ас. И прошу меня извинить, мистер Спейн, но я  спешу.  -
Она двинулась в сторону. Ее светлые волосы в размытом свете  дня  казались
гладкими, словно лед.
     Пришло время нанести удар.
     - Полиция его еще не нашла. По-моему, вы правильно  сделали,  что  не
сказали им про ваш летний коттедж. Возможно...
     - Коттедж? - Ее брови изогнулись в удивлении. - У  нас  нет  никакого
коттеджа.
     - В Хастингсе. Номер 31 по Чаннинг-уэй, кажется.  Я  запомнил  адрес,
потому что Хач советовался со мной по поводу аренды.
     - Чаннинг-уэй? - произнесла она слабым  голосом.  -  У  нас  нет  там
никакого коттеджа.
     - Но... - Спейн улыбнулся. - Конечно. Я уже и так  много  сказал.  Не
беспокойтесь, миссис Хачмен, я не говорил  об  этом  полиции,  когда  меня
расспрашивали, и никому не  скажу.  Мы  все  слишком  хорошо  относимся  к
Лукасу, чтобы...
     Он замолчал, когда миссис Хачмен торопливо скрылась в  толпе,  и  все
его существо наполнилось приятным, теплым чувством, словно он  только  что
написал поэму.


     "Ничего не изменилось, - уверяла себя  Викки  Хачмен,  откинувшись  в
большом кресле у  косметички.  -  Надо  бы  принять  нортриптилин.  Доктор
Свонсон говорит, что  нортриптилин  поможет,  если  только  принимать  его
какое-то время... Прошлое осталось в прошлом..." Она устало закрыла глаза,
стараясь выкинуть из головы печальные мысли.



                                    14

     Битон родился в городке  Орадя,  что  неподалеку  от  северо-западной
границы Румынии. Отец его работал в гончарне.  Первые  тридцать  два  года
своей жизни Битон носил другое имя - Владимир Хайкин, но уже давно он  был
известен окружающим как Клайв Битон, и его собственное имя казалось теперь
чужим  даже  ему  самому.  Во  время  службы  в  армии  он  неплохо   себя
зарекомендовал и проявил определенные качества, которые привлекли  к  нему
внимание некоей не очень афишируемой организации, известной  узкому  кругу
лиц под аббревиатурой  ЛКВ.  Вскоре  последовало  предложение  перейти  на
работу туда, довольно заманчивое предложение. Хайкин  согласился,  оставив
военную службу в звании капитана, и исчез из  нормальной  жизни  на  время
переподготовки. Однако  спустя  какое-то  время  новая  карьера  перестала
казаться ему такой уж романтичной и увлекательной - приходилось  проводить
довольно много  времени,  просто  наблюдая  за  иностранными  туристами  и
приезжающими  западными  бизнесменами.  Работа  уже  основательно  надоела
Хайкину, но тут открылась дверь в новую - нет, не карьеру - в новую жизнь.
     Случилось это, когда всего в сотне километров от его родного  городка
слетел с дороги и разбился полный  автобус  английских  туристов.  Кого-то
убило сразу, еще несколько человек  умерли  от  сильных  ожогов  позже,  в
больнице. Как водится в таких случаях,  в  ЛКВ  тщательно  проверили  всех
погибших и - как изредка случается  -  обнаружили  среди  жертв  человека,
которого имело смысл  "воскресить".  Им  оказался  Клайв  Битон,  тридцати
одного года от роду,  неженатый,  без  близких  родственников,  занятие  -
торговля почтовыми марками, место проживания - городок Сэлфорд в  графстве
Ланкашир. Затем люди из ЛКВ проверили досье своих сотрудников,  допущенных
к  такого  рода  операциям,  и  подыскали  одного  -  с  тем  же   ростом,
телосложением и цветом волос, что у погибшего туриста.
     Хайкин принял предложение без колебаний. Его не остановило  даже  то,
что для новой работы требовалась пластическая операция, причем с имитацией
шрамов от ожогов. Три недели, пока хирурги якобы боролись с ожогами на его
лице, он провел в отдельной палате, куда не допускали никого. За это время
врачи сумели сымитировать серьезные повреждения лица, хотя на  самом  деле
ткани практически не пострадали. Но с  еще  большей  отдачей  использовали
отпущенный срок люди из ЛКВ: они  тщательнейшим  образом  изучили  прошлое
Битона, его друзей и прочее. Всю  добытую  информацию  Хайкин  старательно
заучил, а назначенный к нему  преподаватель  добавил  к  его  стандартному
безликому  английскому  ланкаширское  произношение.   Восприимчивый   мозг
Хайкина все это быстро и без особых усилий усвоил - "вернувшись" в  Англию
и добравшись до Сэлфорда, он буквально за несколько  дней  вжился  в  свой
новый образ. В последующие годы ему  иногда  даже  хотелось  трудностей  -
чтобы размяться и проверить себя, - но  преимуществ  в  такой  жизни  было
больше, например, полная свобода.
