Роксана. Вы самое интересное из всего, что  случилось  в  Эвритауне  за
много лет!
   Кэбэл. Вы оказываете мне честь.
   Роксана. Вы явились извне.  Я  начала  было  забывать,  что  существует
что-нибудь во "вне". Я хочу узнать что-нибудь об этом.
   Кэбэл. Разрешите предложить вам мой единственный стул?
   Роксана садится и  прихорашивается.  Потом  смотрит  на  Кэбэла,  чтобы
проверить, какое она произвела впечатление. Во  время  последующей  беседы
Кэбэл стоит возле стола и иногда прислоняется  к  нему.  Он  лишь  изредка
случайно взглядывает на нее, но взгляд у него испытующий.
   Роксана. Вы знаете, я неглупая женщина!
   Кэбэл. Не сомневаюсь.
   Роксана. Наша здешняя  жизнь  ограниченна.  Война  -  доходный  грабеж.
Блестящие призы. В некотором роде. Война все тянется и никак не кончается.
Флаги. Маршировка. Я обожаю Босса. Я обожаю его с тех  пор,  как  он  взял
власть в дни Бродячей болезни, когда все другие пали духом. Он правит.  Он
тверд. Все-все женщины находят его  сильным  и  пленительным.  Я  не  могу
пожаловаться. У меня есть все, что можно иметь здесь. Но...
   Кэбэл (с минуту смотрит на  нее.  "Куда  она  гнет?"  Он  издает  тихий
поощрительный звук). М-мм...
   Роксана. Мы здесь живем в маленьком, ограниченном мирке. Вы принесли  с
собой дыхание чего-то большого. Когда  я  увидела,  как  вы  спускались  с
небес, когда я увидела, как вы шли к Ратуше, я почувствовала: этот человек
живет в большом мире! А вы заговорили о  Средиземном  море  и  Востоке,  о
ваших лагерях и заводах. Я читала о Средиземном море, о Греции,  Египте  и
Индии. Я умею читать - у меня куча старых книг. Я не похожа на большинство
нашей молодежи. Я многое узнала до того, как преподавание  прекратилось  и
школы были закрыты. Я хочу увидеть этот далекий мир! Солнце, пальмы, горы,
синее море!
   Кэбэл. Если б моя воля, вы бы полетели во все эти места через несколько
дней.
   Роксана (впадает в задумчивость и потупляет глаза).  Если  бы  вы  были
свободны... И если бы я была свободна.
   По  лицу  Кэбэла  видно,  что  его  разбирает  любопытство.  "Что   она
затевает?"
   Роксана. Я не думаю, чтобы хоть один мужчина понимал хоть одну  женщину
с самого сотворения мира! Вам не  понять  наших  фантазий.  Какими  дикими
могут быть наши фантазии!
   Кэбэл решает не прерывать ее.
   Роксана. Мне жаль, что я не мужчина. (Она порывисто встает.) О, если  б
я была мужчиной!.. Разве мужчина понимает, что такое жизнь женщины? Какими
пошлыми нам приходится быть! Мы должны нравиться. Мы обязаны нравиться.  И
разве нас поощряют, когда мы пытаемся принять серьезное участие в жизни? И
так всегда... Мужчины так самодовольны, так слепы, так ограниченны... Чего
я только не насмотрелась здесь!..  Несправедливость.  Жестокость.  Мне  бы
хотелось сделать что-нибудь для бедных - облегчить их  положение.  Мне  не
позволяют. Мне приходится притворяться, будто я увлечена своими  нарядами,
своими драгоценностями, своим тщеславием.  Нередко  я  занимаюсь  собой  с
болью в сердце... Но я говорю о себе. Расскажите вы о себе - о том большом
мире, в котором вы живете. Вы тоже Босс? У вас  манеры  человека,  который
повелевает. Вы уверены в себе. Вы заставляете меня бояться вас. Людей,  от
которых вы явились. Того, что вы собой представляете. До вашего  появления
я чувствовала себя здесь в  безопасности.  Я  чувствовала:  все  идет  как
заведено... как всегда... Без надежды на перемену... Теперь  стало  иначе.
