аложили в породу - мы отыскать его не
сможем физически.
     - Я должен отправить рапорт,  и хочу посмотреть всю про-
цедуру: как, кто, где, вы понимаете?
     - Я  получил предписание оказывать вам полное содействие
и сам проведу вас по зоне.
     Больших трудов это не стоило.
     - Ваш пакет поступает в почтовую экспедицию. Собачка его
понюхает на  предмет  взрывчатки,  после чего мы кладем его в
почтовый ящик.  Ну, а девяносто девять процентов перемещаемой
массы -  это русиновая порода.  Сейчас ее как раз загружают в
камеру.
     Загрузка не впечатляла. Резиновая лента транспортера вы-
валивала рыжий щебень прямо на пол.
     - Это и есть знаменитый русин?
     - В породе его не больше процента.  Извлечение  проводят
на матушке.
     - А почему не здесь?
     - Сложнее.  И потом, надо же нам что-то перемещать в от-
вет на земные поставки.
     Шаров снял с транспортера камешек.  Ну,  чистая щебенка.
Где он,  могучий элемент,  превращающий обычную сталь в сталь
красную, непробиваемую?
     - Значит, триста пудов?
     - Сто пятьдесят утром, сто пятьдесят вечером.
     Два добермана по обе стороны транспортера скалились друг
на друга.  Скучно собачкам. Он вернул камешек на ленту. Ника-
кой реакции.
     - Вечерняя партия - человеческий материал, а утром Земля
перемещает материалы.  Бывают и внеочередные перемещения, вне
расписания, как в вашем случае, но они оговариваются заранее.
     Лента остановилась.
     - Все,  загрузка произведена. Сейчас транспортер уберут,
и состоится сеанс перемещения. Пройдемте на мостик.
     Идти пришлось мимо псов.  Салову, как хозяину, они пови-
ляли всем туловищем,  Шарова не заметили, а вот на Лукина за-
лаяли неистово.
     - С  детства  собак  не терплю,  - подпоручик постарался
обойти их в узком проходе.  - И они меня.  Дважды кусали,  на
ноге до сих пор шрам ношу.
     Мостиком оказалась небольшое, выгороженное в зале управ-
ления, помещеньице. Пластиковые прозрачные стенки отгоражива-
ли от ушей, но не глаз. Смотрели на них отовсюду, но мельком,
искоса. Зырк - и нету взгляда. Не пойман - не съеден.
     - Отсюда подтверждается команда на  перемещение.  Второй
ключ - в зале.  И аналогичная ситуация - на земной станции, в
Пулково. Так что несанкционированное перемещение требует сго-
вора по меньшей мере четырех человек.
     Четырех, четверых...
     - У нас очень точные хронометры. Реле допускает разнобой
в три секунды, но обычно укладываемся ровненько.
     Тонкая стрелочка подбиралась к полудню.
     - Внимание!
     Управляющий перемещением  повернул  ключ.  Через секунду
мягко дунуло в уши.
     - Масса одинаковая, а объ„м разный. Перепад давления.
     - Шестьдесят четыре человека,  - прохрюкала переговорная
трубка.
     - Детский поток. Третий за неделю. Молоденькие, они луч-
ше приспосабливаются к Марсу. Быстрее.
     Шаров огляделся.  Не видать шпионов, не слыхать. А они -
рядом. Близенько.
     - А можно ли отсюда переместить что-нибудь,  например, в
Лондон?
     - Наша матрица соответствует Пулковской.
     - Ну,  а заменить матрицу? Тайком, например, заменить, и
наладить обмен с другим местом.
     - Теоретически это,  конечно, возможно. Но матрица охра-
няется круглосуточно,  и никто,  включая первого  вожака,  не
имеет к ней доступа.
     - Так уж и никто?
     - Замена матрицы возможна только комиссией с Земли,  ко-
миссией высшего ранга. Не знаю, за пять лет таких комиссий не
было. Матрица, в принципе, должна служить веками.
     - Ну, а если все-таки заменили?
     - А юстировка?  Минимум неделя уйдет на юстировку, и все
это время камера будет простаивать.  Неужели это можно не за-
метить?
     - Сдаюсь,  сдаюсь.  Теперь - другое. У вас ведется доку-
ментация перемещений?
     - Обязательно. Хотите проверить, не было ли перебоев? На
мой взгляд, труд излишний, но если вы настаиваете...
     - Это мой способ отрабатывать хлеб.
     - Тогда пройдемте в канцелярию.
     Канцелярия пахла,  как все канцелярии мира - пылью, чер-
нилами, старой бумагой.  Только разве поменьше размером. Сов-
сем небольшая, если быть точным.
