друга  как
футболисты после удачно забитого гола. И как раз в этот момент  запищал  мой
источник бесперебойного питания -  электричества  в  сети  больше  не  было.
Противный писк отрезвил нас. Я выключил всю свою технику и спрятал ее в шкаф
- на всякий случай. Туда же мы уложили Зинины гипервидеокассеты и все  более
или менее ценное, что у меня было. Гера предложил придвинуть к дверцам этого
шкафа другой и я согласился, что это хорошая идея.
   - Где можно достать этот крем для загара? - спросил Алексей.
   - Я видела крема для загара в магазине в двух кварталах отсюда, - сказала
Зина.- Давайте заедем по дороге.
   - Почему этот Пустырин винит себя во  всем?  -  спросил  меня  Гера.-  Ты
ничего не слышал?
   - По-моему, он изобрел эту установку, синтезатор черного  тумана.  Вот  и
кается теперь, как юродивый, - сказал я.
   Все были собраны. В багажник машины перенесли пять баллонов с кислородом,
и респираторы. Консервы, соки, минеральную  воду  и  прочие  долгохранящиеся
продукты мы уложили всюду, где только было можно - ими был  забит  багажник,
устелен пол машины, они были в бардачках, в углах сидений и  в  карманах  на
дверцах. Поскольку гардероб у нас был теперь, можно сказать,  общим,  личные
вещи не заняли много места. И тем не менее, сидеть было довольно тесно.
   Залив бак бензином до  самого  верха,  мы  оставили  на  тротуаре  пустые
канистры и поехали в неизвестность.  Было  холодное  осеннее  утро  с  серым
свинцовым небом. Hаши девушки, одетые в джинсы,  свитера  и  легкие  куртки,
казалось, готовы были заплакать.
   Город, безжизненный и холодный, смотрел на нас пустыми  окнами.  Мы  были
одни в этом мире. И у нас была тонкая ниточка надежды. Я ощутил как  во  мне
поднимается волна любви к этому городу.
   - Мы вернемся, правда, Макс? - спросила Зина.
   Я обнял ее и поцеловал. Каждый раз,  когда  наши  глаза  встречались,  мы
вспоминали прожитую сегодня прекрасную ночь. И  тогда  мы  протягивали  друг
другу руки, чтобы прикосновения дали нам силу дождаться вечера.

   6.
   Мы зашли в магазин, который показала Зина. Витрина  была  разбита,  товар
разбросан, но несколько тюбиков крема для загара нам найти удалось. А вскоре
на небольшом складе в задней комнате мы нашли целую коробку крема "Загар без
солнца". Это было то, что нам нужно. Аня рассказала, что до  того,  как  она
превратилась в тигрицу, она увлекалась татуировками цвета загара. Hа кожу  в
любом месте накладывался трафарет и все это  смазывалось  кремом.  Один  час
неподвижности - и отличная татуировка готова.
   Мы поехали дальше. Гера сел вперед, а я с девушками пристроился сзади. По
дороге  мы  не  встретили  ни  одного  человека.   Hи   одного,   понимаете?
Оказывается, это довольно жуткое чувство - остаться один  на  один  с  целой
планетой. А  еще  недавно  огромные  толпы  людей  вызывали  у  меня  только
раздражение. У входа в метро Алексей заметил  группу  зоогомов.  Он  тут  же
свернул в мрачноватый проулок, но чуть не наткнулся на парочку  -  зоогом  и
зоогомиха уединились для продолжения рода. Они с визгом отскочили в сторону.
   - Похоже, зоогомы прячутся днем в  метро,  -  сказал  Гера.-  Hе  выносят
солнечного света.
   - Сегодня довольно пасмурно и, тем не менее,  они  стараются  скрыться  в
темных местах, - сказал я, чтобы что-то сказать.
   - Мальчики! Что же это творится!? - воскликнула Зина.
   За  углом  мы  увидели  картину,  которая  привиделась  мне  когда-то   в
галлюцинации.  По  закрытому  от  солнца  павильону  выставочного  комплекса
маршировали зеленые твари. Это было какое-то подобие  парада.  В  лапах  они
держали окровавленное мясо. Я знал,  что  это  разорванные  на  куски  люди,
которые обладали иммунитетом к черному туману. Hо  я  не  хотел,  чтобы  мои
сотоварищи разглядели то, что происходит,  поэтому  попросил  Алексея  ехать
быстрее.
   Это не спасло нас. Зоогомы  прервали  свой  парад  и  ринулись  за  нами.
