от 23 февраля в честь 24-й годовщины Красной Армии Сталин
объявил: "Враг потерпел поражение, но пока еще не разгромлен" - и призвал
армию, флот и воздушные силы удвоить свои усилия.
  Это было своевременное предупреждение. 19 февраля Манштейн предпринял
контрнаступление. Двигаясь в северо-восточном направлении, он овладел
Харьковом и Белгородом и уже угрожал Центральному фронту Рокоссовского, но
затем был остановлен.
  С конца марта в боевых действиях наступило затишье, продолжавшееся до
начала июля. Это было время спешной подготовки к летней кампании. Ареной
драматических сражений предстояло стать Курской дуге. Удерживая Орел к
северу и Белгород к югу от выступа, немцы считали свои позиции незыблемыми
и удобными для ударов во фланги и взятия в клещи русской группировки. Этим
маневром они рассчитывали вернуть себе стратегическую инициативу и положение,
утраченное зимой.
  Советская промышленность со времени эвакуации достигла феноменальных
результатов. Это повлекло за собой улучшение в оснащении армии. Оно
выражалось не только в количественных, но и в качественных показателях. В
войска в массовом порядке поступали усовершенствованные модели танков
"Т-34" и "ИС". Русская артиллерия, особенно реактивные установки,
превосходила в огневой мощи немецкую. Авиаконструкторы Туполев, Яковлев,
Лавочкин создали великолепные по летно-боевым качествам самолеты. В войска
начали поступать американские джипы и грузовые автомобили. В армии
появилась целая плеяда честолюбивых и динамичных молодых полководцев.
  На рассвете 5 июля немцы перешли в наступление южнее Орла и севернее
Белгорода, намереваясь окружить войска Центрального и Воронежского фронтов
на курском выступе. Битва продолжалась восемь дней. Завязались яростные бои
с беспрецедентным в военной истории массированным применением танков и
артиллерии. Не сумев поколебать русскую оборону, немцы понесли огромные
потери, и 13 июля Гитлер вынужден был отдать приказ прекратить наступление.
  Как только немецкое наступление выдохлось, русские перешли в
контрнаступление. С этого момента Сталин постоянно оказывал давление на
Жукова, Василевского, командующих фронтами, требуя от них только наступать,
не давать опомниться врагу. Однако к концу июля Жуков и Василевский
настойчиво потребовали дать восьмидневную передышку Воронежскому и Степному
фронтам для пополнения запасов. Сталин в конце концов прислушался к их
мнению. Впоследствии Жуков писал: "После смерти Сталина появилась версия о
том, что он единолично принимал военно-стратегические решения. С этим
согласиться нельзя. Если Верховному докладывали вопросы со знанием дела, он
принимал их во внимание. И я знаю случаи, когда он отказывался от своего
собственного мнения и ранее принятых решений. Так было, в частности, с
началом сроков многих операций".

  После победы под Курском и последовавшего за ней наступления вся страна
испытывала небывалый подъем. Морально-боевой дух войск преобразился,
разговоры о непобедимости врага прекратились. Под Сталинградом Красная
Армия остановила немцев. Под Курском она не только разбила все их надежды
на летнюю кампанию, но и лишила способности предпринять новое крупное
наступление. С этого момента немцы могли уже только обороняться и
отступать. Русские с неукротимой энергией возобновили наступление на запад,
теперь уже они были полны уверенности в своей непобедимости.
  В октябре 1943 года Красная Армия в нескольких местах форсировала Днепр.
6 ноября был освобожден Киев, а через два дня - Житомир. На севере успехи
были менее впечатляющими, однако 25 сентября русские отбили Смоленск. Таким
образом полностью была устранена угроза Москве. К концу 1943 года более
половины оккупированной немцами территории было освобождено. Но почти вся
Белоруссия, Западная Украина и Прибалтика все еще были в руках врага.
  Освобождая земли, оккупированные немцами, русские обнаруживали все больше
доказательств, свидетельствовавших о невероятно диком, варварском отношении
немцев к военнопленным и населению. С самого начала войны газеты печатали
материалы о зверствах фашистов, но освобождение обширных территорий открыло
всему миру глаза на невероятные масштабы этой нечеловеческой жестокости.