Что вы пытаетесь сделать с нами? Что  вы  намерены  сделать  с  этим  моим
Боссом?
   Кэбэл. Ну, сейчас, кажется, на очереди другой вопрос:  что  он  намерен
сделать со мною?
   Роксана. Что-нибудь глупое и насильственное, если я этому не помешаю.
   Кэбэл. Мне тоже так кажется.
   Роксана. Что, если он убьет вас?..
   Кэбэл. Мы придем сюда и все-таки наведем порядок.
   Роксана. Но если вас убьют... как вы можете говорить "мы"?
   Кэбэл. О, мы не умрем. В том-то и дело, мы берем все  в  свои  руки.  В
конце  концов  ни  в  науке,  ни  в  управлении  нет  незаменимых   людей.
Человечество не умирает. Мы существуем всегда.
   Роксана. Понимаю. А что же наше Воюющее государство?
   Кэбэл. Ему придется уйти в историю. Заодно с тиранозавром и  саблезубым
тигром.
   Роксана (встает и смотрит на него. Он прислонился к столу  и  улыбается
ей). Вы для меня человек совсем новой породы!
   Кэбэл. Нет. Нового воспитания. В основе своей - ветхий Адам.
   Она  (опять  срывается).  Вероятно,  в  глубине  души  каждая   женщина
презирает мужчину, которым она может командовать. И все женщины  презирают
мужчин, которые бегают за женщинами...
   Кэбэл. Вы случайно не о Боссе ли говорите? Где он сейчас?
   Роксана. Пьет и бахвалится.  И,  кроме  того,  надеется  обмануть  меня
исподтишка. Боюсь, что это тщетная надежда. О нем нам незачем думать. Если
я сказала, что люблю его, то лишь так, как  любят  грязного,  беспокойного
ребенка. Я люблю его, но не в нем дело. Думаю я о вас.  И  об  этом  вашем
новом мире - о, этот ваш мир! - который наступает на нас, я это чувствую.
   Пауза.
   Кэбэл. Ну?
   Роксана. Неужели мужчинам вашего склада не нужны женщины?
   Кэбэл. Сударыня, я вдовец и дедушка. Я смотрю на эти вещи с философской
отчужденностью. Я не совсем хорошо понимаю, что вы  разумеете  под  словом
"нужны".
   Роксана. Мужчина остается мужчиной до  самой  смерти.  Неужели  вам  не
нужна помощь женщины? Неужели вам не нужна  та  безграничная  преданность,
которой вам никогда не найти в мужчине? Разве вы  не  видите,  что  я  уже
работаю для вас? Смотрите, что я сделала для вас!  Я  спасла  Хардинга  от
побоев. Я  наполовину  освободила  вас,  так  что  вы  можете  работать  с
Гордоном. Я, может статься, сумею в конце концов освободить вас совсем. За
что вы меня презираете?
   Кэбэл.  Я  вас  нисколько  не  презираю.  Я   думаю,   что   вы   самое
цивилизованное существо, какое я пока что встретил в Эвритауне.
   Роксана. Больше, чем ваши друзья?
   Кэбэл. О, гораздо больше.
   Роксана польщена. Она спешит сделать следующий шаг:
   - Почему бы вам не довериться мне? Вот Гордон, его жена Мэри и ее  отец
Хардинг - все вы, вы  вроде  бы  вместе.  Что-то  увлекает  вас  всех.  Вы
думаете, я не знаю, что вы строите какие-то планы и что-то делаете?  Разве
я не могла бы помогать вам? Я знаю эти места, этих людей.  Я  здесь  вроде
королевы. Разве я для вас совсем ничего не значу?
   Теперь Кэбэл внимательно разглядывает  ее.  Может  быть,  она  пытается
разведать его план побега и выдать его Боссу? Или она решила выдать  Босса
ему? Или  же  она  ведет  сложную  игру,  готова  на  то  и  на  другое  и
заинтересована главным образом в том, чтобы затеять любовную интригу?
