опустить гроб в
могилу.
  Так вот умели они пробуждать добрые чувства даже в сердцах ожесточенных.
  Елена Александровна пробыла у нас только 9 дней после кончины Сергея
Александровича и уехала в Чернигов, где на прежнем месте их обитания
оставалась близкая им старушка, больная, и Елена Александровна считала
своим долгом быть около нее и ходить за ней. Их обоих не касалось
предписание о высылке из Чернигова.
  Очень пусто и грустно стало без Сергея Александровича и Елены
Александровны в нашем доме. Да вскоре оправдались и слова сожаления,
сказанные перед смертью Сергеем Александровичем моему отцу. Меньше, чем
через полгода отцу моему было предписано освободить дом, в котором он
прожил 30 лет, и который был построен по его плану, когда он вступил в
должность священника.
  Дом был построен на церковные средства, или, как ему заявили, на средства
общества, и поэтому он должен был его покинуть.
  Оставили ему сарай, построенный им на свои личные средства, и отец с
семьей долгое время ютился в этом сарае, пока, с трудом не удалось ему
построить другой, маленький дом на другом месте, в саду. А церковный дом
был сломан и продан куда-то в другое селение. При этом, конечно, был
большой ущерб, но с этим не посчитались.
  А еще через год, мой отец был арестован, имущество "раскулачено", мама с
детьми выселена, вернее, выброшена на улицу, и из жалости ее пустила на
квартиру одна женщина из соседней деревни.
  На могиле Сергея Александровича мой брат поставил крест, сделанный им
самим. На кресте, под именем покойного, мы написали:
  "Честна пред Господем смерть преподобных Его", а на обратной стороне:
"Тайну цареву добро храните, дела же Божия проповедати честно".
  После ареста моего отца, церковь наша перешла в руки обновленцев,
антониевцев. Служил в ней священник, бывший когдато в хороших отношениях с
моим отцом, но с которым отец мой порвал всякие отношения после того, как
тот стал обновленцем.
  Затем церковь была закрыта, ее передали под клуб, потом под магазин, а
когда я была там лет 10 тому назад, от нее оставалась только часть
фундамента, по которому, однако, можно было определить место могилы Сергея
Александровича.
  С Еленой Александровной велась у нас переписка, затем и 35- 38-м годах,
после кончины той старушки, она жила у нас и селе Городок, Калининским
области, где работал тогда мой муж. Она помогала мне в уходе за детьми и
была незаменимой воспитательницей и забавницей. Она как всегда находила
возможность оказать кому-нибудь добро.
  Недалеко от дома, в котором мы жили, стояла ветхая избушка, в которой
жила одинокая старуха, как ее там называли Паликашиха.
  Были ли у нее родные или дети, не знаю. Жила она одна и кормилась тем,
что собирала милостыню. И вот каждый праздник Елена Александровна брала у
меня или пирогов, или еще что-нибудь и шла поздравить "бабушку
Поликарповну", как она ее называла, не желая умалять ни по каким причинам
ее человеческое достоинство, достоинство создания Божия, некупленного
Кровию Спасителя.
  В 1938 году работа мужа в Калининской области кончилась, нам было
необходимо вернуться в Москву, так как нас всех грозили выписать из
квартиры, как непроживающих.
  Мы переехали в Москву, а Елену Александровну пригласила к себе ее бывшая
черниговская хозяйка, которая в то время жила в гор.
  Кола Мурманской области.
  Там Елена Александровна скончалась. День кончины ее мне неизвестен, так
как письма оттуда прекратились.
  Елена Александровна Нилус, урожденная Озерова, происходила из
аристократической семьи. Отец ее, Александр Петрович Озеров занимал многие
придворные должности. Был он, кажется, посланником и Греции, где и родилась
Елена Александровна. Был посланником посольства в Персии, а затем был
обер-гофмейстером Двора Его Императорского Величеств, только именно кого -
не помню. У него было семеро детей. Старший сын, Александр, погиб в
Болгарии при осаде Шипки. Старшая дочь Ольга, в замужестве княгиня
Шаховская, после смерти мужа приняла монашество и скончалась в Дмитревском
женском монастыре Московской области, в сане игумении, приняв в монашестве
имя Софии. Один из сыновей Давид, ведал состоянием Зимнего Дворца.
  Елена Александровна нам говорила, что однажды, когда под его наблюдением
шли какие-то работы в Зимнем Дворце, то в кабинете Александра I, на
обратной стороне его портрета была обнаружена укрепленная фотография старца
Федора Кузьмича.
  Сын Борис тоже находился на государственной службе, только я совсем не
помню, где именно он служил. Знаю только, что его дочь Ольга была замужем
за летчиком Андерсом. Елена Александровна пыталась ей писать, но ответа не
получила. Дочь Мария была замужем за Гончаровым, имени и отчества которого
я не помню. Потом она овдовела и скончалась во Франции, где-то недалеко от
Парижа.
  Младший сын Сергей был военным, и погиб в
империалистическую войну.
  Елена Александровна была фрейлиной при дворе имп. Марии Федоровны. В
котором году она вышла замуж за Сергея Александровича я не помню, знаю
только, что это было еще при жизни Иоанна Кронштадского. Елена
Александровна говорила, что родные ее и окружающие очень не одобряли ее
замужества.
  Родителей ее уже не было в живых.
  И вот однажды на пароходе, рассказывала Елена Александровна, она
оказалась вместе с о. Иоанном Кронштадским, и сказала ему, что она выходит
замуж за Нилуса. "Вот молодец, вот молодец" - говорил о. Иоанн, похлопывая
ее по плечу. Елена Александровна говорила, что он столько раз это повторил,
как будто в противовес всем неодобрительным словам, которые ей пришлось
услышать по поводу своего намерения.
  Сергей Александрович говорил, что в мире произошла переоценка ценностей,
т.е. то, что люди привыкли ценить высоко, не оправдало своей оценки и не
спасло от катастрофы. По мнению его, с чем полностью была согласна и Елена
Александровна, существует только одна абсолютная ценность - Евангельская
Истина.
  Помяни Господи верных рабов Твоих во Царствии Твоем. Помяни Господи
верных рабов Твоих во Царствии Твоем.