     - Я вот...  реестрик... - и человечек был обычной канце-
лярской кошкой - драный, взъерошенный, лишайный.
      Реестрик представлял собой лист бумаги, расчерченный на
графы, наполовину уже заполненный.
     - Покажите документы,  которые потребуются капитану. Все
документы, без исключения.
     - Будет исполнено, - подобострастно  ответила кошка.
     Два часа Шаров листал пухлые  тома  отчетов:  недельных,
месячных,  квартальных,  потом  переключился исключительно на
годовые. Синие обложки - с Земли, красные - на Землю. С Земли
шло все:  воздух, вода, еда, материалы, оборудование, и люди,
люди и люди..  На Землю шла в основном руда - сотни  и  сотни
пудов складывались в миллионы.  Людей ушло на Землю четыреста
тридцать три человека. За все пять лет. Последний раз отправ-
ка  человека  на  матушку  состоялась  за неделю до аварии на
Свотре.
     Ясно, головушка?  Два и два складывать не разучилась?
     Графы "шпионские сообщения" в реестриках не оказалось.
     Лукин тоже  изучал документацию - читал,  шевеля губами,
записи дежурных по перемещению.  Тех,  кто стоял  на  ключах.
Каждое новое  имя он заносил в маленькую книжечку - для себя,
и на большой лист бумаги - для Шарова.
     Отработка документации  иногда приносила решение самых
сложных вопросов. Но не на этот раз.
     - Довольно, - Шаров закрыл последний годовой отчет. Вер-
нее, первый - он читал их в обратном порядке.  - Пора погово-
рить с нашим санитарным ответственным.
     - Уж он теперь ответит, - недобро скаламбурил Лукин.
     Они распрощались с Саловым.  Ориентироваться в переходах
становилось все легче.
     Отделение Департамента, ставший привычным кабинет, - все
это располагало к хорошему, до мозга костей, допросу. Часа на
четыре. Или больше, до утра.
     - Доставьте нам Зарядина,  - распорядился Шаров.  Может,
удасться управиться быстро?  Раз-два и чистосердечное призна-
ние? В знак уважения санитарного ответственного к его,  Шаро-
ва, заслугам перед Отечеством?
     - Добрый вечер,  Иван Иванович! - вместо Зарядина явился
Спицин, марсианский вожак номер три.  Давно не виделись, кол-
лега.
     - Добрый...  да, действительно, вечер. Хотите поприсутс-
твовать на допросе?
     - Хотел бы. Искренне хотел бы.
     - Почему "бы"?
     - Мне  очень неловко сообщать,  но подозреваемый Зарядин
скончался полчаса назад.
     - От каких же причин, позвольте полюбопытствовать, - Ша-
ров понял, что не удивился. Ждал, значит. Сидел и ждал, лежал
и ждал, ходил и ждал.
     - Отек легких, - Спицин не выглядел смущенным, напротив,
казалось, он доволен. - Дыхательная недостаточность.
     - Вот так,  вдруг, ни с того ни с сего - дыхательная не-
достаточность?
     - И с того и с сего. Мы проверили. В его кислородной ба-
тарее оказался  фосген.  Газ,  вызывающий  смерть из-за отека
легких. Следовательно, это он, Зарядин, - причина взрыва эки-
пажа.
     - Разве?
     - Иначе зачем кому-то потребовалось его устранять? Заря-
дин сделал свое дело,  потому и был обречен - чтобы не выдать
сообщников. Типичный прием,  шаблон.  Осталось проверить кон-
такты Зарядина - как следует, с пристрастием, - и мы все рав-
но выйдем на его сообщников.
     - Вы говорите, газ был в батарее Зарядина? В какой?
     - Что значит - в какой?  В той, что была при нем, - Спи-
цин удивился непонятливости капитана.  Не знают они  там,  на
матушке, специфики Марса.
     - Любопытно, действительно любопытно.
     - Вас что-то смущает, капитан?
     - Так, одна малость. Дело в том, что эта воздушная бата-
рея - моя.




                           ГЛАВА 7

     - Ваша?
     - Я сам отдал ее санитарному ответственному.
     - Выходит...
     - Выходит,  это у меня должен был случится отек  легких.
Вот так.
     Спицин вздохнул.
     - Жаль,  очень жаль.  То есть,  я рад,  что вам повезло.
Жаль, что вы распорядились не трогать Зарядина без вас.  Доп-
росить бы его своевременно, и многое бы прояснилось. Выходит,
у нас опять нет подозреваемых?
