рассказа. Неизвестно,
можно ли будет его превратить в хорошую статью. Но
если ты будешь против, то я обещаю не писать. Может,
я поссорюсь с тобой по этому поводу, но если
ты скажешь нет, то статьи не будет.
   - Ну что ж, это справедливо. Вчера я опрометчиво
сделал крюк, чтобы добраться до этого места.
Мне рассказывали, что ниже моста водятся огромные
радужные форели. Я считал, что больше получаса не
смогу уделить рыбной ловле - нужно было идти с тобой
на концерт и...
   - О, так ты помнил о концерте?
   - Как же я мог забыть? Ведь ты угрожала мне,
что...
   - Ладно, продолжай, расскажи до конца.
   Он рассказал и она почти не перебивала.
   - Почему же ты не вернулся в Одинокую Сосну,
когда ночью оказался на свободе? - спросила она. - Ты
ведь знал место, где можно перейти реку вброд.
   - Тогда не вышло, - признался он. - Ночью ничего
не вышло. Я заблудился и проторчал в лесу до
самого утра, понятия не имея, где нахожусь. Я не
мог найти даже эту черную штуку, которую теперь
называют пришельцем. Потом я нащупал что-то вроде
дороги или тропинки и двинулся по ней на четвереньках.
Стоило подняться, как я начинал тыкаться
в ветки деревьев. Я рассчитывал, что тропа куда-ибудь
меня приведет, но напрасно. В конце концов,
тропинка исчезла совсем, и тогда я понял, что
надо ждать утра. Я забрался под небольшую елку,
ветки которой опускались наподобие шатра, образуя
у основания ствола что-то вроде логова. Они защищали
меня от ветра, но все равно было ужасно холодно,
а костер я развести не мог - не было спичек.
   - И ты сидел там до рассвета?
   - Да, а потом услышал треск падающих деревьев и
утробное ворчание, которое издавал пришелец, поглощая
и пережевывая стволы. Конечно, тогда я не
знал, что это делает пришелец. Я не понимал, что
происходит. Это же заповедник дикой природы и
здесь категорически запрещена рубка деревьев. Но
об этом я тогда не подумал. Я только обрадовался - значит,
кто-то может сказать мне, как добраться до
Одинокой Сосны.
   - Ты увидел кордон у моста и перепугался, но не
показался из чащи?
   - Правильно. Я осторожно двинулся на разведку
вниз по реке, обнаружил вот это подходящее для переправы
место. Потом услышал голоса людей на берегу - это
появились вы - и пошел посмотреть. Любопытно
было узнать, кто пришел. И там, к моему
удивлению, я увидел тебя.
   - Все-таки я до сих пор не совсем понимаю, - упрямо
сказала Кэт, - почему ты боишься, что
кто-то узнает о твоих приключениях и о том, что ты
побывал внутри пришельца?
   - Не понимаешь? У меня нет никаких доказательств.
Я буду выглядеть еще одним болваном, который
хочет заработать дешевую популярность на сказках о
посадке летающего блюдца. В стране к этому времени
уже все должны, раскрыв рты, ловить новости из
Одинокой Сосны. Достаточно и того, что народ встревожен.
   - Верно. Особенно возбужден Вашингтон. Я говорила
тебе о представителях ФБР. А сегодня утром к
ним присоединилась целая армия научных наблюдателей.
   - Если кто-то заподозрит, что я побывал в пришельце,
они вопьются в меня клещами и выпьют по
капле кровь. Начнут допрашивать и так далее. Я,
конечно, все могу рассказать с чистой совестью, но
где у меня доказательства, что я не сочиняю? Они,
скорее всего, не поверят мне, но история попадет в
газеты и полстраны будет считать меня мистификатором.
А другая половина, хуже того, поверит...
   - Да, я понимаю твою точку зрения, - кивнула
Кэт.
   - К тому же то, что я расскажу, им особенно не
поможет. Но если они заполучат меня, то уже не выпустят.
Будут долго устраивать перекрестные допросы,
будут стараться поймать меня на вранье, на
ошибках, несоответствиях. Еще потащат меня в Вашингтон,
а у меня и без того работа стоит, нужно
писать статью.
   - Да, ты совершенно прав, - сказала Кэт, - хотя
я не уверена на все сто процентов, что ты сделал
правильный выбор.
   - То есть, ты не станешь выжимать из меня разрешение
на статью?
