л от телекамеры на перфоленту. Это нетрудно
сделать. Вы можете записать на перфоленту и звуки, соответствующие
отдельным словам; понадобится, конечно, микрофон для превращения звука в
электрический сигнал. Но раз вся эта информация будет у нас на
перфоленте, мы в любой момент можем заложить ее в электронную машину. При
этом придется использовать магнитную память большой емкости. Скорость,
которую она может обеспечить, в данном случае вполне достаточна. А в
быстродействующую память машины мы заложим программу перевода. Тогда мы
сможем либо читать сообщения Облака на телевизионном экране, либо слушать
их через громкоговоритель.
   - Ну, скажу я вам, никогда не видел человека, который так здорово
придумывал бы работу для других. А вы, я полагаю, будете составлять
программу перевода?
   - Конечно.
   - Приятно работать, сидя в мягком кресле, а? А мы, несчастные, должны
в это время вкалывать, как проклятые, с паяльниками, прожигая дыры в
собственных штанах. А чей голос мне записывать?
   - Свой собственный, Гарри. Это будет наградой за все дырки, которые вы
прожжете в своих штанах. Мы будем слушать вас часами!
   Постепенно идея о превращении сообщений Облака в звук, казалось,
привлекала Гарри Лестера все больше и больше. Через несколько дней у него
уже не сходила с лица довольная ухмылка, но что его так радовало, никто
не знал.
   Телевизионная система оказалась в высшей степени удачной. Через четыре
дня после начала ее работы было получено следующее сообщение: "Поздравляю
с усовершенствованием аппаратуры".
   Эта фраза появилась на телевизионном экране - звуковая система еще не
работала.
   При передаче отдельных слов возникли непредвиденные затруднения,
однако в конце концов все обошлось. Передача же научных и математических
сообщений оказалась делом совсем легким. Правда, скоро стало ясно, что
эти передачи служили лишь для ознакомления Облака с уровнем развития
человечества; выглядело это так, будто ребенок демонстрирует взрослому
свои достижения. Затем были показаны книги на социальные темы. Выбирать
подходящие оказалось довольно трудно, и в конце концов был передан
обширный и в значительной степени случайно отобранный материал. Усвоение
этого материала оказалось для Облака гораздо более трудным. Наконец, на
телевизионном экране появился следующий ответ:
   "Последние передачи кажутся наиболее запутанными и странными. У меня
есть много вопросов, но я изложу их несколько позже. Дело в том, что ваши
передачи очень сильно мешают мне, вследствие близости вашего передатчика,
получать необходимые внешние сообщения. Поэтому я посылаю вам специальный
код. В дальнейшем всегда пользуйтесь этим кодом. Я собираюсь создать
электронную защиту от вашего передатчика. Этот код будет служить сигналом
о том, что вы хотите проникнуть через защиту. Если в данный момент это
будет удобно, я предоставлю вам такую возможность. Следующую передачу от
меня вы можете ожидать приблизительно через сорок восемь часов".
   На экране промелькнул какой-то сложный световой узор. Затем
последовало дальнейшее сообщение:
   "Пожалуйста, подтвердите, что вы получили этот код и можете
пользоваться им". Лестер продиктовал следующий ответ:
   "Мы записали ваш код. Надеемся, что сможем им пользоваться, но
неуверены. Сообщим об этом во время нашей следующей передачи".
   Наступила пауза. Минут через десять пришел ответ: "Очень хорошо. До
свидания". Кингсли объяснил Энн Холей:
   - Пауза возникает из-за того, что проходит некоторое время, пока наши
сигналы достигнут Облака и пока ответ вернется обратно. Эти паузы делают,
очевидно, невыгодным использование в разговоре коротких реплик.
   Но Энн Холей гораздо больше интересовалась тоном сообщений Облака, чем
паузами.
   - Оно разговаривает совсем как человек, - сказала она, изумленно
раскрыв глаза.
   - Ну, конечно. А как же еще оно могло бы говорить? Ведь оно пользуется
нашим языком и нашими фразами, поэтому оно вынуждено говорить, как
человек. - Но это "до свидания" звучит так мило. - Чепуха! Для Облака "до
свидания" является, вероятно, просто кодовым обозначением конца передачи.