   Он говорит: - И вы действительно могли  бы  вернуть  мне  мой  самолет?
Разве он не выведен из строя?
   Роксана. Нет. Он сам хочет пользоваться  им,  но  не  умеет.  Никто  не
трогал самолета. Он стоит на месте. И шесть стражей охраняют  его  днем  и
ночью. Даже я сейчас не могла бы пробраться к нему.
   Кэбэл, опиравшийся о стол, выпрямляется и стоит перед  ней.  Она  смело
встречает его взгляд.
   Кэбэл. Что вы, собственно, предлагаете мне?
   Роксана. Ничего. Я пришла навестить вас. Вы меня интересуете.
   Кэбэл. Ну?
   Роксана. И теперь  я  нахожу  вас  более  интересным,  чем  когда-либо.
Женщина любит помогать. Она любит давать. Я могла  бы  дать  так  много  -
теперь. И если бы я дала?..
   Кэбэл говорит тоном уполномоченного: - Воздушная Лига не забудет этого.
   Роксана. Воздушная Лига  не  забудет!  Воздушная  Лига!  Кому  дело  до
Воздушной Лиги? А вы забудете?
   Кэбэл. Зачем же мне, в частности...
   Роксана. Вы что, глупы? Или хотите оскорбить меня? Я  говорю  вам,  что
нахожу вас интереснейшим мужчиной в мире, великим орлом с поднебесья. А вы
уставились на меня и прикидываетесь, будто не понимаете! Разве вы  никогда
раньше не встречали женщины? Вы некрасивый и седой. Это неважно.
   Манера ее меняется. Она подходит к нему, протягивая руки, словно  хочет
стиснуть его плечи.
   - Ах, зачем мне пререкаться с вами? Разве вы не  видите,  разве  вы  не
понимаете? Я за вас, если вы хотите меня! Я  ваша!  Вы  большой,  сильный,
сплошная сталь и достоинство. Теперь, теперь вы позволите мне помочь вам?
   Оба слышат какое-то движение за дверью. Она быстро отшатывается.  Дверь
без церемонии распахивается, и  в  рамке  ее  показывается  Босс.  На  нем
военная, по его представлениям, форма.  Она  не  лишена  известной  грубой
пышности. На миг он застывает в неподвижности.
   Босс. Так вот ты где!
   Роксана. Я сказала, что поговорю с ним, - и поговорила!
   Босс. Я сказал, чтоб ты оставила его в покое!
   Роксана. Да, и чтоб ты остался там пьянствовать  и  пыжиться  изо  всей
мочи. Рудольф Победоносный! Я знаю, ты дважды посылал приглашения  Гордону
и его жене! Чтобы она видела тебя во всей твоей славе! А  я  тут  стараюсь
разузнать для тебя, что замышляет этот черный захватчик. Ты  думаешь,  мне
очень хотелось разговаривать с ним (она поворачивается к Кэбэлу),  с  этим
холодным седым стариком? Пока ты здесь пыжишься, в Басре готовят все новые
самолеты!
   Босс. В Басре?
   Роксана. Там его главная квартира. Разве ты никогда не слыхал о Басре?
   Босс. О таких материях могут разговаривать только мужчины.
   Кэбэл. Ваша дама подвергла меня суровому допросу. Но суть дела  в  том,
что там, в Басре, самолеты вылетают днем и ночью, как  шершни  из  гнезда.
Что будет со мной, неважно. Они доберутся до вас. Новый мир объединившихся
летчиков доберется до вас. Да вот, прислушайтесь! Их почти можно слышать -
они приближаются.
   Это поразило на минуту воображение Босса, но  он  приходит  в  себя:  -
Ничего подобного!
   Роксана. То, что он говорит, - правда.
   Босс. То, что он говорит, - блеф!
   Роксана. Помирись с летчиками и отпусти его.
   Босс. Это равносильно отказу от нашего суверенитета.
