ости.
     -- Тут  нечего  узнавать, --  ответила  она,  помолчав немного  и  явно
избегая моего взгляда.  -- Он вылетел по  заданию и не  вернулся, вот и все.
Все.  -- и  она  подняла на  меня  серые,  чуть влажные  глаза. --  Все, что
известно.
     -- Пропал без вести?
     Она опустила голову:
     -- Пропал без вести в Тихом  океане. Иногда я спрашиваю  себя... -- она
замолчала, а я продолжил ее мысль;
     --  Вы спрашиваете себя,  почему на  войне погибают  лучшие из  лучших?
Наверное, все же  это не  так.  Однако прямого ответа на этот вопрос нет. Но
ведь и его командир, как его звали...
     -- Майор Хистон, -- пояснила она.
     -- Да... именно он... Ведь и майор Хистон был в числе лучших...
     То, что я дальше говорил,  на ходу сочиняя,  не имело значения. Когда я
вышел из библиотеки, на душе у меня было очень тяжело. Я не спеша направился
к  вокзалу.  Небо было  пасмурное,  затянутое серыми  тучами,  а  листья  на
деревьях желтые и красные.

     Дома я опять сел за телефон. Похоже, вею эту историю можно раскрутить с
помощью  одних  только телефонных звонков. На  этот раз я набрал номер моего
друга Лоуренса  Мак-Лоя, который  работал  в Пентагоне. Мы не виделись с ним
уже очень давно, и он весьма обрадовался моему звонку:
     -- Мартин, дружище! Когда же ты, наконец, приедешь ко мне в Вашингтон?
     -- Скоро, обещаю! А сейчас звоню, потому что есть просьба.
     -- Ну, давай!
     -- Я Пишу статью о войне в Тихом океане. И мне нужно выяснить кое-что..
Например, ты мог бы назвать мне имена членов экипажа Б-29, сбитого японцами?
Сбитого в июле сорок пятого, если говорить точно.
     -- Гм... трудно. Они столько посбивали наших самолетов!
     --  Да, но  у  меня есть еще один  опознавательный знак.  Это  был Б-29
"Грей-12". Командир экипажа майор Хистон.
     -- Подожди, запишу... Грей... двенадцать... Майор Хистон. Нет, пожалуй,
это не так трудно, как я думал. В архиве, конечно, должно быть что-нибудь.
     -- Вы организованы, компьютеризованы и в высшей степени эффективны!
     Он посмеялся в ответ:
     -- Ладно, хватит издеваться! Я перезвоню тебе через пару часов. Привет,
Мартин!
     Я  повесил  трубку и  посмотрел  на  аппарат.  Мне показалось, что  все
получается уж слишком просто, чтобы оказаться правдой.
     Так оно и вышло. Лоуренс не позвонил ни  через пару часов, ни на другой
день. Ни через два дня. А позвонил мне полковник Спленнервиль и, как обычно,
зарычал в телефон:
     -- Мартин, черт побери!
     -- Добрый день, полковник.
     -- Добрый -- черта с два! Ко мне! Немедленно!
     -- Немедленно, полковник.
     Я поднялся наверх и оказался в тихом коридоре, потом в приемной, прошел
по мягким коврам, и тихий голосок Рози шепнул мне: .
     -- Шеф ждет вас, Мартин.
     --  В  самом деле? -- таким же шепотом ответил  я. --  А все вокруг это
тоже на самом деле -- и вы, и я ковер, и тишина?
     -- О, господин Купер!
     Я постучал -- тук-тук, и полковник зарычал:
     -- Да! Заходи!
     Я  вошел.  Раздраженный,  он  стоял  за  алтарем  своего  святилища   в
полумраке. Махнул здоровенной лапищей:
     -- Закрой дверь!
     Я повиновался и прошел к столу.
     -- Честь имею, полковник.
     Он фыркнул и посмотрел на меня исподлобья:
     -- Как дела с этой атомной штукой, Мартин?
