ими средствами и компенсациями  за  рабов.  Это  будет
замечательно. Адитье так много нужно на пути индустриального развития!
   - Но, Обрей, компенсация - личная собственность Повелителей.  Ее  будут
выплачивать в кронах. Вы понимаете не хуже меня, что курс сто к  одному  -
местная выдумка. В межзвездном валютном  обмене  курс  этих  стелликов  по
отношению к кроне составит ноль целых ноль десятых.
   - Вы знаете, что может  случиться,  если  бывшие  Повелители  завладеют
кронами? Они  их  просто  промотают,  потратят  на  бесполезную  импортную
роскошь.  А  планета  нуждается  в   комплексной   модернизации,   и   это
единственная возможность получить деньги для ее осуществления.  -  Эрскилл
возбужденно  жестикулировал  с  почти  полным  стаканом  в  руках.   Князь
Треваньон предусмотрительно отодвинулся. - У меня нет ни малейших симпатий
к бывшим Повелителям. Они владеют каждой  палкой,  каждым  камнем,  каждой
щепоткой пыли на этой планете! Это честно?
   - Наверное, нет. Но то, что вы предлагаете, ничего не изменит.
   Обрей, граф Эрскилл, этого не замечал. Он защищал величайшее благо  для
подавляющего большинства, и Ниффльхейм побери тех немногих,  кто  стоял  у
него на пути.


   Имперский флот вступил во владение дворцом Элегри  на  утро  следующего
дня, поднял флаг с солнцем и шестеренкой, и на "Императрицу Эвлалию" стали
транслировать  картинки  его  интерьера.   Он   был   значительно   меньше
императорского дворца  в  Асгарде  на  Одине.  Но  от  комнаты  к  комнате
обстановка становилась все более изысканной и дорогой. К обеду  следующего
дня контрразведка доложила, что жилые помещения очищены от  многочисленных
радиоловушек, микрофонов и других аппаратов "длинноносых рабов". С базы на
северной части континента был вызван "Канопус", чтобы доставить обстановку
для проконсульства, в том числе множество различных бытовых роботов.  Штат
смотрителей, о котором упоминал Чмидд, составил пятьсот человек.
   - И что мы будем с ними делать? - поинтересовался Эрскилл. - Существует
определенный  лимит  на  оплату  обслуживающего  персонала,  мы  не  можем
содержать пятьсот лишних слуг. Распорядитель, дюжина помощников, несколько
операторов для роботов, когда мы их обучим, но пятьсот человек...
   - Пусть Жорж этим займется, -  предложил  Треваньон.  -  Управление  по
раскрепощению для того и создано, чтобы находить занятие для освобожденных
рабов? Просто увольте их и отправьте к Кажику.
   Кажик быстро внес имена  освобожденных  в  платежную  ведомость  своего
управления. Он был занят сверх  меры.  В  его  ведении  находились  лучшие
специалисты-математики,  некоторые  из   них   даже   умели   пользоваться
логарифмической линейкой, но, как  констатировали  эксперты  Эрскилла,  ни
один  из  них  не  мог  подать  дельной  идеи.  Кажик  организовал   также
следственную  службу  и  начал  присоединять  к   ней   частные   охранные
подразделения экс-Повелителей, преобразовывая их в силы полиции.


   Работы в Астрагонии были остановлены. Михаилу Эчхафару выдали программу
нормирования и очередности  консервирования  запасов  плутония  и  ядерных
изотопов. Он решил, что впредь ядерное сырье надо продавать, а не снабжать
им бесплатно. Он просто  узнал  рыночную  цену  на  Одине,  перевел  ее  в
стеллары и принял за основу. Это  была  базовая  стоимость.  Дополнительно
цена могла включать взятки  за  очередность,  комиссионные  подчиненным  и
подкуп свободных распорядителей экс-Повелителей, приобретающих  материалы.
Последние могли не беспокоиться, так как никто из них об этом и не знал.
   Заседание Совета было отложено до очередного праздника в честь середины
года, продолжающегося восемь суток; оставшиеся триста пятьдесят составляли
десять месяцев по тридцать пять дней. Граф Эрскилл был  рад  отсрочке.  Он
работал над конституцией Всенародного  государства  Адитья  и  очень  мало
преуспел.
