решительно
никто   не   покушался   и  вряд  ли  такое  вообще  было  мыслимо.  Женщины
Нижнеблагодатского защищали сношаря своего надежней, чем Китайская стена.
     Ну, само  собой, в отдельном  двухместном купе того же  вагона  ехала в
Москву на коронацию Павла Романова и любимейшая  сношарева курица,  Настасья
Кокотовна. Но  все-таки обо многом  жалел сношарь из того, что взять с собой
не   удалось,    что   пришлось    бросить    дома:   водокачку    Пресвятой
Параскевы-Пятницы,  нынче превратившуюся в  охраняемый государством памятник
заветной старины, к  примеру,  - хотя, понятно, вагон-церковь  в  сношаревом
поезде  имелся,  да  и  вода  в  кранах   не  иссякала.  Не  удалось  увезти
Верблюд-гору, овраг с поспешной тропочкой, синие засмородинные дали, богатое
болото  у  Горыньевки,  на  котором  нетрезвый председатель Николай  Юрьевич
домашних  уток  стрелять навострился,  да  и самого  Николая  Юрьевича  тоже
пришлось  оставить п