   - Ну, ладно, Крис, а как вы вообще смотрите на то, что произошло? -
спросил Марлоу.
   - Мне кажется, посылка кода - очень хороший признак.
   - Мне тоже. Это нас очень подбодрит. Видит бог, мы в этом нуждаемся.
Последний год был далеко не из легких. Сейчас я чувствую себя лучше, чем
когда-либо, с того самого дня, как встретил вас в аэропорту Лос-Анжелоса.
Кажется, это было сто лет назад. Энн Холей сморщила нос.
   - Не могу понять, вы совсем помешались на своем коде, а на меня
почему-то вылили ушат холодной воды за то, что я восхитилась этим "до
свидания".
   - Потому, дорогая, - ответил Кингсли, - что посылка кода была
разумным, рациональным действием. Это доказательство контакта, понимания,
совершенно не связанное с языком, а дорогое вашему сердцу "до свидания" -
просто украшение речи. Лестер подошел к ним.
   - Двухдневный перерыв очень кстати. Я думаю, за это время мы успеем
подготовить звуковую систему. - А как насчет кода?
   - Я почти убежден, что все в порядке, но на всякий случай проверим
еще.
   Через два дня вечером все собрались в лаборатории связи. Лестер и его
товарищи были заняты последними приготовлениями. Около восьми часов на
экране появились первые сигналы. Вскоре появились и слова.
   - Ну, давайте, включим звук, - сказал Лестер. Донесшийся из
громкоговорителя голос был встречен дружным хохотом, так как это был
голос Джо Стоддарда.
   Сначала все были уверены, что это просто шутка. Но вскоре стало ясно:
голос произносит те же слова, которые появляются на экране. И то, что он
говорил, явно не подходило для Джо Стоддарда.
   Из-за недостатка времени Лестер не смог снабдить голос интонациями:
все слова произносились одинаково и следовали друг за другом через равные
интервалы; только между предложениями были небольшие паузы. Эти
несовершенства звукового воспроизведения были незаметны, потому что у Джо
Стоддарда речь и на самом деле была маловыразительна. Кроме того, Лестер
искусно подобрал почти точно такую же скорость произнесения слов, с какой
разговаривал Джо. В результате, хотя речь Облака была всего лишь
имитацией речи Джо, эта имитация оказалась чрезвычайно удачной.
Невозможно было привыкнуть к тому, как Облако говорило, слегка раскатывая
"р", в несколько медлительной манере жителя западных графств Англии, и
как оно неописуемо комично коверкало некоторые слова. Отныне Облако
именовалось не иначе, как Джо.
   В первом сообщении Джо содержалось приблизительно следующее:
   - Ваша первая передача явилась для меня сюрпризом, ибо крайне необычно
было обнаружить животных с техническими знаниями на планетах - телах с
весьма неблагоприятными условиями для жизни.
   На вопрос, почему он так считает, Джо ответил:
   - По двум весьма простым причинам. Живя на поверхности твердого тела,
вы испытываете воздействие силы тяжести. Это резко ограничивает размеры,
до которых могут вырасти ваши животные и, следовательно, ограничивает
возможности вашей нервной деятельности. Это приводит к тому, что вам
необходимо иметь систему мускулов для того, чтобы двигаться, и защитную
броню для предохранения от резких ударов, - например, череп необходим вам
для защиты мозга. Лишний вес мускулов и брони еще больше сужает
возможности вашей нервной деятельности. Поэтому ваши наиболее крупные
животные состоят в основном из костей и мускулов и у них очень маленький
мозг. Как я уже говорил, причиной этого является сильное гравитационное
поле, в котором вы живете. Вообще наличия разумной жизни следует ожидать
в рассеянной газовой среде, а не на планетах.
   Второй неблагоприятный фактор - острый недостаток у вас основных
химических продуктов. Для синтеза химических веществ в больших масштабах
необходим свет от какой-нибудь звезды. А ваша планета поглощает лишь
ничтожную часть солнечного света. В данный момент я как раз синтезирую
нужные мне химические вещества, причем в количестве примерно в 10
миллиардов раз большем, чем их синтезируется на всей поверхности вашей
планеты.