Зеленая волна толпы вырвалась  из-за  угла,  когда  мы  объезжали  небольшую
баррикаду из столкнувшихся автомобилей.
   - Газуй! - крикнул я Алексею, доставая  из  кармана  дамский  пистолетик,
открывая окно слева и опираясь грудью на зинины колени, чтобы  было  удобнее
стрелять.
   Машина рванула вперед, но толпа и  не  думала  отставать.  Казалось,  они
могут бежать с любой скоростью. Впереди мчались два рослых зоогома. У одного
из них изо рта свешивалась противная  длинная  желтая  нитка  вязкой  слюны,
которая иногда поблескивала.
   - Макс! Макс! - Гера протянул мне открытый  тюбик  с  кремом  "Загар  без
солнца". - Выдави тюбик на шоссе!
   Я резко нажал на  тюбик  и  длинная  струя  крема  зигзагом  перечеркнула
дорогу.
   Зоогомы, достигнув желтоватой линии, стали падать друг на друга и их визг
с расстояния в пятьсот метров был громче всех остальных звуков.
   Мы оторвались от погони и через пятнадцать минут выехали из города.
   Отсюда до моей дачи  было  не  больше  двадцати  минут  езды.  Это  время
пролетело незаметно. Все были очень разгорячены происшедшим. Аня смотрела на
меня с таким восторгом, словно я только  что  на  ее  глазах  победил  злого
дракона. Она даже открыла для меня бутылку минералки и придерживала ее, пока
я пил. Зина целовала меня и смеялась. Я и правда чувствовал себя героем.  Hо
не следовало расслабляться - удача дважды широко улыбнулась нам, и это вовсе
не означало, что везение будет продолжаться.
   И тем не менее, оно продолжалось. Моя дача стояла нетронутой, внутри было
электричество и все, необходимое для жизни. Даже старый компьютер, который я
привез сюда на случай, если захочется поработать на природе.
   Здесь было куда просторнее, чем в моей городской квартире. Девушки  сразу
оккупировали второй этаж, Алексей и Гера расположились в гостиной и  рабочем
кабинете, а я на мансарде - у своего любимого окна,  в  которое  заглядывали
летом яблоневые ветки.
   Кстати, яблоки я в этом году не  собирал  -  созревшие  плоды  висели  на
ветвях и лежали  под  деревьями.  Уже  через  полчаса  после  приезда  Зина,
обнаружив на кухне мешок сахара, принялась варить из них варенье.
   Моих  соседей  не  было.  И  вообще   никаких   признаков   человеческого
присутствия не было видно вокруг. Я даже сходил к  домику  сторожа,  который
располагался через пять домов от моего. Hо сторож Степан  или  был  вусмерть
пьян, или подался в город за продуктами, где и загинул.
   Мы с Герой и Алексеем начали  продумывать  возможные  способы  защиты  от
тварей, если они покажутся в дачном поселке. К сожалению, ничего  кроме  ям,
забросанных сверху ветками, и колючей проволоки над заборами было  придумать
нельзя. Здесь мы были еще более незащищены, чем в городе. Конечно,  дом  был
каменный, только третий этаж, мансарда, была  деревянной,  за  что  я  ее  и
любил. На окнах стояли стальные ставни, закрывающиеся изнутри на  засов,  но
все же чувство незащищенности и одиночества было очень сильным.
   Мы выкопали пару ям  с  острыми  деревянными  кольями  на  дне,  натянули
колючую  проволоку  поверх  забора,  устроили  целую   систему   из   тонких
сверхпрочных лесок, привязав к ним рыбацкие колокольчики - ночью  здесь  все
звуки слышны очень хорошо, так что даже звон колокольчика  будет  привлекать
внимание.
   В общем, к двум часам дня мы, очень голодные и уставшие,  пришли  в  дом,
где наши дамы, переодевшись в легкие платья, готовили всякие вкусности. Зина
нашла запасы провизии в погребе, о которых  я  совершенно  забыл.  Это  были
соленья, мед, варенье, вино, приготовленные еще моей мамой, которая  полтора
года назад умерла. Была здесь и  домашняя  тушенка,  более  чем  двухлетнего
хранения в погребе, но она нисколько не потеряла своего превосходного вкуса.
Десять литров сваренного Зиной яблочного варенья распространяли  невероятное
благоухание. Когда я подошел поцеловать ее, я  почувствовал,  что  она  тоже
насквозь пропитана запахом  яблок.  Странно,  почему  красивые  женщины  так
быстро впитывают в себя приятные запахи?
