к, словно ты... - Она
судорожно вздохнула и продолжила: - Что бы ты ответил, если бы я  сказала,
что не изменяла тебе физически?
     - Я бы ответил тебе тем же, что ты говорила мне уже сотню раз: делать
это в мыслях столь же плохо.
     - Но если мне было это противно, и я только...
     - Чего ты от меня хочешь? - потребовал  он  хрипло,  прижав  костяшки
пальцев к губам из боязни, что они задрожат. "После всего, что  случилось,
- подумал он в панике, - неужели я сдамся? По  своему  желанию  она  может
вернуть меня и может оттолкнуть..."
     - Лукас, ты изменял мне? - Ее лицо казалось лицом жрицы.
     - Нет.
     - Тогда что все это значило?
     Стоя с чашкой кофе в руках, Хачмен почувствовал, как начинают дрожать
колени, угрожая предать  его  и  уронить  наземь.  Мысли  в  голове  вдруг
понестись в  другом  направлении.  "Зачем  мне  машина?  Достаточно  будет
распространить информацию. Всеобщее знание того, как построить антиядерную
машину, само по себе сделает обладание ядерным оружием  рискованным...  Но
если уничтожить машину, то ультиматум будет  воспринят  просто  как  блеф.
Кроме того, я могу вскрыть оставшиеся конверты, убрать письмо и  отправить
только описание... Без машины я в безопасности. Им  не  нужно  будет  меня
искать..."
     Его мысли прервал телефонный звонок. Викки встала было  из-за  стола,
но он махнул рукой, торопливо прошел в холл и снял трубку, оборвав  звонок
посередине.
     - Хачмен слушает.
     - Доброе утро, Лукас. - Женский голос, казалось, доносился из другого
мира, словно  что-то  совершенно  чужое  и  неважное  для  Хачмена  в  это
солнечное воскресное утро. С большим  трудом  он  догадался,  что  говорит
Андреа Найт.
     - Привет, - ответил он неуверенно. - Я  думал,  к  этому  времени  ты
будешь в Гэтвике.
     - Так и было запланировано, но меня перевели на другой рейс.
     - Жаль. - Хачмен пытался понять, зачем она звонит.
     - Лукас, я хотела бы тебя сегодня увидеть. Ты можешь приехать сейчас?
     - Извини, - произнес он холодно, - но я не вижу...
     - Это насчет конверта, который ты мне передал.
     - Да? - Внезапно ему стало трудно дышать.
     - Я его вскрыла.
     - Что?!
     - Я подумала, что мне  следует  знать,  что  я  повезу  в  Москву.  Я
все-таки социалистка, а кроме того, статья все равно  предназначалась  для
публикации...
     - Социалистка?
     - Да. Я тебе вчера об этом говорила.
     - Да, верно. - Хачмен вспомнил, что Андреа действительно упоминала  о
своих убеждениях, но тогда это не показалось важным.  Он  сделал  глубокий
вдох. - И что ты думаешь о моем маленьком розыгрыше? Детская глупость?
     После паузы, показавшейся ему вечностью, она сказала:
     - Я бы не назвала это так. Совсем нет, Лукас.
     - Но я уверяю тебя...
     - Я показала бумаги своему другу, и ему тоже не было смешно.
     - Ты не имела права. - Лукас сделал слабую попытку произнести  это  с
угрозой.
     - А ты не имел права вовлекать меня в такое.  Наверно,  тебе  следует
приехать сюда, чтобы обсудить это дело.
     - Разумеется. - Он бросил  трубку  и  заглянул  на  кухню.  -  Что-то
случилось на испытаниях "Джек-и-Джилл". Мне надо уехать на часок.
     Викки встревожилась.
     - В воскресенье? Что-нибудь серьезное?
     - Не очень, просто срочное. Через час вернусь.
     - Хорошо, Лукас. - Она улыбнулась  настолько  трепетно,  что  у  него
защемило в груди. - Нам надо будет сесть и спокойно обо всем поговорить.
     - Я знаю.
     С этими словами он вышел из дома и направился к машине. Вывел  ее  на
дорогу, послав из-под колес веер гравия, ударивший в  кусты,  словно  залп
картечи, и, резко набрав скорость, погнал машину к Кемберну.  Движение  на
дороге было не очень оживленное - всего лишь несколько машин на пути в бар
перед ленчем, и он  добрался  довольно  быстро.  Внимание,  требуемое  при
вождении  машины  на  такой  скорости,  избавляло  его  от   необходимости
планировать свои действия наперед. Когда он подъехал к дому Андреа, здание
показалось ему совершенно незнакомым в желтых солнечных лучах. В окнах  ее
квартиры никого  не  было.  Хачмен  быстро  поднялся  на  последний  этаж,
рассматривая свои кривые отражения на алюминиевых панелях лифта. Так и  не
успев обдумать, что собирается сказать, он надавил  кнопку  звонка.  Дверь
открылась почти сразу. С мрачным выражением  на  неподвижном  лице  Андреа
отошла в сторону и пропустила его в квартиру.
