ясь отыскать разумное  объяснение  необычного  дара  и
бормоча о "конверсии энергии", "отрицательной энтропии" и  психологической
способности.
     - Я думаю, что рев, который вы слышите, - сказал он мистеру Пибоди  -
не что иное,  как  ощущение  свободно  излучающейся  энергии  космического
пространства.  Радиоактивный  камень  каким-то  образом  сделал  ваш  мозг
способным - возможно, стимулировав психофизиологический дар, рудиментарный
во всех нас -  концентрировать  и  превращать  эту  рассеянную  энергию  в
материальные атомы.
     Мистер Пибоди покачал горящей пульсирующей головой.
     - Какой мне прок от вашей теории? - отчаянье заставило его заговорить
о своем даре с горечью.
     - Я умею творить чудеса, но что хорошего этот дар дал мне? Он отнял у
меня семью, сделал меня беглецом от закона,  он  превратил  меня  в  нечто
наподобие подопытного кролика для ваших экспериментов. А на самом деле это
всего лишь головная боль, я хочу сказать, настоящая. И в конце концов, она
убьет меня.
     - Нет, - убеждал его Брант,  -  если  вы  научитесь  создавать  живую
материю.
     Не очень обнадеживающе, ибо  боль  и  слабость,  сопутствовавшие  его
чудодейственным усилиям, возрастали день ото  дня.  Мистер  Пибоди  внимал
лекциям  Бранта  по  анатомии  и  физиологии.  Он  материализовал   шарики
протоплазмы, простые клетки и кусочки ткани.
     У  доктора  явно  были  грандиозные  идеи  о  чудесном   человеческом
существе. Он заставил мистера  Пибоди  изучать  и  создавать  человеческие
органы. Через несколько дней ванна была наполнена странной грудой чудесных
частей тела, плавающих в консервирующим растворе.
     И тут мистер Пибоди взбунтовался.
     - Я становлюсь слишком слабым, доктор, - неуверенно настаивал  он.  -
Моя сила как-то уходит. Иногда мне кажется, что  предметы  снова  исчезнут
вместо того чтобы остаться реальными. Я знаю, что не смогу сделать ничего,
что было бы таким большим, как человеческое существо.
     - Хорошо, сделайте  что-нибудь  маленькое,  -  сказал  ему  Брант.  -
Помните, что если вы сдадитесь, то тем самым положите конец своей жизни.
     И вот с учебником по  морской  биологии  на  коленях,  мистер  Пибоди
принялся создавать маленьких чудесных золотых рыбок в  аквариуме,  который
он сотворил в день своего прибытия. Они были блестящими, замечательными во
всем, за исключением того, что они всегда всплывали на  поверхность  воды,
мертвые.
     Брант  куда-то  вышел.  Мистер  Пибоди  сидел  в  одиночестве   перед
аквариумом, когда в квартиру бесшумно скользнула Бет. Она была  бледной  и
расстроенной.
     - Папа! - закричала она с тревогой. - Как ты себя чувствуешь?
     Она подошла к нему и взяла его дрожащие руки в свои.
     - Рекс предупредил меня по телефону, чтобы я не приходила: он боится,
что полиция проследит за мной. Но я не думаю, что они  меня  видели.  И  я
должна была прийти, пап. Я так волновалась. Но как ты?
     - Думаю, со мной все будет в  порядке,  -  решительно  солгал  мистер
Пибоди, пытаясь скрыть  дрожь  в  голосе.  -  Рад  тебя  видеть,  дорогая.
Расскажи о матери и Билле.
     - С ними все в порядке. Но, пап, ты выглядишь таким больным.
     - Вот, у меня для тебя  кое-что  есть,  -  мистер  Пибоди  достал  из
бумажника пятьсот долларов и положил их ей  в  ладонь.  Потом  будет  еще,
больше.
     - Но, пап...
     - Не волнуйся, дорогая, они не фальшивые.
     - Дело не в этом, - в ее голосе звучало отчаянье. - Рекс пытался  мне
рассказать мне об этих чудесах. Я не понимаю их,  пап.  Я  не  знаю,  чему
верить. Но я знаю, что нам не  нужны  деньги,  которые  ты  делаешь  с  их
помощью. Никому из нас.
     Мистер Пибоди пытался скрыть обиду.
     - Но моя дорогая, - спросил он, - как вы собираетесь жить?
     - Я собираюсь начать работать, на следующей неделе, - ответила она. -
Я буду работать в приемной у дантиста, до тех пор пока у Рекса не появится
собственный кабинет. А мама собирается пустить двух квартирантов в  пустую
комнату.