     - Чего-чего,  а подозреваемых хватает. Мой соратник даже
списочек подготовил.  Без Зарядина там трое остались.  Вполне
достаточно.
     - Попробую угадать. Я, Ушаков и, наверное, Салов. Верно?
     - А вы у него спросите. Подпоручик, отвечайте.
     - Это всего лишь рабочая гипотеза, - Лукин ожег взглядом
капитана.
     - Я не в претензии, - развел руками Спицин.
     - Списочек подготовил он, - кивнул на подпоручика Шаров,
- а батарея отравленная досталась мне.
     - Зарядину она досталась,  - утешил его начальник марси-
анского отделения департамента.
     - То - случайность.  Мое везение,  - надолго его не хва-
тит. Раз везение - с батареей, два - охотнички подоспели. По-
милуйте, надобно же и умение показать.  Умение капитана Шаро-
ва. Выставлено  для  всеобщего обозрения в павильоне народных
ремесел, детям и нижним чинам вход возбранен.
     - Получается,  дело  у  вас затягивается,  - теперь дело
опять "у вас". Дистанцируется третий вожак.
     - Отнюдь, камрад Спицин, отнюдь. Думаю, мы стали гораздо
ближе к истине, нежели вчера.
     - Рад это слышать,  - но видно было, что Спицин сомнева-
ется.
     Блеф - штука тонкая. Так иногда заврешься, что и сам на-
чинаешь верить в сказанное собой. Противник-то поверил, раз и
взрыв, и фосген.
     - Завтра,  самое позднее,  послезавтра,  я  надеюсь,  мы
окончательно расставим точки над i.
     - Превосходно,  просто превосходно.  Я могу передать это
Ушакову?
     - Я уже говорил с ним на эту тему.  Вчера, - говорил-го-
ворил. После чего и открылась охота. Типичная ошибка службис-
тов: "после того - значит, вследствие того".
     - Что ж,  подождем до завтра, - Спицин не стал обижаться
на скрытность капитана.  Земля,  она и есть Земля. Марку дер-
жит. К тому же - правила Департамента. Чего не знаешь - за то
не в ответе.
     - Или до послезавтра. Но сейчас я бы хотел осмотреть те-
ло Зарядина.
     - Извольте. Я проведу вас в медчасть.
     - Умер,  да... - в медчасти их встретили почтительно, но
с чисто совестью. - Делали, что могли, но слишком велика ока-
залась доза.  Триста литров чистого кислорода затратили,  и -
впустую.  Отек  протекал  злокачественно.  Вы хотите пройти в
секционную?  Только возьмите воздушную  батарею.  Все-таки  -
фосген.
     Зарядин действительно был очень мертвый. Случалось - ук-
рывали  подобным  образом  людей,  выводили из-под следствия.
Случалось, но не случилось.
     - Тело срочно отправьте на Землю.
     - Раньше утра не получится, - Спицин не поморщился. Зна-
ет порядок.
     - Вот с утренним сеансом перемещения пусть и отправится.
     - Да, повезло, - непонятно чему порадовался врач.
     - Доктор,  - отвел его в сторонку Шаров,  - вы мне дайте
чего нибудь от сна,  посильнее... Мне сегодня спать нельзя...
Первитина, что ли...
     - Могу предложить кое-что получше.  Вот, по капсуле каж-
дые шесть часов.  Не более четырех кряду. Максимум - шесть. А
потом - сутки отсыпаться.
     - Отосплюсь. Непременно отосплюсь. Спасибо.
     Капсулы в прозрачном пузырьке лежали смирно,  придавлен-
ные пружинкой пробки.  Точно патроны в обойме. Лежат-лежат, а
потом - бабах! Собирай мозги по стенке. Какие мозги, там ведь
кость, капитан. Юморист. Душа компании. Тосты, анекдоты, шут-
ки. Рекомендуется для гг.  офицеров. Цена с пересылкой - цел-
ковый, участникам босфорской войны - скидка.
     - Пожалуй... Пожалуй, на сегодня довольно. Пойду состав-
лять рапорт,  к утреннему сеансу поспеть надо. Во сколько ут-
ренний сеанс-то?
     - В восемь пятнадцать, - подсказал Лукин.
     - Девять часов. Три - на рапорт, что останется - на сон.
     Третий вожак сочувственно кивнул:
     - Писанины хватает. И никаких писарей не позовешь - сек-
ретно. Сколько я в свое время бумаги перевел. А гусей!
     - Вечные  ручки спасли Рим,  - продолжил вечер шуток Ша-
ров. Демонстрация уверенности в завтрашнем дне.