     - Послушай, Андреа, давай  разберемся  с  этим  делом  побыстрее.  Ты
отдаешь мне мои бумаги, и мы обо всем забываем.
     - Я  хочу  познакомить  тебя  с  Обри  Велландом,  -  произнесла  она
натянуто.
     - Доброе утро, мистер Хачмен.  -  Из  кухни  появился  крепкого  вида
молодой человек в очках, с квадратной челюстью и комплекцией  играющего  в
регби школьного  учителя.  На  нем  был  красный  галстук,  а  на  лацкане
твидового пиджака блестел маленький медный  значок  с  серпом  и  молотом.
Заметив взгляд Хачмена, он кивнул. - Да, я член партии.  Что,  никогда  ни
одного не видели?
     - Мне некогда играть в игры. Я  хочу  получить  бумаги,  которые  мне
принадлежат.
     Велланд, казалось, обдумал сказанное, потом произнес:
     - Мисс Найт сказала мне, что вы обладаете профессиональными  знаниями
математики с уклоном в ядерную физику.
     Хачмен взглянул на Андреа, та ответила ему безвольным взглядом, и  он
понял, что, настаивая на своих правах, ничего не добьется.
     - Совершенно верно. Послушайте, я  признаю,  что  задумал  совершенно
детский розыгрыш, и теперь понимаю, как все это глупо. Может, мы...
     - Я сам математик, -  прервал  его  Велланд.  -  Конечно,  не  вашего
класса, но, думаю, в состоянии оценить истинное творчество в этой науке.
     - Если это так, вы должны были заметить ошибку. - У Хачмена мелькнула
новая идея. - Там, где я преобразовывал функцию Лежандра. Не  заметили?  -
спросил он, снисходительно улыбнувшись.
     - Нет.
     Тем не менее Велланд поколебался в своей уверенности. Он  сунул  руку
во внутренний карман пиджака, потом передумал, но Хачмен успел  разглядеть
белый уголок своего конверта.
     - Вам придется меня убедить, - произнес Велланд.
     Хачмен пожал плечами.
     - Хорошо, давайте разбираться. Где бумаги?
     - Бумаги останутся у меня, - отрезал Велланд.
     - Ладно. - Хачмен снова  улыбнулся.  -  Если  хотите  выставить  себя
дураком  перед  вашими  партийными  боссами,  валяйте.  Шутка  будет   еще
смешнее...
     Он  сделал  вид,  что  отворачивается,  потом  внезапно  бросился  на
Велланда, левой рукой распахнул его пиджак,  правой  выхватил  из  кармана
конверт. Велланд вскрикнул от неожиданности и  схватил  его  за  запястья.
Хачмен изо всех сил напряг натренированные стрельбой  из  лука  мускулы  и
почувствовал, что хватка противника слабеет, конверт спланировал  на  пол.
Велланд зарычал, пытаясь  оттащить  Хачмена  дальше  от  конверта,  и  они
закружились по комнате в гротескном вальсе. Край низкого кофейного столика
уперся Хачмену под колени, и, чтобы не упасть, он встал  на  него  ногами,
подтащив  за  собой  Велланда.  Тот  поднял  колено,  и  Хачмен,   пытаясь
защититься, толкнул его в сторону. Слишком поздно он понял, как близко они
к окну.  Стекло  взорвалось  осколками,  и  внезапно  в  комнату  ворвался
холодный ноябрьский воздух. Кружевную штору швырнуло Хачмену в лицо, когда
он наклонился и выглянул на  улицу  через  острые  обломки  стекла.  Внизу
бежали люди, где-то кричала женщина. И Хачмен сразу понял почему.
     Велланд упал прямо на ограду из кованого  железа,  и  даже  с  высоты
четвертого этажа было ясно, что он мертв.



                                    8

     Инспектор Кромби-Карсон выглядел человеком, который  едва  ли  делает
скидки на человеческие слабости, свои или чьи-нибудь еще. На его маленьком
лице глаза и губы, казалось, еще от рождения  сдвинулись  к  носу,  а  все
промежутки кожи между ними исчезли.  Но  среди  этого  нагромождения  черт
каким-то образом находили себе место роговые очки,  песочного  цвета  усы,
одна большая бородавка.
