но быть, конек.
     Вместе с нашими лошадьми мы  привели его в наш деревенский .загон.  Как
только  он оказался на нашем маленьком лугу, он  опять лег. К этому  моменту
уже  вся деревня хотела посмотреть  на эту необычную лошадь. Кое-кто считал,
что ее лучше  пристрелить, чтобы  окончить  мучения.  Услышав  это, я ужасно
рассердилась и бросилась  к отцу,  умоляя его заступиться, .и  отец ответил,
чтобы я не беспокоилась.
     -- Мы  не дадим  никому  застрелить  его.  Во всяком  случае,  когда он
поправится,   он   очень   пригодится   для   цирка.   Посмотри,   как   все
заинтересовались этой необычной лошадью.
     Но как  мы могли ему помочь? Он никого не  подпускал к себе, даже лежа.
Если к нему подходили, он пытался вскочить, был готов лягаться и кусаться, и
Мушка тоже начинала лягать  и кусать всех, кроме меня.  Поэтому решили,  что
сначала надо  мне попытаться подойти к нему.  Это, правда, было нелегко, и я
очень нервничала. Он  был таким необычным. Но  я собралась  с духом и  очень
осторожно пошла к ним, а папа и брат были наготове с двумя палками на всякий
случай. Мушка начала издавать короткие фыркающие звуки, как будто успокаивая
его, и,  когда  я совсем приблизилась к дикому коню, он  не пытался  укусить
меня или вскочить.
     Вот тут-то я и увидела, что у него из плеча торчит что-то.
     --  У него  в плече маленькая стальная  стрела! --  крикнула я  отцу. Я
тогда не знала еще, что это такое.
     -- посмотри, не  сможешь ли  ты выдернуть ее, но будь  осторожной. Нет,
подожди! Я возьму веревку.
     Из  грузовика он достал  моток веревки и  бросил мне, сказав,  чтобы  я
привязала конец к стреле, а он потом дернет.
     Конь все время смотрел на меня, и в  его взгляде было столько  дикого и
злого и в то же время столько боли и беспомощности,  что я чуть не заревела.
Я догадывалась, что он, очевидно,  очень страдает от боли.  Поэтому я начала
ласково говорить  с ним, а Мушка все время успокаивающе фыркала. Наконец мне
удалось привязать веревку к стреле.
     -- А теперь отойди! -- крикнул отец.
     Осторожно натянув  веревку, он сильно дернул. Бедный  конь вскрикнул от
боли, но стрелу удалось выдернуть. Это была страшная вещь с зазубринами, как
на рыболовном  крючке. Мы  не  могли  понять,  кто же  выстрелил в него этой
гадостью. И зачем?
     Но промыть  или перевязать его ужасные раны  было  невозможно. Отец  не
разрешал  мне дотрагиваться до дикого  коня,  хотя  мне  и, очень  хотелось.
(Должна сказать  тебе,  Китти, что я хочу стать медсестрой, но боюсь, что из
этого ничего не получится, так  как, по-моему, я не очень способная. И потом
мы  никогда долго  не остаемся на одном месте, что тоже мешает. Я  иногда по
ночам  плачу,  потому  что хочу учиться в большой больнице, мимо которой  мы
проезжаем дважды в год у города Сегеда.  Находясь там, я могла бы видеться с
родителями и нашим цирком, когда они будут проезжать мимо.)
     Хотя мы и вытащили стрелу из его плеча, дикий конь сразу не поправился,
и  из-за  него нам пришлось задержаться. Но  отец хотел убедиться, что  коню
лучше. Вообще-то мы догадывались, что дикий конь будет вести себя  спокойно,
пока с ним Мушка. Мы начали обычные зимние  гастроли, и они оба оставались с
нашими лошадьми. Наш  путь был на восток,  и теперь, когда мы  повидались  с
твоим дедушкой, понимаем, что дикий конь не убежал потому, что  мы двигались
в нужном ему направлении. Наверное, если бы мы ехали на север или  на запад,
он бы ушел, независимо от того, насколько он был слаб или болен. И увел бы с
собой Мушку.
     В общем, Китти,  в  конце  концов я научила Мушку катать детей,  и  она
делала  это охотно, хотя  все еще никому, кроме меня, не позволяла ухаживать
за ней. Тем временем дикий конь,  находясь  среди других  лошадей,  медленно
поправлялся.  И  хотя он прямо сбесился, когда мы первый раз увели Мушку  на
тренировку, потом успокоился, когда понял, что она каждый раз
     Судет возвращаться. Но до  сих пор никто так и не  приблизился к нему и
не  дотронулся до  него. Даже  я. Когда он был с другими лошадьми, то всегда
стоял один или, вернее, лежал один, потому что прошло много времени, пока он
смог как  следует стоять. Твой дедушка объяснил нам,  что снотворная  стрела
медленно отравляла Таху кровь.