     Требования  начальства  из  ЛКВ  оказались  несложными  -  жить  себе
незаметно, изображая Клайва  Битона,  не  отлучаться  из  Англии  и  ждать
распоряжений. Марочный бизнес умер сам собой, и Битон  занялся  делами,  к
которым его влекло гораздо больше. Любовь  к  лошадям,  плюс  определенные
способности  в  обращении  с  теорией  вероятности  дали  ему  возможность
попробовать себя в нескольких профессиях, имеющих отношение к скачкам.  Он
удачно ставил на бегах, какое-то время служил  гандикапером  в  нескольких
небольших манежах, а затем, когда это стало  законно,  открыл  собственную
букмекерскую контору. Он сделал бы  это  и  раньше,  но  один  из  главных
пунктов  его  инструкций  запрещал  ему  конфликтовать  с  законом.  После
открытия конторы Битону, в общем-то, против его воли приходилось  общаться
с людьми, живущими за чертой закона, но сам он ни разу не  переступал  эту
грань.  Давно  привыкнув  к  имени  Клайв  Битон  и  приучив  себя  любить
шотландское виски и английское пиво, он тем не менее так и не  женился.  И
снимая трубку телефона, Битон всегда ждал голос из прошлого.
     Впрочем, эти особые  звонки  раздавались  редко.  Однажды,  когда  он
прожил в Англии всего два года,  некто,  не  назвавший  себя,  но  знавший
пароль, приказал ему убить человека,  который  жил  по  такому-то  адресу.
Битон выследил этого мужчину - выглядел тот как моряк на пенсии - и той же
ночью прирезал его на темной улице.  Вернувшись  в  Сэлфорд,  он  какое-то
время внимательно следил  за  газетами,  но  полиция  сочла  это  убийство
обычной портовой уголовщиной,  и  упоминания  о  нем  исчезли  из  местных
новостей довольно быстро.
     Битон даже решил, что за убийством  стояло  лишь  желание  начальства
проверить его преданность и сноровку, но подобные мысли тревожили  его  не
часто. Как правило, задания, что он получал примерно раз в год, напоминали
ему  старые  добрые  дни   слежки   за   туристами   -   просто,   скажем,
удостовериться, что некий человек поселился именно в том-то отеле.
     Дело Хачмена, однако, с самого начала таило в себе  признаки  большой
работы. Началось все со звонка, принесшего инструкции держать дело в  поле
зрения и оставаться у телефона.
     Голос в трубке звучал мрачно и деловито.
     - Мистер Битон, это друг Стила. Он просил меня позвонить насчет вашей
задолженности.
     Битон ответил на пароль своей кодовой фразой:
     - Извините, что я еще не заплатил. Не могли бы  вы  выслать  мне  еще
один счет?
     - Дело крайне важное, - продолжал  тот  же  голос,  без  околичностей
переходя к предмету разговора. - Вы следили за новостями  об  исчезновении
математика Лукаса Хачмена?
     - Да. - Битон слушал все новости  очень  внимательно,  и  даже  менее
чувствительные уши уловили бы, что здесь что-то есть. - Я слышал о нем.
     - Есть сведения, что Хачмен где-то  в  вашем  районе.  Его  документы
должны быть незамедлительно переведены в досье номер семь. Понятно?
     - Да. - Битон почувствовал  холодок  возбуждения.  В  первый  раз  за
многие годы ему приказывали убить человека.
     - Досье номер семь. Незамедлительно. У нас нет информации о том,  где
он точно находится,  но  мы  перехватили  полицейский  рапорт,  в  котором
сообщалось, что  на  Гортон-роуд  между  Болтоном  и  Сэлфордом  обнаружен
брошенный черный "форд-директор".
     - У Хачмена, кажется, был голубой?
     - Полицейские сообщили,  что  машина  не  соответствует  описанию  по
документам. Там значится голубой цвет.
     - Все это очень хорошо, но если машина брошена здесь, едва ли  Хачмен
будет оставаться поблизости. Я хочу сказать...
     - Есть основания полагать, что машина была у него украдена,  а  затем
брошена.