Русские люди, в общем-то привычные к чисткам и исправительно-трудовым
лагерям, воспылали жгучей ненавистью к врагу.
  Русских пленных намеренно до смерти морили голодом. Это вытекало из
инструкции о том, что немецкие войска должны кормиться от земли, используя
местные условия, а все излишки продовольствия надлежало высылать в
Германию, где продуктов не хватало. Но политика уничтожения основывалась
также на признании нацистами русских неполноценной нацией, с которой можно
обращаться как со скотом, и необходимости уничтожения "
еврейско-большевистской системы".

  Подсчитано, что с июня 1941 по май 1944 года немцы в России захватили 5
160 000 пленных. Из них были в конце концов освобождены только 1 053 000, а
более 3 750 000 человек убиты и замучены голодом и холодом. Количество
гражданского населения, включая женщин и детей, уничтоженных подобными
методами, безусловно, превышает эту цифру.
  Население первого из крупных освобожденных городов Харькова до войны
составляло 900 000. Перед оккупацией оно вместе с беженцами составило 1 300
000 человек. С приближением немцев тысячи людей эвакуировались на восток.
Когда город был захвачен, в нем было 700 000, из них только половина
осталась после освобождения. 120 тысяч - в основном молодых людей - были
угнаны в Германию. Около 70 000 - 80 000 умерли от голода и холода. Около
30 000, включая 16 000 евреев, казнены. Население Орла, составлявшее 114
000 человек, после освобождения насчитывало не более 30 000. Немцы
уничтожили около 12 000 и более 20 000 угнали в Германию.
  Особенно усердствовали немцы в уничтожении евреев и русских. К украинцам
и мусульманам они относились несколько иначе, считая их фактическими или
потенциальными врагами советского режима.
  На этом фоне Сталин применил драконовские меры к выжившим военнопленным и
побывавшим в оккупации людям русской национальности, а также к украинцам и
мусульманам. Он всех их считал изменниками Родины. Их допрашивали,
заставляли объяснять, почему смерти они предпочли сдачу в плен. Обычно их
посылали в трудовые лагеря, а членов семей наказывали двумя годами
заключения.
  Сын Сталина от первого брака Яков, старший лейтенант Красной Армии, в
июле 1941 года попал в плен. На предложение немцев обменять Якова Сталин
категорически отказался.
  - Война есть война, - сказал он дочери Светлане.
  Гражданские лица, арестованные оккупантами, при освобождении должны были
отчитаться о своей деятельности во время оккупации и объяснить, как им
удалось выжить,
когда множество других людей было уничтожено или пропало без вести.
  По приказу Сталина на оккупированной противником территории развернулось
массовое партизанское движение. Партизаны переносили суровые тяготы и
лишения, зачастую в массовом порядке гибли и пропадали, но во многих
районах они устроили врагу невыносимые условия. Они защищали Родину. Вся
страна боролась за выживание. Все люди должны были быть готовы сражаться и
умереть.
  С продвижением немцев на юг и Кавказ Сталин стал проявлять беспокойство
по поводу лояльности казаков и мусульманских народов. В августе 1941 года
он, опасаясь возможного предательства, депортировал волжских немцев в
Казахстан и Сибирь.
  Казаки, как и мусульманские народы Кавказа и Средней Азии и крымские
татары, более других пострадали во время коллективизации, и у них были
причины для антисоветских настроений.
  Однако немцы переоценили антисоветские тенденции казачества. К концу 1943
года в казачьих частях, сформированных немцами, насчитывалось около 20 000
казаков или людей, назвавшихся казаками. Это была мизерная часть казацкого
населения Кубани, Терека и Дона, подавляющее же большинство казаков
беззаветно сражалось против немцев.
  По отношению к мусульманским народностям немцы проводили мягкую, почти
милосердную политику. Какая-то небольшая часть карачаевцев, балкарцев,
ингушей, чеченцев, калмыков и крымских татар клюнула на "наживку" - перешла
на службу к захватчикам. Сталин перенес свою ярость на целые народы,
обвинив их в готовности предать Советскую власть.