   -  Это  одна  из  самых  продуманных,  взвешенных  и   сбалансированных
конституций, - докладывал Лэнзи Дежбренд. - Начнем с того, что  за  основу
взята конституция Атона с заменой  монархического  права  наследования  на
систему президентских  выборов.  Разумеется,  в  ней  много  пустых  фраз,
внесенных радикальными демократами Атона. Ни Чмидпу, ни Хоужету, ни другим
рабам-распорядителям она не нравится.
   - Хлопните себя по губам и пять раз повторите: "свободные граждане"!
   - Чудак-человек! - возразил Лэнзи Треваньону, игнорируя субординацию. -
Когда я вижу раба, я знаю, что это раб. Раб остается рабом,  есть  у  него
ожерелье или нет. Пусть он не носит его на шее, в душе он  раб.  Нужно  не
меньше трех поколений, чтобы стереть эту отметину.
   - Я чувствую,  что  граф  Эрскилл...  -  начал  Треваньон,  -  чем  еще
занимается наш проконсул?
   - Боюсь, он пытается разработать схему для  комплексной  национализации
сельского хозяйства, фабрик, транспортной системы - в общем, всей  системы
производства и распределения.
   - Пусть он  не  пытается  делать  это  самостоятельно,  вы  поняли?!  -
Треваньон заметил резкость своих слов и сменил тон. - Он не должен  делать
этого, пользуясь  авторитетом  Империи  и  силой  десантников.  Во  всяком
случае, пока я здесь. А когда мы вернемся на Один, я  думаю,  Вэнн  Шатрек
нас поддержит.
   - Верно,  Всенародное  государство  должны  создавать  сами  адитьянцы.
Чмидд, Хоужет, Жаннар - все этого  хотят.  Эрскилл  стремится  действовать
законно и легально. Значит, ему придется ждать праздника в честь  середины
года, когда состоится заседание Совета и сможет утвердить  конституцию.  К
тому времени он ее напишет.
   Вэнн  Шатрек  выслал  пару  истребителей,  чтобы  исследовать  спутники
Адитьи. Их было два. Внешний, Адитья-Ба, представлял  собой  глыбу  горной
породы замысловатой формы, миль пятьдесят в диаметре. Он был едва  заметен
невооруженным взглядом. Внутренний, Адитья-Алиф, имел почти восемьсот миль
в диаметре. Когда-то  здесь  находились  база  и  судоверфь.  Спутник  был
заброшен,  когда  под  гнетом  системы  рабовладения  на   Адитье   угасла
экономика. Основные сооружения  сохранились.  Выглядели  они  скверно,  но
подлежали ремонту. Шатрек отправил всех специалистов "Мицара", кого только
смог освободить, ремонтировать судоверфь и  раскапывать  подземный  город,
чтобы сателлит можно было опять использовать как  базу  для  кораблей.  Он
решил, что  отправит  "Ирму"  на  Один  с  докладом  об  аннексии  Адитьи,
предложением использовать  Адитью-Алиф  в  качестве  постоянной  имперской
военной базы и просьбой о дополнительных силах десантников.
   Князь Треваньон передал собственное  сообщение.  Описывая  ситуацию  на
только что занятой планете, он не делал ничего, чтобы  скрасить  проблемы,
стоящие перед проконсулом.
   "Граф Эрскилл, - закончил он, - делает все возможное в обстоятельствах,
от которых я намеренно уклоняюсь. Полагаю, юношеский идеализм весьма ценен
в искусстве управления, если только он не приведет к эксцессам.
   Мне известно, что коммодор Шатрек, которому тоже  приходится  разрешать
весьма сложные проблемы, просит прислать дополнительные силы  десантников.
Считаю  эту  просьбу  достаточно  обоснованной  и  рекомендую  выслать  их
поскорей. Я знаком также с его рекомендацией о создании постоянной военной
базы на одном из спутников этой планеты и безоговорочно поддерживаю данный
проект. Наиболее благотворно это  повлияет  на  местное  правительство.  В
дальнейшем я бы рекомендовал коммодора Шатрека на пост  главнокомандующего
Адитьи с соответствующими полномочиями. Он давно это заслужил".
   Эрскилл был удивлен, что Треваньон не вернулся на Один на  истребителе,
и откровенно волновался. О чем и сказал во время предобеденного коктейля.
   - Я знаю, моя работа  здесь  закончилась  в  тот  момент,  когда  Совет
проголосовал за признание руководящей роли Империи, - ответил Треваньон. -
Тем не менее решил остаться до праздника. На заседании  Совет  проголосует
за  вашу  конституцию,  и  я  буду  рад  возможности  сообщить   об   этом
премьер-министру. Кстати, как она продвигается?