     У Битона возникла тревожная мысль.
     -  Стоп.  Мы  разговариваем  по  открытой  линии.  Вдруг   кто-нибудь
подслушивает? Что будет с моим прикрытием?
     - Оно  больше  не  имеет  значения.  -  Поспешность  в  голосе  стала
приобретать признаки паники. - Времени на личные встречи просто  нет.  Все
усилия должны быть направлены на перехват Хачмена. Мы посылаем всех,  кого
только  можно,  но  вы  ближе  других  и  должны  предпринять  необходимые
действия. Задание чрезвычайной важности. Чрезвычайной. Понятно?
     - Понятно. - Битон повесил трубку и подошел к зеркалу. Он уже не  был
тем человеком, который много лет  назад  переехал  в  Англию.  Волосы  его
поседели, и годы хорошей жизни размягчили его. Не только тело, но и  образ
мыслей. Ему не хотелось вредить кому-нибудь, тем более убивать.
     Из потайного ящика письменного стола Битон достал завернутый в тряпку
хорошо  смазанный  автоматический  пистолет,  обойму  с   9-миллиметровыми
патронами, глушитель и  нож  с  пружинным  лезвием.  Собрав  пистолет,  он
положил его во внутренний карман, надел пальто и вышел  на  улицу.  Правую
руку приятно согревал нож.
     Было раннее утро, и серо-голубой туман еще скрывал отдаленные здания.
На солнце можно было смотреть не  щурясь.  Битон  сел  в  свой  "ягуар"  и
двинулся к Болтону. Минут через пятнадцать он остановился в узкой улочке и
дальше пошел пешком. В конце улицы  он  открыл  маленькую  дверь  в  стене
здания и вошел в гулкий  кирпичный  гараж,  когда-то  служивший  конюшней.
Механик оторвался от мотора старенького "седана" и взглянул  на  него  без
любопытства.
     - Рафо на месте? - спросил Битон, кивнув.
     - В кабинете.
     Битон поднялся по лестнице и прошел в маленькую прилепившуюся у стены
конторку, где его встретил толстый человек с огромным багровым носом.
     - Привет, Клайв, -  произнес  он  хмуро.  -  Ну  и  фаворита  ты  мне
подсказал в прошлую пятницу.
     Битон пожал плечами.
     - Если бы ты каждый раз выигрывал на скачках, букмекеры умерли  бы  с
голода.
     - Все так, но мне не нравится, когда мои деньги  идут  на  то,  чтобы
увеличить шансы настоящего фаворита.
     - Ты же не думаешь, что я могу с тобой так поступить, Рэнди?
     - Может быть Ты хочешь вернуть мне мою сотню? - усмехнулся Рафо.
     - Нет. Но у меня есть фаворит на субботу.
     Краем глаза Битон увидел, как загорелся взгляд Рафо.
     - Сколько?
     - Синдикат содрал с меня больше двух тысяч - а это кругленькая сумма,
но тебе я скажу бесплатно.
     - Бесплатно? - Рафо осторожно потрогал кончик  носа,  словно  надеясь
придать ему более благородную форму. - А что нужно?
     - Ничего. - Битон  постарался,  чтобы  его  голос  звучал  как  можно
спокойнее.  -  Просто  хочу  узнать,   где   твои   парни   взяли   черный
"форд-директор", который они бросили на Гортон-роуд.
     - Я так и знал! - Рафо самодовольно хлопнул ладонью  по  столу.  -  Я
понял, что машина "горячая", как только Фред загнал ее в  гараж.  Когда  я
увидел эту халтурную покраску и  новенькие  номерные  пластины,  я  сказал
Фреду: "Гони отсюда эту телегу и похорони где-нибудь. И  никогда  не  бери
машину, которую только что угнал кто-то другой!"
     - Ты правильно сказал, Рэнди. Так где он ее взял?
     - Говоришь, значит, фаворит?
     - Мастер Окленд-второй, - сказал Битон, выдавая настоящего победителя
будущих скачек. Рафо - трепло известное, и то, что он наверняка разболтает
еще кому-нибудь, могло сильно ударить Битона по карману, но  почему-то  он
чувствовал, что в ближайшем будущем ему не придется заниматься скачками.
     - Точно?
     - Точно. Так где он взял машину?
     - На стоянке возле  "Крикетерса".  Знаешь?  Неплохой  пивной  бар  по
дороге к Брейтмету.
     - Найду, - заверил его Битон.