  Указами Верховного Совета в конце 1943 года и весной 1944 года
мусульманские общины были депортированы на восток. Указы выполнялись с
такой неслыханной жестокостью, что эти шесть народностей были почти
истреблены.







        26. Тегеранская конфереция (28 ноября - 1 декабря 1943 года)





26. Тегеранская конференция (28 ноября - 1 декабря 1943 года)


  Сталин, Черчилль и Рузвельт впервые встретились в Тегеране в конце ноября
1943 года. Они обсудили вопросы военной стратегии и послевоенного
устройства для достижения мира и стабильности. Переговоры проходили в
атмосфере искренности, благожелательности и надежды на хорошее
взаимопонимание и сотрудничество в грядущие годы.
  Англо-советские отношения после последнего визита Черчилля в Москву,
когда он заявил Сталину, что второго фронта в 1942 году не будет,
оставались весьма натянутыми. Их усугубили неудачи с поставками вооружения
конвоем в северные порты России. Британские ВМС практически погубили конвой
"PQ-17". Это был, по словам Черчилля, "самый грустный эпизод в войне на
море". В письме от 17 июля Черчилль сообщил, что на некоторое время посылка
конвоев прекращается, на что Сталин ответил гневным письмом. Это был полный
достоинства резкий протест против решения союзников в то время, когда
Красная Армия находилась в угрожающем положении под Сталинградом и остро
нуждалась в поставках сырья и вооружений.
  Второго фронта все не было, и англо-советские отношения продолжали
ухудшаться. Личный представитель президента Рузвельта Уэнделл Уилки заявил
в Москве, что США были не против открытия второго фронта в 1942 году, но
Черчилль и английское военное командование чинили препятствия.
  Победа под Сталинградом несколько смягчила жесткость Сталина в отношении
к союзникам. Кампания в Северной Африке и бомбардировки Германии означали
пробуждение некоторой активности с их стороны. Однако Сталин по-прежнему не
упускал случая упомянуть о необходимости открытия второго фронта во Франции и упрекнуть союзников в
бездеятельности.
  Слухи о том, что немцы ищут подходы к союзникам на предмет заключения
сепаратного мира, усилили недоверие и подозрительность русских. Однако
Сталин опроверг эти слухи и саму возможность сепаратных переговоров, ибо
"ясно, что только полное уничтожение гитлеровских армий и безоговорочная
капитуляция гитлеровской Германии установят мир в Европе".
  В это время Сталин распустил Коминтерн, который всегда представлял прямую
угрозу воинствующего коммунизма для Запада. Сталину, противнику
интернационализма и автору социализма в одной стране, Коминтерн был помехой
и не способствовал в это критическое время русским интересам. Упразднение
Коминтерна было с удовлетворением и пониманием воспринято союзниками.
  В октябре 1943 года в Москве состоялась конференция министров иностранных
дел стран антигитлеровской коалиции. Конференция прошла в дружественной
атмосфере. Иден и Корделл с удовлетворением восприняли возможность обсудить
послевоенную политику со Сталиным и Молотовым. Принятое совместное
заявление было важным шагом к образованию Организации Объединенных Наций.
  25 ноября Сталин в сопровождении Молотова, Ворошилова и телохранителей из
НКВД отправился поездом в Сталинград и Баку, а оттуда на самолете в
Тегеран. Штеменко, как представитель Ставки, вез карты районов боевых
действий. В Тегеране Сталин поселился на вилле в Советском посольстве.
Штеменко и шифровальщики заняли комнату по соседству, рядом с узлом связи.
Отсюда Сталин связывался с Ватутиным, Рокоссовским и Антоновым, продолжая
руководить операциями на фронтах.
  Первое заседание состоялось днем 28 ноября в Советском посольстве.
Английская и американская делегации насчитывали по 20-30 человек, тогда как
со Сталиным были только Молотов, Ворошилов и переводчик Павлов.
