набок, и на ее физиономии отразилось разочарование.  Тем  не
менее она не забрала свое подношение. Убедившись, что она уяснила тот  факт,
что сахара у него больше нет, Кэрмоди все же взял подарок. Скорлупу пришлось
расколоть о ствол дерева, и, треснув, она распалась посередине. Он осторожно
попробовал содержимое и сообщил Холмъярду, что оно напоминает смесь яблока и
вишни.
   - Но они кормятся не только этими плодами,-сказал он.-Еще они едят побеги
растений, напоминающих бамбук. Кроме того я видел, как одна особь поймала  и
съела небольшое животное типа грызуна, выскочившее из-под камня, который она
перевернула. Они ищут друг на друге насекомых, которые так же идут  в  пищу,
как и те жучки, что копошатся в траве. К тому же я заметил  попытку  поймать
птицу, что клевала ростки бамбука... Вождь стал колотить дубинкой по  земле.
Все оставили свои занятия и столпились  вокруг  него.  Похоже,  они  куда-то
собрались. Самки и подростки сбились в кучку. Самцы, вооружившись дубинками,
окружили их. Пожалуй, я присоединюсь к ним.
   Как  Кэрмоди  выяснил,  они  направлялись  к  водопою,  расположенному  в
полутора милях, который представлял собой впадину футов двадцати в диаметре,
заполненную  мутной   водой.   Вокруг   нее   толпились   животные-создания,
напоминающие  газелей,  огромные  морские  свинки   в   костистых,   как   у
броненосцев, щитках, птицы, которые издалека  на  первый  взгляд  напоминали
горовицев. Но, приблизившись, Кэрмоди увидел, что их рост не превышает  двух
с половиной футов, передние конечности куда длиннее, а лобные  доли  скошены
назад. Скорее всего, они занимали ту экологическую нишу,  которая  на  Земле
принадлежала обезьянам.
   При появлении горовицев животные  рассеялись.  Те  выставили  охрану,  по
одному самцу с каждой стороны, а остальные принялись утолять жажду. Молодежь
прыгала и плескалась в воде, визжа от удовольствия. Наконец, несмотря на все
протесты, мамаши выгнали своих чад на  берег.  Стражники  тоже  напились,  и
группа стала собираться в обратный путь.
   Кэрмоди испытывал жажду, но ему не нравился ни внешний  вид,  ни  трупные
запахи, исходящие от воды. Оглядевшись, он заметил, что деревья, растущие  у
водоема, принадлежали к другому виду. Их стройные пятидесятифутовые стволы с
гладкой  светло-коричневой  корой  имели  лишь  несколько  веток  на   самой
верхушке. У подножия деревьев лежали пустые оболочки  тыкв.  Подобрав  одну,
Кэрмоди продырявил конец поуже и наполнил  ее  водой.  Затем  бросил  внутрь
таблетку антибиотика, извлеченную из сумки под пушистым хвостом,  и,  сделав
глоток, поморщился от вкуса воды. К нему  подошла  девочка,  которая  первая
попросила сахар, и Кэрмоди показал ей, как пить из  тыквы.  Она  засмеялась,
совсем как человек, и втянула клювом воду.
   Воспользовавшись тем,  что  и  остальные  заинтересовались  их  занятием,
Кэрмоди показал, как наполнять водой оболочки тыкв, чтобы  доставлять  запас
питья в рощу.
   Так на Ферале появился-или был вручен-первый артефакт. За короткое  время
все обзавелись тыквами  и  принялись  наполнять  их.  После  чего  компания,
лепеча, отправилась домой.
   - Не могу понять, есть ли у них интеллект  для  овладения  языком,-сказал
Холмъярду Кэрмоди.-Мне кажется, что, существуй у них таковой, они бы создали
средство  общения.  Но  они  самые  разумные  создания  из  всех,  что   мне
приходилось встречать. Куда умнее морских свинок и даже обезьян.  Прекрасные
способности к подражанию.
   - Мы ввели образцы  их  речи  в  анализатор,-сообщил  Холмъярд.-Пока  нет
оснований считать, что она носит организованный характер. Или содержит  хотя
бы начатки языка.
   - Вот что я вам скажу,-ответил  Кэрмоди.-По  крайней  мере,  у  них  есть
опознавательные звуки для каждого. Я заметил, что когда они  хотят  привлечь
внимание вожака, то произносят "Ху-ут!", и тот откликается. Далее:  девочка,
что просила  сахар,  отзывается  на  обращение  Туту.  Так  что  я  могу  их
различать.