   Недостаток у вас химических продуктов вызывает необходимость бороться
за существование с помощью зубов и когтей, а в таких условиях первым
проблескам разума трудно выдержать конкуренцию с крепкими костями и
сильными мускулами. Конечно, при достаточном развитии интеллекта
конкуренция с чисто физической силой становится легкой, однако первые
шаги чрезвычайно трудны, настолько, что достигнутый вами уровень является
большой редкостью среди планетных форм жизни.
   - Вот вам, энтузиасты космических путешествий, - сказал Марлоу. -
Спросите его, Гарри, благодаря чему появилась у нас на Земле разумная
жизнь?
   Вопрос был послан, и через некоторое время пришел ответ:
   - Вероятно, благодаря стечению различных обстоятельств, среди которых
я выделил бы, как наиболее важный, тот факт, что около шестидесяти
миллионов лет назад на Земле развился совершенно новый тип растений: то,
что вы называете травой. Появление этого растения вызвало коренную
перестройку всего животного мира, так как траву, в отличие от всех других
растений, можно щипать прямо с земли. По мере того, как трава
распространялась по всей Земле, те животные, которые могли извлечь пользу
из этой ее особенности, выживали и развивались. Остальные виды приходили
в упадок или вымирали. По-видимому, это была главная перемена, благодаря
которой разум впервые утвердился на вашей планете.
   - В вашем способе связи имеется целый ряд весьма необычных
особенностей, которые сделали расшифровку ваших сообщений довольно
сложным делом, - продолжало Облако. - Особенно странным для меня является
то, что символы, которые вы употребляете для связи, не имеют
непосредственного отношения к деятельности вашего мозга.
   - Тут, мне кажется, нам надо ему что-то ответить, - наметил Кингсли.
   - Ну, конечно. Я вообще не понимаю, как это вы так долго сидели молча,
Крис, вставила Энн Холей.
   Кингсли изложил свои идеи относительно связи на постоянном и
переменном токе и спросил, действительно ли функционирование самого Джо
основано на переменном токе. Джо подтвердил это и продолжал:
   - Но необычно не только это. Наиболее поразительным у вас является
наличие большого сходства между отдельными индивидуумами. Это позволяет
вам пользоваться очень грубым способом связи. Вы обозначаете штампами
свое психическое состояние; гнев, головная боль, смущение, счастье,
меланхолия - все это штампы. Если А хочет сказать Б, что страдает от
головной боли, он не пытается описать, какие это нарушения деятельности
его нервной системы. Вместо этого он выбирает нужный штамп. Он говорит:
"У меня болит голова". Когда Б это слышит, он воспринимает штамп
"головная боль" и истолковывает его в соответствии со своим собственным
опытом. Таким образом, А может сообщить Б о своем недомогании, даже если
оба не имеют ни малейшего представления о том, что такое в
действительности "головная боль". Такой весьма своеобразный метод связи
возможен, конечно, только между почти идентичными индивидуумами...
   - Насколько я понял, вы имеете в виду следующее, - сказал Кингсли. -
Если бы существовали два абсолютно тождественных индивидуума, то им
вообще не нужно было бы никакой связи, каждый автоматически знал бы
переживания другого. Для связи же между очень разными индивидуумами
требуется уже гораздо более сложная система.
   - Это именно то, что я пытался объяснить. Теперь вам ясно, почему я
испытывал трудности при расшифровке вашего языка. Это язык, удобный для
почти одинаковых индивидуумов, тогда как вы и я очень сильно отличаемся
друг от друга, гораздо больше, чем вы, вероятно, можете себе представить.
К счастью, ваша психическая структура оказалась довольно простой. После
того, как я в ней немного разобрался, стала возможной и расшифровка.
   - Но есть все-таки что-нибудь общее в функциях нашей нервной системы?
Можете вы, например, испытывать что-нибудь соответствующее нашей головной
боля? - спросил Мак-Нейл.
