туцией.
     Осуждать не будем. А вывод сделать стоит.
     Хана  такому обществу, где исчезли  архаичные  и  наивные ныне  понятия
вроде чести, стыдливости, верности, идеала и прочих романтик.
     Что стоит на рубле -- под рублем и развалится.
     Цивилизация, где женщина легко становится шлюхой, как  бы продолжая при
этом оставаться  нормальной  женщиной -- это  обреченная,  больная,  меченая
знаком близкой гибели цивилизация.
     Переставая  вообще  оперировать  понятием  "порок"  --  мы  тем   самым
перемешиваем порок  с  нормой воедино и  теряем  нравственные ориентиры. Это
значит  что?  Это  значит: стремление  к  деньгам остается,  а  стремление к
чему-то большему, что главнее денег -- как-то исчезает.
     Упрощение  структуры, энтропия,  спад  энергетики, путь в  хаос;  и  не
пакуйте чемоданы, Харон берет только одну монету.
     Содом и Гоморра.
     18. Честь и честность? Когда-то не  понимавшие воровства и обмана персы
презирали греков: "Что можно сказать о народе, который определил специальные
места, где люди обманывают друг друга?" Имелась в виду торговля на рынках.
     И вот мы живем в рыночном мире.
     "Сегодня  один законник с портфелем прикарманит денег больше, чем сотня
ребят с пистолетами", -- поучает гангстер-ветеран своих детей.
     Не  пойман  -- не вор: вот принцип  цивилизованного правового общества.
Все  могут знать, кто обокрал человека (предприятие, город, отрасль, страну)
-- но если  это невозможно доказать  юридически, со скрупулезным соблюдением
всех  параграфов  процессуальных  норм -- вор  пребывает  в статусе честного
человека и полноправного гражданина,  и ходит  с гордо поднятой головой. Все
могут знать, что он запугал потерпевших и убил свидетелей -- но коли исчезли
доказательства,  то  не  моги   замарать   кристального  человека  публичным
подозрением.  Не  то  влиятельный адвокат,  при  связях и взятках,  выиграет
вчиненный  тебе иск о защите чести и  достоинства,  обдерет на кучу  денег и
выставит на посмешище.
     Не  кодекс  чести,  не поединок, не общественное мнение  --  но наемные
бойцы и платные крючкотворы обеспечивают "честь" циничному хищнику.
     Можно  обокрасть пенсионеров и сирот, изнасиловать девушку  и  зарезать
спящего  -- и,  обеспечив себе деньгами;  угрозой и хитростью оправдательное
решение  беспомощного суда,  продолжать  оставаться  влиятельной  личностью,
определяющей судьбы общества.
     А неформальное  неуважение никого не  волнует. Достаточно  формального.
Плюс уважение к силе.
     19.  Совесть?  Можно  обмануть,  можно предать  --  это  нормально, это
тактика поведения. Схваченного за руку афериста совесть не беспокоит -- лишь
бы сохранить больше денег и не сесть в тюрьму.
     Разницы между честным и бесчестным человеком практически не существует.
Вроде бы все ее и знают -- причем знают тоже все меньше, -- а вроде бы ее  и
нет. "После  рукопожатия  бизнесмена пересчитай пальцы на руке", -- советует
добродушная шутка.
     Этика пауков в банке. Если ближний хочет тебя кинуть -- будь настороже,
не  доверяй и проверяй,  и не обижайся -- не на что, тут ничего личного, это
просто  бизнес,  нормально,  такова  жизнь:  держи  дистанцию  и   продолжай
поддерживать отношения, если это тебе зачем-то нужно.
     20.  Не убий?  Ну -- всегда  и  воровали, и обманывали, и  убивали.  Но
всегда знали, кто есть кто, и в душе относились соответственно.
     Сегодня  меняется  само отношение. В сторону  безграничного  расширения
нормы.
     "Киллер" --  это совсем  не то, что "душегуб"  или "убивец". Это  такая
профессия.  Такой бизнес. Непростой, опасный и  даже  романтичный. Убитый --
неважен, отнятая жизнь  --  неважна,  это просто условия  игры. Киллер может
быть   честным,  чувствительным,  не  лишенным  благородства  --   в  общем,
привлекательным   человеком.  Таким  нередко   изображают   его   киношники,
беллетристы и журналисты -- те, кто формирует мнение общества.