   Остаток дня Кэрмоди  провел,  наблюдая  за  горовицами  и  докладывая  об
увиденном Холмъярду. Он сообщил, что в минуты опасности или  при  совместных
действиях, таких, как, например, поход за водой, племя действует сообща.  Но
большую  часть  времени  они  проводят,  разбившись  на  небольшие  семейные
группки. Средняя семья включает в себя самца,  детей  и  от  одной  до  трех
самок. У большинства самок на груди или на животе яйца. Он  поинтересовался,
почему большинство самок откладывают яйца друг на друга, создавая тем  самым
приемные семьи, но порой сразу же после кладки позволяют яйцу укрепиться  на
своем теле. В вечерних сумерках он увидел, как самка снесла яйцо  и  тут  же
приложила его к груди  другой  самки.  Через  несколько  минут  из  кожистой
оболочки проклюнулись  маленькие  щупальцы,  которые  тут  же  внедрились  в
кровеносную систему приемной матери.
   - Таков, насколько я  могу  судить,-сказал  Кэрмоди,-общепринятый  способ
действий. Но тут есть одна мужская особь, которая, подобно мне,  тоже  носит
на себе яйцо. Не понимаю, почему он единственный оказался в таком положении.
Но могу сказать, что, когда яйцо созрело для кладки, эта самка и ее приятель
отделились от остальных. Так что выбор у нее был небольшой.  Не  спрашивайте
меня, почему бы самке не носить яйцо на своем теле. Может  быть,  существуют
какие-то химические факторы, препятствующие развитию яйца  на  теле  матери.
Может, образуются какие-то антитела. Не знаю. Но тому есть какие-то причины,
известные в данный момент лишь создателю горовицев.
   - Не все птицы на данной планете  ведут  себя  подобным  образом,-ответил
Холмъярд.-Среди них есть и яйцекладущие, и живородящие, и сумчатые.  Но  тот
отряд,  к  которым  относятся  горовицы,  обладает  самым  высоким   уровнем
развития. Среди пернатых  их  можно  считать  приматами,  к  тому  есть  все
основания. Но сверху донизу все они откладывают яйца,  а  потом  находят  им
восприемников.
   - Удивляюсь, почему эта линия развития не привела к  живорождению?-сказал
Кэрмоди.-Не подлежит сомнению,  что  таким  образом  лучше  всего  оберегать
зародыша.
   - Кто знает?-ответил Холмъярд, и Кэрмоди словно увидел, как тот  пожимает
плечами.-На этот вопрос нам удастся или не удастся ответить во время данного
исследования. Ведь данная планета незнакома нам. И тщательного  изучения  ее
не проводилось. Лишь по  счастливой  случайности  Горовиц  во  время  своего
краткого пребывания здесь наткнулся на  этих  птиц.  Таким  же  образом  нам
повезло, что мы сумели получить грант для исследований.
   - Причиной внекорпорального развития,-сказал Кэрмоди,-может служить и то,
что, если зародыш будет ранен или убит, его воспитательница  не  пострадает.
Урон же, нанесенный зародышу живородящей матери, чаще всего ведет  к  гибели
ее самой. Но, насколько мне кажется, в данном случае, хотя эмбрион и  уязвим
с  точки  зрения  внешних  травмирующих  воздействий,  его  носительница   в
состоянии избежать ранений.
   -  Может  и  так,-согласился  Холмъярд.-Природа  вечно  экспериментирует.
Возможно, на данной планете она решила испытать именно такой метод.
   "Ты имеешь в  виду  Его",-подумал  Кэрмоди,  но  ничего  не  сказал.  Пол
Создателя не имеет ровно никакого значения. И он, и зоолог имели в виду одно
и то же высшее существо.
   Кэрмоди  продолжил  излагать  свои  наблюдения.   Матери   кормили   свое
потомство, как и все птицы, пережеванной и отрыгнутой пищей.
   - Звучит убедительно,-сказал Холмъярд.-От пресмыкающихся произошел  класс
теплокровных животных, но ни у кого из них нет волосяного покрова  или  хотя
бы зачатков молочных желез. Горовицы же, как я вам рассказывал, произошли от
весьма примитивных пернатых, которые продолжали обитать на  деревьях,  когда
их ближайшие родственники учились планировать. Складки кожи между  руками  и
ребрами-напоминания о том кратком периоде,  когда,  начав  планировать,  они
изменили свои намерения и  стали  лемуроидами.  Во  всяком  случае  так  нам
кажется. У нас не так много остатков внезапных ископаемых, чтобы  утверждать
с уверенностью.
