нескольких увеселительных заведений. В конце коридора была
дверь, ведущая в одно из них. Наверное, подземный ход, соединяющий казино с
какимнибудь баром или рестораном неподалеку. С другой стороны коридор
поворачивал направо, затем налево и заканчивался дверью, ведущей в
подсобные помещения. Через эту дверь мы проникли в подвал. Оттуда сейчас и
послышались звуки неторопливых шагов. Кого-то несли сюда черти. И, как
всегда иевовремя.
  Я отсоединил прибор, вставил панель на место. Теперь надо открыть дверь.
Было же время просчитать код на замке, так нет, понадеялся на удачливость.
Подключившись к замку, я понял, что карманный компьютер не успеет перебрать
миллиарды комбинаций до подхода проверяющего. Я применился к двери спиной,
осел на корточки и достал из подмышечной кобуры пистолет. На дистанции
тридцать метров - а именно столько было до поворота коридора - я не делаю
промахов. Жаль, что не удастся провернуть операцию без жертв: не люблю
брака в работе.
  Шаги становились все громче и громче. Кто-то уже миновал первый поворот,
приближался ко второму. Шел медленно и шаркал ногами, будто прогуливался по
аллее весеннего парка. Шаркать ногами осталось ему небольше минуты, а потом
пойдет гулять его душа. Пробьется ли она через потолок подвала и
полукруглую крышу? Я поднял голову, прикидывая путь души - и радостно, но
беззвучно присвистнул.
  В потолке поперек коридора проходила толстая труба. Одна половина ее была
вделана в бетон, а другая выпирала набрякшей веной. И за ней можно было
спрятаться. Правда, с помощью спецснаряжения, но ведь у меня есть Тук.
  Шаги приближались к повороту, в моем распоряжении осталось несколько
секунд. Я показал фаготексу, что от него требуется. Тук моментально подрос
на четырех лапах, став похожим на стол. Я взобрался на него и в тот же миг
прилип к потолку около трубы. Тук присосался к стене и трубе у меня в
ногах, лишь одна его лапа прижимала мое тело.
  Человек прошел поворот, двигался к нам. Он был изрядно пьян и что-то
бормотал под нос. Вот он подошел к трубе. Сейчас поднимет голову и... Я
плотнее сжал рукоятку пистолета и затаил дыхание. Мне даже почудилось, что
слышу, как антистрахины радостно заработали челюстями, пожирая мощную струю
адреналина.
  Человек прошел под трубой. Заработало переговорное устройство в его руке,
и он остановился. Сверху я видел небольшую плешь на его макушке, тщательно
замаскированную зачесанными назад волосами. Я прицелился прямо в середину
ее.
  - Девкальд, отбой, - послышалось из переговорного устройства. - Из банка
сообщили, что помеха исчезла.
  Ба, да это оказывается мой старый знакомый Леб Девкальд - "совладелец и
главный инженер казино"!
  - Я же вам говорил!.. - начал было Девкальд, но собеседник исчез из
эфира.
  На его месте я бы тоже отключился, а на своем - вынужден был выслушать
речь до конца. Это был монолог, посвященный собственной гениальности, и
если бы слова превращались в маленькие камушки, их хватило бы на огромный
памятник. Пусть из слов, но воздвигнув его, Леб Девкальд решил обмыть такое
важное событие. Из кармана появилась плоская бутылка с ахлуа. Отпивая из
нее, Девкальд запрокинул голову. Не пройди он вперед лишние полметра,
сейчас бы уперся взглядом в ствол пистолета. Леб Девкальд оказался везучим:
не только прошел эти полметра, но и смотрел под ноги, когда шел назад.
  Едва он скрылся за поворотом, Тук опустил меня на пол. Я посмотрел на
девятую кредитную карточку. Чуть больше ста тысяч. Хвастун уберег шефу
почти два миллиона, но тот никогда об этом не узнает и не отблагодарит.
Можно, конечно, добрать их, но жадность губит. Даже кинслеров. Иногда,
обожравшись, они не могут взлететь и становятся добычей мелких грызунов.
  Тем путем, что пришли, уходить теперь было опасно, поэтому я занялся
дверью, ведущей неизвестно куда. Замок был с секретом, отнял у меня четыре
с половиной минуты. За дверью начинался коридор метровой ширины. Чтобы не
обтирать стены, я шел, выставив правое плечо. Впереди ковылял Тук. Он стал
узким, будто побывал в огромных тисках, и обзавелся одиннадцатью лапами,
почему-то расположенными на одной прямой. Хотел бы я знать, кого он сейчас
изображает.
  Коридор привел нас в "Елену и Парис". Я счел это указанием судьбы
осчастливить Родроба. Аквариум с наядой, скорее всего, находится рядом с
бассейном, который, как я слышал, расположен под крышей. Чтобы попасть
туда, надо прогуляться по всему борделю. Что ж, рискнем.