     -- Статья почти закончена.
     -- Да?
     -- Да. Мы с Дегом  побывали  в центре  в Санта-Вельда. Я посмотрел все,
что мне было нужно.
     -- А, а эта информация?
     Только теперь я заметил, что  на столе у  него лежит  развернутый номер
газеты и на ней что-то дважды жирно подчеркнуто красным карандашом. Это была
моя заметка о дорожной катастрофе.
     -- А это, -- прогремел он, -- что за блистательная  идея пришла  тебе в
голову? По-твоему, это настолько важная информация, что...
     -- Полковник, -- я  попытался остановить его.  Он  стукнул  ладонью  по
столу:
     -- Нет, черт возьми, сейчас говорю  я! Моя  газета не печатает подобную
информацию, Мартин!  Не влезает в предвыборную кампанию  какого-либо жалкого
городишки в Колорадо. Шериф Дэвис!  С какой стати, -- закричал он, багровея,
-- моя газета должна делать рекламу шерифу Дэвису! Мартин,  чтобы это было в
первый и последний раз...
     --  Ладно,  полковник. Что  вам сказали  те,  из Пентагона? -- спокойно
спросил я.
     Он осекся. Бросил  на меня испепеляющий  взгляд.  Но был  уже не  такой
багровый. Сплел пальцы и сдержанно спросил:
     -- Мартин, в какую еще историю ты ввязался?
     -- Историю? Не понимаю...
     --   Ах,  не   понимаешь?  Тогда   к   чему  бы   тебе   интересоваться
бомбардировщиком   Б-29,  сбитым   японцами   в   Тихом  океане?   Ты   что,
переквалифицировался  в  военные  историки?  Что это  за  телефонные звонки,
выяснение имен, фамилий и тому подобное?
     --  Разве  не вы  учили меня,  полковник,  что  журналист  должен  быть
любопытным?
     Он покраснел и опять стукнул рукой по столу:
     -- Мартин, не начинай теперь еще и хитрить!
     --  Я  не  хитрю,  полковник.  Я только хочу знать тех парней,  которые
летали на Б-29  "Грей-12", пропавшем без вести  в Тихом океане в июле  сорок
пятого. Командиром экипажа был майор Хистон. Что же тут страшного?
     -- А? теперь послушай меня...
     -- Нет, уж извините, полковник. Я не понимаю, почему  Пентагон позвонил
вам, а не мне. Запрос сделал я, а не вы.
     Он вскочил:
     --  Ну,  знаешь!  Не существовало  никакого Б-29  "Грей-12".  А если  и
существовал, то его сбили японцы, и я  не хочу,  чтобы мои журналисты теряли
драгоценное время на  перетряхивание нафталинных  историй, которые произошли
четверть века назад. Ясно?
     Он  приблизил ко мне свое багровое, как у гладиатора, лицо,  и процедил
сквозь зубы:
     --  Мартин,  Пентагон  велел  передать  мне  конфиденциально,  что   он
недоволен твоей любознательностью.
     -- Подумаешь! [
     ]--  Более того, ты  должен  прекратить  это дело.  Мне  поручено
передать тебе опять же в частном почто "Грей" был сбит японцами, и все члены
экипажа погибли. Доволен? Это удовлетворяет твое любопытство?
     Я тоже приблизил к нему свое лицо и отрезал:
     -- Нет, полковник.
     -- Нет? -- Он отшатнулся.
     -- Нет. Потому что один из членов экипажа "Грей-12" скончался у меня на
руках несколько дней назад, это вам известно?
     Он отскочил от меня:
     -- Ты с ума сошел?
     -- Нет.
     -- Но этого  никак не может  быть. Ты же понимаешь, что этого не  может
быть!
     -- Да, но это еще не все. Умершему было двадцать или двадцать пять лет.
Это вовсе нелепо, не так ли?
     -- Тебе виднее, -- ответил полковник и опустился в. кресло.