   - Пока только грубые наброски. Я не слишком беспокоюсь о  ней,  главные
энтузиасты - граждане Хоужет, Чмидд, Жаннар и другие,  ведь,  кроме  всего
прочего, им по ней жить. Сословие Повелителей будет представлено  в  общем
порядке. Свободные граждане будут избирать представителей  в  региональные
избирательные органы, те, в свою очередь,  -  в  центральные.  Центральный
Совет изберет верховные законодательные органы. В  их  функции  войдет  не
только законотворчество, но и  избрание  председателя  верховного  Совета,
который назначит руководителей управлений, а те выберут себе подчиненных.
   Мне это не нравится. Недостаточно демократично. Голосование должно быть
прямым. Но что делать, - недовольно добавил он, - им  нужно  время,  чтобы
научиться демократии. - Граф впервые высказал и признал этот факт.  -  Это
будет конституционный орган с полномочиями на пять лет, потом они составят
новую конституцию.
   - А как с Советом Повелителей? Не думаете же вы, что они проголосуют за
то, чтобы их выбросили за борт?
   - В этой конституции мы защищаем Совет Повелителей, но он уже не  имеет
большой силы. Через пять лет мы избавимся от него окончательно. Вы ведь не
собираетесь этому противодействовать? Не  посоветуете  бывшим  Повелителям
голосовать против, когда придет время?
   - Конечно, нет. Я думаю, что  ваша  конституция  -  то  есть  Чмидда  и
Хоужета - строго говоря, политическое бедствие. Но она обеспечит некоторую
стабильность. А это единственное, что имеет  значение  с  имперской  точки
зрения.  Государственный  деятель  Империи  должен   всегда   остерегаться
проявления симпатий к местным фракциям и интересам.  И  мне  кажется,  нет
планеты, на которой я был бы более защищен  от  подобных  искушений.  Если
господа Повелители хотят голосовать за то, чтобы им перерезали  глотки,  -
мое им полное на то благословение!
   Если бы он желал закончить все это театральным жестом, ему следовало бы
послать  за  водой  и  умыть  руки.  Образно  говоря,  он  так  и  сделал.
Впоследствии князь наблюдал  за  адитьянскими  событиями  как  зритель  за
надоедливым и глупым шоу - раз уж не на что больше смотреть.  И  мечтал  о
возможности вернуться на Один.
   Премьер-министр между тем имел право на полный и беспристрастный доклад
графа Эрскилла с этого нового сокровища в  короне  Империи.  А  потому  он
должен оставаться здесь до праздника,  когда  Совет  Повелителей  утвердит
новую конституцию. Примут конституцию или отклонят - само по себе неважно.
В любом случае Адитья будет  иметь  правительство,  признанное  таковым  в
Империи. Кроме того, Адитья не должна беспокоить ни одну из планет.  Да  и
не сможет, достаточно долго, даже если свернуть аннексию. Но ни  на  одной
планете, населенной разумными терранами, нельзя рассчитывать на стремление
к миролюбию и уединенности.
   В каждом терранине тлеет агрессивный  огонек  амбициозности,  сколь  бы
унижен он ни был. Этот огонек может не угасать веками и тысячелетиями,  но
однажды вспыхивает от дуновения ветра ярким пламенем. Выражаясь  несколько
метафорично, Империя не  могла  позволить  себе  оставить  без  наблюдения
котлы, готовые выкипеть в любой момент.
   Каждый  раз,  когда  Эрскилл   заводил   разговор   о   перебранках   и
соперничестве свободных распорядителей,  Треваньон  предостерегал  его  от
опасности физических и эмоциональных перегрузок.
   Гражданин Кажик и гражданин Эчхафар - все называли  теперь  друг  друга
гражданами - делили частично пересекающиеся сферы полномочий. Кажик  хотел
переименовать свое управление - он не обременял себя более  воспоминаниями
о Цезаре Мэртвине - в управление труда и индустрии. Михаил Эчхафар  горячо
возражал. Индустрия - сфера  управления  общественных  работ.  И  тоже  не
упоминал  Ораса  Бортала.  И   они   смертельно   враждовали   по   поводу
автоматического    и    телеуправляемого    оборудования,     привезенного
"Императрицей Эвлалией" в Астрагонию для ядерно-энергетических разработок.