  По коридорам сновали женщины в прозрачных туниках, надетых на голое тело.
Лица были такими уставшими, что казалось, будто косметика прокисла на них,
свернулась и обсыпается при ходьбе: оружие отслужило и превращалось в прах.
Но, как бы в подтверждение его былой силы, то тут, то там валялись мужчины,
павшие на любовно-алкогольном фронте. Иногда я наступал на них, чтобы
правдоподобней изображать пьяного. Впрочем, эта мера предосторожности была
лишней: не только на меня, но и на Тука никто не обращал внимания. Я мог
понять женщин. В пять часов утра, после трех суток бешеной фестивальной
свистопляски, хочется одного - завалиться спать суток на трое.
  Наяду мы нашли в комнате на последнем этаже. Она лежала на полу. Тело ее
высохло и шерсть дыбилась, как наэлектризованная. Рядом валялся обнаженный
мужчина с широким, женским задом. Перед тем как вырубиться, он успел
обблевать половину комнаты. Я, придерживаясь второй половины, добрался до
наяды и опустил ее в аквариум. Затем я выкурил сигарету и проинструктировал
Тука. Придется ему действовать за двоих, у меня ведь руки будут заняты.
  Наяда яростно сопротивлялась, ни за что не хотела выбираться из воды.
Пришлось применить силу. В итоге моя голова познакомилась с ударами ее
хвоста, а одежда - с водой из аквариума. Впридачу, шум привлек чьето
внимание. Я крепче обнял завернутую в простыню наяду и прижался к стене
возле двери. В дверь постучали, не дождавшись ответа, открыли. В номер
ввалился охранник с пистолетом в руке. Увидев перед собой Тука, охранник
замер, пытаясь сообразить, что это за чудо. Пока человек думал, фаготекс
действовал. Пистолет бултыхнулся в аквариум, а охранник, тяжело охнув, осел
на пол. Рана на его голове тянула на две недели госпиталя - Тук умеет бить.
Такой же раной обзавелся и второй громила, охранявший служебный выход.
  Через десять минут мы были возле флайера. Родроб радостно мычал, отнимая
у меня наяду.
  - Вези ее на корабль и сразу опусти в аквариум. Тука забирай с собой.
  -  А ты?
  - Мне тут должок один заплатить надо, - ответил я и встал на
самодвижущийся тротуар, понесший меня в сторону западной окраины города.
  Начинался новый день, но улицы были пусты и флайеры не проносились над
домами. Три дня праздника вымотали всех. Устали люди, устали машины, устали
огни реклам. И дома были похожи на ступы, загнанные во время шабаша.

  В Иолин сад я попал через забор. Ухоженные клумбы и газоны, подстриженные
деревья, напоминающие геометрические фигуры, насаженные на карандаши. Из
чувства протеста человеческому издевательству над природой я пошел не по
дорожкам, а напрямую. Под ногами захрустели стебли цветов и ветки кустов,
на серо-зеленом от росы газоне остались темные пятна от моих туфлей.
  В коттедж проник через окно. Сначала заглянул в подсобное помещение и
обесточил здание. Мало ли какими приборами оно напичкано, а мне лишний шум
ни к чему.
  Иолия лежала полураздетая на застеленной кровати. Одежда валялась на
полу, а одна туфелька примостилась на трюмо между бесчисленным количеством
флакончиков и баночек. Рядом с кроватью стояла почти пустая бутылка
коньяка. Интересно было бы глянуть на лицо пьяной Иолии, но лежала она на
животе, уткнувшись носом в подушку. Как она умудряется дышать?! Ничего,
мучиться ей осталось недолго.
  Я поймал на мушку подмышечную впадину, повел пистолет чуть вправо, туда,
где грудь мыском выпирала из под тела. Чуть выше груди я и выстрелил.

                                    10

  Мне нравится тяжелое и грустное молчание Космоса. Я могу часами сидеть в
темной рубке корабля и смотреть на звезды. Они наводят меня на печальные
мысли о собственном ничтожестве, о недолговечности этого ничтожества, о
скромности его возможностей и даже желаний. Двигатель корабля работает
беззвучно, думать не мешает. Не мешают мне и Родроб с Туком. Они в грузовом
трюме, болтают, как я думаю, о крепости мужской дружбы и, в доказательство
слов, Родроб время от времени бросает Тука и развлекается с наядой. Не
мешало бы и мне отдохнуть, но...
  Я посмотрел на экран локатора. За нами гнались два быстроходных
перехватчика. Через нисколько минут оня выйдут на дистанцию применения
оружия. Это не патрульные корабли Космопола, это привет от шефа. Наследил я
двумя флайерами - взятыми напрокат и Иолиным, - отправленными на автопилоте
в город. Кто-то засек их, прошелся контркурсом и засек старт корабля.
Теперь предстоит бой.
  Пора. Я ввел в бортовой компьютер указания о применении оружия и средств
защиты, затем переключился на ручное управление. Знаю, что компьютер
справится не хуже меня, но чувствую себя увереннее, когда сжимаю штурвал.