     - Но, - попытался возразить мистер Пибоди. - Есть еще Вильям.
     - У Билла уже есть работа, - сообщила ему Бет. Помнишь того парня,  с
которым он столкнулся? У него гараж. Он разрешил Биллу на  себя  работать.
Билл получает пятьдесят в  неделю,  тридцать  отдает  назад  в  уплату  за
машину. У Билла все в порядке.
     По виду с которым она изложила эту информацию, ему  стало  ясно,  что
замечательное перерождение его семьи кто-то направлял, и  что  Бет  многое
для этого сделала. Мистер Пибоди благодарно улыбнулся ей,  чтобы  показать
что он понял, но ничего не сказал.
     Она отказалась смотреть, как он будет демонстрировать свой дар.
     - Нет, пап, - она почти в ужасе отпрянула от маленького  аквариума  с
плавающими в нем безжизненными золотыми рыбками. - Я не люблю  волшебство,
и не верю во что-то из ничего. В этом всегда есть какой-то подвох.
     Она подошла и снова взяла его за руку.
     - Пап, - начала она мягко, - почему ты не откажешься от  этого  дара?
Каким бы он ни был. Почему ты не объяснишь полиции и своему начальнику,  и
не попытаешься снова вернуться на старую работу?
     Мистер Пибоди покачал головой и горько улыбнулся.
     - Боюсь, что объяснение будет не таким уж легким, - ответил он. -  Но
я готов отказаться от своего дара, как только смогу.
     Она ушла и мистер Пибоди устало вернулся  к  своим  чудесным  золотым
рыбкам.
     Через пять  минут  дверь  бесцеремонно  распахнулась.  Мистер  Пибоди
поднял  глаза  и  вздрогнул.  Блестящий  призрак  крошечной   рыбки,   уже
наполовину материализовавшейся, задрожал и исчез.
     Мистер Пибоди ожидал увидеть возвратившегося  Бранта,  но  в  комнату
ввалились четыре полицейских, двое из которых были в  гражданской  одежде.
Они торжествующе объявили ему, что он находится под  арестом  и  принялись
обыскивать квартиру.
     - Эй, сержант! - послышался из ванной возбужденный  голос.  -  Похоже
что  доктор  Брант  тоже  в  этом  замешан.  И  здесь  не   только   кража
драгоценностей, мошенничество и  фальшивые  деньги.  Здесь  убийство  -  с
расчленением трупа!
     Вздрогнувшие офицеры впились глазами в мистера  Пибоди,  и  наручники
щелкнул. Мистер Пибоди, однако, был в удивительно  приподнятом  настроении
для человека, которого только что арестовали по обвинению в самом  тяжелом
из всех преступлений. Неотступная тень боли  исчезла  с  его  лица,  и  он
счастливо улыбнулся.
     -  Эй,  они  исчезли!  -  это  закричал  полицейский  в  ванной.  Его
испуганное возбуждение сменилось неописуемым ужасом. - Я видел  их  минуту
назад. Клянусь. Но теперь в ванной нет ничего кроме воды.
     Сержант с подозрением посмотрел на мистера Пибоди,  улыбающегося,  но
изможденного. Он сделала несколько колючих замечаний в  адрес  человека  в
голубом плаще, который ошарашенный стоял в проходе. И наконец  с  чувством
выругался.
     Впавшие глаза  мистера  Пибоди  закрылись.  На  смену  улыбке  пришло
усталое расслабление. Когда он покачнулся и стал  падать,  сержант  поймал
его. Мистер Пибоди заснул.
     Он проснулся на следующее утро  в  больничной  палате.  Доктор  Брант
стоял  рядом  с  кроватью.  В  ответ  на  первый  испуганный  вопрос,   он
успокаивающе улыбнулся.
     - Вы - мой пациент, - объяснил он. - Я лечу вас от  очень  необычного
случая амнезии. Очень удобная болезнь, амнезия. И вы идете на поправку.
     - Полиция?
     Брант сделал широкий жест.
     -  Вам  нечего  бояться.  Нет  никаких  доказательств  того,  что  вы
совершили какие-либо противозаконные действия. Естественно, их интересует,
как к вам попали фальшивые деньги, но, конечно же, они не могут  доказать,
что вы их сделали. Я им уже сказал, что вследствие амнезии вы  не  сможете
им ничего сказать.
     Мистер Пибоди вздохнул и вытянулся под простыней.