                                    15

     Хачмен редко запоминал сны и, когда это все же случалось, несмотря на
скептическое отношение  к  ясновидению,  такие  сны  всегда  казались  ему
значительными и преисполненными глубоких психологических  причин.  Что-то,
возможно усиливающееся чувство, что в  этом  старом  обшарпанном  доме  он
живет,  как  в  ловушке,  или  предчувствие  неминуемой   катастрофы,   не
оставляющее его с тех пор, как исчез  автомобиль,  -  что-то  необъяснимое
заставляло его ждать такого сна, подсказывало, что  скоро  он  придет.  Он
лежал на  застеленной  кровати,  чувствуя  смутную  угрозу  даже  в  самой
обстановке комнаты. Незаметно он заснул, и пришли сны...
     Когда он проснулся, было еще  светло,  но  в  комнате  стало  гораздо
холоднее. Хачмен лежал на спине, вцепившись руками в скомканное покрывало,
словно боялся упасть вверх, пока не пришел в себя  после  кошмарного  сна.
"Обычная ерунда в стиле фильмов ужасов", - уверял он себя. Через некоторое
время он встал дрожа и включил газовый обогреватель.
     Возможно, ему следовало бежать сразу же, как только он обнаружил, что
машина украдена. Лучше было бы даже не возвращаться домой на ночь.  Но  он
был пьян, и тогда ему  даже  казалось,  что  неизвестный  вор  оказал  ему
услугу, устранив опасную улику. Теперь же  у  него  такой  уверенности  не
было, и беспокойное чувство, вызванное сном, подсказывало ему одну и ту же
мысль: бежать, бежать, бежать... Он  вышел  из  комнаты  и  стал  медленно
спускаться  по  лестнице.  Снизу  доносился  женский  голос.  Джейн  Этвуд
разговаривала с кем-то по телефону,  и  Хачмен  на  миг  позавидовал  этой
возможности звонить куда-то, общаться с кем  захочется.  Ему  стало  очень
одиноко и захотелось позвонить Викки. Это  так  просто.  Набрать  номер  и
позвонить. Позвонить в прошлое... Когда он вошел в комнату,  миссис  Этвуд
как раз вешала трубку.
     - Это Джордж, - произнесла она несколько удивленным тоном. - Какой-то
человек заходил в лавку и расспрашивал о вас. Что-то насчет машины.
     - В самом деле? - Хачмен сжал руками полированные перила.
     - Вашу  машину  украли,  мистер  Ретрей?  Вы  же  говорили,  что  она
сломалась, когда вы были...
     - Не знаю. Возможно, ее украли уже после.
     Хачмен взбежал по ступенькам с молчаливым паническим криком  в  душе.
Оказавшись в комнате, он накинул на плечи куртку и быстро спустился  вниз.
Миссис Этвуд скрылась где-то в другой части дома. Хачмен открыл  дверь  и,
бросив взгляд по сторонам, чтобы  убедиться,  что  на  улице  никого  нет,
быстрым шагом двинулся от главной дороги. В самом  конце  улицы  навстречу
ему из-за поворота выехал темно-синий "ягуар". Сидящий за рулем  седоватый
крепко сложенный мужчина, похоже,  даже  не  заметил  Хачмена,  но  машина
замедлила ход и  покатилась  вдоль  тротуара,  приминая  колесами  гниющую
листву. Водитель внимательно разглядывал номера  домов.  Хачмен  продолжал
идти нормальным шагом, пока не свернул за угол на широкую и совсем  пустую
улицу. Тут он пустился бежать. Бег давался ему без усилий, дышалось  ровно
и свободно, словно он только  что  освободился  от  пут.  Он  бежал  вдоль
деревьев,  высаженных  в  линию,  едва  касаясь  ногами  земли,   двигаясь
настолько бесшумно, что дважды  он  услышал  шлепки  падающих  на  асфальт
каштанов. Но в конце улицы он вдруг опомнился, перешел на шаг и оглянулся.
Из-за деревьев, слегка накренившись после резкого поворота, вынырнул синий
"ягуар". Словно призрак, попадая то в проемы света между деревьями,  то  в
тень, он устремился в его сторону.
     Хачмен  снова  перешел  на  бег.  Влетев  в  длинное   ущелье   между
трехэтажными домами, он  увидел  справа  узкую  улочку  и  метнулся  туда.
