Жюль Верн.
    Зимовка во льдах

   -----------------------------------------------------------------------
   Пер. с фр. - З.Александрова. "Собрание сочинений", т.12.
   М., Государственное издательство художественной литературы, 1957.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 25 April 2001
   -----------------------------------------------------------------------



1. ЧЕРНЫЙ ФЛАГ

   Двенадцатого  мая  18...  года  кюре  старой  церкви  города   Дюнкерка
проснулся в пять часов  утра  и  собирался,  как  всегда,  служить  раннюю
обедню, на которую приходило несколько благочестивых рыбаков.
   Облачившись, он направился было  к  алтарю,  но  тут  в  ризницу  вошел
человек, явно чем-то взволнованный  и  обрадованный.  Это  был  моряк  лет
шестидесяти, еще крепкий и бодрый, с открытым и честным лицом.
   - Господин кюре, - крикнул он, - подождите, пожалуйста!
   - Что вас привело сюда в  такую  рань,  Жан  Корнбют?  -  с  удивлением
спросил кюре.
   - Что меня привело? До смерти захотелось обнять вас, господин кюре!
   - Что ж, я не возражаю, но лишь после того, как вы прослушаете обедню.
   - Обедня! - засмеялся в ответ старый моряк. - Вы  думаете,  вам  теперь
удастся отслужить обедню? Так я и позволю вам!
   - А почему бы мне  не  отслужить  обедню?  -  спросил  кюре.  -  Ну-ка,
объясните! Уже ударили в третий раз...
   - Сколько бы раз там ни звонили, - ответил Жан Корнбют, -  сегодня  еще
придется звонить, господин кюре. Ведь вы обещали сами обвенчать моего сына
Луи с моей племянницей Мари!
   - Так он вернулся?! - радостно воскликнул кюре.
   - Можно сказать, вернулся, - отвечал Корнбют, потирая руки.  -  Сегодня
на рассвете нам сообщили с  наблюдательного  поста  о  приближении  нашего
брига, которому вы сами нарекли прекрасное имя "Юный смельчак".
   - Поздравляю вас от всей души, милейший  Корнбют,  -  проговорил  кюре,
снимая ризу и епитрахиль. - Я не забыл о нашем  уговоре.  Обедню  за  меня
отслужит викарий, и как только ваш сын прибудет, - я к вашим услугам.
   - Будьте уверены, что он не заставит вас ждать слишком долго, - отвечал
моряк. - Вы уже  оглашали  предстоящую  свадьбу,  и  теперь  вам  остается
отпустить ему грехи, а много ли может нагрешить человек,  обретаясь  между
небом и водой во время плаванья в северных морях! А ведь ловко я  придумал
отпраздновать  свадьбу  в  самый  день  прибытия  брига!  Луи  с   корабля
отправится прямо в церковь!
   - Так идите же, Корнбют, и готовьте все, что нужно.
   - Бегу, господин кюре. До скорого свидания!
   Моряк быстро зашагал к своему дому, стоявшему на  набережной  торгового
порта. Из его окон открывался вид на Северное море, и  старый  моряк  этим
очень гордился.
   Жану Корнбюту в  свое  время  удалось  сколотить  кое-какое  состояние.
Прослужив несколько лет капитаном на кораблях  одного  богатого  гаврского
судовладельца, он  решил  обосноваться  в  своем  родном  городе,  где  на
собственные средства построил бриг "Юный смельчак". Он совершил целый  ряд
рейсов на север, всякий раз выгодно сбывая весь свой груз строевого  леса,
железа и дегтя. Затем Жан Корнбют  передал  командование  кораблем  своему
сыну  Луи,  отважному  тридцатилетнему  моряку.  По  словам  всех  местных
капитанов каботажных судов, Луи был лучшим мореходом в Дюнкерке.
