й вперед рукоятке на  всем  протяжении
пути хвостовое колесо все еще  волочилось.  И  белая  капля,  летящая  над
черными зубами скал позади пляжа, мчалась к нему.
     Но хвост поднялся над землей. Колеса хлопнули  по  песку,  поднялись,
просто оставляя горы позади. Ли испустил длинный тяжелый вздох.  Он  нажал
кнопку, которая убирала шасси. Стрелка скорости самолета прыгнула вперед.
     Над темным беспокойным морем к северу  от  Манумоту  от  повернул  на
восток. С каждым мгновением небо разгоралось все краснее. Он  наблюдал  за
нитью серебра на нем и удерживал рули высоты, чтобы  сохранить  устойчивый
набор высоты.
     Он продвинул вперед крышку кабины. Воздух вокруг него был  неожиданно
спокойным. Он ощутил мгновение передышки перед кризисом впереди. Его глаза
на миг оставили панели приборов, нашли потрепанную маленькую книгу рядом с
ним.
     - Сентиментальный дурак, - пробормотал он. - Элен Гейл  не  стала  бы
нести ненужный груз к Марсу.
     Он опять отодвинул крышку кабины, бросил книгу в  визжащий  ветер,  И
тотчас пожалел, что сделал так. Он опять посмотрел на восток. Торнадо пока
не было. Неужели он сейчас обманет его ожидания?
     "Феникс" поднимался со скоростью двенадцати  сотен  футов  в  минуту.
Кабина стала холодной. Он включил согревающие блоки в своем  костюме.  Его
глаза заболели. Легкие начали тяжело  дышать  в  разреженном  воздухе.  Он
отрегулировал маску в своем шлеме, открыл кислородный клапан.
     Потом он увидел воронку. Она шла к нему подобно качающейся серебряной
веревке. Автоматически он накренил самолет, полетел прямо на нее. Он видел
как ее пляшущий кончик коснулся Манумоту, приблизительно около шести  миль
внизу. Все зеленое как по волшебству исчезло с его  черных  скал,  и  гора
моря встала над ними.
     Первый порыв ветра  овладел  им  так  яростно,  что  корабль  потерял
скорость. Бесполезный штурвал освободился в  его  руках,  он  толкнул  его
вперед, рвал двигатель до тех пор, пока корабль не  ожил,  дернул  штурвал
назад.
     Он попытался набрать высоту рядом с серебряной воронкой, втиснулся  в
нее. Но удар ее схватил его с жестоким и непреодолимым  ускорением.  Кровь
отлила от его головы  мрак  давил  на  него.  Он  беспощадно  сражался  за
сознание и силу, чтобы удержать нос самолета впереди.
     Он сражался целую вечность. Его  пилотирование  кораблем,  быстрые  и
искусные реакции, которые сохраняли его живым и вкручивали в  изгибающийся
ствол серебра, его ловкость была  лишь  наполовину  осознанной.  И  он  не
сознавал ничего, кроме жизни.
     Это убийственное давление однако наконец  ослабело.  Его  напряженное
сердце стало биться  легче.  Он  опять  почувствовал  самолет,  скрипящий,
погнутый, мятый, но пока удивительно целый.
     Он открыл кислород, отрегулировал пропеллер, чтобы увеличить его  шаг
до предельного, открыл запасной нагнетатель. Холодный газ  опять  наполнил
его легкие, и он стал осознавать вещи, находящиеся вне самолета.
     Ли  знал,  это  был  удивительный  момент.  Изгибы  серебряной  трубы
казались полностью закрытыми со всех сторон.  Он  знал,  что  в  них  есть
воздух и самолет  сейчас  имел  скорость  совершенно  вне  понимания.  Еще
казалось, что странная тишина окружает  его,  и  он  без  труда  удерживал
самолет, двигатель на средней скорости в середине этого спокойствия.
     Хотя он и знал, что труба не может быть ничем материальным, не более,
чем вихрем эфирной силы, ее стены выглядели  совершенно  реальными,  почти
похожими на стекло.
     Чем бы они ни были, он  вскоре  понял,  что  лучше  их  не  касаться.
Благодаря вертящейся впереди в воздухе палке, выросшей  в  большое  черное
бревно - ободранный ствол какого-то громадного дерева, вырванного, подумал
он, в Манумоту. Он видел его приближение к этой прозрачной  стене.  Видел,
как оно мгновенно превратилось в тонкий рассеивающийся дымок пыли и щепок.