   Роксана. Но ведь прилетят другие! Еще машины и еще.
   Босс. А он здесь - залог их хорошего поведения. Полно,  сударыня!  Надо
положить конец этой вашей маленькой... дипломатической экскурсии.
   Он распахивает перед ней дверь.
   Роксана кипит. Хочет что-то сказать, но выходит.
   У дверей она оборачивается и пускает в Босса прощальную стрелу:
   - У тебя проницательности, как у... -  Она  ищет  подходящего  слова  и
вдруг находит: - ...как у жабы!
   После ее ухода Босс поворачивается и идет к Кэбэлу.
   Босс. Я не знаю, что она тут вам говорила. Может быть, и не хочу знать.
Не настолько, во всяком случае, как ей  кажется.  На  ее  капризы  надоело
обращать внимание. С меня хватит. Но я не дурак.  Между  мной  и  вами  не
может быть мира. Решительно никакого. Мир - или ваш,  или  мой.  Он  будет
моим, или я умру в бою. После всех этих угроз - рои шершней и так далее  -
вы все-таки заложник. Поймите это. К вам никто  не  придет.  Вашему  другу
Гордону придется обойтись без вас. И не будьте так уверены в своей победе!
Стало быть, сидите здесь и думайте, мистер Крылья над Миром!


   На другой  день.  Лаборатория  д-ра  Хардинга,  залитая  ярким  дневным
светом. Мэри стоит, прислонившись к рабочему столу, Роксана  разговаривает
с ней.
   Роксана. Дело не только в том, что я хочу оградить вас  от  оскорблений
Босса. О! Я знаю его. Но я хочу поговорить с вами об этом  Кэбэле  и  Мире
Летчиков, о котором столько говорят. Что это за  новый  мир  приближается?
Действительно ли это новый  мир?  Или  только  старый,  одетый  по-новому?
Понятен ли вам Кэбэл? Создан ли он из плоти и крови?
   Мэри. Он великий человек. Мой отец знал его много лет  назад.  Мой  муж
преклоняется перед ним.
   Роксана. Он такой холодный, такой озабоченный. И  такой...  интересный.
Могут такие мужчины любить?
   Мэри. Может быть, особенной любовью.
   Роксана. Любовь на льду! Если  этот  новый  мир  со  своими  воздушными
кораблями, наукой и порядком осуществится, что будет с нами, женщинами?
   Мэри. Мы будем работать, как мужчины.
   Роксана. Вы это серьезно? А вы из плоти и крови?
   Мэри. В такой же мере, как мой муж и отец.
   Роксана (с бесконечным презрением). Мужчины! Порою, когда  я  думаю  об
этом тощем, угрюмом Кэбэле, я верю, что ваш мир должен прийти. А  потом  я
думаю: не может этого  быть.  Не  может!  Это  сон.  Будет  казаться,  что
началась новая жизнь, но  она  не  начнется.  Просто  новая  группа  людей
захватит власть. И опять будут войны. И борьба.
   Мэри. Нет, придет цивилизация. Настанут мирные времена. Кошмарный  мир,
в котором мы живем, - вот что сон, вот чему придет конец!
   Роксана. Нет, нет. Вот это действительность!
   Мэри (смотрит вперед, в пространство). Неужели вы в самом деле думаете,
что война, борьба, случайные проблески счастья, общая нищета -  весь  этот
жалкий нестройный мир, окружающий нас, неужели вы  думаете,  что  все  это
вечно?
   Роксана. Вы хотите невозможного. Ваш мир прекрасен  в  своем  роде,  но
немыслим. Вы требуете от людей слишком многого. Им  будет  лень  создавать
его. Вы требуете, чтобы они желали неестественного. Что  нам  нужно?  Нам,
женщинам? Знания, цивилизация, благо человечества? Вздор! О  какой  вздор!