     - А теперь у меня есть несколько вопросов, - сказал Брант. -  Что  же
случилось так своевременно с органами в ванной? И с камнем у вас в голове?
Ибо рентген показывает, что он исчез.
     - Я просто сделал так, что их не стало.
     Брант задержал дыхание и медленно кивнул.
     - Понятно, -  произнес  он  наконец.  -  Я  полагаю,  что  неизбежной
противоположностью творению является аннигиляция. Но как вы это сделали?
     - Меня озарило как раз в  тот  момент,  когда  ворвалась  полиция,  -
ответил мистер Пибоди. - Я создавал еще одну  из  этих  проклятых  золотых
рыбок и  я  слишком  устал  чтобы  ее  закончить.  Когда  я  услышал,  что
открывается дверь, я сделал небольшое усилие... ну,  как-то  отпустил  ее,
оттолкнул.
     Он снова вздохнул, на этот раз счастливо.
     - Вот так все и произошло. Золотая рыбка перестала существовать,  она
произвела в моей голове взрыв, подобный взрыву бомбы. Это дало мне чувство
уничтожения. Как вы говорите, аннигиляции. Горазда легче,  чем  создавать,
как только поймешь как это делается. Я позаботился о том, что находилось в
ванной, и о камне в своей голове.
     - Понимаю, - Брант беспокойно пересек комнату, затем вернулся  назад,
чтобы задать еще один вопрос.
     - Теперь, когда  камень  исчез,  -  начал  он,  -  полагаю,  что  ваш
замечательный дар... пропал?
     Прошло несколько секунд, прежде чем мистер Пибоди ответил.
     - Пропал, - произнес он мягко.
     Это утверждение, однако, было ложью. Мистер Пибоди кое-чему научился.
Аннигиляция метеора положила конец мучившей его боли. Но,  он  только  что
убедился в этом, создав и тут же уничтожив под простыней маленькую золотую
рыбку, его сила осталась при нем.
     Все так же работая бухгалтером,  мистер  Пибоди  внешне  все  тот  же
человек, каким он был в тот вечер, когда он, полный отчаяния, поднялся  на
Венистер-Хилл. Однако что-то в нем неуловимо изменилось.
     Появившаяся в нем уверенность манер заставила мистера Берга  повысить
его в должности и увеличить его оклад. И все же так и неразгаданная тайна,
окружающая приступ амнезии вызывает у его  семьи  и  соседей  определенный
благоговейный страх. Вильям теперь очень редко называет его "Гов".
     Мистер Пибоди практикует свой дар очень осторожно. Иногда,  оставшись
совершенно один, он рискует сотворить  себе  чудесную  сигарету.  Однажды,
среди ночи исчез комар, который совершенно измучил его.
     И каким-то образом он стал  владельцем  рыболовных  снастей,  которые
вызывают зависть у всех его друзей, и для использования которых он  теперь
находит время.
     Однако,  главным  образом,  он  бережет  свой  дар  для  того,  чтобы
показывать необъяснимые фокусы к восторгу  своих  внуков  и  для  созданий
крошечных чудесных игрушек.
     Всех их, как он строго-настрого приказывает,  необходимо  прятать  от
родителей, Бет и доктора Бранта.





                              Джек УИЛЬЯМСОН

                            БЕЗ ПОСАДОК К МАРСУ




     Что-то было подозрительно не так - либо с кораблем, либо с  воздухом.
И Картер Ли знал, что это не мог быть корабль. Скрипящий  старый  "Феникс"
мог  стать  музейным  экспонатом  в  мире,  который  был  покорен   новыми
катионовыми ракетами, но он знал каждый болт и стойку  корабля.  Знал  его
настолько хорошо, что мог бы в темноте разобрать его на  части  и  собрать
вновь. И любил его за верность шести лет и  полумиллиона  миль  одиночного
полета.
     Нет, проблемы не могли быть связаны с "Фениксом".  Должно  быть,  это
все-таки атмосфера.
     Он не мог понять их. Но барометрический  высотомер  настойчиво  тянул
его вниз, к ледяным вершинам, которые вырисовывались на тысячу футов выше,
чем им следовало бы  быть.  Двигатель  работал,  но  его  мощность  опасно
слабела. И ветер, который нес его над полюсом, был ревущим демоном,  более
яростным, чем он встречал раньше.