     Он изогнулся в кабине и увидел  Землю  позади  себя.  По  ту  сторону
мерцающих стен трубы она была  громадным  полушарием,  висящим  во  мраке.
Голубой и туманный, с латками  огромных  белых  локонов  облаков.  Америка
теснилась возле его края - безбрежное пространство белого со снегом не  по
сезону. Азия была невидима в темноте.
     Земля заметно уменьшалась. Это было  странно,  подумал  Ли,  она  все
время казалась меньше и в то же время более близкой,  а  не  далекой.  Две
Америки утончались и ползли очень  постепенно  за  светящуюся  дугу  мира.
Пятно Австралии медленно вышло из ночи.  Он  знал,  что  сейчас  невидимый
конец трубы разрушительно скачет поперек нее.
     Постоянное давление заставило его вернуться опять на  место.  Сначала
Ли его едва замечал. Но необходимо усилие, понял он, чтобы удерживать свои
руки против него. Мускулы шеи уже болели.
     Это было очень сильное ускорение. Быстро, даже более, чем быстро, это
непреодолимое всасывание тащило его к Марсу. До сих пор все шло хорошо. Он
обвел  самолет  вокруг  гранитного  камня  приличного  размера,  втянутого
воронкой вместе с ним.
     Происходящее было неслыханным. Полет к Марсу на "Фениксе"  -  который
Тик  Тинкер  сохранил  от  утилизации  десять  лет  назад.  Раньше  первой
катионовой ракеты.
     Но, неслыханно или нет, это происходило. После напряжения и  волнения
последних нескольких  часов,  Ли  почувствовал  давление  сводящей  с  ума
монотонности. Он уже устал от управления самолетом. И он нашел этот  полет
наиболее изнуряющим из всех сделанных им.
     Воздух был слишком разреженным, настолько разреженным, что  двигатель
кашлял и запинался, даже под обоими нагнетателями. И хотя  кислород  шипел
постоянно, он чувствовал вялость и угнетенность. К тому же  холод  яростно
набрасывался на него. Даже обогревающий костюм не мог защитить его.
     Ничего не менялось. Был корабль  и  серебряная  труба.  Земля  вскоре
стала исчезающей  точкой  позади,  рядом  с  исчезающей  Луной,  и  только
красноватая точка Марса оставалась  впереди.  Он  немного  поел  из  своих
скудных припасов, когда часы напомнили ему об этом.
     Через тусклые стены трубы космос казался очень  темным.  Звезды  были
более яркими, более насыщенными, чем всегда представлялось ему.  Но  среди
этих мириад он не смог найти практически ни одного  известного  созвездия.
Он чувствовал себя затерянным среди их чуждого великолепия.
     Он посмотрел на часы. Их стрелки ползли  с  мертвой  медлительностью.
Наконец прошел один день. Начался другой. Его тело болезненно покалывало и
затем пришло оцепенение от холода и усталости. Сон вползал в его мозг.
     Но разбитое вдребезги бревно сказало ему, что  может  случится,  если
его внимание ослабеет.
     - Если беспосадочные перелеты вымерли, - пробормотал  он,  -  то  это
хорошо.
     В своем первом безумном решении и  во  всех  опасностях,  которые  он
встретил, Ли не думал о том, что же может случиться дальше. Но  сейчас,  в
этой бесконечной монотонности,  у  него  было  достаточно  времени,  чтобы
взвесить этот вопрос: "Что я буду делать, когда окажусь на Марсе?"
     У него был автоматический пистолет сорок пятого калибра  и  полдюжины
запасных обойм с ним  в  кабине  -  такой  же  древний  пережиток,  как  и
"Феникс". Сейчас, с таким оружием, мог ли он справиться с наукой,  которая
создала эту межпланетную трубу?
     В данный момент его замедленный  усталостью  мозг,  сбитый  с  толка,
почувствовал отвращение к этой проблеме.
     Каждый  тягучий  оборот  минутной  стрелки  казался  вечностью.   Но,
наконец, Марс начал расти рядом с бесконечными серебряными витками  трубы.
Он превратился в разбухающий гипнотический глаз.
     Ли стряхнул с себя монотонность и сон. Но Марс смотрел на  него.  Это
был золотисто-красный глаз того зловещего разума, который  похищал  воздух
Земли. Ли старался не смотреть на него, ибо красноватый пристальный взгляд
был беспощаден.
     Он вздрогнул и  проснулся.  Старый  "Феникс"  скрипел  и  содрогался.
Правое крыло коснулось серебряной стены  и  было  разрушено.  Искореженный
металл хватал воздух, создавая торможение. Он установил  руль  направления
для компенсации.