     Пока мы гастролировали, дикому коню становилось все лучше и лучше, и он
делался  все беспокойнее, беспрерывно  кружась вдоль  забора.  Твой  дедушка
спрашивал, как нам удалось пересечь Дунай и почему  никто не остановил  нас,
несмотря на то, что  на  всех  мостах было  дано распоряжение искать  Таха и
Мушку.
     Все  было очень просто.  Около деревни  Такс  есть паром, что-то  вроде
плавучего  моста,  который передвигается при помощи  дизельных  моторов.  Мы
всегда  им  пользуемся, потому что  он находится на  нашем обычном маршруте.
Лошадей  никто  не заметил, так  как  никто  не ожидал, что они переправятся
через Дунай таким путем.
     После переправы мы  начали  устанавливать цирк  в  деревне Дунапартай и
только  тут заметили, что дикого коня не было  в загоне  вместе с остальными
лошадьми. Он сбил несколько жердей  и убежал. Мы все обыскали, но не  смогли
его найти. В  Дунапартае мы  провели  четыре  дня и даже задержались еще  на
день, но  в конце концов уехали одни,  что  нас очень опечалило.  Но что нам
оставалось делать?
     На следующий день, когда мы ехали по  дороге в  Кишкош, я выглянула  из
фургона  и  увидела  его,  бегущего  за  нами  по  заснеженной  обочине.  Мы
попытались поймать  его, но  он не давался. Он  держался на расстоянии, и мы
решили не трогать его.
     -- Нет смысла гоняться за ним, -- сказал мой Отец. -- Пока его подружка
здесь, он не отстанет.
     Tax  продолжал повсюду следовать  за нами. Когда мы  делали остановки в
деревнях, он прятался  где-то за околицей. Однажды мы целую неделю не видели
его.  Но  он  всегда появлялся, когда мы уезжали. Так продолжалось, пока  мы
гастролировали  по  восточной 'Венгрии  и  не прибыли  к границе с Украиной,
самой отдаленной точке в нашей стране. Отсюда мы всегда поворачиваем обратно
на запад.
     Первую ночь, когда  мы уже направились на запад, мы провели  в  деревне
Нагдед, знаменитой своими вишневыми садами. В одном таком небольшом саду нам
и разрешили  попасти лошадей,  и тут  мы проявили  небрежность  в  отношении
Мушки.
     Что произошло? А то, что утром, когда мы  пришли  за ней,  ее в саду не
оказалось. Обыекав  занесенный  глубоким снегом сад,  мы  обнаружили  следы,
которые вели к глубокому каналу,  примыкавшему к саду.  Мы были уверены, что
лошади не  перейдут  через  него,  он  был  очень  глубок,  и вода в  нем не
замерзла.  Но  в то утро  мы обнаружили,  что в  одном месте  канал все-таки
замерз, и именно там мы увидели на снегу  следы. Tax пришел в сад  по льду и
увел Мушку.
     Мы  обыскали  поля,  леса,  сады,  но не  могли  найти их,  и, хотя нам
помогали все жители деревни, через четыре дня мы отказались от поисков.
     Больше мы не видели ни Мушку, ни дикого коня. Они просто растворились в
нашем белом венгерском снегу.  Пока они  не ушли, мы и  не подозревали,  как
полюбили и привязались к ним обоим. По-моему, я полюбила Мушку так же, как и
ты, хотя  и знала ее не так уж  долго. И так же, как и ты, плакала о ней. Но
вся беда в том, что я тогда  не знала,  чья была Мушка  и откуда они с Тахом
пришли. Они так и ушли, как пришли, -- никуда.
     Только несколько недель спустя, когда нужно было показать одну из наших
лошадей ветеринару в Мишкольце, отец  рассказал  о  двух необычных  лошадях.
Ветеринар  очень  разволновался и немедленно позвонил  в Будапешт.  А  через
четыре дня из Лондона  прилетел твой дедушка, чтобы встретиться  с нами.  От
него-то мы и узнали историю Мушки и Таха, дикого коня.
     Твой  дедушка провел у нас целый вечер, рассказывая про обеих лошадей и
про тебя, Китти. Он попросил меня написать  обо всем, что произошло, что я и
сделала при помощи нашей учительницы, написав тебе по-венгерски. Может быть,
я многое пропустила, но, по-моему, сообщила все самое важное.