     Я покачал головой:
     -- Нет, пока  не  виднее.  Когда во  всем  разберусь, полковник,  тогда
успокоюсь, не  раньше.  --  Не  говоря  больше  ни  слова,  я  повернулся  и
направился к выходу. И уже взялся за дверную ручку, когда услышал:
     -- Мартин!
     -- Да? -- отозвался я. Что, полковник?
     -- Ничего. Я хотел только предупредить тебя. Похоже, ты затронул осиное
гнездо.
     -- Возможно. Я тоже начинаю так думать...
     -- Ну, действуй. Только постарайся, чтобы тебя не ужалили, мальчик.
     В случае чего приду к вам за мазью, полковник, -- ответил я и ушел.

Глава 3.

     -- Брось, Мартин. В конце  концов, что ты  ищешь и что хочешь доказать?
Туманное  дело,  спору нет. Только такие истории почти  всегда  имеют  очень
простое  объяснение.  Ты будешь  разочарован, оказавшись  с носом.  Послушай
меня. Брось, Мартин.
     Я  разговаривал  сам с  собой,  сидя  в  своем  небольшом  кабинете  за
письменным столом,  заваленном  бумагами. Вокруг  все  шумело. Из-за матовых
дверных   стекол   доносилась  дробь  пишущих  машинок,  оживленные  голоса,
бесконечные телефонные  звонки, перебранка, чьи-то поспешные шаги. То и дело
кто-нибудь  без  стука  заглядывал  ко  мне,  вываливал на  стол  оттиснутые
газетные полосы и забирал просмотренные, уходил и  тут же возвращался. Время
от времени звонил и мой телефон.
     -- Купер слушает, -- отвечал я
     -- А, Мартин, я по поводу той полосы... Так что будем делать?
     Ко  всем  чертям  эту  полосу! К  дьяволу  эту  историю!  Почему бы  не
продолжить  работу  над  статьей  о ядерных  исследованиях  и не  послать  к
чертовой матери историю с этим дважды умершим Прискоттом!
     Дважды? Нет, черт возьми, я  не сдамся. Потревожил осиное гнездо? Могут
ужалить? Нет, я все равно доберусь до конца.
     Вот почему  я отправился повидать человека, который действительно был в
состоянии помочь мне, -- к Тони Гарроне, моему другу еще со времен корейской
войны.  Сейчас  он  возглавлял  частное  сыскное   агентство.  Его   контора
находилась на тридцать пятом  этаже  небоскреба на  Седьмой авеню и, судя по
меблировке,  дела у  него  шли  весьма неплохо. Он  встретил  меня  со своей
обычной открытой улыбкой, протянув белую, холеную руку.
     -- Мартин,  как  я рад тебя видеть! -- воскликнул он.  Чем могу  помочь
тебе?  Черт возьми, ты помнишь наши корейские  подвиги?  -- Он протянул  мне
сигарету, но я отказался. Он еще несколько минут вспоминал старые прекрасные
времена, а потом спросил: -- Ну, так в чем дело?
     -- Мне нужны сведения о двух людях, Тони. Мне очень  важно получить эти
сведения.
     -- Это мой бизнес -- добывать сведения. О ком идет речь?
     -- Хистон и Де Вито. Они были летчиками. Оба погибли на бомбардировщике
Б29 "Грей-12".  Похоже, японцы сбили его в июле сорок  пятого, незадолго  до
окончания войны.
     Тони тихо присвистнул.
     -- Умерли двадцать пять лет назад? И очень интересуют тебя?
     --Да.
     -- Очень... Очень?
     -- Да. Хистон был командиром экипажа. О Де Вито мне ничего не известно.
Я только слышал это имя. -- И  я вновь увидел все, что произошло тогда возле
автострады -- увидел, как  умирал этот  юноша, вышедший из Кадиллака. -- Его
имя мне назвал другой человек. Он тоже умер.