     Но  труба  начала  расширяться.  Течение  воздуха  стало   медленнее.
Непреодолимая  сила  толкала  его  назад  в  кабину.  Ветер  ревел  вокруг
"Феникса". Он круто спускался к Марсу.
     Ли уменьшил газ, затащил старый самолет  назад  в  спираль.  Яростные
вихри били по нему. Самолет стонал от напряжения. Кусочки металла отлетали
от поврежденного крыла. Больше и больше, оно тянуло и опускалось.
     Но Марс быстро рос.
     Ли посмотрел на часы. Только пятьдесят часов прошло с тех пор, как он
поднялся с пляжа Манумоту. Он должен был пройти пятьдесят миллионов  миль.
Миллион миль в час - давай, Лэйрд Крагин, побей это!
     Лицо Марса росло вширь под ним. Его  красно-оранжевый  цвет  был  все
больше и больше испещрен белыми пятнами украденных с Земли облаков. Но  он
нашел белый эллипс сморщенной полярной  шапки,  растущий  пурпурный  круг,
выше отступающего края, где приземлился Звездный Снаряд.
     Круто  спускаясь  через  расширяющуюся  воронку,  которая  смягчалась
воздушными струями  с  Земли,  он  направил  крутую  спираль  "Феникса"  к
пурпурному кругу. Ли решил  приземлиться  в  его  середине.  И  попытаться
нанести ему удар таинственной науке его создателей,  насколько  сможет  со
своим измученным телом и несоразмерным оборудованием.
     Дерзкая решимость поднималась в нем. Дикий энтузиазм наполнил  его  -
первый человек, который прошел космос  до  Марса!  Он  был  представителем
всего человечества и чувствовал силу всех людей в себе. Он был  непобедим.
Если он должен, подумал Ли, он сделает ядро из "Феникса"  и  спикирует  во
что-нибудь, напоминающее сердце мощи врага.
     В своем лихорадочном возбуждении  он  хотел  откинуть  люк  кабины  и
пронзительно кричать. Его легкие горели. Затем быстрый взгляд на  барометр
показал то, что он зарегистрировал. Давление воздуха опять повышалось.  Он
испытывал кислородное опьянение. Ли частично прикрутил вентиль.
     На время проходящее облако скрыло пурпурное пятно. Через  потрепанный
бинокль он изучал поверхность планеты под ним. Новые озера  в  красноватой
пустыне были черные или подобные зеркалам. Оливково-зеленые полосы  вокруг
них должны были быть растительностью.
     Облако прошло, и он  смог  опять  видеть  пурпурное  пятно,  возможно
только в двадцати милях внизу. Бинокль обнаружил лоскут  густых  пурпурных
джунглей, более заросший, чем оливково-зеленый вдали. Захватчики  принесли
чужеземные семена на Марс?
     Зеленая линия отрезала пурпурную пустыню напротив полярной короны.  И
в центре джунглей он увидел любопытные вспышки  и  искры  зеленого  цвета.
Стекла различили там  машины.  Колоссальная  решетчатая  труба  взмывалась
вверх.
     Этот мощный металлический палец целился  на  серебряную  воронку,  на
отдаленную Землю. Это был палец смерти. Ли знал, что он  был  той  штукой,
которую нужно уничтожить. Он  наклонил  содрогающийся  старый  "Феникс"  в
более крутое пикирование.
     Длинный, длинный полет, думал отупевший мозг, просто для того.  Чтобы
привести человека к самоубийству. Но за все человечество, за Элен  Гейл  и
за ее науку, даже за Лэйрда Крагина и за его ракеты, это было то,  что  он
должен был сделать.
     Или, во всяком случае, так он решил. Но ему не дали это сделать.
     Этот длинный зеленый палец резко сдвинулся в пурпурных  джунглях.  Он
повернулся от Земли и  нацелился  на  пикирующий  самолет.  "Фениксу"  был
нанесен сильный удар. Если мощью этой иглы была сфокусированная гравитация
Марса, то добрая ее часть обернулась, отреагировала на корабль.  От  удара
Ли потерял сознание.
     Когда он пришел в себя, самолет кружился в  мощном  пикировании.  Его
древний каркас  трясся  мелкой  дрожью,  куски  металла  отлетали  от  его
раненного крыла. Поврежденный элерон опять заклинило.
     Ли налег с размаху на рычаг, боролся, чтобы вывести самолет из  пике.