   Луи Корнбют отправился в плавание, испытывая  самые  нежные  чувства  к
племяннице своего отца, Мари. Молодая девушка с  нетерпением  ожидала  его
возвращения.  Мари  едва  исполнилось  двадцать  лет.  Это  была  красивая
фламандка с легкой примесью голландской крови. Мать Мари, умирая, поручила
ее своему брату, Жану Корнбюту.  Добряк  любил  ее,  как  родную  дочь,  и
надеялся, что ее брак с Луи будет прочным и счастливым.
   Прибытие  брига,  замеченного  в  открытом  море,  означало  завершение
крупной торговой операции, которая  должна  была  принести  Жану  Корнбюту
значительную  прибыль.  Быстро  закончив  свой   рейс,   "Юный   смельчак"
возвращался с последней своей стоянки в порту Бодоэ, на западном побережье
Норвегии.
   Когда Жан Корнбют пришел из церкви, весь дом  был  на  ногах.  Сияя  от
счастья, Мари одевалась к венцу.
   - Только бы нам успеть собраться до прихода брига, - твердила она.
   - Да, да, поторапливайся, малютка! - отвечал Жан  Корнбют.  -  Ветер  с
севера, а под полным бакштагом "Юный смельчак" идет хорошо.
   - А вы всех наших друзей известили, дядя? - спросила Мари.
   - Всех известил.
   - И нотариуса и кюре?
   - Не беспокойся! Смотри, как бы не пришлось ждать тебя.
   В эту минуту вошел кум Клербо.
   - Ну, друг Корнбют, - воскликнул он, -  вот  так  удача!  Твой  корабль
приходит как раз вовремя:  правительство  только  что  объявило  торги  на
большие поставки строевого леса.
   - А что мне до того? - отвечал Жан Корнбют. - Это дело правительства.
   - Так оно и есть, господин Клербо, - добавила Мари. -  Сейчас  для  нас
важнее всего возвращение Луи.
   - Не спорю... - продолжал кум Клербо. - Но все же эти поставки леса...
   - И вы тоже попируете у нас на свадьбе, - прервал торговца Жан Корнбют,
до боли стискивая ему руку.
   - Эти поставки леса...
   - И вместе со всеми нашими друзьями, что придут и с суши и  с  моря.  Я
уже предупредил гостей и приглашу всю команду корабля!
   - А мы пойдем встречать его на набережную? - спросила Мари.
   - А как все! - отвечал Жан Корнбют. - Все  пойдем,  пара  за  парой,  с
музыкой во главе.
   Гости явились без опоздания. Несмотря на ранний час, никто не пренебрег
приглашением. Все наперебой поздравляли славного моряка, которого искренне
любили. Тем временем Мари, стоя  на  коленях  у  себя  в  комнате,  горячо
благодарила создателя за то, что он услышал ее мольбы. Вскоре, красивая  и
нарядная, она вошла в зал.
   Женщины поцеловали ее в щеку, а мужчины крепко пожали  ей  руку.  Затем
Жан Корнбют подал сигнал к выступлению.
   Любопытное зрелище представляло собой свадебное шествие, направлявшееся
к морю на восходе солнца. Весть о  прибытии  брига  успела  облететь  весь
порт, и множество любопытных в  ночных  колпаках  выглядывало  из  окон  и
полуоткрытых дверей.  Со  всех  сторон  слышались  поздравления  и  добрые
пожелания.
   Под этот хор  приветствий  и  благословений  процессия  приблизилась  к
пристани. Погода была великолепная. Казалось, солнце радовалось  вместе  с
людьми. Дул свежий северный ветер,  нагоняя  небольшую  волну,  и  рыбачьи
лодки, выходившие из порта, быстро скользили между причалами, оставляя  за
собой длинный след.
   Две дамбы, начинавшиеся у  набережной  Дюнкерка,  выдавались  далеко  в
море. Свадебная процессия широкими рядами двигалась по  северной  дамбе  и
вскоре подошла к  стоявшему  на  ее  оконечности  маленькому  домику,  где
дежурил начальник порта.