   - Ну что ты, я не осмелюсь. Это будет выглядеть
чистейшей уткой, дешевой сенсацией. Никаких доказательств,
только твои слова. Воображаю, что сказал
бы об этом Ал Латроп.
   - Кто такой Латроп?
   - Наш редактор-распорядитель. Он, как волк, дерется
за документальные подтверждения, и такая
статья мимо него не пройдет. Даже Джонни ее не
пропустит - он ведь знает, что у нас есть Латроп...
   - Вот это облегчение, - выдохнул Джерри. - Я
боялся, что мне придется долго препираться с тобой.
   - Я просто волосы на себе рву, - грустно сказала
Кэт. - Какая была бы сенсация! Без сомнений,
пошла бы в эфир. Ее перепечатала бы каждая газета.
Миллионы людей проглотили бы ее в один момент. Ты
мгновенно стал бы знаменитостью, героем...
   - Или болваном-мистификатором.
   - Этого нельзя исключить, - вздохнула Кэт.
   Она снова облокотилась о его согнутую руку. Как
здесь хорошо, подумала она. Солнце уже опустилось
к западному горизонту. На небе ни облачка. Журчит
река, со звоном преодолевая препятствия каменистого
русла. За рекой ярко-желтые осины безмолвно
кричат о надвигающейся осени, такие яркие на фоне
вечнозеленых пиний и сосен.
   - Но ты ведь понимаешь, - продолжала Кэт, - что
на тебя все равно выйдут, как только прочтут сплющенный
номерной знак или номер двигателя.
   - Да, я отдаю себе в этом отчет, - согласился
Джерри, - поэтому хочу выиграть время. Хочу прийти
в себя, подумать, нащупать почву под ногами. Я
должен сообразить, что надо делать. Может, к тому
времени вопрос о том, чья это машина, уже не покажется
таким важным.
   - Даже если тебя обнаружат, - сказала Кэт, - вовсе
нет необходимости упоминать, что ты был в
пришельце. Никто и не заподозрит чего-либо подобного.
Тебя не станут спрашивать об этом. Тебе
просто нужно выждать, пока этот шум и гам немного
утихнет, пока выйдет немного пара. Думаю, вскоре
пришелец подкинет им задачки потруднее. Через несколько
дней ты сможешь потребовать страховку за
машину. К тому времени, я думаю, будет уже легко
узнать, кто и куда ее утащил. И зачем.
   - Это потерпит. У меня есть проблемы поважнее.
Нужно как можно скорее вернуться в университет.
   - Примерно через час Чет поедет в Бимиджи, повезет
к самолету в Миннеаполис кассеты с пленкой.
Паренек с бензоколонки сегодня утром пригнал машину
Чета, вытащив ее из пробки у кордона, где мы
вынуждены были вчера ее бросить. Ты можешь поехать
с ним в Бимиджи, а там пересесть на самолет.
   - Кэт, у меня с собой нет денег на билет.
   - Чепуха, у меня есть деньги. Не забывай, что в
редакции я взяла кучу денег на расходы.
   - Я верну тебе их. Но придется немного подождать.
   - Ничего, я вставлю эту сумму в отчет о командировке.
Ну, на худой конец, как-нибудь перераспределю
их.
   - Ох, как не хочется уезжать, - вздохнул Джерри. - Здесь
так хорошо. А вернусь, так и буду дрожать
или ждать, когда зазвонит телефон или кто-то
хлопнет меня по плечу.
   - Им нужно время. Возможно, они не будут спешить
с поисками хозяина машины. Есть и другие задачи.
   - Когда уезжает Чет?
   - У нас еще есть немного времени.
   - А когда ты намерена возвращаться в редакцию?
   - Понятия не имею. Надеюсь, буду торчать здесь
не слишком долго. Я вот что подумала, ну, о том,
что ты мне говорил. Ощущение дома, которое проецировал
в твое сознание пришелец... Как ты думаешь,
что это может значить?
   - Я думал об этом, - сказал Джерри. - Это
что-то необычное. Вряд ли можно было ожидать нечто
подобное в моей ситуации. Мысли у меня идут по
кругу. Не могу ухватить самое главное.
   - В самом деле, странно.
   - Конечно, странно. Если бы это случилось не со
мной, я бы сказал, что все это принципиально невозможно.
   - А твое общее впечатление? Что конкретно может
этот пришелец?