Он остановил его  вращение,  и  нос  стал  высматривать  внизу  место  для
посадки. Мелкие озера желтой дождевой воды  заплатами  лежали  на  красной
пустыне. Он нашел плоскую гряду гор, которая казалась достаточно  сухой  и
твердой, выпустил шасси.
     Но воздух даже  здесь  на  поверхности  был  еще  очень  разреженным.
Меньшая сила притяжения  частично  это  компенсировала,  но  скорость  при
посадке тем не менее должна  была  быть  опасно  высокой.  Он  по-прежнему
падал.
     Красный хребет вспыхнул  ему  навстречу,  и  он  попытался  выровнять
самолет. Несмотря на все  его  усилия,  правое  колесо  коснулось  первым,
слишком тяжело. Самолет подпрыгнул,  опасно  изменил  направление.  Прыжок
поднял его ненормально высоко. У Ли было время частично выровнять самолет.
Еще один удар, от которого  весь  самолет  затрясся  и  застонал.  Дальше,
несмотря  на  усилия  Ли,  поврежденное  крыло   зацепилось   и   рухнуло,
пробороздило красную грязь,  и  разломилось  в  щепки.  Фюзеляж  отскочил,
проскользил на боку сотню ярдов в  брызгах  темно-красной  грязи;  наконец
успокоился.
     Ли  с  трудом  выбрался  из  обломков.  Он  ощущал  свои   ушибленные
конечности. Несмотря на ошеломляющее завершение аварии,  он  не  обнаружил
сломанных костей. Его шлем слетел. Легкие дышали  с  трудом,  но  находили
достаточно кислорода. Бледные  желто-зеленые  побеги,  сочные  и  хрупкие,
пробивались сквозь мокрую красную почву у его ног. Он пошел, чтобы прилечь
на берегу широкого мелкого озера, которое отражало моросящее небо.  Вдали,
над  спокойными  красными  холмами,  покрытыми  пятнами  свежей  оливковой
зелени, он видел длинную низкую линию пурпурного мрака. И его  уши,  после
того, как привыкли к тишине,  различили  непрерывный  отдаленный  свист  в
небе.
     Свист был вызван ветром из воздуха, украденного с Земли.  Линия  была
пурпурными джунглями. Вдали  была  большая  машина  звездных  захватчиков,
которую надо было разрушить. Настолько  самоуверенный  от  усталости,  как
будто сейчас не было ничего невозможного, Ли приступил к реализации  этого
давнего плана.
     Он щелкнул затвором старого  револьвера,  сунул  его  в  карман.  Две
пятигаллонные канистры бензина и оставшиеся баллоны  кислорода  он  сложил
вместе, обвязал своим толстым летным костюмом.
     На Земле он не смог бы сдвинуть их. Даже здесь их вес был восемьдесят
фунтов,  а  его  собственный  -  чуть  более  шестидесяти.  Груз   упрощал
передвижение. Но дыхательные усилия утомляли его легкие.
     Горизонт был ближе, чем казался. Он  подумал  об  этом  факте,  чтобы
взбодриться,  и  побрел  к  барьеру  незнакомых  джунглей.  Свист  в  небе
становился громче. Ли качался от  усталости.  Продолжался  ленивый  мелкий
дождь из украденной влаги, прерываемый шквалами  дождя  со  снегом.  Холод
пронизывал до костей.
     Наконец он дошел до джунглей - суперкактус, почти такой же новый  для
Марса, как и сам Ли. Зазубренные  пурпурные  иглы  росли  на  глазах;  они
вонзались в красную грязь,  пускали  отростки,  поднимали  новые  копья  с
колючками. Этот барьер был слишком толстым и плотным, чтобы надеяться  его
преодолеть.
     Придя в крайнее уныние, он сбросил свой груз. Механически  съел  одну
банку бобов,  которую  сунул  в  пакет.  Затем  совершенно  неожиданно  он
провалился в сон.
     Тихий толчок живого штыка разбудил его, промокшего  и  одеревеневшего
от холода. Его грудная клетка застоялась и дыхание  требовало  мучительных
усилий. Он поднял свой груз и пошагал  на  запад  через  красную  слякоть,
огибая наступающие джунгли.
     В том направлении, где, как ему казалось, он видел  зеленую  вырубку.
Изнурительный час привел его к ней - широкое плоское покрытие из какого-то
искрящегося, ярко-зеленого материала. Поверхность была  идеальной,  но  ее
обочина имела поразительно древний вид.