     И не врага  ведь заклятого убить -- а незнакомого человека, за  деньги,
хладнокровно и деловито.
     "Наемный убийца" -- это был пария, подонок, неприкасаемый. Недочеловек.
А киллер -- это почти рыцарь плаща  и  кинжала, "Подвиг разведчика".  Крутой
парень, профессионал, спецназовец-неформал.
     Все можно. Все можно.
     21.  Не давай денег в рост? Ну что  вы, деньги -- это товар,  их прокат
имеет свою  стоимость, банковская система  -- основа  современной экономики.
Это правильно, это хорошо, куда ж мы без экономики. Честь и слава банкирам?
     Знаете.  Мы  в основном не вегетарианцы.  Мясоеды. И любим это дело. И,
кстати, работа мясника  -- не только необходимая, но и  тяжелая  работа.  Но
никто,  кажется,  не заявлял, что перерезать  горло теленку -- это хорошо. И
даже отрубить  голову менее осмысленному и трогательному  гусю. Жизнь такая.
Что делать. Есть надо.
     Ростовщики  нужны.  От  них  польза  экономике. Спрос  на  них  рождает
предложение. Перед ними заискивают.
     Но как-то  до последних времен  ростовщик  и  рыцарь не  уравнивались в
престиже и  общественном к ним отношении. И более того -- никогда  ростовщик
не объявлялся более почетным  гражданином, чем прочие, на том основании, что
у него больше денег. Деньги-то у  него брали, а самого-то  скорее презирали:
нашей нуждой пользуется, кровосос, и нашим трудом богатеет.
     И вот капитализм,  демократия, экономика  и процветание. И всякий  труд
почетен,  и   всякое  богатство  почтенно,   а   собственность  священна.  И
заискиватели,     подконтрольная     пресса    и    морально    недоразвитые
ученые-экономисты (некоторые)  стали  объявлять ростовщика  венцом творения.
Солью земли и осью государства.
     Меркантилизация морали. Сближение морали r-материи. Поглавнение земного
и  золотого. Ослабление  морали  как оппозиции земному  набитому  брюху. Кто
платит, тот заказывает музыку. И не блаженны нищие. И  если  ты такой умный,
то отчего  не  богатый: сугубо материальный успех  наделяется  умственными и
моральными  достоинствами.  И  богатые  сквозь  золотое  игольное  ушко шире
Триумфальной арки первыми въезжают в Царствие Небесное на лимузинах.
     Золотой телец.
     Сближение  морального  с сугубо  материальным  означает  все  то же  --
снижение разности  потенциалов,  ослабление  импульса  к развитию  общества,
снижение энергетики -- упрощение структуры.
     22. Паразитизм.  Развитые  социальные гарантии  позволяют  все большему
числу людей жить не работая:
     пьют-едят, живут в домах  и одеваются. И они не стыдятся этого -- этого
хотят, добиваются, ловчат, хвастаются друг  перед другом обманом государства
--   то   есть   налогоплательщиков,   работников,  которые   их   содержат.
"Социалыцики" борются за свои права, выходят на демонстрации.
     Мораль  дармоедства  охватывает  все   более  широкое   пространство  в
цивилизованных странах. Специальные  организации вышибают из бюджетов деньги
на  содержание физически полноценных людей,  которые согласны отнюдь  не  на
любую работу, а все чаще и вообще не хотят работать -- и так хорошо.
     С одной стороны -- это признак мощи государства. А с другой  -- падение
мотивации  к  труду.  А  любое  поощрение  безделья  --  есть  что? -- шаг к
саморазрушению.
        "Саморазрушение"
        "23. Социальные гарантии и этническое замещение."
     Пенсионерам надо обеспечить  высокий жизненный уровень. "Социалыцикам",
которые по тем  или иным причинам не хотят занимать имеющиеся рабочие места,
тоже надо  обеспечить  "цивилизованный"  жизненный  уровень.  А  рождаемость
низкая, молодежи  все  меньше, и  людей  рабочего возраста  на решение  всех
трудовых  проблем  государства  не  хватает.  Некому кормить  пенсионеров  и
социалыциков! Что делать?
     Ввозить рабочую силу.
     Откуда? Из более бедных и населенных стран. Из третьего мира.
     И  приезжают иммигранты. И хватаются за любые работы. И всеми правдами,
а  также  неправдами,  получают   права   гражданства.  И  рожают  детей  --
стопроцентных граждан этих стран. Много  детей. И дети выбиваются  в  люди и
рожают своих детей. И что дальше?