Игорь Шафаревич

                       Русофобия: десять лет спустя

                           (журнальный вариант)

  ОГЛАВЛЕНИЕ

1. РУСОФОБИЯ СЕГОДНЯ
2. "МАЛЫЙ НАРОД" СЕГОДНЯ
3. "МАЛЫЙ НАРОД" ЧИТАЕТ "РУСОФОБИЮ"
4. "АНТИСЕМИТИЗМ"
                  

    За эти последние годы мы стали свидетелями и участниками поразительного
явления, которому я, по крайней мере не вижу прецедентов в истории.
Марксистско-ленинско-сталинско-брежневский строй был безжалостным и
античеловеческим железобетонным монолитом. Единственным его абсолютным
принципом было сохранение власти любой ценой. И вдруг он рассыпался без
видимых причин: проигранной войны, забастовок, волнений или голода. При
этом строе на праздничные дни в учреждениях опечатывались пишущие машинки,
чтобы не дать печатать листовки, и назначались патрули, чтобы ловить
несуществующих злоумышленников. И этот же строй отказался без сопротивления
от господства над экономикой, цензуры, от бутафорских выборов, допустил
враждебные ему партии и средства информации. Это была не медленная
эволюция, а мгновенный (в историческом масштабе) крах. Он перевернул всю
нашу жизнь и взгляды. Относительный вес разных факторов, связи их друг с
другом - все стало иным.
  Ввиду этого я и возвращаюсь к теме моей старой работы - "РУСОФОБИЯ". Она
была написана более десяти лет назад, в период безраздельного (и, как
казалось, почти вечного) господства режима.
  Мне и в голову не приходило, что работа сможет быть напечатана при моей
жизни. После долгих колебаний мы с друзьями решили распространять ее в
Самиздате, надеясь, что из нескольких десятков, хоть несколько уцелеет и
донесет до потомков это свидетельство о нашем времени.
  Жизнь оказалась переполненной сюрпризами. Во-первых, и тогда, в 1982
году, работа стала распространяться в Самиздате довольно бойко. А потом
началась "перестройка" и "гласность", работа печаталась, да не одним
изданием, даже переведена на несколько языков. Благодаря этому на нее
возникло много откликов, напечатанных, прочитанных по радио или в виде
писем автору. Эти отклики тоже дают материал для анализа явления,
рассматриваемого в работе.