   Контуры  брига  Жана  Корнбюта  вырисовывались  все  отчетливее.  Ветер
крепчал, и "Юный смельчак" шел  полным  бакштагом  под  марселями,  фоком,
контр-бизанью, брамселями и бом-брамселями. По-видимому, на  борту  царила
та же радость, что и на берегу. Жан Корнбют с  подзорной  трубой  в  руках
весело отвечал на вопросы друзей.
   - Вот он, мой красавец бриг! - воскликнул он. - Цел и невредим,  словно
только что из Дюнкерка. Никаких аварий! Ни малейшего повреждения.
   - Вы видите своего сына, Корнбют? - спрашивали его.
   - Пока еще нет. Ну, да он занят своим делом.
   - Почему же он не поднимает флага? - удивился Клербо.
   - Этого я не знаю, дружище, но уж, наверное, у него  есть  на  то  свои
причины.
   - Дядюшка, дайте мне подзорную трубу,  -  сказала  Мари,  выхватывая  у
Корнбюта из рук инструмент. - Я первая хочу его увидеть!
   - Но ведь это мой сын, сударыня!
   - Вот уже тридцать лет, как он ваш сын, - смеясь, отвечала  девушка,  -
но моим женихом он стал только два года назад.
   Теперь "Юный смельчак" был  виден  совершенно  отчетливо.  Команда  уже
готовилась бросать якорь. Верхние  паруса  были  убраны.  Уже  можно  было
узнать кое-кого из матросов, устремившихся к снастям, но  напрасно  искали
глазами Мари и Жан Корнбют капитана, чтобы помахать ему рукой.
   - Ей-богу, я вижу помощника капитана Андрэ Васлинга!  -  вдруг  крикнул
Клербо.
   - А вон плотник Фидель Мизон! - отозвался один из присутствующих.
   - И наш друг Пенеллан! - прибавил второй, делая знаки моряку, носившему
это имя.
   "Юный смельчак" находился уже в каких-нибудь трех кабельтовых от порта,
когда на гафеле показался черный флаг... На борту был траур!
   Страшная мысль  мелькнула  у  присутствующих;  сердце  молодой  невесты
сжалось от недоброго предчувствия.
   Бриг печально входил в порт. На борту царило гробовое молчание.  Вскоре
корабль миловал оконечность эстакады. Мари, Жан Корнбют и гости  бросились
на набережную, к которой подходил корабль, и через минуту были на борту.
   - Мой сын! - только и мог выговорить Жан Корнбют.
   Матросы, обнажив головы, молча указали ему на траурный флаг.
   Отчаянно вскрикнув, Мари без чувств упала на руки старого Корнбюта.
   "Юного смельчака" привел в порт Андрэ Васлинг. Жениха Мари Луи Корнбюта
на борту больше не было.



2. ПЛАН ЖАНА КОРНБЮТА

   Как  только  сердобольные  соседки  увели  молодую  девушку,   помощник
капитана, Андрэ Васлинг, рассказал Корнбюту о печальном событии,  лишившем
старика радости свидания с сыном. В корабельном журнале об этом можно было
прочесть следующее:

   "26 апреля, на широте  Мальстрима,  когда  дул  свирепый  зюйд-вест,  с
корабля, вынужденного лечь в дрейф во время шторма, были замечены  сигналы
бедствия, подаваемые  какой-то  шхуной.  Увлекаемая  течением,  шхуна  без
фок-мачты и парусов неслась  по  направлению  к  Мальстриму.  Капитан  Луи
Корнбют, видя, что судну грозит неминуемая гибель,  решил  прийти  ему  на
помощь. Несмотря на возражения команды, он распорядился спустить  на  воду
шлюпку, в которую вошел вместе с матросом Кортруа и рулевым  Пьером  Нукэ.
Команда следила за ними глазами до тех пор, пока они не скрылись в тумане.
