того  типа,  о  котором  пишет   Мушенбрек,
электричество может накапливаться в  весьма  значительных  количествах.  Так
была открыта прославленная  впоследствии  "лейденская  банка"  -  простейший
конденсатор.
   Новость о  лейденской  банке  с  большой  скоростью  распространилась  по
Европе.    Мушенбрек,    и    до    того    известный,    стал    лейденской
достопримечательностью. С ним, в частности, познакомился Петр Великий, когда
работал на верфях в Голландии. Позже Петр приказал для новой  Академии  наук
различные приборы именно Мушенбреку "сделать повелеть". Однако Мушенбрек  не
был ученым высокого класса. Его представления о мире можно проследить по его
курсу физики. Курс был составлен из 42 разделов, самых разнокалиберных:
 
 
   Рисунок XVII века: первые опыты с лейденской банкой.
 
   О фонтанах. О зрении.  О  метеорах.  О  ветрах.  Ему  не  хватало  широты
взглядов, способности к обобщению. Может быть, этим можно объяснить, что  он
вошел в историю не как  великий  физик,  а  как  человек,  одним  из  первых
испытавший на себе электрический удар лейденской банки: "...ради французской
короны  я  не  согласился   бы   еще   раз   подвергнуться   столь   жуткому
сотрясению...".
   Итак, новость о лейденской банке с быстротой электрического удара  начала
распространяться по Европе  и  не  слишком  просвещенной  тогда  Америке.  В
лабораториях, аристократических салонах, на ярмарках ставились  удивительные
опыты, неприятные, забавные и волнующие одновременно.
   Французская  столица,  разумеется,  не  могла  остаться  в   стороне   от
"лейденского поветрия". Семьсот парижских монахов, взявшись за руки, провели
лейденский эксперимент. В тот момент, когда первый монах взялся  за  головку
банки, все семьсот монахов, сведенные одной судорогой, вскрикнули с ужасом.
   Сто  восемьдесят  королевских  мушкетеров  тоже  провели  перед   королем
подобный опыт в Версале. Даже гвардейская  дисциплина  оказалась  бессильной
перед ударом лейденской банки: "Первый держал  в  свободной  руке  банку,  а
последний извлекал искру; удар почувствовался  всеми  в  один  момент.  Было
очень курьезно видеть  разнообразие  жестов  и  слышать  мгновенный  вскрик,
исторгаемый неожиданностью у большей части получающих удар".
   Провел этот эксперимент придворный "электрик" короля, специально ведавший
различными электрическими увеселениями, аббат Нолле.
   Несмотря  на  неприятное  ощущение,  тысячи   и   тысячи   людей   хотели
подвергнуться эксперименту.
   Изготавливались новые банки, все более мощные.
   Лейденская банка стала непременным атрибутом электрических  исследований.
С ее помощью получали крупные электрические искры - иной раз  до  нескольких
сантиметров.
   Электрические опыты приобрели необыкновенную популярность. Иной раз  даже
кажется, что они были в те времена одним из изысканнейших развлечений.
   Целые  представления,  занимательные,  чуть   не   театральные   зрелища,
разыгрывались перед восторженными зрителями.
   Лекторы, а может быть, вовсе не лекторы, а послы новой эпохи,  искусители
душ, воспламенители сердец глашатаями новых открытий  разъезжали  по  свету,
оставляя повсюду яркие воспоминания о необычных опытах и, как  выразился  бы
один наш известный профессор, "ощущение интеллектуального дискомфорта".
   Зрители уходили  с  представлений  взволнованные.  Несомненно,  рано  или
поздно среди них должен был оказаться человек, на которого опыты  произведут
более глубокое впечатление, чьи скрытые дотоле силы  будут  разбужены  вдруг
неприятным  ударом  лейденской  банки,  кому  суждено  увидеть  больше,  чем
другим...
   Этого не произошло ни в Лейдене, ни в Санкт-Петербурге, ни в Париже, ни в
Женеве, ни в Лондоне. Это произошло в далекой Америке.
 