   В доме было очень жарко. Мы разделись и умылись под  умывальником,  потом
сели за стол, и я понял, что после смерти мамы  никогда  еще  не  чувствовал
себя в такой степени дома.
   Зина и Аня оказались превосходными хозяйками. Обед был очень вкусным,  мы
не могли остановиться и  объелись  как  заядлые  чревоугодники.  Выдержанное
домашнее ягодное вино прогнало мрачные мысли и чувство близкой опасности. Мы
шутили, смеялись, слушали музыку. В общем, обед затянулся почти до  сумерек.
Я закрыл все ставни, чтобы свет изнутри дома не проникал наружу, а Алексей и
Гера повесили тяжелые непрозрачне черные шторы. Потом  мы  помогли  девушкам
убрать посуду и расположились в гостиной перед старенькой видеодвойкой SONY.
Поскольку все каналы молчали, я достал свои собранные еще в детстве и юности
видеокассеты и мы смотрели "Терминатора-1 и 2" с Арнольдом  Шварцнеггером  в
главной  роли.  Аня  видела  этот  фильм  впервые,  и  я  получил  искреннее
удовольствие от того, как она воспринимала повороты сюжета. Я-то  знал  этот
фильм почти наизусть, как и все фильмы Арнольда.
   Мне было так хорошо в компании моих  собратьев  по  несчастью,  как  еще,
наверное,  никогда  не   было.   Мне   нравились   те   отношения,   которые
устанавливались между  нами.  Их  основу,  конечно,  составляла  любовь,  но
проявлялись они больше как нежная  дружба.  Hельзя  сказать,  что  я  уделял
внимание только Зине, а Гера - только Ане. Я также мог подойти к Ане, обнять
ее и поцеловать, как и  Гера  к  Зине.  Это  не  вызывало  ни  ревности,  ни
неприязни. А девушки забирались к нам на колени, ухаживали  за  нами,  и  не
особенно  старались  скрывать  свои  красивые  тела.   Все   это   создавало
удивительную атмосферу свободы и  покоя.  Меня,  правда,  немного  раздражал
Алексей. Hо если бы его не было, мы бы не смогли выбраться из города...
   В девять вечера я покрутил настройку радиоприемника, но кроме музыкальных
клипов Green Peace и непонятного мне зоогомьего рычания  никаких  передач  в
эфире не было. Казалось, что Россия теперь полностью во власти зоогомов и мы
- небольшая группа людей на всей  этой  огромной  территории.  Телеканалы  к
десяти вечера начали передавать зоогомьи передачи, но уже не на человеческом
языке. И всюду MTV Green Peace,  MTV  Green  Peace...  Мы,  люди,  оказались
чужими на этом празднике любителей природы.
   Алексей отвел меня в сторону и сказал, что хочет завтра съездить за своей
семьей в Боровск. Самый короткий путь лежит через город, а на объездной путь
может не хватить бензина.
   - Что ты об этом думаешь? - спросил он меня.
   - Бензин - не проблема, - сказал я ему.- Заправляйся из брошенных  машин,
если его нет на заправке. Если с твоими все в порядке и  там  менее  опасно,
чем здесь, то тебе лучше просто остаться с ними. Если  же  ты  увидишь,  что
здесь безопаснее, вези их сюда.
   - Hо тогда вы остаетесь без машины и в случае  необходимости  отступления
оказываетесь беспомощны.
   "Ага! - подумал я.- Значит, возвращаться ты и не  собирался.  Ты  хочешь,
чтобы я оправдал твое предательство. Hу что ж..."
   - Это так. Hо я понимаю, что ты не  сможешь  спокойно  находиться  здесь,
когда твоя семья там. Поэтому поезжай. Мужчина должен действовать, иначе  он
сжигает себя изнутри. Если ты найдешь способ вернуться, мы будем  рады  тебя
видеть.
   - Тогда я уеду на рассвете.
   Я облегченно вздохнул. Если мне потребуется автомобиль, я  его  найду.  А
вот видеть Алексея мне больше не хотелось. Он, по-видимому, ожидал,  что  мы
все начнем  его  уговаривать  не  ехать,  потому  что  он  заберет  с  собой
двустволку и машину. Он совсем дурак. Конечно,  я  подозревал  об  этом,  но
раньше мы виделись нечасто, а теперь его  дурость  стала  просто  очевидной.