Наступила ночь. Шторм все усиливался. "Юный смельчак"  каждую  минуту  мог
быть подхвачен течениями, проходившими поблизости от этих мест, и  затянут
в Мальстрим. Корабль был  вынужден  идти  по  ветру.  Напрасно  кружил  он
несколько дней в районе места происшествия: ни шлюпки, спущенной с  брига,
ни шхуны, ни капитана Луи и ни одного  из  его  спутников  нигде  не  было
видно. Тогда Андрэ Васлинг созвал  матросов,  взял  на  себя  командование
кораблем и повел его на Дюнкерк".

   Прочитав эту запись, сухую и лаконичную, как всякий  судовой  документ,
Жан Корнбют долго плакал. Единственным утешением ему  служила  мысль,  что
сын его погиб, стремясь спасти своих ближних. Вскоре несчастный отец  ушел
с брига, на который  ему  было  больно  смотреть,  и  возвратился  в  свой
осиротевший дом.
   Печальная   новость   мгновенно   разнеслась   по    всему    Дюнкерку.
Многочисленные друзья старого моряка наперебой спешили выразить  ему  свое
горячее, искреннее сочувствие. Пришли и  матросы  с  "Юного  смельчака"  и
сообщили  подробности  печального  происшествия.  Мари   заставила   Андрэ
Васлинга рассказать все, что ему было известно о самоотверженном  поступке
ее жениха.
   Пролив немало горьких слез, Жан Корнбют погрузился в глубокое раздумье.
На следующее утро он спросил заглянувшего к нему Андрэ Васлинга:
   - Скажите, Андрэ, вы вполне уверены, что мой сын погиб?
   - Увы, это так, господин Жан! - ответил Андрэ Васлинг.
   - И вы сделали решительно все, что могли, чтобы разыскать его?
   -  Абсолютно  все,  господин  Корнбют!  К  сожалению,   не   приходится
сомневаться, что ваш сын и его спутники погибли в пучине Мальстрима.
   - Андрэ, согласились бы вы остаться помощником капитана?
   - Это будет зависеть от капитана, господин Корнбют.
   - Капитаном буду я, Андрэ, - ответил старый моряк. - Я быстро  разгружу
корабль, наберу команду и отправлюсь на поиски сына.
   - Но ваш сын погиб, - настойчиво повторил Андрэ Васлинг.
   - Возможно, что так оно и  есть,  Андрэ,  -  с  живостью  возразил  Жан
Корнбют, - но возможно также, что ему удалось спастись.  Я  хочу  обшарить
все норвежские порты, куда его могло забросить. И только, когда  для  меня
станет ясно, что я больше не увижу его, я вернусь домой, чтобы умереть.
   Почувствовав, что решение Жана  Корнбюта  непоколебимо,  Андрэ  Васлинг
перестал возражать и ушел.
   Тотчас же после его ухода  Жан  Корнбют  принялся  излагать  племяннице
намеченный им план. Вскоре он увидел в ее глазах сквозь  слезы,  постоянно
их застилавшие, проблеск слабой  надежды.  До  этого  момента  девушка  не
сомневалась в гибели жениха. Но как только в ее сердце зародилась надежда,
- Мари отдалась ей всей душой.
   Старый капитан решил, что "Юный смельчак"  должен  немедленно  выйти  в
море. Прочно построенный бриг не перенес еще ни одной аварии и не нуждался
в ремонте.
   Жан Корнбют  заявил,  что  если  матросы  согласны  снова  пуститься  в
плавание, то состав  команды  останется  прежним.  Единственное  изменение
состояло в том, что вместо сына командовать кораблем должен  был  сам  Жан
Корнбют.
   Ни один из спутников Луи Корнбюта не отказался от предложения. А  среди
них были такие бравые моряки, как  Ален  Тюркьет,  плотник  Фидель  Мизон,
бретонец Пенеллан, заменивший  погибшего  рулевого  Пьера  Нукэ,  и  такие
храбрые, испытанные матросы, как Градлен, Опик и Жервик.