   Eripit Coelo fulmen scemprumgue tyrannis1
 
   Итак, шел 1747 год...  По  городам  и  селениям  Европы  и  Нового  Света
разъезжали     предприимчивые     эмиссары-экспериментаторы,     совершающие
"электрические чудеса". Они воспламеняли  спирт,  убивали  цыплят,  вызывали
странный свет в темноте.
   Особенно кстати пришлись эти представления в  Америке,  где  до  тех  пор
основными развлечениями были распродажи да скачки. Колонисты валом валили на
представления некоего доктора Спенсера, проделавшего долгий путь  из  Глазго
до Бостона для того, чтобы показать американцам новые электрические опыты  и
немало заработать на этом.
   Шел 1747 год... На лекцию по электричеству в Бостоне  попал  средних  лет
джентльмен, высокий, импозантный, прекрасно сложенный, окруженный друзьями и
почитателями.
   Завороженный, смотрел он  на  синие  электрические  искры,  со  смешанным
чувством прикасался к оголенным кондукторам большой лейденской банки,  жадно
вдыхая пахнущий озоном воздух.
   Этим человеком был Бенджамен  Франклин.  Трудно  себе  представить  более
выдающуюся и популярную личность своего  времени.  Он,  пятнадцатый  ребенок
мелкого ремесленника, родился в 1706 году в Бостоне, жил 84 года и занимался
физикой всего лишь семь лет - с 1747 по 1753 год.
   Франклин  ввел  в   науку   понятие   положительного   и   отрицательного
электричества.  Когда  мы  пользуемся  словами   "батарея",   "конденсатор",
"проводник", "заряд", "разряд", "обмотка", мы вряд  ли  помним  о  том,  что
Франклин первым дал названия всем этим вещам.
   В последние годы своей жизни Франклин  стал  одной  из  выдающихся  фигур
политической жизни Америки,  активным  борцом  за  освобождение  Америки  от
колониального ига Англии.
   В двадцать семь лет он, помимо всего прочего, был популярнейшим писателем
Америки. Его "Бедный Ричард" выдержал бессчетное количество изданий. "Я  мог
бы попытаться вызвать к себе добрые чувства, провозгласив, что  я  пишу  эти
выпуски не  для  чего  иного,  как  для  блага  общества;  но  это  было  бы
неискренне, и кроме того, современники мои слишком умны для того, чтобы быть
обманутыми таким образом... Истина же в том, что я крайне беден, а  издатель
обещал мне значительную часть выручки...", - откровенно  писал  Франклин  по
поводу своей писательской деятельности.
 
 
   Бенджамен Франклин.
 
