зович, откуда вами, с помощью машины Луи Ивановича, были  доставлены
данные вещи?
     Выбегалло всплеснул руками:
     - Из будущего, значит! Из придуманного, нашего, хорошего!
     - А в какой именно книге оно было описано?
     - Же сюи трэ шагринэ! [я крайне огорчен! (фр.)] - Выбегалло изобразил
оскорбленную невинность. - Не имею понятия! Мы работаем, нам книжки читать
некогда.
     Кристобаль Хозевич, переглянувшись с Невструевым, сказал:
     - Предметы данные, полагаю, имеют немалую ценность в любом мире.
     Выбегалло гордо закивал.
     - И каким же образом вы взяли их в мире вымышленного будущего?
     Нет, сегодня Амвросия смутить было невозможно:
     - В целях эксперимента и технического прогресса, я купил их на личные
сбережения! - заявил  он.  -  Смета  мною  будет  приложена,  и,  надеюсь,
оплачена!
     - Он неуязвим, - тоскливо прошептал Витька.
     Самым неприятным было то, что я уже запутался, стоит ли  с  Выбегалло
бороться. Да, конечно, его  "эксперименты"  с  чужим  оборудованием  пахли
весьма дурно. Но оттереть Луи Ивановича в сторону ему  маги  не  дадут.  А
вещи-то, действительно, интересные... Я вздохнул. И в  наступившей  тишине
вздох мой прозвучал очень громко.
     - Вы что-то хотите предложить, Привалов? - спросил Невструев.
     - Я? Нет... в общем-то...
     Янус Полуэктович кивнул.
     -  Хорошо.  Мы  выслушали  мнение  профессора  Выбегалло...   теперь,
полагаю,  для  чистоты  эксперимента  надо  повторить   его   независимому
эксперту.   Предлагаю   кандидатуру   Привалова.   Вы   против,   Амвросий
Амбруазович?
     Выбегалло заколебался.
     - Эта... молодежь... она...
     - Могу я! - привстал Корнеев. Выбегалло замахал руками:
     - Привалов вполне, вполне... Юноша талантливый, пуркуа бы не па?
     - Александр  Иванович,  вы  согласны  посетить   мир,   где   имеются
подобные... технологии? - Невструев пристально посмотрел на меня.  И  едва
заметно подмигнул.
     Я поднялся. Витька пихнул меня в спину и прошептал:
     - Что хочешь делай, но если Выбегалло поддержишь - ты мне  больше  не
друг!
     - Саша, на тебя надежда, - сказал вслед Эдик Амперян.
     Неуверенно подойдя к машине времени, я покосился на магов. Кристобаль
Хозевич полировал пилочкой ногти, с сомнением поглядывая на  меня.  Киврин
доброжелательно  улыбался.  Седловой  достал  носовой  платок  и  принялся
смахивать с машины пылинки.
     - Янус Полуэктович, что именно мне проверять? - спросил я.
     - Все. Постарайтесь выяснить, например, что  это  за  книга,  -  Янус
Полуэктович был воплощенным вниманием. - Подумайте, имеет ли смысл  что-то
оттуда привозить в наш мир. Посмотрите сами, по обстановке.
     Я кивнул, усаживаясь на машину. Спросил Выбегалло:
     - Так куда мне отправляться... Амвросий Амбруазович?
     - Ты... эта... по газам, по газам! Гони  вперед,  не  останавливайся.
Все уже кончится, а ты гони!
     Инструкция была столь же простой, сколь и странной. Пожав плечами,  я
поставил ногу на сцепление.
     - Давайте, давайте, - прошептал Седловой. - Вам не в первый  раз,  вы
путешественник опытный...
     Я нажал на клавишу стартера, и мир вокруг расплылся.



                                    5

                                 Но это уже другая история, и мы расскажем
                             ее как-нибудь в другой раз.