  Три корабля завертелись в карусели фигур высшего пилотажа. Я старался
развести нападающих подальше друг от друга, а они - догнать и уничтожить.
Скорость у всех троих была примерно одинаковая, ведь я перешел с
экономического хода на аварийный, пространства для отсупления - хоть
отбавляй, так что бой мог затянуться если не до бесконечности, то до
израсходования топлива - точно. А топлива у меня месяца на два.
Перехватчики поняли это, и один из них попробовал перерезать путь к
отступлению. Я "зевнул", давая ему это сделать. И тут же, "от страха",
совершил вторую ошибку - подпустил обоих на дистанций выстрела.
  Они выстрелили одновременно. Корабль легонько тряхнуло, на приборах
задрожали стрелки- и потускнела подсветка. В следующее мгновение были
поражены двигатели на обоих перехватчиках. Это сработало изобретение
Тонгейса. Каждый из перехватчиков получил отраженный от моего корабля
выстрел своего напарника. Не зря, выходит, я опоздал к Тонгейсу на два дня.
А ведь задержка произошла по вине шефа, получается, он сам себе навредил.
  Добивать перехватчиков я не стал. Пусть поболтаются в космосе, пока
кто-нибудь не подберет их. Может, поумнеют и поменяют профессию. Я
переключил управление на автоматическое и пошел отдыхать.

  Иолия, завернутая в покрывало, лежала в своей любимой позе - на животе.
Она слышала, как щелкнул замок и открылась дверь, слышала и мои шаги, но не
спешила узнать, кто ее похититель. Бутылка с тонизирующим напитком была
наполовину пустая, значит, Иолия уже избавилась от паршивого состояния,
которое возникает от нервно-паралитического заряда. Теперь надо взбодрить
ее. Я вынул из бара бутылку ахлуа, наполнил две большие рюмки.
  -  Подымайся, выпьем за отлет.
  Услышав мой голос, Иолия вздрогнула, легла на бок, лицом к переборке, а
колени поджала к животу, словно защищала от удара. Никто ее не ударил. Она
медленно села, обхватив руками колени, и старалась не смотреть на меня.
  - Ты живой, - то ли утверждая, то ли удивляясь, произнесла она.
  - Конечно. - Я протянул ей рюмку.. - На, выпей.
  Рюмка подрагивала в ее руке, а в лице было столько скорби, точно должна
была выпить яд.
  - Значит, ты живой... - теперь уже только утвердительно прошептала она.
  Глубокомысленный вывод. А что будет, когда выпьет ахлуа?!
  Иолия отпила полрюмки и буднично спросила:
  -  Куда мы летим?
  Нет, дорогуша, я не дам тебе стать прежней, я сломаю тебя, и сломаю не
наказанием, а наградой.
  -  В свадебное путешествие.
  - Чье?
  -  Твое и мое.
  Она согнулась внутренне, но не сломалась, а предпочла отказаться от
награды.
  -  Я не могу быть твоей женой.
  - Потому что работала против меня на Менрайта? - как бы между прочим
спросил я.
  Она испуганно дернулась.
  -  Ты знал?!
  - Конечно, - спокойно ответил я. - Мне всегда подозрительны случайные
знакомства. И кроме тебя никто не знал, что я полечу прогуливать Тука на
дальний берег залива.
  - И тебя не смущает, что я... что ты мог погибнуть из-за меня?
  - Погибнуть я мог только из-за собственной глупости, - сказал я и
добавил: - Но надеюсь, ты больше никогда не будешь работать против меня.
Одно дело - случайный знакомый, другое - муж.
  И она сломалась.
  Потом были слезы и объяснения в любви. Потом было еще кое-что. После
этого "кое-что" мы лежали расслабленные в кровати, Иолия смотрела на меня
счастливыми глазами и поила прямо из горлышка бутылки.
  Пить лежа неудобно, ахлуа стекало по подбородку, капало на грудь. Иолия
весело смеялась и вливала еще и еще, не забывала и сама отхлебнуть. Когда
расправились с бутылкой, она спросила:
  -  Где мы проведем медовый месяц?
  -  Только не на Яунии, потому что...
  - ...у тебя не хватит денег? - закончила за меня Иолия. - У меня есть
деньги, хватит на пару месяцев.
  - ...потому что, - продолжил я, - у меня есть восемь миллионов,
позаимствованных у владельца казино "Черная дыра", и надо на какое-то время
затеряться, пока с жертвы не спадет пыл мстительности. Поэтому мы погостим
годик у одного моего знакомого мультимиллионера, мечтающего стать нищим,
поможем ему в этом тяжком деле. Тебя устраивает медовый месяц длиной в год?
  -  Полностью!
  А меня частично. Кинслер спикировал, кинслер имеет право отдохнуть. Но
сомневаюсь, что меня хватит на год спокойствия.