Мы хотим удовлетворения. Мы хотим блеска. Я хочу быть любимой,  сознавать,
что я  нужна,  желанна,  горячо  желанна,  чувствовать  себя  блестящей  и
казаться блестящей. Вы думаете, вы хотите чего-нибудь иного?  Нет.  Но  вы
еще не научились смотреть фактам в лицо! Я  знаю  мужчин.  Каждый  мужчина
желает одного и того же - славы, блеска! Славы  в  какой  бы  то  ни  было
форме. Славы быть любимым - мне ли не знать? Славу они любят больше всего,
Славу управления всем здесь - славу войны и победы.  Этот  ваш  прекрасный
новый мир никогда не наступит. Чудесный мир разума! Он был  бы  не  нужен,
если б даже и наступил. Он был бы тихий и безопасный и - бррр! -  скучный.
Ни любовников, ни воинов, ни опасностей, ни приключений.
   Мэри. Ни приключений? В том, чтобы помогать перестраивать  мир,  -  нет
славы? Да вы бредите!
   Роксана. Помогать мужчинам! Зачем нам работать и трудиться  на  мужчин?
Пусть лучше они трудятся на нас.
   Мэри. Но мы можем трудиться вместе с ними!
   Роксана. А чем же они тогда будут заниматься?
   Мэри. Великими делами.
   Роксана. В этих великих  делах  нет  вкуса.  Никакого!  Ни  капли!  Эти
летчики, они завоюют мир. А потом мы завоюем  их,  какими  бы  сухопарыми,
серьезными и трезвыми они ни были.
   Мэри. Если бы я думала, что это все, на что мы годимся...
   Роксана. Это и есть все, на что мы годимся.  Неужели  брак  с  Гордоном
ничему вас не научил?
   Мэри с отвращением смотрит на нее. Но не знает, что возразить.
   Слышится быстро нарастающий гул самолета. Они поворачиваются к  окну  и
смотрят. Обе взволнованы.
   Они вытягивают шеи, чтобы  разглядеть  аэроплан,  кружащий  у  них  над
головой. Он производит сильный знакомый шум.
   Роксана. Смотрите! Это ваш Гордон. Он полетел наконец!


   Летит самолет. В самолете за рычагами управления Гордон. Он доволен. За
ним сидит страж с розеткой. Гордон  поворачивает  машину.  Виден  Эвритаун
далеко внизу. Машина  летит  дальше.  Страж  ерзает  на  своем  месте.  Он
протестует, но его не слышно из-за рева мотора. Гордон не обращает на него
внимания. Страж похлопывает Гордона по плечу, показывает ему знаками,  что
надо вернуться, и наконец, получив в ответ лишь веселую улыбку, наставляет
на него револьвер. Они испытующе смотрят друг на друга.  Страж  неуверенно
угрожает. Гордон указывает на край кабины. Он вдруг  усмехается,  раскусив
своего противника, и показывает ему нос. Самолет резко взмывает  вверх,  и
страж, забыв про револьвер, судорожно хватается  за  что  попало  в  явном
испуге.
   Самолет делает мертвую петлю, затем "падение листом".
   Страж все это время терпит невыносимые  муки.  Он  роняет  револьвер  и
хватается за борта кабины.
   Револьвер падает. Ударяется оземь и взрывается.
   Аэроплан улетает вдаль, за холмы.
   "Вот я и удрал!" - доносится голос Гордона.
   Пока он говорит, наплывает следующая сцена.
   Конференц-зал  в  Басре,  похожий  на  ультрасовременный  кабинет   для
заседания  правления.  Меблировка  темная,  рациональная.  Опять  работают
телефоны. В большое раскрытое окно  виден  огромный  и  все  расширяющийся
аэродром Басры, самолеты прилетают и улетают. Вдали дымят фабричные трубы.
Картина являет неожиданный контраст с общей разрухой, господствовавшей  на
протяжении фильма, начиная с войны. С  десяток  молодых  и  пожилых  людей
сидят за  столом;  они  привыкли  к  тому,  что  происходит  за  окном,  и
совершенно не обращают на это внимания. Гордон говорит стоя -  он  слишком
возбужден, чтобы сидеть.