     Он мешал ему. Через  всю  бесконечную  утомительную  ночь,  глухой  к
долгому шуму верного старого двигателя, сидя одеревеневший от холода  даже
в  электронагреваемом  костюме,  глотая  кофе   из   вакуумного   кувшина,
раздумывал над картами и изучая приборы до боли в налитых кровью глазах  -
даже после последнего странного заката он отчаянно пытался решить зловещую
загадку.
     Беспосадочный полет не был чем-то новым для Картера Ли. Люди, глядя в
длинный список его подвигов, назвали бы его счастливчиком. Но у него  было
нечто большее, чем удача. В его тощем теле была потрясающая  выносливость,
которая была необходима, чтобы лететь  дальше,  один  бесконечный  час  за
другим бесконечным часом, когда большинство пилотов свалились  на  рулевое
управление.
     И этот полет - беспосадочный от Кейптауна в Гонолулу, через дно  мира
- обещал быть не труднее, чем остальные. Пока он не увидел этот  последний
закат.
     Позади него, по ту сторону скалистых гранитных клыков Земли  Эндерби,
по мере того, как он поднимался над крепостными  валами  полярного  плато,
закат становился пугающе странным. Невероятное  колесо  малинового  цвета,
простеганное жуткой зеленью, катилось вдоль края мира.
     Полярное сияние было еще одной тревожной частью загадки.  Оно  пылало
над ним всю эту ночь, всякий раз, когда небо было чистым, пока  вся  белая
антарктическая пустыня не стала казаться  костром  во  всем  его  зловещем
великолепии.
     Кроме того был холод. Ли уже совершал полярные  перелеты  раньше.  Но
никогда  он  не  встречал  такой   безжалостной   температуры.   Двигатель
замедлялся от нее даже с закрытыми вентиляторами. Она вползла в  кабину  и
глубоко вгрызалась в тело.
     Над полюсом и Землей Мэри Берд и над темнотой Антарктики, он встретил
барьер тьмы. Он попытался подняться над ним. Сонный и вялый  от  высоты  и
усталости, он открыл кислородный вентиль. Живительный газ  немного  привел
его в чувство. Но самолет не мог подняться над химерическими вершинами. Ли
летел в них и не переставал удивляться.
     Беспощадные ветры сражались во мраке, и он разрывался молниями. Дождь
стучал по кораблю и  замерзал  на  нем,  пока  лед  не  покрыл  почти  всю
поверхность. Ли боролся со стихиями, боролся с возрастающей  усталостью  в
себе, и наконец внезапно вошел в тишину северного рассвета.
     Утренняя заря, постепенно исчезая с неба, становилась  алмазно-ясной.
Усеянный белыми точками айсбергов,  серый  Тихий  океан  убегал  назад  со
скоростью три с половиной сотни миль в час  -  скоростью,  которая  что-то
значила, потому что он мог ее ощущать ее.
     Ли чистил апельсин, начиная надеяться, что весь ужас  этой  ночи  был
результатом воображения и усталости, когда  на  северо-востоке  он  увидел
нечто. На фоне красного  и  зеленого  цвета  внезапно  взволновавшего  его
рассвета, это выглядело как серебряная нить.
     Белый кружащийся вихрь - воронка огромного торнадо. В футе  от  этого
двигающегося над морем вихря он увидел каплю серого тумана. Верхний  конец
воронки странно терялся над яркими крыльями рассвета.
     Ли никогда не видел подобного шторма. Сначала он подумал,  что  шторм
не опасен ему. Но белая корчащаяся змея приближалась к  нему  с  ужасающей
скоростью.
     Он схватила "Феникс" внезапным порывом ветра, всасывая корабль в  эту
мчащуюся воронку. Море и небо безумно сплелись. Он поднимался так  быстро,
что заболели его барабанные перепонки. Он  жестоко  сражался  со  штормом,
всем своим спокойным мастерством всей привычной силой корабля.
     Он сражался - и победил, Белый столб оставил  его,  трепеща  в  своем
возбуждении,  и   промаршировал   на   запад.   Нетерпеливый   взгляд   на
поднимающееся солнце сказал Ли, что его  зашвырнуло  на  пятнадцать  сотен
миль на север.
     Но он понял, с обрывающимся  сердцем,  что  "Феникс"  поврежден.  Его
правый элерон был изогнут  и  сжат  силой  этого  невероятного  ветра.  Ли
вынужден был посадить самолет.
     Насвистывая мотив "Барбары Аллен", который  всегда  ободрял  его,  Ли
изучал карты. Он нашел булавочную головку земли под названием  Манумоту  -
единственную в тысячи миль - и повернул хромающую амфибию к ней,  управляя
с помощью руля и дросселя.