  Приведу для удобства читателя краткое резюме основных положений
"Русофобии".
  1. В нашей публицистике и литературе существует очень влиятельное
течение, внушающее концепцию неполноценности и ущербности русской истории,
культуры, народной психики: "Россия - рассадник тоталитаризма, у русских не
было истории, русские всегда пресмыкаются перед сильной властью". Для
обозначения этого течения и используется термин "русофобия". Оно смертельно
опасно для русского народа, лишая его веры в свои силы.
  2. Русофобия - идеология определенного общественного слоя, составляющего
меньшинство и противопоставляющего себя остальному народу. Его идеология
включает уверенность этого слоя в своем праве творить судьбу всего народа,
которому отводится роль материала в руках мастера. Утверждается, что должна
полностью игнорироваться историческая традиция и национальная точка зрения,
надо строить нашу жизнь на основе норм западноевропейского, а особенно
американского общества.
  3. Аналогичный узкий слой, враждебный историческим традициям остального
народа и убежденный в своем праве манипулировать его судьбой, возникал во
многих кризисных ситуациях. Его очень ярко описал французский историк О.
Кошен в связи с Великой Французской революцией. Кошен назвал его "Малым
народом" (противопоставляя остальному - "Большому Народу").
  Тот же термин используется для всех вариантов этого явления. В качестве
других вариантов приводятся Английская революция (пуритане), Германия 30-х
гг. XIX века ("Молодая Германия", "младогегельянцы"), Россия периода
"революционной ситуации" - 70-е гг. XIX века.
  4. В литературе современного "Малого народа" поражает, какую
исключительную роль играют еврейские национальные проблемы. Это, как и ряд
других признаков, указывает на то, что в нем есть влиятельное ядро,
связанное с некоторым течением еврейского национализма. Ситуация
драматизируется реминисценциями той роли, которую играло течение
радикального еврейства в подготовке, осуществлении и закреплении революции.
  Тем не менее "Малый народ" отнюдь не является национальным течением: в
нем участвуют представители разных наций (как и социальных слоев). Точно
так же, как и наша революция ни в коей мере не была "сделана евреями":
процесс начался в эпоху, когда ни о каком еврейском влиянии не могло быть и
речи.
  Полная замена всех основ и скреп нашей жизни привела к тому, что влияние
на жизнь рассматриваемых в работе явлений стало совсем иным. Появилась
возможность по-новому взглянуть на них, да и проверить еще раз выводы
работы.

  1. РУСОФОБИЯ СЕГОДНЯ

  В своей старой работе я вынужден был реконструировать, отгадывать то
явление, которое окрестил русофобией, по отдельным статьям самиздата, по
эмигрантским публикациям.
  Теперь, при полной гласности, при слиянии нашего и эмигрантского книжного
рынков, таких трудностей не существует. И течение, о котором тогда можно
было лишь догадываться, что оно окажет влияние на жизнь в будущем, сейчас
становится мощной и явной силой. В новых условиях само явление становится
новым. Вот для начала пример:

  Холуй смеется, раб хохочет,
  Палач свою секиру точит,
  Тиран терзает каплуна,
  Сверкает зимняя луна.
  То вид отечества: гравюра,
  На лежаке солдат и дура.
  Старуха чешет мертвый бок.
  То вид отечества: лубок.
  Собака лает, ветер носит.
  Борис у Глеба в морду просит,
  Кружатся пары на балу,
  В прихожей - куча на полу.
  Луна сияет, зренье муча.
  Под ней - как мозг отдельный -  туча.
  Пускай художник, паразит.
  Другой пейзаж изобразит.