  Выступая на конференции, Сталин говорил взвешенно, спокойно, свои мысли
выражал весьма четко и лаконично.
Больше всего его раздражали длинные и туманные речи, которыми зачастую
грешил Черчилль.
  На конференции Сталин проявил интерес к непосредственным военным планам
союзников, особенно относительно второго фронта. Он также много думал и
говорил о послевоенном устройстве Европы, будущем Польши и Германии, об
установлении и сохранении мира.
  Черчилль и Рузвельт говорили о боевых действиях в Восточном
Средиземноморье, о вовлечении в войну Турции, о посылке англо-американских
кораблей в Черное море. Сталин же вновь вернулся к вопросу о высадке
союзников во Франции. Распылять силы на операции в Средиземноморье было бы
ошибкой. Надо все усилия сосредоточить на открытии второго фронта (операция
"Оверлорд"). Черчилль, всегда увлекавшийся множеством вариантов в планах,
противопоставлял этому возможность операций на Балканах. Терпение Сталина
иссякло. К концу заседания 29 ноября Сталин, глядя в глаза Черчиллю,
сказал:
  - Я хочу задать премьер-министру очень прямой вопрос относительно
операции "Оверлорд". Премьер-министр и британская делегация действительно
верят в эту операцию?
  - Если вышеуказанные условия для этой операции будут созданы ко времени,
когда она назреет, мы будем считать своим прямым долгом перебросить через
Ла-Манш все имеющиеся у нас в наличии силы против немцев, - ответил
Черчилль.
  Это был типичный ответ опытного дипломата, полный оговорок и риторики.
Сталин же хотел услышать простое "да", но от комментариев воздержался.
  Перед заседанием 29 ноября в конференц-зале Советского посольства
состоялась короткая торжественная церемония вручения почетного меча
Сталинграду. На клинке на английском и русском языках было выгравировано:
"Отважным гражданам Сталинграда. Дар короля Георга VI в знак уважения
британского народа". Английский начальник почетного караула передал меч
Черчиллю. Тот повернулся к Сталину и объявил, что король приказал ему вручить Сталину почетный меч для передачи городу Сталинграду.
Сталин был очень тронут. Принимая меч, он поцеловал эфес и едва не уронил
его, но затем передал русскому начальнику почетного караула. Сталин
произнес короткую благодарственную речь и пожал Черчиллю руку.
  На следующем заседании развернулись дискуссии вокруг Польши. Сталин был
намерен любым путем укрепить свои западные границы. Надо было решить
проблему Польши, которая больше трехсот лет питала враждебность к России.
Его беспокоила также враждебность польского правительства в Лондоне. 30
июля 1941 года советский посол Иван Майский подписал договор с лидером
поляков в Лондоне Владиславом Сикорским, по которому тот должен был
сформировать из польских заключенных в России армию с польским командующим,
но под русским верховным командованием для участия в боевых действиях
против Германии. В России началось формирование польской армии во главе с
генералом В. Андерсом. К декабрю 1941 года в ней насчитывалось 73 415
поляков. Однако русские очень сомневались, что эта армия, возглавляемая
антирусски настроенными офицерами, когда-либо будет сражаться плечом к
плечу с Красной Армией против общего врага. Действительно, в самые тяжелые
месяцы, когда их помощь была бы наиболее полезной, поляки под всевозможными
предлогами отказывались отправиться на фронт. Когда Черчилль предложил
отправить поляков через Иран на западный фронт, Сталин согласился. Русские
оценили отъезд поляков накануне Сталинградской битвы как дезертирство перед
лицом врага и демонстрацию ненависти поляков к России.
  Сталин понимал, что вековая враждебность между двумя нациями не может
исчезнуть моментально, но он также не мог позволить, чтобы на границе с
Россией возродилась недружественная Польша во главе с антирусскими лидерами
Сикорским и Андерсом. В России образовался Союз польских патриотов.