     Тони усмехнулся, покачав головой:
     --  Черт возьми, целое кладбище наберется! Де Вито...  Гм... Может, мой
соотечественник? Еще есть какие-нибудь зацепки? А в Пентагон обращался?
     Я посмотрел на него молча, но выразительно. Он понял и наморщил лоб.
     -- А что скрывается за этой историей, Мартин?
     -- Если б я знал, Тони, не пришел бы к тебе.
     Он не нашелся, что сказать. Повздыхал немного.  Потом с горькой улыбкой
пообещал:
     -- Хорошо, посмотрю, что  можно сделать. Это тебе будет стоить кое-что,
но для тебя я постараюсь сделать скидку.

     Ответ Тони я получил через неделю. Он изучил списки погибших  и отыскал
имена Де Вито и Хистона, погибших в один  и тот же день -- 15 июля 1945 года
в  небе  над  островком  Акава,  затерянном в Тихом океане.  Официально  оба
считались пропавшими без вести. Очень может быть, это были они.
     Тони прислал мне  две карточки: "Виктор  Де Вито, родился в 1921 году в
Бруклине. Родители давно умерли, сестра замужем, вернулась в Италию. Никаких
сведений   больше  нет";  "Норман  С.  Хистон,  майор  авиации,  родился   в
Филадельфии  в 1914 году. Живы  вдова,  сыновья, мать". Тони  сообщил  также
послужной список Хистона -- он  переходил из полка в полк, имел  две  медали
"За  доблесть", был  отличным  пилотом.  Ко  времени смерти  служил  в 509-м
авиаотряде...
     Колокольчики  тревоги зазвонили все сразу. 509-й  авиаотряд!.. Что  это
напоминает?  Почему  звонят колокольчики? Я  закрыл  глаза и  стиснул голову
руками. И вновь увидел  фотографию, которую  нашел  в бумажнике Прискотта...
бомбардировщик  Б-29, улыбающиеся  парни  из  экипажа...  509-й  авиаотряд..
Картинка, возникшая в  моем  воображении, стала меняться...  изменились лица
членов экипажа, остался неизменным лишь бомбардировщик... это был все тот же
Б-29,  хотя  нет,  и  он  не  совсем  тот...  Колокольчики  тревоги  звонили
нестерпимо громко... 509-й авиаотряд...
     -- Мартин!
     Ко  мне в кабинет вошел Дег. Его голое  прозвучал настолько неожиданно,
что я даже подскочил в кресле. Колокольчики умолкли. Я все понял.
     --  "Энола Гей"! --  прокричал  я,  глядя  на  Дега.  Он  открыл рот от
изумления.
     -- Но... но... -- пробормотал он.
     Я поднялся с кресла:
     -- Дег, ты  помнишь  Б-29 с надписью "Энола Гей"?  Помнишь его, дорогой
мой?
     -- Конечно, кто же его не помнит? -- ответил Дег.
     --  Б-29  "Энола  Гей" -- тот самый самолет, что сбросил первую атомную
бомбу на Хиросиму, не так ли? Но... я напугал вас, Мартин? Когда я вошел, вы
подскочили так, словно....
     Теперь я был абсолютно спокоен. Я удовлетворенно достал  из ящика стола
фотографию Б-29 "Грей-12" и обратился к Дегу: .
     -- Смотри,  этот снимок, который  мы  нашли в  кармане  того  человека,
помнишь его?.
     -- Конечно.
     -- Видишь, это точно такой же самолет, как "Энола Гей".
     -- Ну... открытие не такое уж большое. Было два бомбардировщика.
     -- Да.  И скажи-ка  мне, ты  помнишь, к какому авиаотряду  принадлежала
"Энола Гей"?
     Дег поморщился и покачал головой:
     -- Нет, Мартин, это уже вопрос из телевикторины. Откуда мне знать?
     -- А я знаю, -- сказал я, -- самолет был из 509-го авиаотряда.
     Дег  смотрел  на  меня, открыв рот, и  уши  его пылали, словно неоновая
вывеска. Я поднялся, взял плащ и шляпу:
     -- Увидимся позднее.