   - Они издают определенные звуки, а другие могут их истолковывать.  Такие,
как, например, крик о помощи, просьба "вычеши  мне  насекомых",  приглашение
прогуляться и так далее. Но это все. Если  не  считать,  что  часть  детишек
знает сейчас такие слова, как "вода" и "сахар". И они отличают их. Можете ли
вы сказать, что сделан первый шаг к созданию языка?
   - Нет, не могу,-твердо сказал Холмъярд.-Но если вы научите  их  сочетанию
отдельных слов, которые будут составлять осмысленную  фразу,  и  они  смогут
самостоятельно подбирать такие слова в разных комбинациях и ситуациях, то  я
соглашусь, что они пребывают на определенной  стадии  овладения  языком.  Но
возможности у вас очень неопределенные. Кроме того, они могут находиться  на
предъязыковой стадии, на грани, за которой  последует  усвоение  абстрактных
понятий. Но для этого может потребоваться еще десяток  тысяч  лет,  а  то  и
пятьдесят тысяч, прежде  чем  этот  вид  овладеет  подобными  способностями.
Прежде чем он сделает шаг от животного к человеку.
   - Но может быть, я смогу их подтолкнуть,-сказал Кэрмоди.-Может быть...
   - Что может быть?-переспросил Холмъярд, поскольку  Кэрмоди  на  несколько
минут погрузился в молчание.
   - Я столкнулся с теологической  проблемой,  которую  Церковь  подняла  за
несколько веков  до  начала  межзвездных  полетов,-сказал  Кэрмоди.-В  какое
мгновение обезьяна стала человеком? Когда она обрела душу и...
   - Иисусе Христе!-воскликнул Холмъярд.-Я знаю, что вы  монах,  Кэрмоди.  И
совершенно естественно, что вас интересуют такие вопросы. Но  молю  вас,  не
начинайте, теряя представление о реальности,  забивать  себе  голову  такими
вещами, как выяснение момента, когда животное обрело  душу.  Не  позволяйте,
чтобы  такая  чушь,  как  сколько-ангелов-уместится-на-кончике-иглы,  мешала
вашим отчетам. Прошу вас, старайтесь придерживаться строгой объективности  и
исходить из научной точки зрения. Просто описывайте только то, что  видите-и
ничего больше!
   - Не волнуйтесь, док. Именно это я собираюсь  делать.  Но  вы  не  можете
упрекать меня в излишней заинтересованности. Тем не менее я не берусь решать
такие вопросы. Предоставляю это своему начальству. Указание, полученное мною
в  обители  Святого  Джейруса,  не  имеет  ничего  общего  с  теологическими
рассуждениями; первым делом мы должны действовать.
   - О'кей, о'кей,-сказал Холмъярд.-Значит,  мы  поняли  друг  друга.  Итак,
сегодня вечером вы собираетесь познакомить горовицев с огнем?
   - Как только стемнеет.
   Остаток дня  Кэрмоди  провел,  обучая  малышку  Туту  таким  словам,  как
"дерево", "яйцо", "тыква", нескольким обозначениям действий, которые  он  ей
продемонстрировал,  и  местоимениям.  Усваивала  она  быстро.   Кэрмоди   не
сомневался, что причина далеко не только в подражательной способности, как у
попугаев. Чтобы убедиться в этом, он задал ей несколько вопросов.
   - Ты видишь вот это дерево?-спросил он, показывая  на  большое  фруктовое
дерево, напоминающее сикомор.
   Она кивнула-жест, который тоже был  перенят  от  него,-и  ответила  своим
странным птичьим голосом:
   - Да. Туту видит это дерево.-И, прежде чем Кэрмоди  успел  сформулировать
следующий вопрос, спросила,  показывая  на  учителя:-Ты  видеть  Хута?  Туту
видеть Хута. Он горовиц. Я горовиц. Ты...
   На мгновение Кэрмоди  потерял  дар  речи,  слыша  лишь,  как  взолнованно
завопил Холмъярд:
   - Джон, вы слышите ее? Она научилась говорить и понимать по-английски!  И
за столь короткое время! Мы дали им язык! Дали им язык!
   Кэрмоди слышал тяжелое дыхание Холмъярда так отчетливо, словно тот  стоял
рядом.
   - Успокойтесь, мой добрый друг. Хотя я не могу осуждать вас за то, что вы
так взволнованы.
   Туту склонила голову набок и спросила:
   - Ты говорить с...
   - Я человек,-ответил Кэрмоди на предыдущий вопрос.-Человек, человек. И  я
говорю с человеком... не с собой. Этот человек далеко.-Затем,  осознав,  что
она не понимает смысла слова "далеко", взмахом руки показал куда-то вдаль  и
ткнул пальцем в пространство вельда.