     - Мой шеф был записным патриотом и всякие западные штуч-
ки отрицал. Гусиное перо - и точка, - начал делиться воспоми-
наниями Спицин.  - Аспирина не признавал. Рюмка водки, щепоть
пороха, и баня,  парная. Там и умер от удара. Не успели кровь
пустить. Любимое его средство.
     - Средство знатное, - подтвердил Шаров. Так и до крамолы
договориться можно.  Нет, откровенность - дурная болезнь. Со-
бачья, как говаривал тот самый шеф. Выходит, Спицин - из ста-
рой гвардии.  Хоть на Марсе, но живой. Реликт. После заговора
генералов кровопускание устроили изрядное.  Очистка от вреди-
телей, пособников и шлаков.
     - Я все говорю,  говорю,  а вам время дорого.  Позвольте
проводить вас,  - Спицин поражал своей любезностью. Издевает-
ся, что ли? Или просто - профилактика? Личный надзор? Ничего,
нам, людям честным, скрывать нечего. Голы, аки соколы. Неиму-
щие.
      - Не стоит затрудняться, - отклонил любезность Шаров, -
нам еще придется обсудить кое-какие  мелочи.  Рутина,  знаете
ли. Повседневность.
      - Самое главное в нашей работе.  Тогда - до завтра, ка-
питан.
     Озадачив Лукина - проверить  документацию  транспортного
отдела  -  не выезжали ли экипажи из поселений более,  чем на
день и подготовить поименный список лиц, отбывших на Землю за
два последних года к завтрашнему утру и спи,  отдыхай,- Шаров
в одиночестве брел переходами Алозорьевска. Теперь неплохо бы
и подумать.  Никто не мешает, не отвлекает. Шум в голове раз-
ве. Чего, мол, думать, работать нужно. Действительно, что ли,
рапорт написать,  пока живой? Образцовый такой рапорт, с пол-
ным разоблачением на последней странице.  Знать бы,  что там,
на той странице.
     Никто в переходах за ним не следил,  никто  не  нападал.
Алозорьевск - город образцовый. Город будущего. Нет празднос-
ти, нет и преступности.  Люди гордятся плодами своего  труда.
Энтузиазм размеров неслыханных.  Даже под ноги не плюют. Все,
как один.
     У входа в свой # 2-а он еще раз оглянулся.  Для публики.
Пусть их, заслужили.
     Сюрприз ждал в самом номере.
     - Надя?  Что-то случилось? - ничего более на ум не приш-
ло. Ах,  некстати,  как некстати. Будь это на отдыхе, на Зем-
ле... Полно, капитан, кому ты нужен на отдыхе, вне власти.
     - Возьмите...  Возьмите меня на Землю, - принцесса Марса
курила редкие американские сигареты. Умело курила, по-настоя-
щему.
     - Я не вполне вас понимаю...
     - На  Землю.  Я...  я очень прошу вас и готова...  - она
покраснела. От решимости, стыда, гнева, все вместе?
     - Готовы?... - доброжелательно подсказал он.
     - Я понимаю,  глупо...  Вам,  наверное, часто предлагают
себя... Но у меня просто ничего нет больше.
     Вот вам и ножечек в спину. Надежда Ушакова. Остается вы-
яснить, она - отвлекающий момент, или сам инструмент? Скорее,
второе. Классика Департамента.
     - Если я не попаду на Землю сейчас,  то не попаду никог-
да. Отец трижды просил,  чтобы мне разрешили. И сегодня полу-
чил третий отказ.
     Шаров сел в другое креслице,  рядом, отмахнулся от дыма.
Вот  возьмет,  и  удивит.  Впадет в откровенность и расскажет
свои секреты не после,  как они рассчитывают, а до. Или, того
горше,  вместо.  О чем рассказывать только?  О подозрениях? О
раскрытых тайнах?  Нет у него раскрытых тайн. Или они неинте-
ресны.  Например, тайна номер семь... или восемь? За пять лет
освоения Марса перемещено было сюда шестьдесят семь тысяч че-
ловек.  Обратно  -  четыреста тридцать три человека.  Судя по
объемам поставок воздуха и продуктов,  сейчас во всех поселе-
ниях находилось не более шести, максимум, семи тысяч человек.
Сложите и вычтите. Такая вот арифметика. Кого это волнует?
     - Надя, я бы и рад помочь вам, но не так это просто. Сю-
да,  на Марс, мне что человека отправить, что сто - пустяк. А
вот обратно... Обратно - куда сложней.
     - Вы можете,  я знаю, - кого она пыталась убедить - себя
или его?
     - Может быть,  я подчеркиваю- может быть, мне и удасться
что-нибудь для вас сделать,  но только в случае успешного за-
вершения э... моей миссии.
