твовали, что в случившемся виноваты мы  все.
Сдался чиф лишь после  вмешательства  "деда",  поинтересовавшегося,  кто  же
будет подтаскивать уголь, если оба парня погибнут. Мы кинулись на бот-деки и
вывалили рабочую шлюпку  за  борт.  Шесть  человек  мигом  прыгнули  в  нее,
разобрали весла и навалились так, что едва не сломали лопасти. Боцман  стоял
у руля и подзадоривал нас. Всего каких-то пятнадцать метров отделяли  шлюпку
от пловцов. Возле них, уже кружило несколько  хищных  тварей.  Среди  других
акул я разглядел спинной плавник гигантской  акулы-молота.  Не  он  ли  это,
заклятый враг Мак-Интайра? Кровь бросилась мне в голову.
 
*** 
 
   Я не хотел этому верить. Нет, нет, нет! Выстрел оборвал все мои фантазии.
Боцман стрелял в акул. Он вытащил пистолет и пулю за пулей  посылал  в  куку
алчных разбойниц.
   Невермайцда мы достигли первого и - скорее уже мертвого,  чем  живого,  -
втащили в шлюпку. Он без сил повалился на слани.
   Боцман подстрелил голубую акулу, и она медленно, волоча за собой кровавую
струю, начала погружаться. Ее соплеменницы тотчас же бросились на нее.  Этой
передышкой мы воспользовались, чтобы затащить в шлюпку полностью выдохшегося
Ренцо.  Он  сидел  на  банке  и  громко  по-детски  всхлипывал.   Гигантская
акула-молот полным ходом понеслась от нас к "Артемизии". Ее спинной плавник,
высокий, как спинакер, показывал нам направление. От  удивления  мы  замерли
с-поднятыми веслами. Кто-то сказал, что такая акула может оказаться  опасной
для небольшой шлюпки. Вдруг раздался тревожный голос боцмана:
   - Скорее, парни, там еще один в воде!
   Мы гребли как одержимые. Я сразу догадался, кто это мог быть. Один только
Мак-Интайр способен  отважиться  плыть  навстречу  акуле.  Мне  было  неясно
только, как он сумел высвободиться из  накрепко  запертого  форпика.  Боцман
подтвердил мою догадку:
   - Это тот ненормальный кочегар. Он чокнутый! Он  плывет  прямо  к  хищной
твари! Гребет одной рукой, а в другой у него - нож!
   Я греб, устремив взор в днище шлюпки. Я не хотел ничего  ни  видеть,  ;ни
слышать. Ирландцу уже не  помочь.  Это  я  понимал.  Мак  сражался  в  своей
последней  битве.  Как  сквозь  вату,  слышал  я  возгласы  моих  товарищей,
следивших за сражением.
   - Все, ребята, акула уже сожрала его!
   - Нет, нет, вон он!
   - Эта бестия кинулась прямо на него!..
   - Где он?
   - Не видать больше ирландца, парии, мы опоздали.
   Все притихли. Наконец, решился выглянуть за борт и я. Над  взбаламученной
водой высилась огромная голова рыбы-молота, не менее трех метров от глаза до
глаза. На какое-то мгновенье мы увидели страшную полукруглую пасть с грозным
частоколом  зубов,  а  затем  ужасная  рыба  пошла  на  погружение,   словно
опрокинутая парусная лодка.
   Вал мертвой зыби подхватил нас на гребень, и мы оказались на месте битвы.
Все молча сняли фуражки. Пахло акулой, казалось,  сама  вода  источала  этот
запах. На поверхности плавали потроха. Жорж прервал молчание:
   - Он прихлопнул акулу. Один на один, без чужой помощи!
   Одной рукой и одним ножом! Он вспорол ей брюхо!
   Невермайнд, подробно разглядевший все сражение, добавил:
   - Смертельно раненная гадина успела-таки схватить его и утащить с собой.
   - Хватит болтать! - прикрикнул бощман. - Гребите к судну!
   Мы налегли на весла, торопясь убраться с этого места. Но все же  я  успел
вытащить из кармана маленькие шахматы и швырнуть их в воду.
   - Мак, - сказал я, - это твоя партия. Шахматы, принадлежат тебе!
   Мы подгребли под шлюпбалку, сложили весла  и  застропили  тали.  А  когда
поднялись на палубу, к нам подошел взволнованный плотник.
   - Полюбуйтесь на форпик, - оказал он. - Вся  железная  дверь  искорежена.
"Бледная треска" сломал ее. Он размолотил  цепью  засов  и  согнул  стальной
косяк. Затем выбрался на свободу, бросился за борт  и  поплыл  со  скоростью
парового баркаса. А  работал-то  ведь  всего  одной  рукой!  Да,  таков  был
Мак-Интайр...
   Ночью пришла моторная лодка и доставила на  борт  кэпа.  Люди  с  острова
погрузили в лодку хранившиеся в лазарете таинственные ящики и пакеты.  В  ту
же ночь мы снялись с  якоря  и  взяли  курс  на  Ле-Пор.  Там  мы,  наконец,
заправились углем и водой и приняли на борт свежие продукты. Донкимена и Яна
отправили на берег. Жорж и Фред остались с нами. А я никак не мог  прийти  в
себя.  Я  все  еще  видел  перед  собой  огромную  голову   акулы-молота   с
крестом-рукояткой в одной глазнице. Крест, крест...
   - Видели вы крест? - спросил я приятелей.
   - Какой еще  крест?  -  вопросом  на  вопрос  ответил  Жорж.  -  Ты  что,
рехнулся?
   - Так, значит, не было? напирал я, но никто меня уже  больше  не  слушал.
Что же - на самом деле был крест, или мне померещилось?  Я  и  сам  не  знал
этого...