  В апреле 1943 года немцы объявили, что в Катыни близ Смоленска они
обнаружили массовые захоронения расстрелянных НКВД весной 1940 года 12 500 польских офицеров и
унтер-офицеров. Советское правительство отвергло эти обвинения и разорвало
отношения с поляками в Лондоне, назвав их агентами империализма и Германии.
  В то же время была усилена поддержка Союзу польских патриотов. Из
лояльных Советскому Союзу поляков была создана дивизия имени Тадеуша
Костюшко численностью 15 тысяч человек. В октябре 1943 года она уже
сражалась плечом к плечу с Красной Армией.
  На Тегеранской конференции Сталин открыто изложил свое видение решения
польского вопроса после войны. Черчилль и Иден согласились, что граница
должна проходить по Одеру, а Львов должен войти в состав Советского Союза.
  30 ноября Черчиллю исполнилось 69 лет. По его словам, это был очень
насыщенный событиями и памятный день. Утром Черчилль попросил Сталина
встретиться с ним, чтобы объяснить свое отношение к операции "Оверлорд".
Встреча продолжалась менее получаса. Черчилль сказал, что он полностью
поддерживает план высадки союзников во Франции, но не согласен с
американским планом высадки в районе Бенгальского залива против японцев.
Сталин вновь подчеркнул важное значение высадки на севере Франции и сказал,
что эта операция будет поддержана мощным наступлением русских.
  К удовольствию Сталина, открытие второго фронта было назначено на май.
  Вечером на ужине отмечали день рождения Черчилля. После официальных
тостов за короля Георга VI, за президента Калинина и президента Рузвельта
Черчилль произнес тост за Рузвельта-человека, затем за великого Сталина.
Президент, а затем и Сталин провозгласили здравицы в честь Черчилля. Иден
провозгласил тост за Молотова, и ужин продолжался в истинно русском духе.
  Однако во время ужина произошел один неприятный инцидент. Рузвельт
произносил тост в честь начальника генштаба империи генерала Алана Брука,
но вдруг поднялся Сталин и заявил, что хочет продолжить тост. Затем он
сказал, что Брук недостаточно дружелюбно относится к Красной Армии, не отдает должного ее прекрасным качествам, и он надеется,
что в дальнейшем он будет питать больше дружеских чувств к солдатам Красной
Армии.
  Брук был очень удивлен такими словами и решил ответить Сталину.
  - Я весьма удивлен, что вы, маршал, сочли необходимым выразить мне
обвинения, которые не имеют под собой абсолютно никаких оснований. Все мы
слышали, как сегодня господин Черчилль сказал, - что "правда на войне
должна сопровождаться эскортом лжи". Да и вы сами рассказывали нам, как
любое крупное наступление ваших войск всегда готовится скрытно, втайне от
всего мира. Вы объясняли, что всегда сосредоточиваете массу макетов танков
и самолетов на второстепенных направлениях, чтобы скрыть свои
действительные намерения.
  Так вот, маршал, вас ввели в заблуждение подобные макеты, и вы не
заметили истинных чувств дружбы, которые я питаю к воинам Красной Армии.
  С непроницаемым лицом Сталин повернулся к Черчиллю и сказал:
  - Мне нравится этот человек. Он говорит правду. Я должен поговорить с ним
потом.
  После ужина Брук подошел к нему и вновь выразил недоумение по поводу
высказанных обвинений. Сталин ответил:
  - Дружба, которая возникает из недоразумения, - самая крепкая. - И тепло
пожал руку Бруку.
  Черчилль, по наблюдению его врача, в присутствии Сталина обычно
нервничал. Сталин часто ставил Черчилля в затруднительное положение своим
незаурядным, дисциплинированным умом, русско-азиатским взглядом на
проблемы, тайной, которую Черчилль был не в силах понять, но более всего
реальностью абсолютной и непоколебимой власти, с которой главе британского
правительства никогда не приходилось сталкиваться. Он старался добродушно
воспринимать колкости и шутки Сталина, но однажды, на том памятном ужине,
он так и не понял, шутил Сталин или говорил серьезно, и сорвался.

  Говоря о наказании немцев после войны, Сталин сказал, что их генштаб надо
ликвидиро