   Гордон. Вот я и удрал. Там вы найдете Кэбэла. Босс Эвритауна  -  буйный
хулиган, от него можно ожидать чего угодно. Нельзя терять ни минуты!
   Пожилой мужчина. Разумеется, нельзя терять  ни  минуты.  Полуэскадрилья
"А" уже на вылете. Вы готовы полететь с нами, мистер...?
   Гордон. Гордон, сэр.
   Пожилой мужчина начинает набирать номер телефона.
   Молодой человек. Это дает  нам  случай  испытать  новый  анестетический
препарат. Умиротворяющий газ... Жаль, что я не могу полететь...
   Наплыв, следующая сцена.
   Спальня Босса. Это  большая  неопрятная  комната,  обставленная  лучшей
мебелью, какую можно было награбить в округе. Босс в дезабилье, он  только
что встал с постели. Он еще заспанный. С ним  Бэртон,  а  у  дверей  стоит
курьер.
   Бэртон. Наконец-то у нас есть определенные сведения.
   Босс. Какие?
   Слуга приносит поднос с завтраком и ставит его на стол.
   Бэртон. Гордон не упал в море. Он удрал. С  рыболовного  судна  видели,
как он направлялся к французскому берегу. Вероятно, он добрался  до  своих
приятелей.
   Босс (кисло). Ну?
   Бэртон. Он вернется. Он привезет с собой других.
   Слуга уходит.
   Босс еще не совсем проснулся  и  брюзжит:  -  Будь  она  проклята,  эта
Воздушная  Лига!  Черт  бы  побрал  всех  летчиков,  и  газометателей,   и
механиков! Зачем мы не оставили в покое их машины и химикалии!  Надо  было
догадаться. Зачем я полез в это летное дело?
   Бэртон. Что ж, нам нужны были самолеты - против Горного государства. Не
мы, так кто-нибудь другой опять завел бы самолеты, газы и бомбы. Эти  люди
так или иначе вмешались бы.
   Босс.  Зачем  только  разрешили  все  эти  науки?  Зачем   дали   этому
воскреснуть? - Он без увлечения принимается за завтрак. Опять начинает:  -
Наука! Это враг всего, что есть естественного в  жизни!  Мне  эти  летчики
ночью снились. Рослые, страшные, все в черном, словно не люди.  Наполовину
машины. Бомбят и бомбят!
   Бэртон. Да, бомбить они будут, это как пить дать.
   Босс. Тогда мы будем с ними драться. После того, как Гордон  сбежал,  я
вызывал к себе двух-трех летчиков. Это  ребята  смелые.  Они  еще  покажут
себя! (Он ходит взад и вперед, уплетая хлеб.) Мы  будем  драться  с  ними.
Будем драться! У нас  есть  заложники...  Теперь  я  рад,  что  мы  их  не
расстреляли. Интересно, смог бы этот Хардинг... Ну, разумеется!  Он  может
рассказать нам, как бороться с этим газом. Хотя бы даже нам  пришлось  для
этого вывернуть ему руки или заставить его проглотить половину собственных
зубов. Подать его сюда!
   Бэртон у двери кличет людей и отдает приказания.
   Босс ободрился и ест теперь с большим аппетитом: - Рано или  поздно  им
придется спуститься на землю. Что такое  эти  Мировые  Сообщения?  Горстка
людей, таких же, как мы. Они не волшебники.
   Перед кое-как сколоченным ангаром выстроился  ряд  старых,  потрепанных
самолетов. Перед ними стоит несколько очень молодых  и  на  вид  неопытных
летчиков. Босс делает им смотр. Возле него Роксана.
   Босс (начинает свою речь). Вам вверяю я эти хорошие, эти  испытанные  и
проверенные машины! Вы не механики - вы воины. Вас  учили  не  мыслить,  а
действовать и - если понадобится - умирать.  Я  приветствую  вас,  я,  ваш
Босс!
   Летчики довольно неохотно отправляю