   - Все было такое... сбивающее с толку, путаное, - сказал
он, немного подумав. - Я пытался определить,
что это - машина, управляемая кем-то разумным,
или живое существо? Иногда мне казалось так,
иногда по-другому. Я до сих пор на распутье. Да,
все это преследует меня, не дает покоя. Может, если
описать это какому-нибудь биологу или экзобиологу,
он бы увидел то, чего я никак не могу ухватить.
   - Но именно такого разговора ты и стараешься не
допустить, - напомнила Кэт.
   - Я стараюсь не допустить огласки, столкновения
с правительственными агентами, всякими там спецслужбами,
которые примутся запугивать меня или, наоборот,
будут делать из меня дурака. И у всех не
будет никакого понятия о том, что же происходит в
действительности.
   - Может, еще день-два, и пришелец улетит, - попыталась
успокоить его Кэт, - и мы больше никогда
его не увидим. Может, он заглянул к нам совсем
ненадолго и скоро продолжит свой путь к неизвестной
нам цели.
   - Не думаю, - сказал Джерри. - Не знаю, почему,
но мне кажется, что это не так.
   - Я знаю одного ученого в университете, - вспомнила
Кэт. - Доктор Альберт Бэрр, экзобиолог.
Не очень известный, но несколько работ опубликовал.
Наверное, тебе стоит поговорить с ним. Год
назад Джей писал о нем статью. По-моему, неплохой
парень.
   - Да, возможно, я к нему загляну, - задумчиво
сказал Джерри.


   12. ОКОЛОЗЕМНОЕ ПРОСТРАНСТВО.


   - Ты что-нибудь видишь? - спросил пилот челнока
своего товарища. - Локатор показывает, что близко
какое-то массивное тело, но я совершенно ничего не
вижу. А мы уже должны были бы увидеть его. Какое-о
отражение. Солнце-то у нас за спиной.
   - Ничего не вижу, - отозвался второй пилот. - Минуту
назад мне что-то померещилось, но сейчас я
абсолютно ничего не вижу.
   - Я боюсь натолкнуться на эту чертову штуку, - забеспокоился
первый пилот. - Может, свяжешься со
станцией?
   Второй пилот взял микрофон.
   - Станция, - сказал он, - Станция, это Челнок.
Скажите, где мы сейчас?
   - Челнок, - послышался голос, - наши локаторы
показывают, что вы прямо над целью. Попробуйте с
другого угла. Неужели вы ничего не видите?
   - Ничего. Не видим никакого объекта.
   - Дайте разворот влево, - сказала станция, - вы
слишком близко. Попробуйте под другим углом.
   - Меняем курс, - согласился второй пилот. - Попробуем
подойти под другим углом.
   Вдруг первый пилот схватил его за руку.
   - Бог мой! - воскликнул он. - Ты видишь? Ты видишь,
что это такое? Только посмотри!


   13. ВАШИНГТОН. ОКРУГ КОЛУМБИЯ.


   И снова, как это бывало всегда, к несказанному
удовольствию Дэйва Портера, он почувствовал гордость
за Алис Давенпорт и за то, что его видят с
ней, что эта красивая, шикарная женщина согласна
проводить с ним время. Она сидела напротив него за
столиком в укромном, погруженном в сумрак уголке
небольшого уютного вашингтонского ресторана. На
столике мерцали свечи, откуда-то, словно издалека,
доносилась музыка. Она подняла бокал и посмотрела
на Дэйва.
   - Видимо, это еще не самое худшее, - сказала
она. - Сегодня ты пока не выглядишь таким ужасно
измочаленным, как это с тобой иногда случается.
Как там, все прошло нормально?
   - Брифинг прошел прекрасно, - сказал Портер. - Они
меня практически не били. Сегодня мы почти
друзья. Особо трудных или неловких моментов даже
не случалось. Я надеюсь, так пойдет и дальше. Я
сумел убедить президента, что по этому вопросу
следует играть чисто. Никаких недомолвок, никакой
скрытности. Совещание с президентом и его ратью - вот
это было нечто совсем иное. Кое-кто из этих
негодяев явно страдает манией преследования.
Сплошные параноики.
   - Хотят надеть намордник на газеты и ТВ.
   - Нет, не совсем так. Хотя, как я подозреваю,
кое-кто был бы счастлив пережать горло прессе. Но
я о другом. Салливан - тот прямо бился в истерике.
Видите ли, погублены деревья. Госсекретарь требует
немедленно выработать политику в отношении пришельца.