   - Вообще говоря, у меня, так же как у вас, могут быть ощущения
приятного и неприятного. Но эти ощущения должны быть у любого существа,
обладающего какой-то нервной системой. Неприятные ощущения возникают при
внезапном разрыве связей, а это может случиться со мной так же, как и с
вами. Счастье - это динамическое состояние, когда нервные связи
устанавливаются, а не разрываются, и это тоже может случиться со мной,
как и с вами. Однако я все же считаю, что Мои субъективные переживания
совершенно отличны от ваших, за исключением одного - неприятные ощущения
для меня, так же как и для вас, это то, чего я хочу избежать, а приятные
ощущения, наоборот, желательны.
   Более конкретно: ваша головная боль проистекает от недостаточного
кровоснабжения, в результате чего нарушается точность электрических
импульсов в мозгу. Я испытываю нечто весьма похожее на головную боль,
если в мою нервную систему попадают радиоактивные вещества. Это приводит
к электрическим разрядам, как в ваших счетчиках Гейгера. Разряды нарушают
синхронность процессов в нервной системе и производят крайне неприятные
субъективные ощущения.
   Теперь я хочу выяснить совершенно другой вопрос. Меня заинтересовало
то, что вы называете "искусством". Литературу я могу понять как искусство
выражения идей и эмоций в виде слов. Изобразительные искусства очевидным
образом связаны с вашим восприятием мира. Но я совершенно не представляю,
что такое музыка. Мое невежество в этом отношении едва ли удивительно,
так как, насколько я понимаю, вы никогда не передавали музыки. Нельзя ли
восполнить этот пробел?
   - Ну, Энн, вот вам случай отличиться, - сказал Кингсли. - И какой
случай! Ни один музыкант никогда еще не играл для такой аудитории!
   - Что же мне сыграть?
   - Как насчет той вещи Бетховена, которую вы играли на днях?
   - Опус 106? Пожалуй, слишком сильно для начинающего.  - Нука, Энн!
Задайте работы старине Джо, - подбодрил Барнет.
   He обязательно играть, Энн, если вам не хочется. Вчера я записал вас
на магнитофон, - сказал Лестер. - Ну, и как получилось?
   - С технической точки зрения мы сделали все возможное. Если вы были
довольны исполнением, то мы начнем передачу хоть сейчас.
   - Пожалуй, лучше, если вы поставите запись. Это звучит смешно, но мне
кажется, я бы очень волновалась, если бы играла для этого существа, какое
бы оно ни было.
   - Ну, что за глупости! Старина Джо не кусается.
   - Может, и не кусается, но я все-таки прошу поставить запись.
   Итак, запись передали. Последовала такая реакция:
   - Очень интересно. Пожалуйста, повторите первую часть со скоростью,
увеличенной на тридцать процентов.
   После того, как это было сделано, пришло сообщение:
   - Лучше. Очень хорошо. Я хочу поразмыслить об этом. До свидания.
   - Боже мой, вы прикончили его, Энн! - воскликнул Марлоу.
   - Но я не понимаю, как музыка может нравиться Джо. В конечном счете
музыка - это звук, а как было выяснено, для Джо не существует звуков, -
удивился Паркинсон.
   - С этим я не согласен, - сказал Мак-Нейл. - Хотя с первого взгляда
кажется, что наше восприятие музыки неотделимо от звуков, на самом деле
это совсем разные вещи. Наш мозг воспринимает электрические сигналы,
идущие от ушей. В данном случае звук используется просто как удобное
средство для возбуждения в мозгу электрических импульсов определенного
типа. Имеются достаточные основания полагать, что музыкальные ритмы
отражают главные электрические ритмы нашего мозга.
   - Это очень интересно, Джон! - воскликнул Кингсли. - Тогда выходит,
что музыка является наиболее прямым выражением деятельности нашего мозга.
   - Нет, так, пожалуй, чересчур сильно. Я бы сказал, что музыка является
наилучшим крупномасштабным отражением работы мозга. Но речь дает более
полное представление о тонкой структуре мозговой активности.