  Вероятно, я мог бы процитировать это и 10 лет назад. Но тогда - что было
в этом значительного? В своих антипатиях человек не волен, а форма их
выражения - всего лишь личная особенность автора. Но сейчас мы со всех
сторон слышим что автор - И. Бродский - величайший русский поэт
современности, заслуженно увенчан Нобелевской премией, а стихи его
возвращаются на родину (хотя применимость такого термина здесь, пожалуй,
сомнительна). Социальная значимость этого произведения стала совсем иной.
  Вот пример из прозы. "В этой стране пасутся козы с выщипанными боками,
вдоль заборов робко пробираются шелудивые жители. (...) В этой стране было
двенадцать миллионов заключенных, у каждого был свой доносчик,
следовательно, в ней проживало двенадцать миллионов предателей. Это та
самая страна, которую в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя";
"Я привык стыдиться этой родины, где каждый день - унижение, каждая встреча
- как пощечина, где все - пейзаж и люди - оскорбляет взор". Написано в 70-е
годы, но даже не знаю, было ли опубликовано тогда. Теперь же распространено
большим тиражом ("Библиотека "Огонек"). Автор Б. Хазанов (Г. Файбисович)
издает (вместе с К. Любарским и Э. Финкельштейном) в ФРГ журнал "Страна и
мир", ориентированный в духе приведенных цитат.
  Таков "ветер перемен". В частности, почти все, что я цитировал в старой
работе из сам- и тамиздата, теперь нахлынуло сюда массовыми тиражами. С
отменой глушения радиостанцию "Свобода" слышно 24 часа в сутки в любом
месте - все ее вещание накалено этой страстью. Русские ("русский шовинизм")
- виновники голода на Украине, русское сознание в принципе утопично,
русские вообще - не взрослые. И до полной потери приличия нескрываемый
восторг по поводу всех бед нашей страны: разрухи, междоусобиц, близкого
голода.
  Газеты, журналы, телевидение все более подчиняются этому течению.
Известный окрик с самых верхов власти - что мы живем плохо, так как русские
ленивы - был подхвачен с сочувствием. Например, журнал "Наука и техника" -
где тут место идеологии? Но: "развитие кооперативов усилит имущественное
неравенство. Один человек талантлив и трудолюбив, другой ленив. Так было,
есть и будет, пока не исчезнет лень - одна из черт русского характера".
  Тут уже предопределена и национальная раскладка этого имущественного
неравенства. Другой вариант: "Несомненно, что крепостное право не могло не
выработать рабских черт характера у крепостного крестьянина". Может быть,
проверим у Пушкина? Вот типичный крепостной - Савельич. Но не согласный с
Пушкиным автор зато нас утешает, указывая надежду на будущее: "Ведь во
Всероссийской политической стачке 1905 года участвовали дети бывших
крепостных. Как изменилась психология за 44 года!" Это ведь ужас, в эпоху
какого помрачения разума мы живем! Считать рабами тех, кто создал наши
сказки и песни, кто насмерть стоял под Полтавой и Бородино! А свободными
душами - тех, кто пошел за полуграмотными, злобными, нравственно ущербными
крикунами, приведшими их - теперь уже все видят, куда. Победоносцеву пишет
один его корреспондент в 70-е гг., как "нигилист" агитировал мужика: бери
топор, и все, что сегодня барское, завтра будет твое.
  Мужик в ответ: а послезавтра? И объясняет: если я не вор, не убийца,
пойду грабить и убивать, так почему ж ты-то у меня награбленное не
отберешь? Ведь этот уже настоящий крепостной (всего лет 10 до того
освобожденный) видел нашу историю на полвека вперед, видел то, о чем не
подозревали Герцен, Чернышевский, Добролюбов, Михайловский, Милюков. Но все
равно - "раб".
  Для более убедительного доказательства этого тезиса еще один автор
спрашивает: почему не "безбожный Запад", а Россия допустила "избиение
церкви государством? Как глубоко религиозный народ допустил физическое
истребление за один год Советской власти (1919 г.) 320 тысяч
священнослужителей (см.
  "Комсомольскую правду" от 12 сентября 1989 г.)". Вот так и судят о нашей
истории - по заметкам в "Комсомольской правде". Толстый журнал ("Октябрь")
пишет об одной из величайших трагедий нашей истории с фельетонной