     Зная теперь, что дикий конь идет домой, в Монголию, мы думаем, что он и
Мушка  уже  пересекли  Карпаты  (холодные  и  замерзшие)  и находятся теперь
где-нибудь в украинских степях, которые тоже холодные и замерзшие.
     Сообщи мне, пожалуйста, когда  ты или  твой монгольский друг что-нибудь
узнаете о них. Твой дедушка обещал написать моему отцу, если  будут новости.
Tax был таким страшным и больным, когда мы  впервые увидели его, что вряд ли
мог поправиться, хотя мы все жалели его. Но как только он стал поправляться,
все  в нашей семье просто влюбились в  него и восхищались им. По-моему,  это
оттого, что  чувствовали -- у него  было  что-то на уме,  какая-то  цель, по
сравнению с которой все остальное ничто.
     Я  буду  рада,  если  ты  мне напишешь.  Пиши по-английски.  Мы  найдем
кого-нибудь,  кто  переведет.  В  наших  деревнях  многие  жили  в  Америке,
Австралии,  Канаде и даже  в Англии. Один человек в деревне Дьома десять лет
прожил в странной стране, которая называется "Остров человека" и где у кошек
нет хвостов. Ты знаешь про эту .страну? Этот человек -- пекарь.
     Привет тебе, дорогой друг Мушки и Таха, друг всех диких животных.
     Като Кошут.
     P.  S.  Я записала все  адреса, по  которым ты можешь  написать мне, на
отдельном листочке.  Ты, пожалуйста, приколи его внутри  того  сундука,  где
держишь свои платья. Я  всегда так поступаю  со  всеми важными  вещами, если
боюсь потерять их".
     От этого грустного письма, Барьют, я почти онемела. Но если Tax и Мушка
теперь  находятся  на  Украине,  то  они  уже  ближе  к  тебе,  чем  ко мне.
Пожалуйста,  постарайся разузнать  что-нибудь  о  них.  Тебе, наверное,  это
удастся лучше, чем мне.
     Мне больше  нечего  добавить. Я просто  не  представляю, как они смогут
пересечь эти широкие, белые, морозные степи  и  огромные реки, которые текут
на Украине.  По карте это почти полмира. Дедушка написал двум профессорам  в
Киев,  столицу Украины, и  мы  поэтому  надеемся, что кто-нибудь там  поищет
наших лошадей.
     К.

        "14"
     Здравствуй, Китти!
     Когда  наш  друг  Грит прочел твое последнее письмо  (он  теперь читает
по-английски), сидя  в  грузовике, он  соскочил  на  землю  и  сказал:  "Она
совершенно права, Барьют. Они почти на полпути к дому! Понимаешь?"
     Он так  разволновался,  что  сразу  же помчался в  Улан-Батор к  своему
профессору спросить, знает  ли тот,  что Tax  и Мушка находятся на  Украине.
Профессор ответил,  что,  конечно, знает.  Твой  дедушка  уже  известил  его
телеграммой. И профессор в Улан-Баторе уже обещал ему сделать все  возможное
и найти Таха и Мушку.
     Но я не очень-то оптимистически настроен,  Китти. У нас в Монголии есть
поговорка:  "Не  предсказывай событий,  пока они  не  случились".  Это то же
самое,  что по-английски:  "Не  считай  цыплят, пока  они не  вывелись". Эту
поговорку я узнал сам. Моя тетя говорит, что я делаю в английском успехи, но
только у меня плохая память. Во всяком случае, нам остается ждать.
     Грит сам хотел лететь  на Украину и отправиться на поиски Таха и Мушки.
Но это ничего не даст. Откуда ему начинать поиски?
     Прочтя письмо Като Кошут,  я  надеюсь, что  Таха и  Мушку поймают, даже
если они приближаются к дому. Слишком много бед случается с ними,  и поэтому
пусть  их  лучше  поймают,  чем они  будут  страдать  от  новых  увечий  или
приключений.
     Я  немедленно  напишу  тебе, как только ,что-нибудь узнаю. А  пока всем
привет. Остаюсь твой искренний друг.
     Барьют.
     P.  S. В  диком  табуне  на прошлой неделе родился еще  один жеребенок,
теперь их уже шесть. Как видишь, у табун начинает расти. Я пока еще не нашел
тех- пяти лошадей, но, может быть, я тогда ошибся.
     Б.

        "15"
     Китти, здравствуй!
     Наконец-то новости!