   Жан Корнбют еще раз предложил Андрэ Васлингу  занять  прежний  пост  на
борту. Приведя бриг обратно в  порт  в  целости  и  сохранности,  помощник
капитана показал себя  искусным  мореходом.  Но  по  каким-то  неизвестным
причинам Андрэ Васлинг медлил с  ответом  и  попросил  несколько  дней  на
размышление.
   - Как вам угодно, Андрэ Васлинг, - отвечал Корнбют. - Но  знайте,  что,
если вы согласитесь, мы примем вас с радостью.
   На преданность бретонца Пенеллана Жан Корнбют мог вполне  рассчитывать,
- немало рейсов совершили они вместе  на  своем  веку.  В  прошлом,  когда
рулевой почему-либо оставался на берегу, маленькая Мари проводила  у  него
на руках долгие зимние вечера. Понятно, что старик навсегда сохранил к ней
отцовскую нежность, и  молодая  девушка  со  своей  стороны  отвечала  ему
дочерней привязанностью. Пенеллан изо всех сил старался как  можно  скорее
снарядить корабль. По  его  мнению,  Андрэ  Васлинг  недостаточно  усердно
разыскивал потерпевших  крушение,  хотя  его  образ  действий  был  вполне
оправдан: он не мог рисковать кораблем, за который нес ответственность как
капитан.
   Не прошло и недели, как "Юный  смельчак"  был  готов  к  новому  рейсу.
Только на этот раз груз его состоял не  из  товаров,  а  из  всякого  рода
провизии: бриг до отказа был загружен солониной, сухарями, мешками с мукой
и картофелем, ветчиной, вином, водкой, кофе, чаем, табаком.
   Отплытие было назначено на 22 мая. Накануне этого дня к  Жану  Корнбюту
явился Андрэ Васлинг, до сих пор не давший окончательного ответа.  Он  все
еще был в нерешительности, не зная, что предпринять.
   Хотя Жана Корнбюта не  было  дома,  дверь  была  открыта.  Когда  Андрэ
Васлинг вошел в залу, смежную с комнатой  молодой  девушки,  его  внимание
привлекли доносившиеся оттуда голоса. Он прислушался и узнал голоса Мари и
Пенеллана.
   По-видимому, они разговаривали уже  давно,  так  как  молодая  девушка,
казалось, была решительно не согласна с какими-то доводами бретонца.
   - Сколько лет дяде Корнбюту? - спрашивала Мари.
   - Что-нибудь около шестидесяти, - отвечал Пенеллан.
   - Вот видите, и, несмотря на это, он не боится никаких опасностей и без
колебаний отправляется на розыски сына.
   - Но наш капитан еще очень крепкий человек, - возразил моряк. - У  него
тело точно из дуба, а мускулы что колосники. Уж за  него-то  я  ничуть  не
боюсь.
   - Мои добрый Пенеллан, - продолжала  Мари,  -  когда  любишь,  найдутся
силы. А потом я надеюсь, что господь не оставит нас.  Вы  меня  понимаете,
так помогите же мне.
   - Нет, Мари, это невозможно, - не сдавался Пенеллан. - Кто знает,  куда
забросит нас судьба  и  какие  страдания  доведется  нам  испытать.  Ты  и
представить себе не можешь, сколько мужественных людей погибло в  северных
морях!
   - Но поймите, - настаивала  молодая  девушка,  -  от  этого  ничего  не
изменится, а если вы мне откажете, я подумаю, что вы меня разлюбили.
   Андрэ Васлинг  догадался,  на  что  решалась  молодая  девушка.  Минута
размышления, и его ответ был готов.
   - Жан Корнбют, -  сказал  он,  направляясь  навстречу  старому  моряку,
входившему  в  дом,  -  я  принимаю   ваше   предложение.   Обстоятельства
изменились, и теперь я вполне могу остаться на корабле. Вы можете на  меня
рассчитывать.