     - Но ведь вы сказали, что завтра...
     - Ну так то завтра. А вы пришли сегодня.
     - Я слышала,  мойї1 рараї0 в вашем списке.  Если нужно, я бы
могла...
     Вот и дождались. Дочь дает показания, уличая отца в дея-
тельности, направленной на подрыв империи. Который раз одно и
то же. Противно.
     - Нет у меня никакого списка,  Надя.  Но если вы  хотите
мне помочь...
     - Конечно, хочу.
     - Тогда... Вы здорово управляетесь с парокатом. А экипаж
сможете вести?
     - Смогу, разумеется.
     - Тогда покатайте меня.
     - Сейчас?
     - Именно сейчас. Дело того требует.
     Она удержалась от вопросов - куда,  зачем,  почему.  Ум-
ненькая девочка.
     Обслуга парка  вопросов  не  задавала.  Наружные костюмы
принесла сама Надежда, экипаж подогнала она же.
     - Отцовский. Он всегда заправлен, наготове.
     Коробочка на поясе дразнила - любит,  не любит,  фосген,
не фосген. Для некоторых снаряды в порядке исключения попада-
ют в одно место и дважды, и трижды. Для хорошего человека.
     Он устроился внутри, Надя заняла место вожатого.
     Ворота шлюза раскрылись.
     - Мы сможем двигаться в такой темноте?
     - Не быстро. Я сейчас зажгу фонари.
     Зашипел газ, и ацетиленовый свет отвоевал у тьмы малень-
кий кусочек Марса. Сейчас мошка налетит.
     - Поехали  в  сторону Свотры,  - заказал он единственным
маршрут, который знал.
     Ехать было приятно. Кресло удобное, просторное и мягкое.
И обзор прекрасный. Он читал, что у Марса две луны, но не на-
шел ни одной. Ладно, не в лунах счастье.
     - Версту мы проехали?
     - Полторы,  -  сейчас Надя чувствовала себя поувереннее.
Дело делала.
     - Тогда хватит. Развернитесь назад, к городу, и погасите
фонарь.
     Она опять выдержала характер, не спросила - зачем. Шаров
не стал ее томить.
     - Знаете,  Надя,  я буду спать. Устал что-то.
     - Вы боитесь оставаться в городе?
     - Боюсь немножко. Даже больше, чем немножко.
     - Здесь вам бояться нечего.  У меня винтовка. Я в шакала
за версту попадаю.
     - Они что, могут напасть?
     - Шакалы?  Нет, что вы. Я и не в шакала могу попасть то-
же.
     Шаров не стал уточнять характер мишеней Нади.  Меткая, и
довольно.
     Город был темен.  Скудный свет луны (показалась все-таки
какая-то крошка-торопыга) едва обозначал громаду у горизонта.
Без окон. И дверей мало.
     Блестела игла грозоуловителя - загадочно, призрачно, се-
ребряный кол на могиле вурдалака.  Надежнее осинового, хоть и
дороже. Одна беда - украсть могут. Что могут - украдут непре-
менно.  Всенепременнейше. Пережитки тлетворного влияния упад-
нических наций. Маргиналов. Ничего, очистимся, и тогда - про-
щайте, замки и запоры. Нравственность, черта исконно славянс-
кая, воссядет у каждого очага, и народ, взлелеянный вожаками,
радостно и доверчиво пойдет навстречу  великому  жребию.  Уже
идет. Прямо-таки   вприпрыжку,   штаны   некогда  поддернуть.
Гоп-гоп, братки, веселей!
     Ничего не видно.  Не срываются с иглы искры, не разбега-
ются лучи.  Теориям, не подкрепленным практическими результа-
тами,  не место в нашей науке.  Всякие там открытия на острие
пера - вредная выдумка.  Открытия должны давать плоды народу.
Не дают  -  удобрить маленько,  пусть быстрее зреют.  Полить.
Потрясти, наконец. На это мы мастера. Я - мастер.
     Он смотрел на мрак города, надеясь вопреки своим же вык-
ладкам увидеть сигналы.  Ерунда,  конечно.  Существуй такие -
давно бы увидели другие.  Сигнал на триста верст - это вам не
флажками семафорить.
     Или у него зрение притупилось,  или нюх врет.  А почему,
собственно,  зрение?  Уши есть.  Ладно,  отметем, хотя если в
ультразвуке...  Нет, триста миль... Осязание? Почву простуки-
вать.  Три точки,  тире,  точка.  Тоже незаметно не сделаешь.
Письмо послать, имперской почтой. Г