     Но  не знаю, что и  подумать. Наверное, все случившееся было неизбежно.
Очень бы хотелось,  чтобы ты жила в соседней деревне,  я бы тогда съездил  к
тебе спросить, что ты думаешь по этому поводу.
     Первые  сведения в Киеве (столица Украины)  о Тахе  и Мушке получили от
путевой  обходчицы  на  одной  из  железных  дорог.  Однажды снежной  ночью,
встречая  поезд  на  одном   холмистом  и  трудном  участке  (это  входит  в
обязанности путевых обходчиков), эта женщина при свете вагонов увидела,  как
вдоль полотна скакали галопом две странные лошади.
     Она  сообщила об  этом начальнику станции Умань,  потому что  бездомные
животные представляют опасность для  поездов.  К счастью,  машинист тоже  их
заметил  и  тоже  сообщил  об этом. Но  эти сообщения в Киеве  прочли только
несколько недель  спустя  и  догадались,  какие это были лошади, но  к этому
времени Tax и Мушка опять исчезли.
     Затем  их видели в колхозе в районе города Черкассы. Они в течение двух
или трех  ночей укрывались от  сильной метели  за колхозной  мастерской. Tax
сбил дверь амбара, они поели овса и пшеницы и снова исчезли.
     Следующее  сообщение пришло  с птицеводческой фермы Градского  колхоза,
когда перед двумя  женщинами, присматривающими за гусями, откуда ни возьмись
появились  две  не  большие лошади  и промчались мимо,  распугав гусей (вот,
наверное, была картина!).
     Эти  сведения  были не очень важны, но они  помогли  украинским  ученым
определить,   где   находятся  лошади.  Поэтому  Украинская   академия  наук
специально послала профессора Немченко, чтобы он попытался  поймать  их. Они
также  пригласили Грита, который немедленно  вылетел в Улан-Батор, оттуда  в
Киев а из Киева в Харьков, где и встретился с профессором Немченко.
     Сначала Грит и Немченко (он тоже зоолог) старались найти следы лошадей,
но это оказалось невозможным потому,  что  снег уже начал таять и украинские
степи покрылись грязью, и передвигаться можно было только по шоссе. Проехать
по  мокрым  полям было  нельзя, разве что на  тракторе, но все трактора были
заняты на весенней пахоте. Казалось, что Таха и Мушку не найти.
     --  Остается  единственное,  --  сказал  профессор Немченко.  --  Нужно
обратиться к Советской Армии, может быть, военные помогут нам.
     -- Каким образом? -- спросил Грит. -- Что они смогут сделать?
     -- Не знаю, -- ответил Немченко. --  Но у них  есть  вертолеты. И потом
кто, кроме военных,  сможет преодолеть  покрытые грязью  степи и  вздувшиеся
весенние реки, не нуждаясь в дорогах и мостах?
     И вот Советская Армия, -вернее два ее подразделения, начали поиски Таха
и Мушки, которые шли и шли, днем и ночью.
     Военным потребовалась целая неделя, пока они не напали на след. Наконец
с вертолета заметили двух  лошадей, укрывшихся в небольшой  березовой рощице
на берегу весенней разлившейся реки. Земля была так пропитана водой и  грязь
была такой  глубокой, что  нечего  было и думать добраться туда на грузовике
или  на какой-нибудь другой машине.  Тогда командир части решил послать туда
два плавающих танка. Они пройдут повсюду.
     Грит  поехал на  одном,  а профессор  Немченко  на другом.  Они  хотели
загнать лошадей в излучину реки, чтобы с  трех сторон путь им отрезала вода,
а с четвертой были солдаты.
     Танки прибыли на  место, когда уже стемнело, но Таха и Мушку обнаружить
не удалось. Грит  и  Немченко догадались, что  они пытаются найти  переправу
через  реку. Тогда  ученые  разделились. Один  поехал  вдоль берега вниз  по
течению,  а другой вверх.  На танках были мощные прожекторы, и они, конечно,
могли двигаться быстрее лошадей. Ученые также  надеялись, что шум машин  (да
еще какой шум) напугает Таха, он побежит, и они его заметят.
     Танк,  на котором ехал Грит, освещал прожектором берег, а Грит стоял  в
башне и смотрел в бинокль.  Но в  течение двух  часов они никого не увидели,
кроме напуганных  птиц и зайцев. Потом в луче прожектора мелькнуло  какое-то
пятно, и Грит догадался, что это Tax.
     -- Стой!  -- крикнул Грит водителю, и танк  остановился. Грит  попросил
солдата  не выпускать из луча прожектора убегавшую лошадь. Конечно,  это был
Tax. Но где же Мушка?