   - Я никогда не сомневался в вас, Андрэ Васлинг, - ответил Жан  Корнбют,
протягивая ему руку. - Мари, дитя мое! - позвал он.
   Мари и Пенеллан тотчас вошли в комнату.
   - Мы выходим завтра на рассвете с отливом, - сказал старый моряк. - Моя
бедная Мари, мы проводим вместе последний вечер.
   - Дядюшка! - воскликнула Мари, бросаясь к Жану Корнбюту.
   - Бог даст, я разыщу твоего жениха, Мари.
   - Конечно, мы разыщем Луи, - прибавил Андрэ Васлинг.
   - Так вы тоже с нами? - с живостью спросил Пенеллан.
   - Да, Пенеллан, Андрэ Васлинг будет  моим  помощником,  -  отвечал  Жан
Корнбют.
   - О, - протянул бретонец с каким-то странным выражением в глазах.
   - Его советы нам очень пригодятся, он ловок и предприимчив.
   - Да вы, капитан, всех нас за пояс заткнете, - ответил Андрэ Васлинг. -
И опытности и здоровья у вас хоть отбавляй.
   - Итак, друзья мои, до завтра. Идите скорее на корабль  и  заканчивайте
приготовления. До свидания, Андрэ! До свидания, Пенеллан!
   Помощник капитана и матрос вышли вместе. Жан Корнбют  и  Мари  остались
вдвоем. Немало слез было пролито в этот печальный вечер. Чтобы еще  больше
не расстраивать и без того опечаленную Мари, Жан  Корнбют  решил  уйти  на
следующий день не прощаясь. Он в последний раз поцеловал  Мари,  а  в  три
часа утра незаметно вышел из дому.
   По случаю отплытия корабля на эстакаде  собрались  все  друзья  старого
моряка. Кюре, еще недавно  собиравшийся  благословить  союз  Мари  и  Луи,
пришел  дать  последнее  напутствие  кораблю.  Обменявшись  с   приятелями
крепкими молчаливыми рукопожатиями, Жан Корнбют поднялся на борт.
   Команда была в сборе. Андрэ Васлинг отдавал последние распоряжения.  Но
вот  паруса  поставлены,  и  бриг  стал  быстро  удаляться   под   крепким
северо-западным  бризом.  Кюре,  стоя  посреди  коленопреклоненной  толпы,
поручал отплывающих божьей милости.
   Куда стремится этот корабль? Он  идет  по  пути,  полному  лишений,  на
котором  погибло  столько  мореплавателей!  Не  имея  определенного  места
назначения, он должен быть готов к любым опасностям и бороться с ними. Его
ведет бог! Одному богу известно, где бригу суждено бросить якорь.



3. ПРОБЛЕСК НАДЕЖДЫ

   Это время  года  особенно  благоприятно  для  плавания,  и  можно  было
надеяться, что бриг без задержек прибудет на место кораблекрушения.
   Жан Корнбют наметил следующий  маршрут:  прежде  всего  он  рассчитывал
сделать остановку у Фарерских островов, куда северный  ветер  мог  прибить
потерпевших кораблекрушение. Затем он  намеревался  обойти  все  окрестные
порты и,  выйдя  за  пределы  Северного  моря,  обследовать  все  западное
побережье  Норвегии  вплоть   до   порта   Бодоэ,   ближайшего   к   месту
кораблекрушения пункта, а если понадобится - отправиться и дальше.
   Андрэ Васлинг, напротив, считал,  что  прежде  всего  надо  обследовать
берега Исландии. Но Пенеллан возразил ему, что во  время  катастрофы  буря
надвигалась  с  запада,   поэтому   можно   надеяться,   что   несчастные,
благополучно миновав Мальстрим, были отброшены к берегам Норвегии.
   Таким  образом,  решено  было  по  возможности   придерживаться   ранее
намеченного маршрута до тех  пор,  пока  не  будут  обнаружены