                                                              Михаэль Энде

     Видимо, сказывался прежний опыт. С путешествиями во времени - это как
с ездой на велосипеде, и сам процесс очень похож, и навык приобретенный не
теряется. Машина шла на полном газу, и  античные  утопии  так  и  мелькали
вокруг. Я даже немного отвлекся от сути своего  задания  -  так  интересно
было посмотреть на знакомые места. Возникли знакомые граждане в хитонах  с
шанцевым инструментом и чернильницами,  я  помахал  им  рукой  и  подбавил
газку. Пронеслись гигантские орнитоптеры, я замедлил ход, чтобы получше их
разглядеть - и обнаружил, что на  крыльях  восседают  солдаты  с  ружьями,
энергично и бестолково паля друг в друга. Менялась архитектура  призрачных
городов, из  стен  и  крыш  начали  вырастать  антенны,  забегали  могучие
механизмы, колесные,  гусеничные  и  многоногие.  Как  и  раньше,  люди  в
большинстве своем носили либо комбинезоны, либо отдельные, очень  пестрые,
предметы туалета. Я попытался  представить,  можно  ли  отсюда  что-нибудь
вынести в реальный мир, и покачал головой. Сомнительно.
     Хотя Выбегалло, наверняка, пробовал. "Нестирающиеся шины с  неполными
кислородными группами" должны  были  поразить  его  воображение.  Я  снова
полюбовался массовым отлетом звездолетов и космопланов, вереницей  женщин,
текущей в Рефрижератор, и прибавил  ходу.  Было  в  этих  картинах  что-то
древнее, титаническое... и вместе с тем невыразимо грустное.  Когда  пошли
лакуны во времени, лишь Железная Стена продолжала служить мне  ориентиром.
Дождавшись появления колыхающихся хлебов, я сбавил ход и остановился. Было
очень тихо. Я слез с машины времени,  сорвал  пару  колосьев,  внимательно
рассмотрел их. Н-да. Пожалуй, даже колосок  отсюда  не  привезешь.  Авторы
романов про будущее  в  большинстве  своем  пшеницу  видели  лишь  в  виде
батонов... Тоскливо оглядевшись, я поискал взглядом  маленького  мальчика,
который в прошлый визит пояснял мне назначение Железной Стены. Но  его  не
было. Наверное, выступал где-нибудь на Совете Ста Сорока Миров.
     Спросить некого. Значит, надо отправляться дальше.
     Я снова запустил машину времени  и  двинулся  вперед.  У  меня  стала
зарождаться  идея,  что  Выбегалло  что-то  напутал,  или  мир,  куда   он
путешествовал, саморассосался.
     Но  тут  вдруг  началось  что-то  необычное.  Из-за  Железной  Стены,
озаряемой далекими ядерными взрывами, полыхнуло особенно сильно - и  Стена
дернулась, накренилась. Я притормозил, выпучив глаза.
     Мир Гуманного Воображения, по которому я несся,  менялся  на  глазах!
Его стали озарять такие же адские взрывы, а сверкающие  купола  и  виадуки
вдали стремительно превращались  в  руины  вполне  заурядных  домов.  Небо
потемнело,  повалил  серый  снег.  Выжженные  нивы  покрылись   сугробами.
Дождавшись, пока взрывы по эту сторону стены стихли, я затормозил.
     Было очень холодно. Лениво падал снег.  На  много  километров  вокруг
простирались лишь запорошенные снегом  развалины.  Я  поежился,  попытался
поднять комок грязного снега. Снег был вполне реален, его явно можно  было
привезти домой. Потом я подумал, что снежок  этот  радиоактивен,  выбросил
его и торопливо вытер руки. В это мгновение кто-то тронул меня за  колено.
Подскочив в седле, я обернулся и увидел маленького  мальчика  в  резиновом
балахоне и противогазе. Из  под  стекла  противогаза  нездорово  светились
запавшие, глубоко посаженные глаза. Секунду я размышлял, тот  это  мальчик
или не тот, но, так ничего и не решив, спросил:
     - Тебе что, малыш?
     - Твой аппарат поврежден? - глухо осведомился он из-под противогаза.
     - Нет... - прошептал я.
     Мальчик без особой радости кивнул и присел на снег. Похоже, он  очень
устал и замерз. Я растерянно подумал, что надо схватить его и  привезти  в
реальный мир... Конечно, был риск,  что  привезу  я  лишь  противогаз,  но
мальчик был таким измученным и несчастным, что выглядел  реальным.  Однако
мальчик, отдохнув, поднялся и побрел дальше.
     - Эй! - завопил я. - Подожди! Пойдем со мной!
     Мальчик на ходу покачал противогазным хоботом и ответил:
     - Не принято... уже...
     - Что случилось-то? - в отчаянии осведомился я.