   Кажик  был  в  контрах  и  с  Якопом  Жаннаром,  который  величал  себя
начальником  военной  полиции.  Под   видом   внедрения   нового   кодекса
предпринимателей Кажик прибрал к рукам всю частную военизированную  охрану
ферм и заводов Повелителей, сформировав из  нее  так  называемую  народную
полицию. Жаннар настаивал, что охранники должны пребывать под началом  его
управления. Когда Чмидд и Хоужет поддержали Кажика, Жаннар начал требовать
возвращения под его контроль регулярной армии. Коммодор Шатрек  был  более
чем рад, когда избавился от адитьянской армии, так же, как и  Пьер  Рэвни,
который непосредственно командовал ею. Солдатам-адитьянцам было все  равно
- тот ли, другой ли. И Жаннар был хорош, и Чмидд, и Хоужет. И даже, как ни
странно, Кажик.
   В те же дни военное положение, провозглашенное  в  день  высадки,  было
отменено.
   Летели дни. Один за другим шли приемы в новом проконсульском дворце для
Повелителей Зеггенсбурга, приемы для  Эрскилла  и  его  людей  во  дворцах
Повелителей. Эти  мероприятия  чрезвычайно  раздражали  князя  Треваньона.
Тратить   время   на   поедание   простеньких   пирожных,    запивая    их
приторно-сладким вином и любуясь на бесконечные представления бывших рабов
- столь же жестокие, сколь и  непристойные,  -  непростительная  глупость.
Беседы Повелителей были просто бредом.
   Князь одолжил у Рэвни аэромобиль и вместе с Дежбрендом и кем-нибудь  из
молодых офицеров отправлялся в дальние  путешествия.  Они  ловили  рыбу  в
горных речках, охотились за небольшими, похожими  на  лань  животными.  Он
наслаждался этим, как ничем прежде. Уж во всяком случае, с  того  момента,
когда на мониторах "Императрицы Эвлалии" появилась Адитья.
   Однажды они напросились в гости в довольно большое  сельское  поместье.
Их всегда встречали с неискренним радушием и удивлялись, что столь  важные
персоны путешествуют без свиты слуг.
   Везде, где они останавливались, было одно и то же. Ни в одном хозяйстве
не получали больше четверти потенциально возможного урожая с  акра.  Почву
нещадно истощали. Десять рабов - князь не мог думать о них как о свободных
- весь день делали работу одного, а сотня - то, с чем робот  справился  бы
до  полудня.  Рабы-распорядители  в  белых  одеждах  указывали  клеркам  и
надсмотрщикам в зеленом и оранжевом. Надзиратели все  еще  оставались  при
деле и частенько использовали хлысты, кнуты и дубинки.
   Раз или два за спиной Повелителей Треваньон  ловил  кровожадный  блеск,
полный ненависти, в глазах бывших рабов. Раз  или  два,  когда  Повелителю
казалось, что князь его не видит, он  ловил  такой  же  блеск  во  взгляде
Повелителя, обращенный к нему или Лэнзи.
   Праздник  приближался.  Каждый  раз,  возвращаясь  в  город,  Треваньон
находил все больше поводов для беспокойства. Управление общественных работ
Михаила Эчхафара получило право на переустройство зала заседаний, гостиных
и столовых, в которых Повелители станут отдыхать во время перерывов.
   Все больше семей Повелителей стекались сюда из  отдаленных  поместий  с
целыми флотилиями контрагравитационных судов и  свитой.  Их  принимали  во
дворцах города. Начались еще более пышные банкеты, балы и приемы. К началу
праздника все мужчины, женщины и дети должны были находиться в городе.


   Появилась  длинная  колонна  контрагравитационной  техники,  солдаты  и
командиры. Якоп Жаннар был принят во всех подразделениях  новообразованной
армии, а Жорж Кажик - в народной полиции. Вэнн Шатрек, который  командовал
объединением боевых сил из проконсульского дворца, начал раздражаться.
   - Я чувствую, что не должен был отменять военный режим, - сказал он.  -
И сомневаюсь,  что  Пьер  был  чертовски  ловок  при  переподготовке  этих
подразделений. Это может стоить нам серьезных неприятностей.
   Графу Эрскиллу его подозрения показались смешными.
   - Граждане Кажик и Жаннар просто соревнуются. Они, как  парочка  бывших
Повелителей, состязаются в экстравагантности. Жаннар  собирается  устроить
парад своих войск, а Кажик, разумеется, - своей полиции. Это все,  на  что
они способны.