     -  Все  это  чертовски  неубедительно,  -  произнес  он   по-военному
отрывисто, с нескрываемой враждебностью глядя на Хачмена. - Вы выехали  из
дома в воскресенье, приехали сюда из Кримчерча и зашли к мисс Найт,  чтобы
вместе выпить?
     - Совершенно верно. - Хачмен почувствовал себя совсем  отвратительно,
когда заметят в толпе внизу съемочную группу с телевидения. -  Мы  знакомы
еще со студенческой поры.
     - И ваша жена не имеет ничего против подобных поездок?
     - Э-э-э... Моя жена не знает, где я. - Хачмен изогнул губы в  подобии
улыбки и попытался не думать о Викки. - Я  сказал  ей,  что  собираюсь  на
часок на работу.
     - Понятно. - Кромби-Карсон  взглянул  на  Хачмена  с  отвращением.  С
самого начала допроса он не делал попыток прикинуться  "таким-же-человеком
- как-и-ты-только-в-форме", что делают  очень  многие  полицейские,  чтобы
облегчить отношения с допрашиваемым. Он делал свою работу, за которую,  он
полагал, его должны ненавидеть, и был более чем готов ненавидеть в ответ.
     - Как вы отнеслись к тому, что мистер Велланд был уже здесь, когда вы
прибыли?
     - Я не возражал. Я знал, что он здесь еще  до  того,  как  выехал  из
дома. Я же сказал, что заехал выпить и поболтать.
     - Но жене сказали, что едете на работу?
     - Ситуация дома несколько  сложная.  Моя  жена  порой...  беспричинно
ревнива.
     - Вам не повезло. - Кромби-Карсон сжал губы, и на мгновение его  лицо
совсем сморщилось. - Просто удивительно, сколь много  мужчин  я  встречаю,
которым приходится нести этот крест.
     - Что вы пытаетесь сказать, инспектор? - нахмурился Хачмен.
     - Я никогда не пытаюсь сказать что-либо. Я прекрасно владею языком, и
мои слова передают именно то, что я в них вкладываю.
     - Но вы, кажется, имели в виду нечто большее?
     - В самом деле? - Кромби-Карсон выглядел по-настоящему удивленным.  -
Должно быть, вы поняли мои слова превратно. Вы бывали здесь прежде?
     - Нет, - сказал Хачмен инстинктивно.
     - Странно. Люди,  живущие  на  первом  этаже,  утверждают,  что  ваша
машина...
     - Я имею в виду, днем. Вчера вечером я был здесь.
     Инспектор позволил себе сдержанно улыбнуться:
     - Примерно до половины двенадцатого?
     - Примерно до половины двенадцатого, - согласился Хачмен.
     - И как вы объяснили это жене?
     - Сказал, что был в баре.
     - Понятно. - Кромби-Карсон взглянул на  сержанта  в  форме,  стоящего
рядом с Андреа. Сержант медленно кивнул, сообщая ему что-то непонятное для
Хачмена.
     - Теперь вы, мисс Найт. Насколько я  понимаю,  мистер  Велланд  решил
навестить вас сегодня утром.
     - Да, - устало произнесла  Андреа,  выдыхая  клубы  серого  табачного
дыма.
     - Похоже, воскресенье у вас насыщенный день.
     - Напротив. - Андреа не подала вида, что  заметила  намек  в  реплике
Кромби-Карсона. - По воскресеньям я отдыхаю.
     - Очень хорошо. Значит, после того как мистер  Велланд  пробью  здесь
около часа, вы решили,  что  будет  неплохо  познакомить  его  с  мистером
Хачменом?
     - Да.
     - Почему?
     - Что почему? - Андреа удивленно подняла брови.
     - Почему вы решили, что школьный  учитель-коммунист  и  специалист  в
области управляемых ракет непременно должны познакомиться?
     - Ни их профессии, ни их политические взгляды не имеют к  этому  делу
никакого отношения. Я часто знакомлю своих друзей.
     - В самом деле?
     - Да. - Андреа побледнела, но  все  еще  сохраняла  самообладание.  -
Реакция друг на друга людей различных профессий часто интереснее, чем...
     - Охотно верю. - Кромби-Карсон засунул руки в карманы плаща и  бросил
короткий взгляд на улицу. - И сегодня утром, когда ваши гости  реагировали
друг на друга  интересным  образом,  мистер  Велланд  решил  забраться  на
кофейный столик и поправить штору?
     - Да.