   - Ты говорить с... человек... далеко?
   - Да,-сказал Кэрмоди, торопясь уйти от этой темы. Как бы он ни  старался,
Туту пока была не в состоянии воспринять объяснение, каким образом он  может
переговариваться  с  кем-то  на  столь   большом   расстоянии,   и   поэтому
сказал:-Будет время,  и  я  объясню  тебе...-И  снова  осекся,  ибо  не  мог
подобрать слов, дабы дать ей представление о времени. Придется заняться этим
позже.-Я делать огонь,-произнес он.
   Туту удивленно посмотрела на него,  словно  поняла  только  первое  слово
фразы.
   - Я показать тебе,-сказал Кэрмоди, собирая пучки длинной  сухой  травы  и
обломившиеся сухие ветки.
   Сложив их шалашиком, он наломал  тоненькие  веточки  и  запихал  в  конус
шалашика. К этому времени  за  спиной  у  него  собралась  ребятня,  подошло
несколько взрослых.
   Из кошеля под хвостом он вытащил огниво и кресало. И то, и другое Кэрмоди
прихватил с корабля, ибо зоологи сообщили, что земля тут  бедна  минералами.
Он показал их горовицам  и  с  шестой  попытки  высек  искру.  Но  трава  не
загорелась. Огонек затеплился лишь  с  третьей  попытки  и  через  несколько
секунд занялся по-настоящему, так что пришлось подбрасывать в него ветки,  а
потом сучья.
   Как  только  по  хворосту  заплясали  первые  язычки  пламени,  горовицы,
стоявшие неподалеку с вытаращенными глазами, одновременно вздохнули.  Но  не
обратились в бегство, чего Кэрмоди боялся, а стали издавать  звуки,  которые
привлекли остальных. Вскоре за его спиной собралось все племя.
   Туту воскликнула: "О! О!"-Кэрмоди принял это за выражение  изумления  или
восхищения красотой пламени-и протянула руку, чтобы  коснуться  его  языков.
Кэрмоди открыл было рот, чтобы сказать: "Нет! Огонь плохой!", но тут же сжал
губы. Как объяснить ей, что одно и то же явление может быть очень опасным  и
в то же время приносить огромную пользу?
   Оглядевшись, он заметил девочку, стоящую в задних рядах, которая  держала
в руках грызуна размерами с мышь. Она так восторженно глазела на пламя,  что
забыла даже сунуть зверька в клюв. Протолкавшись к ней,  Кэрмоди  подвел  ее
поближе к огню, где все могли ее видеть. Пустив  в  ход  самые  убедительные
жесты, он преодолел недоверчивость подростка и  убедил  отдать  ему  добычу.
Содрогаясь от отвращения, он прикончил животное, ударив  головой  о  камень.
После чего, вытащив нож, содрал шкурку, выпотрошил, обезглавил  и,  заострив
прут, нанизал на него тушку.  Затем  ухватил  Туту  за  худенький  локоть  и
привлек поближе к огню. Почувствовав обжигающий жар, она отпрянула.  Кэрмоди
не стал мешать ей, сказав лишь: "Огонь горячий! Жжет! Жжет!"
   Она уставилась на Кэрмоди широко открытыми глазами, а  тот,  улыбнувшись,
потрепал ее за хохолок из перьев и продолжил обжаривать мышь. Затем разодрал
ее на три части, остудил каждый кусок и дал один девочке, владелице  добычи,
другой Туту, а третий вручил вождю. Все трое с опаской попробовали  угощение
и в голос восторженно выдохнули: "Ах!"
   Спать в эту ночь Кэрмоди почти не пришлось. Он поддерживал огонь,  а  все
племя, рассевшись  вокруг,  восхищенно  любовалось  костром.  Несколько  раз
какие-то крупные животные, привлеченные светом, останавливались  неподалеку,
и  Кэрмоди  видел  блеск  их  глаз.  Но  никто  из  них  не  сделал  попытки
приблизиться.
   Утром Кэрмоди связался с Холмъярдом.
   - Как минимум пятеро  детей  практически  не  уступают  Туту  в  изучении
английского,-сказал он.-Но из взрослых никто не  изъявил  желания  повторить
хоть слово. Может, они  не  могут  преодолеть  привычек  и  не  в  состоянии
обучаться. Не знаю. Сегодня попробую поработать с вождем и  с  другими.  Да,
кстати,  когда  повезете  снаряжение  в  мое  убежище,  прихватите  пояс   с
патронташем и кобуру для пистолета. Не думаю, что это их  удивит.  Ведь  они
знают, что я не  настоящий  горовиц.  Но,  похоже,  для  них  это  не  имеет
значения.