ЦРУ советует держать в секрете все, что мы
узнаем от пришельца и о пришельце. Уайтсайд волнуется,
как это мы сможем обороняться от пришельца.
   - Дэйв, ты сказал, президент и его рать, словно
ты не состоишь в этой рати. Ты не любишь этих людей
президента и тех, кто вокруг него, не так ли?
   - Вопрос не в том, люблю я их или нет. Я должен
с ними работать. Но я должен сохранить свою позицию,
не принимать условий, которые мне навязывают.
Чем дальше, тем яснее я это вижу. Некоторые из них
мне нравятся. Джек Кларк, военный советник президента...
Он мне нравится. Как правило, мы находим
общий язык.
   - Но, собственно, - задумчиво проговорила Алис, - мы
пока так и не знаем, с чем там имеем дело, в
Миннесоте.
   - Нет, конечно, пока мы не знаем. Не имеем ни
малейшего представления. Кажется совершенно доказательным,
что гость явился из космоса, но это
единственно достоверная информация, которой мы
располагаем. Кое-кто из принимавших участие в совещании
не хочет даже этого признавать, включая и
советника по науке. И не удивительно, что мы не
знаем, что это за штука. Она приземлилась всего
лишь двадцать четыре часа назад. Если через неделю
нам удастся узнать, что это такое, то можно считать,
что нам здорово повезло. Возможно, пройдет
много времени, прежде чем забрезжит понимание.
   - Если он пробудет у нас так долго, - напомнила
ему Алис.
   - Верно, ничто не помешает ему улететь через
день-другой. И в таком случае нам хватит материала
на годы, чтобы спорить и доказывать свои версии,
любые предположения, любые идеи за счет наших ошибок.
Насчет того, как действительно нужно было его
встретить. Надеюсь, он пробудет здесь достаточно
долго и нам все же удастся что-нибудь выяснить.
   - Чего я боюсь, так это того, что он останется
у нас слишком долго, - задумчиво сказала Алис, - и
мы начнем сердиться. За наши драгоценные срубленные
деревья или за что-то другое. Дэйв, нам нельзя
позволить, чтобы возникла ненависть к пришельцу.
Нельзя позволить попасть во власть слепой ненависти.
Можно не любить его, но нужно уважать, как любую
форму жизни.
   - Ну-ну, - сказал Портер, - слышу речь не профана,
а истинного студента-антрополога.
   - Можешь смеяться, если хочешь, - сказала Алис, - но
так должно быть, если мы хотим добра. Вероятно,
во вселенной есть и другие формы жизни, а если
есть жизнь, то неизбежно должен существовать и разум.
Но очень маловероятно, что разум имеется в
избытке у разных жизненных форм...
   - Мы даже не знаем, живая эта штука или нет, не
говоря уж о разуме.
   - Она должна быть разумной. Пришелец опустился
на дорогу. Он выбрал оптимальную площадку для посадки.
Он срезает деревья и извлекает из них целлюлозу.
Уже одно это говорит о каком-то разумном
направлении действий.
   - Запрограммированная машина...
   - Я не могу это принять, - категорически заявила
Алис. - Тогда программа должна гибко реагировать
на миллионы ситуаций и различных обстановок.
Сомневаюсь, что это возможно. Когда пришелец совершил
посадку, он ведь мог и понятия не иметь, на
какой планете находится. И даже если это машина,
то где-то должен существовать и разум, вложивший
программу в эту машину.
   - Понимаю, но так можно рассуждать бесконечно
долго. Получается замкнутый круг.
   - Можно сделать боковой отвод, - возразила
Алис, - но в любом случае мы имеем дело с результатами
разумной деятельности. Конечно, мы не можем
принять идею, что это живое существо. Такая черная
угловатая штука, похожая на ящик, говорим мы, не
может быть живой. Ничего подобного нет на Земле,
значит, пришелец должен быть машиной. Но это нелогично.
Вторая причина - пришелец производит целлюлозу.
Зачем? Нам целлюлоза необходима, чтобы делать
бумагу и другие материалы. А ему зачем? Похоже,
бумагу он делать не собирается. С нашей точки
зрения, все это совершенно бессмысленно. И никто
не подумал, что для него целлюлоза может быть сокровищем,
а деревья - манной небесной. Вроде золота
и бриллиантов для нас. Может быть, он преодолел
многие световые годы, пока не наткнулся на планету,
где существует целлюлоза. Вряд ли в Галактике
есть много планет, где растут деревья и подобные
им растения. У меня ужасное предчувствие, - расширив
глаза, продолжала Алис, - что мы приближаемся
к какому-то конкретному заключению.