   - И  все  же  я  бы  хотел  вызвать  дополнительные  силы  с  Одина,  -
упорствовал Шатрек.
   Накануне празднества Эрскилл был занят целыми днями. Он заседал либо  в
Цитадели  с  экс-рабами,  нынешними  руководителями  управлений,  либо   в
проконсульском дворце  с  Хоужетом,  Чмиддом,  свободными  распорядителями
влиятельных лидеров Совета Повелителей. Все были полны оптимизма по поводу
конституции.
   Треваньон не понимал этого оптимизма.
   - Если бы я был господином Повелителем, то  даже  не  обсуждал  бы  эту
конституцию. Я знаю, что Повелители глупы, но не настолько же, чтобы  идти
на верное самоубийство.
   - Да, это так,  -  бодро  согласился  Эрскилл.  -  Как  только  они  ее
утвердят, то станут не важнее, чем ассамблея пэров на Атоне. Они  потеряют
право вершить дела государства и станут ничем в новой конституции, которую
примут через пять лет.  Им  придет  конец.  Все  фермы,  заводы,  рудники,
контрагравитационные корабли будут национализированы.
   - И у них не останется ничего, кроме корзины непризнанных стелликов,  -
закончил Треваньон. - Я вот о чем подумал. Почему  вы  считаете,  что  они
станут голосовать "за"?
   - Они не знают, за что  голосуют.  Они  полагают,  что  их  голосование
означает контроль за  страной.  Олвир  Никколон,  Ровард  Джавасан,  Рэнал
Валдри - все они думают,  что  до  сих  пор  владеют  своими  людьми.  Они
полагают, что Хоужет, Чмидд, Кажик и другие поступят так, как им велят.  И
верят всему, что те  говорят  им.  А  каждый  вольный  нашептывает  своему
господину, что принятие конституции - единственный путь,  что  они  смогут
контролировать выборы в своих  владениях  и  тщательно  отбирать  людей  в
центральные  законодательные  органы.  Я  говорю  вам,  князь   Треваньон,
конституция хороша принятой.
   За два дня до заседания Конвента "Ирма" отошла на пять  световых  часов
назад и начала трансляцию по шестидесяти каналам.
   Доклад Эрскилла и его официальное  заявление.  Традиционное  "одобряем"
успешной аннексии. Слова  благодарности  Шатреку  за  успешно  проведенную
операцию. Постановление об освоении  Адитьи-Алиф  и  начале  строительства
постоянной военной базы. Сообщение о выдвижении Шатрека в контр-адмиралы и
освобождающейся  вакансии  коммодора.  Им  может  стать  Патрик   Морвилл.
Уведомление о том, что транспортный крейсер "Алгол" с  армейской  бригадой
специалистов  по  контрагравитации  и  два  корабля  с  инженерами   через
пятнадцать дней прибудут с Одина на Адитью.
   Эти  сроки  испортили  новому  адмиралу  базы   все   удовольствие   от
назначения.
   - Дьявол! Эти  старые  калоши,  неспособные  развить  скорость  "Ирмы",
соберутся здесь через пятнадцать дней! Да они нужны через двадцать  часов!
Только Вельзевул знает, что тут может произойти!
   Через какое-то время вышел из строя большой экран. Имперцы собрались  в
конференц-зале проконсульского дворца. Среди инкрустированного великолепия
дворца  нелепо  торчали  аккумуляторы  коммуникационного   и   передающего
оборудования.
   Шатрек ругался.
   - Андрей, я думал, твои люди засунут устройства  туда,  где  их  нельзя
будет найти! - выговаривал он командиру Дуврину.
   - Здесь нет таких мест, сэр, - невозмутимо  ответил  командир.  -  Есть
места, где их найти сложнее.
   -  Вы  говорили  о  наших  волноперехватчиках   Чмидду,   Хоужету   или
кому-нибудь еще из бритоголовых? - спросил Шатрек у Эрскилла.
   - Нет. Я даже не знаю, где они. И не понимаю, почему их никто не должен
видеть.
   Лэнзи Дежбренд повертел ручку настройки, и на  экране  в  конце  концов
появился зал заседаний Совета. Далеко впереди, между скамьями из золота  и
оникса,  возвышался  Олвир  Никколон.  Из   громкоговорителя   раздавались
медленные размеренные сигналы, перекрыв