     -- А... вы куда?
     -- Искать кольцо.
     -- Кольцо?.. -- удивился Дег.
     -- Да. Если найду кольцо, цепь почти что замкнется. Почти.
     То, что мне  было нужно, я нашел  через два дня.  Нашел в Вашингтоне, в
Библиотеке Конгресса;  Информация, которую  я искал,  была напечатана мелким
шрифтом на предпоследней полосе газеты, выходившей когда-то для американских
войск а Тихом океане. В заметке говорилось:
     "Огромный оружейный склад взорвался 15 июля в 10 часов утра на авиабазе
Акава. Вспышка и  взрывная волна были заметны на расстоянии 270 километров к
юго-востоку.  К  сожалению,  имеются  жертвы,  база  полностью  разрушена  и
непригодна  к  дальнейшего  использования.  Речь  не  идет  ни  о  вражеском
нападении, ни о саботаже".
     Этого было достаточно.  Для меня. Но я  пролистал  газету до последнего
номера.  Об  острове  Акава  никаких  упоминаний больше  не  встречалось  Из
газетного зала я прошел в  зал  картографии и заказал атлас Тихого океана, а
еще  конкретнее того  квадрата,  где  находился остров Акава.  Мне  принесли
карты, выпущенные в 1942 году и в  1962-м.  Я попросил переснять их и забрал
фотографии. Итак, кольцо было найдено.
     По  пути в аэропорт  меня охватили  тревога и  страх.  Я приблизился  к
правде или по  крайней мере к тому,  что мне казалось  правдой.  Я  знал уже
многое -- оставалось только подойти к финалу. Каким же он будет?
     Возможны  два варианта, Мартин. Все лопнет, как мыльный пузырь --  пуф!
-- и больше ничего. Или же...
     Я не рискнул продолжать. За этим  "или же", словно за каким-то порогом,
скрывался мрак, второе дно, непостижимое, невероятное.
     На моем письменном столе  лежала  записка:  "Шеф искал тебя по  меньшей
мере сто раз, Мартин. Заткни уши и ступай к нему".
     Я  пошел к нему, не заткнув уши. Увидев меня в дверях, он встал, уперся
руками в стол и замер, глядя, словно лев, готовый броситься на  добычу. Лицо
его наливалось кровью.
     -- Приветствую вас, полковник.
     --  Закрой  дверь. На ключ. Рози, -- прорычал он в микрофон, -- меня ни
для кого нет. Ясно?
     -- Ясно, -- ответил голосок Рози.
     Я  запер дверь  на  ключ и  прошел по  мягкому ковру к  полковнику.  Он
смотрел на меня пристально, со злобой. Он даже не предложил мне сесть. Ткнув
мне в грудь пальцем, он проговорил:
     -- Я же тебе приказал прекратить это дело, Мартин!
     -- Прекратить? Что прекратить?
     -- Не  хитри.  Эти,  из  Пентагона,  опять объявились.  Говорят, что ты
должен перестать совать нос в дела, которые тебя никак не касаются. Говорят,
-- добавил он, морща лоб и хмуря мохнатые брови, --  что ты был в Библиотеке
Конгресса и  интересовался вещами,  которые... --  Он фыркнул и  сел,  грубо
указав мне на кресло. -- И потом, Мартин, они  хотят видеть тебя. Из-за того
типа,  что погиб  на автостраде... Разве  не  ты писал  ту  заметку? Или это
был...
     -- Да, это я писал.
     -- Гм. А теперь скажи мне, Мартин, разве  я не поручил  тебе  статью  о
ядерных исследованиях и обо всем, что из этого следует? Да? Так почему же ты
занимаешься  какими-то  дорожными   происшествиями  и   самолетами,  сбитыми
японцами?
     -- Полковник, я...