   - Да, это так. - Параллель из нашей истории,
которая может нас кое-чему научить. С неба падает
какая-то штука, начинает брать все, что ей хочется,
и совершенно игнорирует нас. То же самое сделали
белые люди, придя в Америку, в Африку или куда-о
еще, куда они направлялись для завоевания
новых земель. Мы были такими же самодовольными,
такими же уверенными в своем праве делать все, что
захочется.
   - Боюсь, - грустно сказал Портер, - что другие
могут сделать такой же вывод. Ты первая, но будут
и другие. Индейцы, например.
   - Коренные американцы, - поправила его Алис.
   - Будь по-твоему, пускай коренные американцы.
   - И вот еще что, - сказала она. - Нужно приложить
максимум усилий, чтобы все же найти способ
коммуникации с пришельцем. Может быть, что-то такое,
о чем мы никогда не думали. Даже такой концепции
не создали. Совершенно новая точка зрения и
перспектива. То, что мы узнаем, может перевернуть
всю нашу жизнь, изменить нас. Я всегда думала, что
где-то на пути мы вступили на неверный маршрут.
Может быть, пришелец вернет нас на истинный путь.
   - Согласен с тобой, - сказал Портер. - Но как
нам войти с ним в контакт? Чтобы обмен информацией
имел какой-то смысл, нам нужно выйти за пределы
примитивного языка простых знаков. Это должна быть
полноценная беседа. И, возможно, мы вообще не сможем
с ним разговаривать.
   - Конечно, потребуется время, - согласилась
она. - Нужно иметь терпение. Мы должны дать - ему
и себе - шанс. Более того, нужно стараться не
спугнуть его, не заставить покинуть Землю. Нужно
удержать его здесь любыми способами.
   - Пока что, Алис, не было речи о том, чтобы
заставить его покинуть нас. И даже если бы мы этого
хотели, то никто не имеет ни малейшего понятия,
как это сделать.


   14. ОДИНОКАЯ СОСНА.


   Кэт проснулась среди ночи, сжавшись калачиком в
постели, терзаемая холодом и темнотой пустой ком-наты
мотеля, подавлявшей ее.
   Холод, подумала она, и темнота. И холод. Она
понимала, что думает не только о темноте и холоде
в этой маленькой комнате. Она думала о той тьме и
холоде, через которые пронесся пришелец, чтобы
прибыть на Землю.
   Неужели это сон, удивилась она, сон уже забытый,
но пронесшийся в первые мгновения после пробуждения?
Во всяком случае, она совершенно не помнила
сна.
   Но мысль о пришельце, пронизывающий холод и
пустота космоса не проходили. Издалека ли он явился
к нам, подумала Кэт. Может, его дом находится
за многие световые годы отсюда, на невообразимом
расстоянии, во тьме с миллиардами далеких звезд. И
он несся сквозь космос, с потребностью двигаться,
видя свою цель, гонимый пустотой души, такой же
глубокой и огромной, как пустота космоса. Гонимый
голодом, не похожим на голод, известный обитателям
Земли. Гонимый поисками Земли или похожей на Землю
планеты. Но почему именно такой же Земли? Потому
что на ней есть деревья? Она яростно потрясла головой.
Должно быть что-то большее, чем деревья,
что-то во много крат большее.
   Может, подумала она, пришелец совершает не более
чем галактическую разведку, создавая карту Галактики,
или следует по полузабытому, смутному пути
какого-то древнего путешественника, исполняя
некую миссию? И человеческий разум не может воспринять
цель этой миссии.
   Темнота и холод, снова подумала она. Почему она
все время возвращается? Холод и пустота. И это не
все. Еще одиночество, ничтожность отдельного "я".
В бездне без дна и конца, где нет ни искры соприкосновения
или хотя бы понимания, а только громадное,
бесконечное безразличие, не обращающее ни малейшего
внимания на все, что движется через него.
Какое мужество, подумала она, способно выдержать
это? Добровольно кануть в утробу пустоты. Какие
мотивы должны двигать им сквозь эту бесконечность?
   Очевидно, у него есть цель. Глобальная цель.
Чтобы сделать то, что он совершил, нужна всеобъемлющая
цель. Но если его цель - Земля, то он не мог
знать, отправляясь в путь, что достигнет целит.
Конечно, ведь никто