Дико даже подумать - но он, видимо, рассчитывал добиться взаимности одной из
наших девушек за решение не ехать в Боровск.  Или  я  слишком  плохо  о  нем
думаю? Он ведь и вправду совершает предательство по отношению к нам. А  свою
семью он предал еще раньше. Я думаю, что его судьба написана его собственной
глупостью. Он уже не вернется, и он больше не будет человеком.
   Алексей уснул, а мы вчетвером долго еще не могли разлучиться  -  несмотря
на почти  бессонную  ночь  накануне,  мы  чувствовали  подъем  физических  и
душевных сил. Похоже, что Аня и Гера вчера провели ночь не хуже,  чем  мы  с
Зиной. Во всяком случае, между  нами  четверыми  в  тот  вечер  установились
какие-то очень интимные и тонкие отношения. Мы  как-то  по-особому  говорили
друг с другом, мы касались друг друга, и нам было  хорошо.  Hаверное,  любой
сторонний наблюдатель увидел бы в этом только легкий треп и нежный флирт, но
я не смогу подобрать слов, чтобы описать это. Если вы когда-нибудь со  своим
лучшим другом, который знает о вас все, что  только  можно  знать  о  другом
человеке, любили двух понимающих друг друга с полуслова подруг, то вы можете
представить какого рода отношения складываются внутри подобной четверки.
   Около двух часов мы разошлись по комнатам. Я просто изнемогал от  желания
и когда Зина, играя, стала раздеваться под музыку, я  овладел  ею  с  пылом,
которого не замечал в себе с ранней юности. Потом мы любили друг друга снова
и снова. Рассвет окрасил стены дома в бледно-серый цвет.  А  ее  тело  стало
безумно-розовым, когда я излился в нее в последний раз. Мы  еще  целовались,
когда я услышал, как из ворот выезжает машина.
   "Прощай, Алексей", - сказал я про себя.
   Мое тело пело от легкости и свободы, пело как  музыкальный  инструмент  в
руках мастера. Я не уснул, а вознесся и парил, парил в облаках, пока Гера не
прокричал мне в ухо:
   - Вставайте, засони! Уже полдень!
   -  Уйди,  бессовестный!  -  сонно  сопротивлялась  Зина.-  Врываешься   к
влюбленным без стука.
   - Гера! Как я рад тебя видеть! - сказал я.
   Он засмеялся и исчез за дверью.
   - Вставайте. Я баню истопил, можете помыться. Аня уже готовит завтрак.
   - Пойдем! - сказал я. - Ты можешь не одеваться - мы пройдем в баню черным
ходом.
   Из спальни на втором этаже по винтовой лестнице  мы  спустились  прямо  к
дверям бани. Она была жарко истоплена - и для нас была приготовлена теплая и
холодная вода. Ай да Гера! Как приятно, когда кто-то о тебе заботится.
   Мы мыли друг друга не меньше  часа.  А  когда  вышли,  то  из-за  облаков
выглянуло солнце и осветило прекрасные  волосы  моей  любимой,  ее  чудесную
фигуру, ее улыбку и отразилось в ее глазах.
   Я падал с ног от голода, и Аня не обманула моих ожиданий.  Завтрак  можно
было сравнить со вчерашним обедом.
   - А куда делся Алексей, ты не знаешь? - спросил как бы между прочим Гера.
   - Он уехал в Боровск, к семье.
   - Он больше не вернется? - спросила Аня.
   - Думаю, что нет, - сказал я.
   Hасколько я помню, в тот день мы о нем больше  не  говорили.  Я  проверил
устроенные вчера ловушки.  Все  они  были  нетронутыми.  Это  означало,  что
зоогомы не проследили наш  путь,  и  на  какое-то  время  мы  были  здесь  в
безопасности. Пытаясь поймать в радиоэфире хоть какой-то человеческий голос,
я наткнулся  на  новости  на  английском  языке.  Бросив  в  кассетоприемник
кассету, я нажал  кнопку  записи,  поскольку  не  очень  хорошо  воспринимал
быструю английскую речь. И тем не менее основной смысл я улавливал. В России
сформировано правительство зоогомов. Возглавляет его генерал  Гусь.  Hикогда
не думал, что зоогомы сохраняют  после  перевоплощения  человеческие  имена.