     Сначала Грит  подумал,' что  Tax  просто  в панике  убегает,  но  потом
заметил, что  он бегает  по  большому  кругу. Они следили за  ним при помощи
прожектора и наконец обнаружили, что Мушка находится в  центре  этого круга.
Она  по  самое  брюхо  увязла  в большой луже из  черной  грязи и  не  могла
двигаться. Tax носился вокруг, из-под его копыт летели комки грязи, и  он не
то  пытался отвлечь внимание от  Мушки,  не то хотел напасть на танк,  чтобы
защитить ее.
     Во всяком случае, он не собирался покинуть увязшую Мушку.
     --  Мы  нашли  их!..  -- прокричал Грит  в  микрофон  рации, когда  они
связались с танком Немченко.
     В ожидании Немченко танк Грита попробовал приблизиться к Мушке.
     -- Остановитесь! -- крикнул Грит командиру танка.
     -- Зачем?
     -- Он нападет на нас!
     Командир засмеялся. Он не верил, что  лошадь может напасть на танк. "Не
беспокойтесь, он нам ничего не сделает".
     Но Грит кричал: "Поворачивайте! В сторону! Он же нападет на нас и убьет
себя! Поворачивайте!"
     Командир, увидев, что Грит прав и что Tax мчится  прямо на танк, быстро
развернулся и поехал обратно,  a Tax в  ярости бросился преследовать. Только
отъехав  на порядочное  расстояние, они  остановились, выключили прожектор и
прислушались. И было слышно, как Tax зло фыркал и ржал.
     -- Подождем  здесь  до рассвета, --  сказал  Грит  командиру  танка,  с
облегчением вздохнув.
     -- Сумасшедший конь,  -- удивился  командир.  --  Это же надо, а? --  и
засмеялся, представив, как его танк убегал от лошади.
     Так  они и  прождали  всю ночь,  лишь  иногда  включая прожектор, чтобы
убедиться, что Мушка не очень  глубоко погрузилась в грязь. Она все пыталась
выбраться,  но  Грит  знал,  что  настоящую  попытку  Мушка  сделает,  когда
рассветет, если только Tax не поторопит ее.
     Как только забрезжил рассвет, Tax, очень беспокоившийся всю ночь, начал
торопить Мушку.
     Солдаты, которые теперь знали о долгом путешествии Таха и  Мушки, очень
хотели помочь ей, но  нужно было  поймать Таха, чтобы он  не  мешал, иначе к
Мушке не подойти. Сначала они думали подкрасться  к нему и накинуть веревку,
но  Грит объяснил,  что  Tax слишком  умен,  чтобы попасться,  да это было и
небезопасно.  Возможно, им удалось бы поймать Таха  при  помощи колхозников,
которые окружили бы его. Но когда совсем рассвело, Грит понял,, что на таком
открытом месте этого не сделать.
     Тогда Грит решил вызвать вертолет с ракетной  сеткой. Другого выхода не
было.
     Ракетные сетки применяются, когда нужно пройти по топкому месту, быстро
замаскировать  что-нибудь или просто вскарабкаться  на  разрушенное  здание,
крутой  берег или склон. Сетка выстреливается  ракетами из-под  вертолета, и
командир танка был уверен, что, если  такую сетку набросить  на Таха,  он не
ускользнет, попадется в нее, как рыба.
     В восемь часов прилетел  вертолет, и Грит  по танковому радио  объяснил
летчику, в чем дело.
     --  Когда будете бросать  сеть,  --  говорил Грит, -- сделайте это так,
чтобы конь был в самом центре  и чтобы сеть полностью его  накрыла, иначе он
убежит. А поскольку мы уже знаем про печальный случай  с забором  из колючей
проволоки, не хочется чего-либо подобного.
     -- Не беспокойтесь, -- ответил летчик. -- Мы можем поймать хоть слона.
     Сначала  вертолет  просто  висел  над обеими  лошадьми,  что совершенно
вывело Таха  из себя. Он начал ржать, бить копытами, подбегал  к Мушке,  как
будто  требуя от  нее, чтобы она скорее вставала. Но бедняжка  Мушка  только
глубже ушла в грязь. Она жалобно заржала, понимая, очевидно, что самой ей не
выбраться. Tax, наверное, это тоже понимал и почти сходил с ума.
     Когда  вертолет  начал спускаться  все  ниже  и  ниже и от его огромных
лопастей по жидкой грязи пошла рябь, Tax начал носиться кругами около Му