     - Стенка железная рухнула,  -  равнодушно  ответил  мальчик,  исчезая
среди сугробов.
     Мне стало так страшно, что  я  едва  удержался  от  нажатия  на  газ.
Соскочил с машины времени, бросился за ребенком - но  его  среди  сугробов
уже не было. Видимо, в данной книге догнать его  было  "не  принято"...  С
ловкостью велогонщика я заскочил в седло и дал по  газам.  Опять  начались
взрывы. Стена кренилась и рушилась все больше. Из-за  нее  в  мою  сторону
пробежал детина с автоматом и в кожаной куртке на голое тело. Рядом с  ним
неслась чудовищных размеров псина, и  оба  они  смерили  меня  плотоядными
взглядами. Я ускорился, но это было как наваждение - лет через тридцать по
спидометру очень похожий мужик с очень похожей собакой пробежал в обратную
сторону. Это было похоже на некий обмен дружескими делегациями.
     Кошмар!
     Несколько минут я  мчался  мимо  остатков  Железной  Стены,  наблюдая
взрывы и оборванцев с оружием. Потом, вроде бы,  все  поутихло.  Оборванцы
стали чище, автоматы и базуки сменились  мечами.  Вместо  собак  временами
пробегали демоны. Вместо руин появились мрачные храмы.  Я  по-прежнему  не
решался сбросить скорость и продолжал движение.
     К  моей  дикой  радости,  взрывы  больше  не  повторялись,  мужики  с
автоматами исчезли вовсе, а граждане с мечами хоть и продолжали бегать, но
стали совсем  уж  прозрачными  и  невнятными.  Руины  быстро  отстроились,
превратившись в  довольно  реальные  здания,  по  улицам  двинулись  почти
настоящие люди. Я остановился. Мир вокруг  казался  настоящим.  Люди  были
одеты нормально,  по  улицам  ездили  очень  красивые,  но  правдоподобные
машины.  Воздух,  насыщенный  выхлопными  газами,   однако,   казался   не
радиоактивным. В витринах магазинов стояли  муляжи  продуктов.  Я  взвалил
машину времени на плечи и зашел в один из магазинов.  Там  стояла  длинная
очередь за разливным молоком, и еще более длинная - за водкой. Поежившись,
я выскочил обратно.
     На меня стали обращать внимание. Кое-кто просто озирался, а  какой-то
тощий, подозрительно знакомый мальчик, улучив  момент,  когда  я  поставил
машину времени на тротуар, попытался ее утащить. Впрочем, аппарат оказался
для него достаточно тяжелым, и я отобрал его без особых хлопот.
     Было так неуютно, что я торопливо двинулся к поросшим травой останкам
Железной Стены. За ней, как ни удивительно, было куда чище  и  пристойнее.
Там высились полупрозрачные купола и сверкающие акведуки. В небе пролетали
космолеты. Какие-то люди, разукрашенные татуировками и частично  состоящие
из кибернетических протезов, вели странные, заговорщицкие беседы,  но,  по
крайней мере, на меня смотрели снисходительно и почти дружелюбно.
     - Хеллоу! - выдохнул я.
     - Русский? -  полюбопытствовала  красивая  девушка  в  переливающихся
одеждах.
     - Да...
     - Ну заходи... посидишь в сторонке.
     Некоторое время я посидел, слушая их разговоры. Но они,  в  основном,
велись о проблемах  лингвистики,  борьбе  с  цивилизацией  кристаллических
насекомых и последних дворцовых сплетнях. Мимоходом я услышал, что девушку
собираются  разобрать  на  внутренние   органы   для   трансплантации   их
собеседникам. Мне стало совсем плохо, и я заскочил в седло.
     - Не советоваю, - сказала девушка вслед. Я не внял  предупреждению  и
отправился в путь.
     По эту сторону Железной Стены было одно и то же.  Варвары  с  мечами,
красивые девушки, киборги.  Остановившись  через  пару  лет,  я  торопливо
перетащил машину времени на свою сторону и снова двинулся вперед.