     А дальше иммигранты первого поколения выйдут на пенсию. А частично они,
частично их  дети-внуки сядут на социал радостно, потому что жить на социале
в  Дании  куда  сытнее и  слаще, чем ломать горб в  Турции или  Пакистане. А
другие дети-внуки будут их содержать. Европейцев к  тому  времени станет все
поменьше, а иммигрантов и их потомков побольше. Далее по кругу.
     И понадобятся новые иммигранты на грязные и маловыгодные работы, потому
что свои граждане, невзирая на  происхождение и  расу, на дешевку и грязь не
падают. Лучше на социале посидят.
     Мы  обеспечиваем  сами  замену  своего  этноса  другим   завтра,  чтобы
обеспечить части своего этноса дармоедство сегодня.
     24.  Дармоеды   и   сюрреализм.  Свое   саморазрушение   цивилизованное
государство обеспечивает законодательно. Не работать выгоднее, чем работать!
     Минимальная  заработная  плата соотносится  с установленным прожиточным
минимумом. Это цивилизованный минимум: надо предусмотреть  не только еду, но
и бутылку  винца иногда,  и покурить, и  в скромный ресторанчик раз в  месяц
зайти  семьей,  и в кино, и  в театр хоть изредка, и  какую-никакую  обновку
купить. А социальные пособия по безработице со сложной системой  учитываемых
надбавок -- соотносятся с тем же минимумом.
     И вот муж  (или жена) устраиваются на работу. И -- хоп! -- им срезается
куча семейных надбавок. И в результате денег в семье -- меньше, а не больше!
Устраиваются оба!  Пашут. Заняты,  устают.  А денег в сумме  прибавилось  --
самый чуток. Так на кой черт работать?! Завязывай. Лучше меньше, да лучше.
     Энергичный человек, желающий что-то делать, подняться -- будет целиться
на перспективу. Но обычный, средненький, не говоря о малоэнергичном, хлебнув
годик-другой социала,  захочет сидеть на нем всю  жизнь. Что и сделает. Свой
круг общения,  квартира  в дешевом доме, которую  оплачивает  муниципалитет,
привычные дешевые развлечения, расслабуха, возможность дешевых туров по миру
-- а, чего еще надо?..
     Можно  найти много причин  этого бреда -- политических,  экономических,
психологических,  конъюнктурных  --  но  факт  указывает  на  тенденцию,  на
объективный,  результирующий  ход  дел: государство  само,  без принуждения,
добровольно, демократическим порядком, пилит сук, на котором сидит.  И вовсе
не собирается менять этот порядок, ужесточать  законы, урезать гарантии: ах,
права личности, гуманизм, забота о человеке.
     Забота о человеке  переросла в  развращение  человека,  в подталкивание
человека к паразитизму, в социальную и экономическую деградацию.
     25. Гнилой плод глобализации. На рынке перепроизводство  и конкуренция,
прибыль --  душа капитализма,  и себестоимость надо снижать,  не то лопнешь,
сожрут. И все больше производств переносится в дешевые страны. За что своему
отстегни две штуки баксов -- пакистанец сделает за двести. Выход -- кайф!
     0-па!  --  своих,  ставших безработными, сажай на  социал.  Государство
должно их обеспечить (см. выше).
     Зато за  счет полученных сверхприбылей  можно совать продукцию на новые
рынки с более низкой покупательной способностью, но и по ценам пониже.
     Ты  начинаешь задешево заставлять пахать на  себя бедные страны.  Когда
они  оклемаются  и  осмотрятся,  приподнимутся немного --  они расценочки-то
повысят.   Так  что  это  все  --  временное  решение  проблем,  отодвигание
глобального экономического кризиса.
     Вчерашние  голодранцы  Юго-Восточной  Азии  на  глазах  превращаются  в
"экономических тигров". И "День тигра" близится.
     Подняв  экономику на  этом неравном сотрудничестве,  "новый  мир" может
придушить "первого". Их рынки потенциально больше. Трудовые ресурсы больше и
дешевле.  Жизненный уровень ниже, и излишним гуманизмом они не  отягощены --
свои безработные пусть хоть сдохнут,  пусть их богатый Запад  пока покормит.