   "Альманах  Бедного  Ричарда"  был  чем-то  вроде  календаря,  содержащего
практические  советы,  изречения  (типа  "нельзя  заставить   пустой   мешок
держаться прямо", "своим можешь назвать лишь то, что съел") и  занимательные
рассказы. Образ бедного Ричарда - "полуголодный ученый старикан,  допекаемый
своей сварливой женой, рассуждающий  о  пользе  бережливости,  подмигивающий
молоденьким  женщинам"  -  оказался  необычайно  популярным   и   жизненным.
"Альманах" издавался около тридцати  лет.  Для  нас  во  всем  этом,  помимо
иллюстрации высокого "общего уровня таланта"  Франклина,  важно  и  то,  что
"Альманах", так же как и издававшаяся им же  "Пенсильванская  газета",  дали
Франклину возможность разбогатеть и к  сорока  годам  "отдалиться  от  дел".
Наличие свободного времени и денег немало способствовали успехам Франклина в
области электричества.
   Франклин был обаятельнейшим, образованнейшим  человеком  своего  времени.
Веселый и жизнерадостный, атлетически  сложенный,  Франклин  всегда  окружен
интересными  и  влиятельными  людьми  -  дипломатами,  принцами,  учеными  и
очаровательными женщинами.
   Но вернемся к семи "электрическим" годам из жизни  Франклина,  точнее,  к
тем из них, которые были связаны  с  доказательством  электрической  природы
молнии.
   После   случайно   прослушанной   популярной   лекции   Франклин,   решив
систематизировать все, что он узнал от других и понял сам,  развил  довольно
простую, но  стройную  и,  как  впоследствии  оказалось,  правильную  теорию
статического электричества и его передачи от одного  тела  к  другому  -  ту
самую  теорию,  которую  мы  проходим   в   школе,   впервые   знакомясь   с
электричеством. Сейчас мы сделали бы лишь одну поправку  к  этому  учению  -
Франклин наугад принял, что  то  тело,  которое  накапливает  электричество,
заряжается  положительно.  Тело,  теряющее   электричество   ("электрическую
жидкость" по терминологии  Франклина),  заряжается  отрицательно.  Мы  знаем
сейчас, что носителем  электричества  в  проводниках  является  отрицательно
заряженный электрон. Поэтому наэлектризованное тело, на наш  взгляд,  должно
быть признано отрицательным. Естественно, что Франклин  не  мог  предугадать
этого, и для того, чтобы  не  ломать  установившиеся  со  времени  Франклина
представления, сейчас направление тока (от  "плюса"  к  "минусу")  принимают
обратным направлению происходящего в действительности  процесса  -  движения
электронов.
   Франклин вдохновенно творил новую теорию. Идеи вытекали  друг  из  друга,
обретали мелодию,  гармонию,  изящно  модулировали  и  образовали,  наконец,
блестящую  симфонию  статического  электричества.  Атмосферу  необыкновенной
легкости, игры, но игры, в тайных закоулках которой могут скрываться великие
открытия, атмосферу, в которой творил  он  свою  теорию,  передал  Бенджамен
Франклин в одном из своих писем к английскому другу:
   "Ввиду того, что  наступает  жаркая  погода,  когда  электрические  опыты
доставляют мало удовольствия, мы думаем покончить  с  ними  на  этот  сезон,
завершив все довольно веселым пикником.
   На берегах реки Скулкилл искра, переданная с одного берега на другой  без
какого-либо проводника, кроме воды, зажжет  одновременно  на  обоих  берегах
реки  спиртовки  (этот  опыт,  к  изумлению  многих  видевших  его,  мы  уже
проделывали некоторое время тому назад)...  Индейка  к  нашему  ужину  будет
умерщвлена электрическим ударом и зажарена на электрическом  вертеле  огнем,
зажженным наэлектризованной банкой; мы выпьем  за  здоровье  всех  известных
физиков... из наэлектризованных бокалов  под  салют  орудий,  стреляющих  от
электрической батареи"1.
   Теория статического электричества помогла Франклину сделать  сенсационное
открытие - он первым доказал, что молния, с  грохотом  прорезающая  небо,  и
искра, полученная с помощью лейденской банки, это  одно  и  то  же  явление,
только в разных масштабах.
   Нельзя сказать, что такая аналогия  была  очень  уж  новой.  Еще  великий
Ньютон писал в одном из своих писем в 1716 году:
   "Тот, кто копается  в  глубоких  шахтах  знания,  должен,  как  и  всякий
землекоп, время  от  времени  подниматься  на  поверхность  подышать  чистым
воздухом. В один из таких промежутков я и  пишу  вам...  Я  много  занимался
замечательными явлениями, происходящими, когда приводишь  в  соприкосновение
иголку с кусочком  янтаря  или  смолы,  потертой  о  шелковую  ткань.  Искра
напомнила мне молнию в малых размерах..."
   Но "напомнила" -  это  еще  не  доказательство.  Нужно  было  очень  ясно
представить себе электрические процессы,  происходящие  в  атмосфере,  чтобы
сделать решающий шаг  -  поставить  ясный  эксперимент,  со  справедливостью
доказывающий, что молния и искра - одно и то же.
   ...О нежные воспоминания детства! Призрачный и  светлый  мир,  населенный
умными, добрыми существами, большими яркими цветами, бабочками и стрекозами!
Мир, где наслаждаются самым  обычным:  небом,  облаками,  запахами  с  такой
остротой, которая,  быть  может,  придет  во  всей  последующей  жизни  лишь
несколько раз. О, как прекрасен и ярок мир, который  мы  в  спешке  взрослых
будней не успеваем заметить...
   В один из незабываемых дней своего детства великий  Франклин,  тогда  еще
мальчик Бен, смастерил  с  помощью  взрослых  белоснежное  трепещущее  чудо,
стремящееся при малейшем ветре выпорхнуть из тонких детских рук на  свободу,
в высокие голубые глубины, где хозяин лишь ветер,  теплым  потокам  которого
должен повиноваться новый воздушный  змей.  Тонкая,  но  прочная  веревка  с
палкой (чтобы  крепко  держать  вырывающийся  змей)  -  все,  что  связывает
маленького Бена  с  большим  белым  парусником  -  или  птицей?  -  неслышно
несущимся где-то высоко впереди. Бен бежит за ним по  улочкам,  выбегает  на
зеленый луг, полный травы, цветов и пчел; но корабль несется выше и  дальше,
и некогда Бену отдохнуть,  перевести  дух.  Он  бежит  по  колено  в  траве,
обнаженное тело омывается теплым летним воздухом, а  впереди  препятствие  -
пруд. Безрассудность детства? Бен в пруду, в руках - крепко зажатая палка  с
веревкой. Бен переворачивается на спину, и вдруг начинает  плавно  скользить
по поверхности воды, влекомый воздушным  парусником;  опасный  и  невыразимо
приятный для Бена эксперимент, к счастью, благополучно окончился  на  другом
берегу пруда...
   Это детское воспоминание Франклина, "отнявшего молнию у небес и власть  у
тиранов", по выражению его биографа Тюрго, конечно же, сыграло свою  роль  в
осуществлении знаменитых франклиновских экспериментов с воздушным змеем.
   "Когда змей и  веревка  намокнут  от  дождя  и  вследствие  этого  станут
проводить электричество, - писал Франклин, - то поток его обильно исходит из
ключа при приближении  суставов  пальцев.  От  него  можно  зарядить  банку.
Электрическим огнем, полученным таким образом, можно зажечь спирт и  сделать
все опыты, совершаемые обычно с натираемым шаром или трубкой. Этим полностью
доказывается тождество электрического вещества с веществом молнии".
   Здесь уже не Ньютоновское "напоминает". Франклин  определенно  указывает,
что "вещество молнии" и "вещество электричества"  "тождественны".  Интересно
заглянуть, так сказать, в "творческую лабораторию" Франклина,  пришедшего  к
этому выводу. Вот что писал он 1 ноября 1749 года:
   "Электрическая жидкость имеет с молнией следующее сходство: 1. Дает свет.
2. Тот же цвет света. 3.  Ломаное  направление.  4.  Быстрота  движения.  5.
Проводится металлами. 6. Создает треск или шум при взрыве. 7. Встречается  в
воде или во льду. 8. Разрывает предметы, через которые проходит. 9.  Убивает
животных. 10. Плавит металлы. 11. Зажигает легко воспламеняющиеся  вещества.
12. Серный запах".
   Открытие Франклина было высоко оценено  М.  В.  Ломоносовым,  а  один  из
видных тогдашних русских поэтов несколько позже, уже после опытов Гальвани и
Вольта, откликнулся на открытие связи между электрической искрой  и  молнией
следующим шутливым стихотворением:
 