   Дискуссия продолжалась до глубокой ночи. Все сказанное Облаком
подробнейшим образом обсудили. Вероятно, наиболее поразительное замечание
сделала Энн Холей.
   - В первой части сонаты си бемоль мажор есть пометка для метронома,
требующая совершенно фантастического темпа, гораздо более быстрого, чем
может достичь любой обычный пианист и, конечно, совершенно недостижимого
для меня. Вы обратили внимание на просьбу увеличить скорость? Меня просто
дрожь пробирает, хотя, вероятно, это было всего лишь странное совпадение.
   На этой стадии развития событий все пришли к выводу, что следует
сообщить политическим властям о действительной природе Облака.
Правительства разных стран опять налаживали работу радиопередатчиков.
Было обнаружено, что если передавать вертикально вверх трехсантиметровые
волны, ионизация атмосферы может поддерживаться на уровне, удобном для
связи на десятисантиметровых волнах. Нортонстоу еще раз стал мировым
центром связи.
   Никто особенно не радовался тому, что приходится огласить сведения,
касающиеся Облака. Каждый чувствовал, что связь с Облаком будет изъята
из-под контроля Нортонстоу. А было еще много такого, что ученые хотели бы
узнать. Кингсли был категорически против передачи информации политикам,
но на сей раз ему пришлось подчиниться общему мнению, что, как это ни
печально, сохранять в тайне новые сведения больше нельзя.
   Лестер записывал на пленку все разговоры с Облаком, и теперь они были
переданы правительствам на десятисантиметровых волнах. У правительств
всех стран, однако, не было никаких сомнений относительно
целесообразности хранить все в секрете. Простые люди так никогда и не
узнали о существовании жизни в Облаке, тем более, что в дальнейшем
события приняли такой оборот, когда секретность стала совершенно
необходимой.
   В то время ни одно правительство не располагало односантиметровым
передатчиком и приемником подходящей конструкции. И связь с Облаком, по
крайней мере временно, должна была осуществляться из Нортонстоу.
Специалисты в США указывали, однако, что связь на десятисантиметровых
волнах с Нортонстоу и передачи оттуда на волне в один сантиметр позволят
правительствам США и других стран установить с Облаком контакт. Было
решено, что Нортонстоу станет центром не только для передачи информации
по всей Земле, но и для связи с Облаком.
   Обитатели Нортонстоу разделились на два лагеря. Те, кто поддерживал
Кингсли и Лестера, считали, что нечего принимать план политиков и надо
откровенно послать к чертям все правительства. Остальные, во главе с
Марлоу и Паркинсоном, доказывали, что открытое неповиновение ничего не
даст, и политики могут в случае необходимости добиться своего силой. За
несколько часов до очередной передачи от Облака между двумя группами
разгорелся жаркий спор. Было принято компромиссное решение: сделать
приспособление, позволяющее отключать приемник десятисантиметровых волн,
чтобы правительства могли только слышать Облако, но не разговаривать с
ним.
   И это решение провели в жизнь. В тот день самые высокопоставленные и
высокочтимые персоны слушали Облако, но не могли отвечать. Случилось, что
Облако произвело плохое впечатление на своих августейших слушателей, ибо
Джо начал откровенно высказываться на сексуальные темы.
   - Не можете ли вы объяснить мне такой парадокс? - сказал он. - Я вижу,
весьма значительная часть вашей литературы посвящена тому, что вы
называете "любовью"; главным образом, так называемой "плотской любви". В
самом деле, из предоставленной мне литературы около сорока процентов, по
моим подсчетам, посвящены этому предмету. Тем не менее, нигде в
литературе не разъяснено, в чем же заключается "любовь"; то, чем она
кончается, всегда тщательно скрывают. Это привело меня к убеждению, что
"любовь" должна быть каким-то редкостным и необычайным процессом. Можете
представить мое удивление, когда, наконец, я выяснил из медицинских
учебников, что "любовь" всего лишь очень простой, обычный процесс,
свойственный и большинству других животных?
   Эти слова вызвали бурное недовольство со стороны высокопоставленных