     -- Нет, черт  побери! -- заорал  он. --  Кто руководит  газетой? Я! Так
вот, дорогой  мой,  прекрати  тратить время попусту и  продолжай  заниматься
статьей о ядерных исследованиях. Ясно? Ясно? -- зарычал он.
     Я жестом  дал  понять, что мне все  ясно, и положил ему на  стол папку,
которую принес с собой. Он презрительно и равнодушно взглянул на нее:
     -- А это еще что такое?
     -- Моя статья о ядерных исследованиях и обо всем, что из этого следует.
Я закончил ее сегодня ночью. Здесь тридцать пять страниц, полковник.
     Его серые глаза засверкали. Он стиснул челюсти.
     -- Если ты  вздумал  посмеяться надо  мной,  Мартин...  -- начал он.  Я
отрицательно покачал головой.
     -- Нет, я не смеюсь над вами. Это действительно моя статья.
     Полковник промолчал. Черт возьми, я положил  его на лопатки. Он опустил
глаза. Тяжело, очень тяжело вздохнул и сразу же спокойно произнес:
     --  Мартин,  дело не  в этом.  Я  не  думал  упрекать  тебя. Я не хотел
сказать,  что ты  бездельник. Ничего  подобного. Суть  в том, что ты, должен
бросить  это  дело. В  Пентагоне сказали,  что  нет смысла  ворошить могилы.
Пропавшие без вести самолеты,  пропавшие без вести пилоты --  это  не работа
для журналистов. И  я,  -- добавил он, помолчав немного,  -- согласен. Ты, я
думаю, это понимаешь.
     Наступила тишина. Он задумчиво смотрел на меня.
     -- Я мог бы и бросить это дело, полковник, -- заметил я.
     -- Ты серьезно?
     -- Да. Я уже знаю все, что хотел узнать.
     -- Ну и что же это? -- В глазах его сверкнуло недоверие.
     Из другой папки, которую тоже принес с собой, я достал два листа бумаги
и протянул ему. Это были авиационные карты района острова Акава.
     --  Посмотрите, полковник.. Посмотрите на этот  остров, -- я  указал на
первый  лист.  --  Видите,  он  не очень большой, но  все же  чуть  побольше
простого утеса, не так ли?
     -- Гм Согласен. -- подтвердил он. -- Ну и что из этого следует?
     Я указал на второй лист.
     -- А теперь посмотрите сюда. Первая карта сделана  в сорок втором году,
а  эта в шестьдесят втором. Смотрите на этот утес, вы видите  эту  крохотную
точку в Тихом океане?.. Видите?
     -- Конечно, вижу. Я не слепой.
     -- Хорошо.  Так вот  речь идет об одном  и  том же острове. Об  острове
Акава до и после войны.  До и после,  --  спокойно проговорил  я,  -- взрыва
атомной бомбы.
     -- Что ты хочешь этим сказать? -- тихо спросил полковник.
     -- Что бомба, сброшенная на Хиросиму, была не первой.
     -- Конечно, не первой. Были испытательные взрывы, разумеется. В пустыне
Невада, если говорить точно.
     -- Нет, я не это имею в виду.
     -- Что ты еще придумал, Мартин?
     -- Я хочу сказать, что еще до Хиросимы взорвалась другая атомная бомба.
Взорвалась случайно. По ошибке.
     Он опустил голову и  долго молчал.  Потом взглянул на меня и проговорил
сквозь зубы:
     -- Надеюсь, ты понимаешь, что ты  говоришь,  не так ли? Ну,  конечно же
понимаешь, Мартин? Так?
     -- Так.
     -- Но ты ведь можешь и ошибаться, верно?
     -- Верно. Могу и ошибаться.
     -- Так вот, давай на минуту допустим, что на этом островке Акава -- так
он называется? -- допустим, что там взорвалась по ошибке атомная бомба... Ну
и  что? Прекрасная  статья, а потом  опровержения, суд,  расследование и все
прочее  в  том же духе... Смотри, это ведь уже  все старье.  Атомная  бомба,
взорвавшаяся в сорок п