     - А что было со шторой?
     - Она не задергивалась. Бегунок застрял в направляющих.
     - Понятно. -  Кромби-Карсон  подергал  за  штору.  Крючки  с  легкими
щелчками свободно скользили по направляющим.
     Андреа взглянула на него в упор.
     - Должно быть, Обри исправил, что там было не так.
     - Возможно. - Инспектор угрюмо кивнул. - Если он все еще работал,  он
мог схватиться за карниз, когда почувствовал, что  столик  опрокидывается.
Так он, быть может, оборвал бы карниз и все остальное, но не выпал  бы  из
окна.
     - По-моему, он уже закончил, - сказал Хачмен. - Я думаю,  что,  когда
столик опрокинулся, он как раз собирался слезать.
     - Вы оба были в комнате, когда это случилось?
     - Да, но мы не смотрели в его  сторону.  Зазвенело  стекло,  и  он...
исчез.
     Кромби-Карсон взглянул на Андреа недоверчиво.
     - Насколько я понимаю, помимо математики мистер  Велланд  вел  еще  и
физкультурную секцию в школе.
     - Кажется, да.
     - Но как раз сегодня его спортивная подготовка ему не помогла.  Может
быть, он много выпил?
     - Нет. Он ничего не пил.
     Лицо инспектора осталось бесстрастным.
     - Мистер Хачмен сказал, что вы намеревались выпить вместе.
     - Да, - раздраженно ответил Хачмен, -  но  мы  отнюдь  не  собирались
нарезаться сразу по приходу.
     - Понятно. Остались  лишь  кое-какие  формальности.  -  Кромби-Карсон
прошелся по комнате, останавливаясь  каждые  два-три  шага  и  со  свистом
вдыхая воздух. - Я хочу, чтобы вы оба  дали  письменные  показания.  Кроме
того, вы какое-то время не должны покидать  район  без  моего  разрешения.
Идемте, сержант.
     Полицейские вышли из квартиры, напоследок окинув взглядом обстановку,
и в тот краткий момент, пока  дверь  была  открыта,  квартира  заполнилась
гулом мужских голосов с лестничной площадки.
     - Приятный тип, -  произнес  Хачмен.  -  Очевидно,  служил  раньше  в
колониальной полиции.
     Андреа вскочила с дивана.
     - Мне нужно было все им рассказать! Нужно было выдать тебя!
     - Нет. Ты поступила правильно. Ради бога, не  влезай  в  эту  историю
глубже. Поверь мне, очень скоро начнется такое!..
     - Скоро?
     - Да. Можешь мне поверить. Ты просто еще ничего не знаешь.
     Выходя из квартиры, Хачмен подумал,  что  он  ведет  себя  как  актер
дешевой мелодрамы...
     Несколько  человек,  ждущих  у  дверей,  окружили   его,   размахивая
репортерскими  удостоверениями,  и  последовали  за  ним   к   лифту.   Их
присутствие даже помогло ему поддерживать  свою  роль.  Он  заставил  себя
казаться спокойным и повторил рассказ о несчастном случае, но,  когда  ему
удалось наконец сесть в машину, ноги его так дрожали, что он был просто не
в состоянии нажать на педаль.  Машина  рванулась  прочь  от  толпы  людей,
собравшихся у дома,  и,  только  свернув  на  дорогу  в  Кримчерч,  Хачмен
заметил, что уже начало темнеть. Он уехал из дома утром, сказав Викки, что
собирается поработать часок, и она ему поверила. Как раз тогда, когда  они
достигли крайнего предела  отчаянья,  она,  совсем  потерявшись  в  ложном
переплетении человеческих отношений, вдруг ему поверила. А он возвращается
домой в сумерках, неся  с  собой  столько  боли,  сколько  едва  ли  могут
выдержать двое.  Хачмен  потрогал  белый  конверт  в  кармане.  Что,  если
показать его содержимое Викки?
     Знает же о нем Андреа Найт! Но убедит  ли  это  ее?  Изменит  ли  это
что-нибудь? И имеет ли он право вовлекать ее именно сейчас,  когда  цепная
реакция, начатая его  действиями,  вот-вот  перейдет  критический  барьер?
Неизбежно,  неотвратимо  приближается  взрыв,  и  он  будет  в  самом  его
эпицентре.