     Еще один провал. Два подряд, горько подумал он. В  последнем  полете,
два месяца  назад,  он  также  потерпел  неудачу,  по  причине,  столь  же
странной, как торнадо.
     "Биполярный" полет,  так  назвал  этот  полет  Тик  Тинкер.  Тик  был
неутомимым маленьким рекламным агентом, с  одной  ногой  и  одним  глазом,
партнером Ли в его  своеобразном  бизнесе  -  вырывать  жизнь  у  воздуха.
"Биполярный" потому, что путь из Кроудона  в  Кроудон  он  вдоль  главного
меридиана включал оба полюса. Ли должен был благополучно обогнуть планету,
с тремя запланированными остановками.  Но  полет  точно  так  же  потерпел
неудачу, из-за Звездного Снаряда.
     "Мы рекламная  фирма  на  открытом  воздухе,  Счастливчик",  -  часто
говорил Тик. - "Ты летаешь на своем самолете, чтобы привлечь  внимание.  Я
продаю его тем, кто делает масло и поршневые кольца и что там еще есть.  И
это законный бизнес, до тех пор, пока ты сможешь продержаться в заголовках
последних известий".
     Но все заголовки два месяца назад были о Звездном  Снаряде.  Какой-то
астроном по имени Гейл за день до того, как  Ли  должен  был  вылететь  из
Кроудона, заявил об открытии таинственной ракеты,  вырвавшейся  из  глубин
космоса и направляющейся к солнечной системе. "Биполярный" полет  заслужил
не более нескольких столбцов на внутренних страницах. С заголовков во  всю
ширину полосы лилось:

                     Звездный Снаряд нацелен на планеты
                       Будет ли Земля объектом удара?
                          Астрономы сбиты с толку

     Когда Ли вернулся в Кроудон, а полет длился  три  изнурительных  дня,
толпы не встречали его.  Идя  шатаясь  от  пыльного  забрызганного  маслом
"Феникса", он остановился, чтобы купить газету.

                      Космическое ядро попадает в Марс
                               Земля спасена
                         Природа объекта неизвестна

     Больше новостей  о  Звездном  Снаряде  не  было.  Ничего  более,  чем
рассуждения сбитых с толку ученых. Но полет был уже погублен.  Тик  Тинкер
радировал:
     "Поздравляю с биполярным перелетом.  Но  Звездный  Снаряд  прибрал  к
рукам все заголовки. Полет финансово полностью убыточен. Твое  имя  быстро
потеряло известность. Обстоятельства вынуждают понизить ставки. Срочно даю
детали нового рекламного полета.  Предлагаю  что-то  вроде  беспосадочного
полярного, рекомендую использовать машинные масла Зверолюб Брэнд."
     Вот  так  сообщение  Тика  привело  его  сюда,   бесчувственного   от
усталости, направляющегося к крошечной скале, которая, вероятно, не  имела
обитателей.
     Мотор покрыл переднее стекло мелкими брызгами масла  и  Ли  прекратил
свистеть, чтобы коротко выругать все  продукты  Зверолюб.  Он  подсоединил
наушники своего шлема и  включил  маленький  микрофон  на  батарейках.  Их
хватало только на десять минут передачи - в "Фениксе"  не  было  помещения
для более тяжелого оборудования, не было даже аварийного пайка.
     - "SOS!" - передал он. - Пилот Ли на самолете "Феникс" вынужден сесть
из-за шторма. Буду пытаться добраться до Земли Манумоту. SOS!
     Мгновенный ответ удивил его.
     - Станция Манумоту, Фонд Гейла, вызывает  самолет  "Феникс".  Говорит
доктор Э.К.Гейл. Приземляйтесь на северном побережье. Я буду помогать вам.
Садитесь, самолет "Феникс".
     -  Самолет  "Феникс"  вызывает  станцию  Манумоту,  -  выдохнул   Ли,
успокоившись. - Благодарю вас, док. Я увижу вас, если я не упаду в воду  в
течение получаса. Конец передачи.
     На это ушел час - час,  который  показался  бесконечным  Картеру  Ли,
сражающемуся  с  усталостью  в  себе  и  осторожно  ведущему  покалеченный
самолет. Но в ответ наконец появился Манумоту, чисто сияя на три  стороны,
окаймленный с севера лоскутком кораллового побережья.
     Он пересек пляж. Широкая скалистая терраса над берегом  была  покрыта
пучками тропической зелени. На террасе  стояли  длинный  барак  из  белого
листового  металла,  белая  палатк