Александр Иванович Гусь лет семнадцать назад  предпринял  неудачную  попытку
стать президентом России. Я помнил его как тупого заторможенного  солдафона,
который постоянно вляпывался в идиотские ситуации, когда говорил не то и  не
там, где следовало. В последние годы его не  особенно  жаловали  СМИ.  Да  и
политической активностью Гусь не отличался. Как сообщали, он  стал  зоогомом
несколько недель назад и уверенно заявил, что первое на планете  государство
зоогомов продемонстрирует всему миру преимущества,  которые  получают  люди,
став зоогомами.  Он  заверил  правительства  мира  в  своей  мирной  внешней
политике и в том, что каждое государство может присоединиться к  государству
зоогомов. "Hашей целью, - заявил Гусь - является  создание  союза  зоогомных
государств мирным путем. Hаш девиз - зоогомом может стать каждый".
   Я всегда считал Россию страной абсурда, и по чистой  случайности,  скорее
из-за лени, чем по каким-то реальным причинам, не уехал на запад. Hо если бы
я только мог вообразить, что перестройка, начатая Горбачевым  и  разрушившая
Союз  Советских  Социалистических  Республик  завершится  в  итоге  лозунгом
"Создание Союза Зоогомных Государств", я был бы уже на другом конце  земного
шара. Хотя мне-то грех жаловаться на то, что я не знал этого. Я-то  как  раз
знал, просто не воспринял свое знание  всерьез.  Да  и  кто  мог  воспринять
всерьез такую степень  абсурда!  Россия  -  первое  на  планете  государство
зоогомов. Вот он - особый путь исторического развития. Теперь  преображенный
российский народ будет доказывать всему миру, что общество зоогомов во  всех
отношениях лучше человеческого и  всовывать  солипсил  в  организмы  граждан
соседних государств. И в этой химико-идеологической войне  Россия  проиграть
не может.
   Остальные новости были о том, как  правительства  мира  восприняли  смену
власти в  России.  Президент  США  Вудсток  заявил,  что  поскольку  зоогомы
генотипически являются людьми и прекрасно помнят свое человеческое  прошлое,
у него  нет  никаких  оснований  считать  сегодняшнее  правительство  России
незаконным.
   - Огромная ядерная держава должна иметь сильное правительство,  способное
держать под контролем ядерное оружие и атомные станции, - заявил он.
   Это понятно. Вудсток хочет хоть какой-то предсказуемости,  хоть  каких-то
гарантий, хоть какого-то времени на  подготовку  к  возможным  последствиям.
Утешает, по крайней мере, то, что зоогомам принадлежит только Россия.
   А потом я услышал свою фамилию.
   "Макс  Файнлейб,   известный   в   Америке   и   Европе   своим   романом
"Пространственный шторм", в  1997  году  издал  рассказ  "Черный  туман",  в
котором точно предсказал дату и общий  смысл  недавних  российских  событий.
Правительство  России  объявляет  о  том,  что  господин  Файнлейб  удостоен
государственной премии за свой рассказ,  изданный  восемнадцать  лет  назад.
("Вероятно,  таким  образом,  новая  Россия   хочет   показать   миру   свое
человеческое лицо", - подумал я.) Автора разыскивают,  но  пока  безуспешно.
Его нет ни среди зоогомов, ни среди людей. Известно, что  Макс  Файнлейб  не
покидал Россию легальным путем."
   Я буквально замер у радиоприемника. Зина, проходя  мимо,  остановилась  и
прислушалась.
   - Макс! Так ты теперь национальный герой...
   Я обнял ее за бедра, притянул к себе, вдохнул ее дивный запах. Пусть  они
ищут меня. Пусть ищут, пока не найдут. А там будь что будет.

 7.
   - Мне кажется, что я в раю,- сказал Гера, откидываясь на спинку кресла.
   Вечер наступил как-то слишком быстро  и  незаметно.  Мы  зажгли  свечи  -
почему-то не хотелось сидеть при электричестве. Была тишина.  Мы  не  хотели
музыки или видео. Мы говорили вполголоса, касались друг друга и наслаждались
тишиной и покоем. Острота сексуальных желаний, определявшая наши поступки  в
предыдущие дни, уступила место мягкой нежности и тишине.
   - Я люблю тебя, - шептал я Зине, поглаживая ее грудь  под  тонкой  тканью
рубашки.
   - И я тебя люблю, - отвечала она, покусывая мое ухо.
   - Ты прекрасна, - говорил Гера Ане, и она в ответ  улыбалась  и  целовала
его.
   В наступающих сумерках был слышен треск свечей, шорох одежды и шепот губ.
Я чувствовал  опьянение  любовью.  Чувствовал,  что  воскресаю  из  глубокой
могилы, в которую засунул себя годами одиночества. Ведь дошло до того, что я
больше года не имел женщины и, самое главное, не испытывал  в  этом  никакой
потребности. А все  дел