Поднакопив  деньжат и  раскрутив  собственные  торговые  марки,  они  вполне
способны   выиграть  в  конкуренции  с   "первым  миром"   через   несколько
десятилетий.
     Размах этого краха сегодня трудно себе вообразить.
     А пока ребята из третьих стран продолжают  перебираться в "первые" и на
социальные    пособия   вскоре   приобретают   дешевые   товары,   сделанные
соплеменниками на оставленной родине.
     А сегодняшняя прибыль корпораций съедает саму послезавтрашнюю их жизнь.
Но потоп -- после нас.
     26.  Колонизуемые  съедают  колонизаторов.   Однажды  французы  прорыли
Суэцкий канал.  А англичане очень ловко его у них отобрали. А через  сто лет
египтяне его национализировали.
     Однажды американцы прорыли Панамский канал. А через сто лет панамцы его
национализировали.
     Однажды португальцы нарыли  в  Анголе алмазные  копи. А через  сто  лет
ангольцы их национализировали.
     Однажды англичане колонизировали Индию.  А  потом индусы поехали жить в
Англию.  Правда, их к тому времени  оказалось  миллиард с  лишним, и все  не
помещались.
     Однажды Голландия  колонизировала Суринам. А потом суринамцы постепенно
стали  переселяться  в Амстердам.  Правда, их  кварталы  мгновенно  начинают
походить на помойки, но не это главное.
     Не будем размениваться на мелочи:
     Однажды Великий  Рим захватил весь досягаемый мир  вокруг  Средиземного
моря.  А потом даровал всем  обитателям гигантской империи, мировой империи,
права  римского  гражданства.  А  потом  самые  ушлые  со  всего мира  стали
переселяться в  Рим  на  правах  граждан. И стали  зарабатывать деньги всеми
способами. И  занимать должности. И размножаться и выписывать родственников.
А римлянки бросили рожать. А плебс ходил на демонстрации требовать социал --
хлеба  и  зрелищ.  А  проникшее  в  развратный  Рим христианство  ширилось и
захватывало  новые позиции.  А римские  историки и  политики  жаловались  на
безнравственность населения  и всеобщую коррупцию.  А  потом пришли  немытые
варвары, которых  за четыреста лет  до этого Рим растер бы в прах, -- и  все
как-то, знаете, кончилось.
     Протирайте по утрам глаза и читайте историю, граждане.
     И вот  мы,  сильно  развитые,  захватили колонию,  где  живут  несильно
развитые. И стали посильно эксплуатировать и перестраивать в своих интересах
и  по своему  образцу.  Заодно и  тем самым развивая  неразвитых и давая  им
представление о нашем уровне цивилизации.
     И они  стали осознавать себя людьми второго сорта, а нас --  первого. А
любой второсортный хочет быть первосортным.
     А потом  мы сказали: ой, какие  мы безнравственные и несправедливые  --
все  люди  равны, дадим всем равные права,  в  том числе право выбора любого
места  жительства.   И  открыли   двери  и  окна  нашего  цивилизованного  и
благоустроенного дома для всех.
     Ага, сказали  бывшие второсортные ребята и поехали в  тот  дом, который
получше. А их, заметьте, гораздо  больше, чем нас. Ох, закряхтели мы, что же
делать, ксенофобия  и расизм -- это ужасно  и  неприемлемо. Ага,  отозвались
бывшие второсортные ребята, вы  нас  эксплуатировали, вы нам  должны,  позор
расизму,  дайте теперь  и нам все то, что у вас есть. А как же,  согласились
мы.
     Теперь у нас комплекс вины, а у них -- комплекс недополученности  общих
для  нас  всех благ.  Мы стесняемся,  уступаем  и  помогаем  --  они жаждут,
требуют, добиваются и получают.
     Долгое благополучие нас расслабило и гуманизировало  -- долгие  лишения
их закалили и ожесточили.
     Победа расслабляет -- поражение готовит реванш. А маятник качается.
     В конце концов колонизуемые всегда перенимают умения, навыки и ценности
колонизаторов  --  которые  накладываются на  аппетит и  жадность  бедняков,
прорвавшихся  к  столу.  И уподобляются вчерашним  колонизаторам.  И процесс
колонизации  приобретает  обратный характер.  Вчерашние  рабы  переезжают  в
метрополию с  намерением влиться в  ряды хозяев,  при этом  храня  память  о
вчерашних унижениях.