     Местность особенно не менялась.  Видимо,  сверкающие  купола,  тучные
хлеба и астропланы совсем уж вышли из моды.  Высились  нормальные  здания,
бродили нормальные пешеходы. Я снова остановился и подобрался к  какому-то
магазину.  Витрины  были  заполнены   продуктами,   почему-то   сплошь   -
импортными. Внутри люди оживленно и  со  вкусом  занимались  покупками.  Я
почувствовал, что близок к цели. Мир этот,  в  общем,  казался  достаточно
приличным и реальным. Побродив среди прохожих, я убедился,  что  разговоры
они ведут вполне человеческие,  вот  только  очень  уж  мрачные.  Все  они
делились  на  две  группы  -   одна,   большая,   состояла   из   каких-то
кадаврообразных граждан, озабоченных вопросом, что сейчас модно, где и что
можно купить дешевле, и как "отхватить" побольше денег. Были они настолько
мерзкими и прямолинейно подлыми, что  слушать  их  было  просто  противно.
Вторая, более симпатичная, хоть и малочисленная группа, состояла сплошь из
рефлексирующих интеллигентов. Они смотрели друг  на  друга  и  на  меня  с
печальной,  обреченной  добротой.  Они  говорили  о  прекрасном,   цитируя
известных и элитарных авторов. Смысл их разговоров сводился  к  тому,  что
человек, по сути своей, мерзок и гнусен. Сами они, очевидно, были  редкими
исключениями, но никаких надежд для  рода  людского  не  питали.  Наиболее
потрясающим было то, что многие из них являлись  телепатами,  воплощениями
Всемирного Разума, второй инкарнацией Христа, их охраняли законы природы и
космические силы. Любой из них был способен накормить пятью хлебами тысячу
голодных, не считая женщин и детей. Но они к тому вовсе не стремились, ибо
были уверены, что начав действовать, немедленно поддадутся  самым  гнусным
устремлениям и  побуждениям.  Немногие  активные  индивидуумы,  пытающиеся
что-либо совершить,  служили  иллюстрацией  этого  тезиса,  кратковременно
становясь диктаторами, извергами и кровавыми тиранами.  Кажется,  основной
идеей, витавшей в воздухе, была  пассивность,  позволяющая  второй  группе
остаться хорошими, пусть и беспомощными людьми.
     Особенно меня потряс какой-то несчастный школьный учитель, потрясающе
реальный и невыносимо несчастный. Он считал, что  все  окружающее  -  лишь
чей-то гнусный эксперимент, и весь мир вокруг -  некая  модель  реального,
счастливого мира,  крошечный  кристаллик,  помещенный  под  микроскоп.  Он
кричал о летающих тарелках, которые являются  объективами  микроскопов,  о
том, что жить надо достойно и радостно. Конечно же, его никто  не  слушал.
Когда я сообразил, что бедного учителя вот-вот убьют собственные  ученики,
я зажмурился и перескочил на десяток лет вперед.
     Ничего не изменилось!
     Жадно дыша вонючим воздухом, я озирался  по  сторонам.  Город  вокруг
стал настоящим донельзя, я его даже узнал - и содрогнулся.  Рефлексирующие
интеллигенты мужественно брали в руки автоматы  Калашникова  и  палили  по
цепочкам солдат, по несущимся в небе призракам,  по  вылезающим  из  земли
исполинским зверям. Все было тускло, серо, гнило,  омерзительно  -  и  при
этом словно бы  правдиво.  Мне  захотелось  лечь  на  грязную  мостовую  и
помереть. Из ступора  меня  вывел  очередной  малыш  с  горящими  глазами,
который попросил у меня машину времени - покататься. Стало  страшно,  и  я
дал по газам, провожаемый возгласами ребенка о том, как он во мне ошибся и
насколько плохи большинство взрослых.
     Не знаю, сколько я несся вдоль этих миров -  я  закрыл  глаза.  Порой
звучали атомные  взрывы,  изредка  грохотали  звездолеты,  иногда  знакомо
трещали автоматы. Я ни на что не смотрел. В душе было пусто и тихо, ничего
в ней не осталось, это будущее высосало меня до последней капли, заставило
поверить в себя - и отшвырнуло, словно использованную зубочистку.
     Потом стало тихо. Земля исчезла вообще. Я несся среди космоса, вокруг
тихо угасали звезды и сворачивались в клубки туманности. Редкие звездолеты
были чудовищно огромны, но необратимо разрушены.  Потом  Вселенная  начала
сворачиваться в точку, и я положил руку на  клавишу  стартера.  Надо  было
возвращаться.