   Сегодня я попробую убить антилопу и показать  им,  как  обжаривать  целую
тушу. Но у них ничего не получится, пока они не найдут  кремень,  из  сколов
которого можно делать ножи. Думаю, что надо отвести их в  такое  место,  где
его можно обнаружить. У вас есть что-нибудь на примете?
   - Поедем искать на  джипе,-ответил  Холмъярд.-Вы  правы.  Если  даже  они
научатся делать инструменты и посуду, у них нет сырья.
   - Но почему вы не выбрали группу,  что  располагается  рядом  с  выходами
кремня?
   - Главным образом, потому, что Горовиц нашел этих созданий именно  здесь.
Мы, ученые, как и прочие, привыкли двигаться по накатанной колее и не думаем
о будущем. Кроме того, мы не имели представления, что эти животные... м-м-м,
люди,   если   они   заслуживают   такого    определения,-обладают    такими
способностями.
   К Кэрмоди подошла Туту, держа в руке кузнечика размерами с полевую мышь.
   - Это...
   - Это кузнечик,-ответил Кэрмоди.
   - Ты гореть... огонь.
   - Да. Я разжигаю огонь. Но не горю. Я жарю на на огне.
   - Ты жарить на огне,-повторила она.-Ты давать мне. Я есть, ты есть.
   - Она уже освоила два предлога... мне кажется,-произнес Кэрмоди.
   - Джон, к чему этот пиджин-инглиш?-сказал Холмъярд.-Почему надо  избегать
временных категорий и падежей, сводить к минимуму личные местоимения?
   - Потому что в этом нет необходимости,-ответил Кэрмоди.-Многие языки, как
вы знаете, обходятся без  настоящего  времени.  Более  того,  в  современном
английском прослеживается тенденция опускать  его  в  разговоре,  а  я  могу
только предполагать, как развитие пойдет дальше.
   Учу же я их языку низших классов, поскольку думаю, что  речь  неграмотных
возобладает. Вы же знаете, с  каким  трудом  преподаватели  в  наших  школах
устраняют из лексики учащихся жаргон лифтеров.
   - Ладно,-сказал Холмъярд,-в общем-то это неважно.  Насколько  я  понимаю,
горовицы не имеют представления об отличиях. Слава Богу, что вы не  обучаете
их латыни!
   - Слушайте!-воскликнул Кэрмоди.-Об этом я и не подумал! Почему бы и  нет?
Если  горовицы  когда-нибудь  станут   достаточно   цивилизованными,   чтобы
совершать межзвездные путешествия, то,  где  бы  они  ни  оказались,  всегда
смогут общаться со священнослужителями.
   - Кэрмоди!
   Тот хмыкнул.
   - Я вас просто поддразниваю, доктор. Но мне  пришла  в  голову  серьезная
мысль. Если и остальные группы проявят такие же способности,  почему  бы  не
обучать каждую из них другому языку? Хотя бы в виде эксперимента? Эта группа
будет представлять индоевропейскую ветвь, другая-китайско-тибетскую,  кто-то
освоит диалекты американских  индейцев,  а  другие-наречия  банту.  И  будет
интересно  проследить,  как  разовьется  каждая   из   них   в   социальном,
технологическом и философском  смысле.  Повторит  ли  земной  путь  развития
своего прототипа? Повлияет ли определенный  тип  языка  на  восхождение  его
носителей к вершинам цивилизации?
   - Заманчивая идея,-согласился Холмъярд.-Но я против. У разумных существ и
без того достаточно барьеров на пути взаимопонимания, чтобы  еще  воздвигать
искусственные в виде разных языков.  Нет,  я  все  же  думаю,  что  всем  им
необходимо освоить английский. Единый язык будет хотя бы единственным  общим
элементом. Хотя одному Богу известно, как быстро он  начнет  распадаться  на
отдельные диалекты.
   - Я научу их птичьему английскому,-сказал Кэрмоди.
   В качестве одной из  первых  задач,  которые  он  поставил  перед  собой,
Кэрмоди решил внушить Туту обобщенное  понятие  "дерево".  Она  уже  взялась
обучать своих сверстников тому, что усвоила сама, и, ткнув пальцем в сторону
тополя,  сказала:  "Дерево!  Но,  показав  на  другой  тополь,  замолчала  и
удивленно уставилась на Кэрмоди. Тот понял, что, хотя в  данный  момент  она
воспринимает этот тополь тоже как дерево, для не