   Итак, Узнал я наконец,
   Тебя, Зевес самодержавный!
   Узнал, что мир - большой глупец,
   А ты - проказник презабавный!
   Два металлических кружка
   Да два телятины куска
   С цепочкой медной за ушами -
   Вот тайна молний и громов,
   Которыми, как чудесами,
   Ты нас стращал из облаков.
   Гальвани с мертвою лягушкой
   В лаборатории своей
   Нам доказал, что ты людей
   Всегда считал одной игрушкой!
   Сын праха, слабый и глухой,
   Под руководством гальванизма,
   Едва ль, Зевес почтенный мой,
   Я не дойду до атеизма!
   К чему мне ты? Я сам Зевес!
   Перуны, молнии и громы
   Мне без обманов и чудес
   Теперь торжественно знакомы!
   Огонь и блеск в моих очах,
   И гром и треск в моих ушах!..
 
   Когда стала ясна электрическая природа молнии, Франклин смог  осуществить
главное изобретение своей жизни - громоотвод.
   Громоотвод, по словам Франклина, "...либо предотвращает  удар  молнии  из
облака, либо уже при ударе отводит его в землю без ущерба для здания.
   Нижний конец прутка должен  уходить  в  землю  настолько,  чтобы  достичь
влажного грунта, возможно, на глубину в два или  три  фута.  А  если  пруток
изогнут так, чтобы он отходил под землей  в  горизонтальном  направлении  на
расстояние в шесть-восемь футов наружу от фундамента и затем снова изгибался
вниз на три-четыре фута, то он предохранит от повреждения любую часть кладки
фундамента.
 