     Эта дорога шла  прямо  на  север.  Она  врезалась  в  джунгли,  стены
пурпурных шипов изгибались дугой над ней. После короткого колебания -  как
бы не быть застигнутым врасплох хозяевами полотна - Ли вступил на него.
     Пурпурная тень джунглей упала на  него.  Свист  в  небе  продолжался,
холодный дождь и крупа  падали  нескончаемо.  Ли  тащился  бесконечно,  не
обращая внимания на усталость, холод и голод.  Один  раз  он  остановился,
чтобы попить из лужи на дороге. Пронзительная боль вонзалась в его грудную
клетку.
     Гудящий грохот испугал его. Он сошел с дороги, бросившись в пурпурные
колючки. Огромный трехколесный транспорт медленно проехал по мостовой. Его
платформа была завалена  чем-то  бледно-зеленым  и  прозрачным  -  что-то,
вероятно, добытое в экваториальных регионах.
     Напрягая глаза в пурпурных сумерках, чтобы увидеть шофера, Ли заметил
мельком  только  студенистую  руку.  Эта  рука  и  желтый   глаз   и   еще
полупрозрачная качающаяся конечность было все, что он увидел от  подлинных
захватчиков. Их природа, мотивы и курс их полета, тайны их  науки,  размах
их планов относительно солнечной системы - все это  оставалось  определить
только с помощью предположений и страха. Захватчики  оставались  покрытыми
темной тенью неизвестности.
     Уже спускалась короткая полярная ночь, когда проехал  грузовик.  Было
мучительно холодно. Опять начался проливной дождь с  дробинками  снега,  и
тяжелый иней захрустел на дороге и иглах джунглей.
     Рев над головой становился  громче,  зеленоватый  свет  пробивался  в
туннеле дороги. И наконец, мертвый от  усталости,  Ли  притащился  к  краю
расчищенного центра джунглей.
     Он не понимал, где  источник  света.  Но  соседняя  стена  колючек  и
фантастические строения перед ним были видны в тусклом зеленом сиянии.  Он
увидел то, что должно было быть остатками от Звездного Снаряда -  огромный
снаряд, нос которого зарылся глубоко в планету. Половина его верхней части
была отрезана. Она должно быть, служила источником зеленого металла.
     Вдали от нее,  подвешенная  между  тремя  массивными  столбами,  была
решетчатая труба, сейчас горизонтальная,  направленная  поперек  полюса  к
невидимой  Земле.  Ли  задержал  дыхание.  Ободренный  последним  приливом
неожиданной силы, он шатаясь пошел к зеленой тени Звездного Снаряда.
     Ничего не остановило его. Он качаясь прошел через небольшую  открытую
площадь, бросил свой груз в темноту между тремя столбами. Его руки  начали
лепить чашу из полузамерзшей грязи.
     Хриплые кашляющие звуки от какой-то едва различимой структуры  вдали,
заставили его отчаянно спешить.  Он  разорвал  свой  тюк,  начал  выливать
принесенные десять  галлонов  бензина  в  чашу.  Необъяснимый  скрежещущий
грохот поднял волосы на затылке. Он ближе услышал металлический звук.
     Нащупывая с отчаянием, Ли открыл краны кислородных  баллонов.  Сжатое
вещество  выходило  наружу  со  свистящим  шумом,   наполовину   жидкость,
наполовину газ. Оно испарялось и окутывало Ли в облако инея.
     Он направил голубые струи в бензин. Деликатная работа. До изобретения
катионовых  двигателей,  бензин  и  кислород  были  общепринятым  ракетным
топливом. Качественная их  смесь,  как  иногда  демонстрировали  создатели
надземных бомб, имела пятикратную взрывную энергию нитроглицерина.
     Это была не  очень  качественная  смесь.  Бензин  смерзся  в  хрупкие
голубые ломти, и кислород быстро выкипал. Результаты были непредсказуемы.
     Поверх  стихающего  свиста  струй  Ли  слышал   это   дребезжание   и
скрежещущие крики, теперь уже совсем рядом. Он выпрямился в плотном  белом
тумане  и  увидел  желтый  глаз.  Огромный   светящийся   желтый   зрачок,
окаймленный неровной пленкой.
     Заостренный  светящийся  стержень,   светящийся   холодной   зеленью,
появился рядом с глазом. Он продвигался к  Ли  через  туман.  Ли  отступил
назад. Его онемевшие пальцы нашли пистолет и он выстрелил в  желтый  глаз.
Тот мигнул и исчез, и прут стукнул в тумане.
     Ли отошел назад, и,  чтобы  покончить  со  Звездным  Снарядом,  на