     Эксплуатация все отчетливее являет признаки обратной тенденции. Это уже
они  начинают  заставлять  нас  пахать  на себя.  Сторож  думает, что это он
заставляет обезьяну  звонить  в колокольчик, чтоб получить в награду за труд
банан. А  обезьяна  считает, что  это она  звонком в  колокольчик заставляет
сторожа подавать ей банан.
     27.  Гуманитарная  помощь.  Умирающие  в Африке  дети  -- это  ужасно и
недопустимо. И наш человеческий долг  -- гнать  туда самолетами и  кораблями
еду и лекарства, кормить, лечить и спасать.
     Добрые  и простодушные дети  природы,  голодающие африканцы  как-то  не
видят свой  долг  в том,  чтобы  прекратить междуусобные  резни, возделывать
сельхозпродукты   на   каждом   свободном   клочке   земли   и    ограничить
деторождаемость. Но насчет нашего долга они уже в курсе.
     А мы, демократичные и цивилизованные, как-то не видим свой долг в  том,
чтобы размножаться. Фи. Мы -- свободные люди. Не хотим размножаться.
     Знаете,  они  тоже -- свободные люди. Хотят  -- и размножаются. В конце
концов, не так много у них удовольствий. А дети -- это вообще святое.
     Многосложная  совокупность   моральных,  биологических,  климатических,
политических   и   экономических   причин  имеет   результатом   простую   и
показательную  объективность:  мы  не хотим иметь  своих детей,  но  обязаны
кормить чужих.
     Чужие замещают своих?  Не только так, не совсем так. Мы  сами -- чужими
замещаем своих.
     И переполненный третий мир переползает в "первый", и т. д. -- см. выше.
     28.  Разрушение  семьи.  Как-никак  "ячейка  общества".  И  все  больше
каких-то дефективных ячеек. Искаженных, неполных. Неустойчивых.
     Неустойчивость --  ключевое понятие здесь. Не бывает прочного здания из
непрочных кирпичей. Не бывает устойчивой системы из неустойчивых подсистем.
     Когда  люди  страдали, грызли  друг  друга,  ненавидели  и даже  иногда
убивали  из-за  невозможности   развестись  --  это,  конечно,  было  плохо.
Изменяли, враждовали, но были заставляемы законом и моралью блюсти фальшивую
видимость семейного очага.
     Увы, мы живем в мире, не идеальном по определению.
     Итак --  свобода.  Права  личности.  Закон  и  мораль  --  современные,
просвещенные, гуманные и демократичные.
     Живи как хочешь. В браке и вне брака, до брака и вместо брака. Никто не
смеет помешать и осудить. Твое право.
     Холостяка бить  палками  и обкладывать дополнительным  налогом?  Мы,  к
счастью, не дикари-спартанцы.
     Клеймить позором бедную мать-одиночку?  Мы не звери, не ханжи, не тупые
пуритане.
     Напротив:  мы поддержим тех, кому труднее жить. Мать-одиночку мы примем
на  работу  скорее,  чем мать-семейную.  И дадим  ей  еще  разные пособия на
воспитание ребенка.
     О-па!   --  как  только  мать-одиночка   выйдет  замуж,  она   потеряет
преимущественное право на желаемую  работу. И все пособия  матерям-одиночкам
тоже потеряет.
     Экономически  выгоднее  сегодня  в  цивилизованном государстве  жить  и
растить детей,  сожительствуя с  партнером (любовник --  устаревшее понятие,
стилистически скомпрометированное) вне брака. К этому поощряет государство.
     Вот те на.
     И  взаимных обязательств  меньше,  экономических  ловушек  при  разводе
меньше,  и мужчина  чувствует себя свободнее. Любовь-любовь дитя свободы. Да
здравствует Кармен. Любовь по-цыгански.
     Свободное   сожительство.  Анархия   --   мать   порядка.   Привет   от
коммунистов-утопистов.
     Брак и развод перестали быть малейшей проблемой. Хоть десять раз. Берем
пример с "высшего света" -- Голливуд в скандальных хрониках.
     А без  детей  легче  выйти  замуж еще раз. А без детей  ты  решаешь ряд
проблем  с  алиментами. А  для  души  и  избавления от одиночества хватит, в
общем, и одного.
     И матери-одиночке  с  четырьмя  детьми  кормилец  больше не  нужен.  На
получаемые пособия  она  живет  и еще выпивает.  А если они