   Опыты Бенджамена Франклина с громоотводом состоялись в 1760 году. Но  еще
в 1754  году  чешский  священник  Прокопий  Дивиш,  проживавший  в  Прендице
(Богемия) установил на своем доме десятиметровый железный шест, основательно
заземленный.  Соседи  взбудоражили  окрестных  крестьян,  и   те   разрушили
громоотвод, полагая, что именно он виновник неурожая  1754  года.  Возможно,
что Прокопий Дивиш  использовал  идеи  Франклина  о  природе  электричества,
возможно, он дошел до них самостоятельно,  но  факт  остается  фактом  -  он
построил громоотвод раньше Франклина.
 
   Лицо, опасающееся молнии  и  находящееся  во  время  грозы  в  не  совсем
надежном доме, поступит хорошо, избегая садиться около камина,  зеркала  или
любой позолоченной картины и панели. Безопаснее всего сесть в кресло посреди
комнаты, положив свои ноги на другое (только не под  металлической  люстрой,
спускающейся с потолка на цепи). Еще безопаснее положить два-три матраца или
перины на середине комнаты, сложить их вдвое и водрузить на  них  кресло,  и
поскольку те проводят хуже стен, молния не  может  пойти  по  ломаному  пути
через воздух комнаты и матрацы, если она имеет лучший и сплошной проводник в
стене. Там, где это возможно, следует подвесить на шелковых шнурах на равном
расстоянии от стен, пола и потолка гамак или  подвесную  кровать,  что  даст
самое надежное укрытие, которое только можно создать  в  комнате  и  которое
действительно может считаться совершенно безопасным от удара молнии".
   Такие предостережения могут сейчас показаться  забавными,  но  тогда  они
были вполне злободневны.
   После того как Франклин в 1760 году установил первый громоотвод  на  доме
купца Веста в Филадельфии, Европа и Америка разделились на два лагеря - ярых
приверженцев громоотвода и столь же ярых  противников  его.  В  Париже  одно
время даже женские шляпы изготовлялись с  громоотводами  и  считались  очень
модными. В то же время  буржуа  де  Визери,  поставивший  на  своем  доме  в
Сент-Омере громоотвод, подвергся яростным нападкам соседей, которые в  конце
концов подали на него в суд. Это было  уже  ,в  1780  году.  Процесс  длился
четыре года. Защитником громоотвода  на  процессе  выступал  никому  еще  не
известный адвокат Максимилиан Робеспьер. Именно этот  процесс  стал  началом
его большой  популярности.  На  стороне  противников  громоотвода  экспертом
выступал     Жан     Поль-Марат.     Кстати,     Марат     был     известным
писателем-популяризатором: его перу принадлежат три книги по электричеству -
одни из первых.
   В конце концов де Визери был оправдан.
   В Филадельфии в 1782 году было установлено 400 громоотводов.  Крыши  всех
общественных  зданий,  за  исключением  гостиницы  французского   посольства
(Франция громоотвод официально не признавала), были увенчаны  металлическими
штырями. Во время сильной грозы 27 марта 1782 года именно  в  дом-исключение
ударила  молния.  Гостиница  была  частично  разрушена,  а  живший   в   ней
французский офицер убит. После этого случая, имевшего  широкий  общественный
резонанс, громоотводы были установлены уже на всех зданиях.
 
   На вопрос "ставить  ли  громоотвод  на  здание  храма?"  Эдисон  ответил:
"Непременно. Провидение бывает иной раз очень рассеянным".
 
   Франклин не мог пройти мимо важных общественных событий  своего  времени.
Граждане города Филадельфии неоднократно избирали его на важные общественные
посты. Так, в 1754 году Франклин был избран делегатом Пенсильвании на  съезд
представителей английских колоний в  Америке.  Дело  в  том,  что  отношения
Англии и Франции в то время обострились; в любой момент можно  было  ожидать
нападения  французов  на  английские  колонии  в  Америке.  Для  защиты   от
возможного нападения Франклин предложил  на  съезде  свой  план  объединения
английских колоний в  Америке,  план,  который  впоследствии  лег  в  основу
создания государства Соединенных Штатов.
   Однако Англия, видя опасность, связанную с объединением  ее  американских
колоний, возражала против плана создания федерации. Отношения между  Англией
и ее американскими колониями ухудшаются.
   В 1757 году Франклин отправляется в Англию представителем Пенсильвании  и
затем - всех английских колоний в Америке. Его миссия была  трудной.  Англия
не могла  сдержать  стремлени