беззастенчивостью. 300 тысяч - это примерная численность всего духовенства
- белого и черного - до революции. И, конечно, оно не было все истреблено
за один год, его истребляли еще лет 20. Действительно, к началу войны (1941
г.) из этого числа служила едва ли одна двадцатая часть, но остальные
далеко не все и даже не в большинстве своем были "физически истреблены".
Если же сравнивать с Западом, в 20-е годы в Мексике прокатилось гонение на
католическую церковь не мягче нашего.
  Священника, застигнутого за исполнением требы, расстреливали, за крестик
сажали в тюрьму. Поднявшихся на защиту своей веры крестьян вешали,
расстреливали, запирали в концлагеря.
  Организаторами были американизированные дельцы и адвокаты, финансируемые
из Штатов, американский атташе давал советы по проведению политики
"выжженной земли" и созданию концлагерей (американцы уже имели опыт на
Гавайях). Запад не только дал раздавить крестьян, но свободная пресса еще и
замолчала всю эту драму так, что о ней мало кто и знает. (Сейчас переведен
яркий роман Г. Грина "Сила и слава" об этом гонении и путевые заметки Грина
"Дороги беззакония". Но самое сильное впечатление - от сухого рассказа
историка, например, J. Meyer "Apokalypse et revolution en Mexique. Paris,
1974.) Неужели мало нам перенесенных мучений и надо еще представлять нас
какими-то выродками в человечестве, хватая для этого факты с потолка?
  Другой автор и совсем без фактов, еще откровеннее:
  "Русский национальный характер выродился. Реанимировать его - значит
вновь обречь страну на отставание". У третьего еще хлеще: "Статус небытия
всей российской жизни, в которой времени не существует". "Россия должна
быть уничтожена. В том смысле, что чары должны быть развеяны. Она вроде и
уничтожена, но Кащеево яйцо цело". И уж совсем срываясь: "Страна дураков...
  находится сейчас... в состоянии сволочного общества". Про русских:
  "Что же с ними делать? В переучение этого народа на жизнь ради
жизни (таков язык подлинника!) поверить трудно. В герметизацию?
  В рассеивание по свету? В полное истребление? Ни одного
правильного ответа". И на том спасибо!
  Кажется, что существование русского народа является
досадной, раздражающей неприятностью. Доходят до чего-то
фантастического! В "Литературной газете" опубликовано письмо
известного артиста Театра на Таганке В. Золотухина. Раньше эта
газета написала об "омерзительном зрелище", в котором он
участвовал, процитировав рядом некие слова "о чистоте крови"
(произнесенные в месте, где Золотухин не был). Актер стал получать
письма с обвинением в беспринципности, в том, что он - "враг
еврейского народа". Такие же письма вывешивались в театре. За
что? Оказывается, за то, что на 60-летнем юбилее Шукшина, у него
на родине, Золотухин сказал - у нас есть живой Шукшин, живущие
Астафьев, Распутин, Белов, и мы не дадим перегородить Катунь
плотиной! Не было бы это напечатано, я бы не поверил!
  Та или иная оценка России, русского народа всегда связана с
оценкой его культуры, особенно литературы. И здесь аналогичная
картина. Например, "Прогулки с Пушкиным" Синявского я упомянул
вскользь еще в моей старой работе, тогда это был небольшой
скандал в эмигрантской среде.   Теперь же "Прогулки" печатаются
здесь в многотиражном журнале. Как ни объяснять их
происхождение: желанием ужалить русскую культуру,
патологическим амбивалентным отношением любовь-ненависть к
Пушкину, стремлением к известности через скандал - у читателя
все равно остается чувство, что нечто болезненное и нечистое
соединяется с образом того, кто и до сих пор озаряет светом нашу
духовную жизнь. В статье об этих "Прогулках" Солженицын
обратил внимание на признаки такого же "переосмысления" Гоголя,
Достоевского, Толстого, Лермонтова и высказал догадку: не
закладывается ли здесь широкая концепция - как у России не было
истории, так не было и литературы? И угадал! Уже в последние
годы в здешнем журнале встречаем: "Вот у Гоголя тоска через
несколько строк переходит в богатырство, как у Пушкина - разгулье
в тоску. Так они и переливаются, жутко сказать, из пустого в
порожнее, из раздолья в запустен