     Сквозь ширму тополей дом светился теплыми огнями и выглядел  до  боли
мирно.  Хачмен  припарковал   машину,   немного   постоял   на   улице   в
неуверенности, затем вошел в дом. Всюду горел свет. Но в доме было тихо  и
пусто. Он Прошел в гостиную, и там на  каминной  полке  лежала  написанная
рукой Викки  записка:  "Сюда  приезжала  полиция:  несколько  раз  звонили
репортеры. Я слышала сообщение по радио. Я так надеялась, что была неправа
относительно тебя... Дэвида я увезла. На этот раз - и сейчас я  в  твердом
уме - между нами все кончено. В.Х."
     - Может, так оно и лучше, В.Х., - громко произнес Хачмен. - Может, ты
поступила правильно.
     Он сел и с бессмысленной тщательностью оглядел комнату.  Ничто  здесь
не казалось особенно важным. Стены, картины на них, мебель - все выглядело
нереально. Как убранство сцены, среди которого три человека какое-то время
исполняли назначенные им роли.  Ощутив  внезапно,  что  он  слишком  долго
играет свою, Хачмен поднялся и прошел в кабинет. Там оставалась еще  сотня
конвертов, включая и те,  что  предназначены  для  Англии.  Нужно  вложить
письма  в  конверты,  запечатать,  наклеить  марки...  Он  набросился   на
однообразную механическую работу, заставляя  себя  заострять  внимание  на
мелочах, стараясь складывать листы аккуратно, наклеивать  марки  ровно  по
линии и тому подобное - все что угодно, чтобы заглушить настойчивые мысли.
Попытка удавалась лишь частично, и иногда  непрошенные  невероятные  мысли
все же пробивались на первый план.
     "Жена и ребенок оставили меня...
     Сегодня я убил человека. Солгал при этом полиции, и  меня  отпустили,
но я-то знаю, что я это сделал.  Я  не  хотел  этого,  так  получилось.  Я
оборвал человеческую жизнь!
     Весть о моей машине распространяется по  всему  миру.  Скоро  всплеск
информации достигнет границ системы  и,  отразившись,  пойдет  в  обратном
направлении. И в самом центре я. В самой середине взрыва, и со мной  могут
(отучиться ужасные вещи...
     Моя жена и ребенок оставили меня..."
     Когда работа была закончена и конверты лежали аккуратными стопками на
столе перед ним, Хачмен обвел кабинет пустым взглядом, растерявшись  перед
необходимостью продолжать жить. Он вдруг вспомнил, что весь день ничего не
ел, но мысль о приготовлении пищи показалась ему кощунственной.
     Единственное, что он мог придумать, - это  отвезти  очередную  партию
конвертов куда-нибудь подальше, возможно в Лондон, и отправить. Как раз  в
то время, когда ему нужно было держаться потише, его занесло  в  заголовки
газет, но тем не менее, отправляя конверты, не мешало лишний  раз  замести
следы. Полиция знала, что он замешан в загадочном несчастном случае, но  у
них  не  было  никаких  оснований   связывать   его   имя   с   тщательным
расследованием, которое начнет служба безопасности сразу  же,  как  только
первый конверт попадет в Уайт-холл. Андреа  угрожала,  что  расскажет  обо
всем полиции, но на  самом  деле  ей  просто  хотелось  как  можно  скорее
отмежеваться от всей этой истории. С ее  стороны  опасность,  пожалуй,  не
угрожает.
     Хачмен принес из машины  свой  чемоданчик  и  набил  его  конвертами.
Погасив свет, он вышел из дома  в  сырую  темноту  и  запер  дверь.  "Сила
привычки, - подумал он. -  Что  здесь  красть?"  Он  кинул  чемоданчик  на
переднее сиденье и  уже  собирался  сесть  за  руль,  но  тут,  отбрасывая
прыгающие тени, по дороге ударил свет фар.
     За пеленой света возник черный "седан" и,  шурша  шинами  по  гравию,
остановился около него. Из машины вышли три человека,  но  Хачмен  не  мог
разглядеть их из-за света фонаря, направленного ему в глаза. Он  изо  всех
сил пытался подавить страх.
     -  Вы  куда-то  собираетесь,  мистер  Хачмен?  -  раздался   холодный
осуждающий голос. Хачмен расслабился, узнав Кромби-Карсона.
     - Нет, - ответил он с легкостью. - Просто у меня дела.
     - С чемоданом?
     - С чемоданом. В нем, знаете ли, удобно носить вещи.  Чем  могу  быть
вам полезен?
     Кромби-Карсон подошел к машине.
     - Вы можете ответить мне на кое-какие вопросы?
     - Но я рассказал вам все, что знал про Велланда.
     - Это еще надо проверить, - отрезал инспектор. - Однако  сейчас  меня
интересует мисс Найт.
     - Андреа? - У Хачмена возникл