Длинная, ничем не примечательная улица шла чуть в гору впереди и  исчезала
в собирающемся тумане. Но поворачивать обратно было поздно. Хачмен побежал
дальше вдоль неровного ряда припаркованных машин, бросаясь  из  стороны  в
сторону, чтобы не наткнуться на играющих на дороге детей, но теперь бежать
становилось все труднее и труднее. Во рту появился противный привкус, ноги
ослабели, и ступни шлепали по земле почти бесконтрольно.  Оглянувшись,  он
увидел преследовавший  его  "ягуар".  Тут  Хачмен  заметил  просвет  между
домами, свернул и оказался на пустыре, образовавшемся, скорее всего, после
расчистки городской свалки под застройку. Кругом валялись обломки кирпичей
и бетонных плит, а в низком тумане, словно  маленькие  хоббиты,  носились,
играя, дети. Хачмен бросился через пустырь, туда, где за  рядом  таких  же
домов с террасами уже  зажглись  бело-голубые  огни  на  шоссе.  Позади  с
шорохом шин остановилась машина.  Хлопнула  дверца,  но  он  даже  не  мог
обернуться: нужно  было  смотреть  под  ноги.  Несколько  раз,  когда  ему
пришлось перепрыгивать через груды бетона  или  торчащую  из  плит  ржавую
арматуру, он чуть не подвернул ногу. Хачмен пытался добраться до  светлого
проема между домами, но вдруг понял, что зря тратил силы. Кто-то, наверное
подрядчик, обнес место будущего строительства забором из железной сетки, и
Хачмен оказался в ловушке.
     Он обернулся. На мгновенье  в  голове  мелькнула  дикая  мысль  -  не
затесаться ли среди играющих мальчишек, -  но  тех  уже  и  след  простыл.
Преследовавший его человек был  всего  в  каких-нибудь  пятидесяти  шагах.
Несмотря на свои размеры,  он  бежал  легко,  и  дорогое  твидовое  пальто
выглядело на нем нелепо. В руке он держал нож с тонким лезвием, и по тому,
как он его держал, было понятно, что он умеет с ним  обращаться.  Чуть  не
плача, Хачмен бросился в сторону. Его преследователь  тоже  изменил  курс.
Хачмен поднял обломок кирпича и швырнул в преследователя, но не  добросил.
Человек перепрыгнул через кирпич, споткнулся и, упав вперед, ткнулся лицом
прямо в гвоздь торчавшей из бетонной плиты арматуры. Один из прутьев попал
ему в правый глаз, и он взвыл от боли.
     Хачмен в ужасе смотрел, как на удивление большой белый шар в  красных
подтеках выскочил из глазницы и покатился по земле.
     - Мой глаз! О господи, мой глаз! - Человек  ползал  по  земле,  слепо
ощупывая ее руками.
     - Не подходи, - бормотал Хачмен.
     - Но это мой глаз! - Человек поднялся на ноги, держа в  протянутой  к
Хачмену руке отвратительный предмет. Потеки красной крови сползали по  его
лицу на пальто.
     - Не подходи! - Хачмен наконец  опомнился  и  бросился  бежать  вдоль
забора, потом свернул к  тому  месту,  где  он  вбежал  на  пустырь.  Дети
метнулись с его пути, словно вспугнутые птицы. Он подбежал к "ягуару", сел
за  руль,  но  ключа  зажигания  на  месте  не  оказалось.  Очевидно,  его
преследователь не дурак. Едва Хачмен выбрался из машины,  как  в  просвете
между домами опять появились дети. Но теперь они шли по-другому, что-то  в
их поведении говорило о том, что сейчас  рядом  с  ними  взрослые.  Хачмен
торопливо пошел вдоль улицы навстречу двум пожилым мужчинам. Один  из  них
был в шлепанцах и в рубашке с закатанными рукавами.
     - Несчастный случай, - сказал Хачмен, махнув рукой на пустырь, где  в
тумане можно было разглядеть одинокую фигуру. - Где тут ближайший телефон?
     Один из мужчин указал налево вниз по  холму.  Хачмен  побежал  в  том
направлении, пока снова  не  оказался  на  широкой,  обсаженной  деревьями
улице. Там он перешел на шаг, отчасти чтобы не выглядеть подозрительно,  а
отчасти потому, что сил бежать уже не было, И кроме того, думать  на  ходу
стало легче. У него было чувство, что преследовавший его человек не  имеет
отношения ни к службе безопасности, ни к  полиции  -  они  бы  действовали
по-другому. Но даже если кто-то узнал все от Андреа Найт,  как  они  могли
найти его так быстро? Машина, конечно, могла его выдать, но в этом  случае
появилась бы полиция, а не этот неизвестный с ножом... В любом  случае  из
Болтона надо уезжать.
     К тому времени, когд