     Но единственное, что меня еще держало - это взгляд Януса Полуэктовича
и слова Корнеева. Где-то там, далеко позади, в настоящем и солнечном мире,
остались друзья и коллеги, остался НИИЧАВО и Соловецк, Наина Киевна и Хома
Брут, даже Амвросий Амбруазович Выбегалло...
     А вокруг было Ничто. Вселенная сжалась в точку - над  которой  парила
моя машина времени. Секунду - или миллион лет, ибо времени уже не стало, а
спидометр зашкалило, она дрожала в сингулярности. Это было  так  тоскливо,
что я закричал.  Не  помню  уже,  что  я  сказал,  кажется,  что-то  очень
известное и избитое. Но Вселенная стала вновь расширяться.
     Звезды фейерверком пронеслись сквозь меня  и  превратили  Ничто  -  в
небо. Гирлянды созвездий  и  паутина  туманностей  на  мгновение  воссияли
вокруг, но тут  вспыхнуло  солнце  и  под  ногами  вспухла  Земля.  Вокруг
замелькали какие-то волосатые кроманьонцы, люди в тогах, рыцари  в  броне,
алхимики над ретортами. Я дождался, пока мир приобрел привычные очертания,
и остановился. Все было реально.
     Люди - может быть, чуть поскучнее, чем  в  реальности,  но  абсолютно
убедительные. Ни одного прозрачного изобретателя  или  идиота  с  мечом  и
автоматом. Минуту я переводил дыхание, озираясь. Вот  пробежал  мальчик  с
удочкой, но он вовсе не стремился завести со мной умную беседу или спереть
машину  времени.  Вот  подошел  милиционер,  очень  похожий  на   сержанта
Ковалева. Он-то явно собирался со мной побеседовать, но я дал по газам,  и
перенесся на пару лет вперед. Кажется, это и был тот мир, который я искал.
     Я закурил, оглядываясь по сторонам. Здесь,  конечно,  еще  не  делали
ЭВМ, помещавшихся в маленький чемоданчик. Но все было  столь  вещественно,
что я не сомневался - именно здесь пиратствовал Выбегалло.
     Решив останавливаться каждые два года, я выжал сцепление и отправился
в  путь.  Мне  потребовалось  совсем  немного  времени.  Всего  пятнадцать
остановок.  Потом  я  ударил  по  клавише  стартера,  и   машина   времени
провалилась обратно.
     В реальность...


     - ...Это м-мерзко и от-твратительно!  -  кричал  где-то  рядом  Федор
Симеонович. - В-вам придется отвечать, г-гражданин Выбегалло!
     - Позвольте-позвольте! - грохотал бас Амвросия Амбруазовича. -  Же-не
сюи па фотиф! [я не виноват! (фр.)] Молодежь нынче пошла...  слабонервная!
Нас царские жандармы не запугали! Не смейте мне хамить, Киврин!
     - Тихо, - сказал Янус Полуэктович. Очень спокойно, но веско. И  сразу
наступила тишина. Я открыл глаза и увидел, что  все  смотрят  на  меня.  С
таким сочувствием, что мне стало неудобно.
     - Ребята... бросьте вы... - прошептал я,  поднимаясь.  Корнеев  помог
мне, радостно гаркнув:
     - О, очухался Привалов!
     Поддерживаемый Витькой и Романом, я встал. Растерянно сказал:
     - Извините, пожалуйста...
     -  Что  вы,  что  вы,  г-голубчик,  вы  прекрасно  д-держались...   -
отворачиваясь, сказал Киврин. Кристобаль Хозевич  молча  подошел  ко  мне,
хлопнул по плечу, и, словно смутившись своего порыва, отошел в сторону.
     - Полагаю, все мы убедились... мир тот  -  достаточно  материален,  -
сказал Невструев. Выбегалло радостно закивал.
     - Единственный вопрос, стоящий перед  нами,  каким  законным  образом
можно осуществлять... ну, скажем мягко - обмен технологиями с этим миром.
     - Как это каким? - завопил Выбегалло. -  Налицо,  понимаете  ли,  мой
героический  эксперимент...  и  экскурсия  товарища  Привалова  -  налицо!
Садимся, едем,  и  добываем  культуру  материальную  и  духовную!  Милости
просим!
     - Привалов, вы  согласились  бы  еще  раз  там  побывать?  -  спросил
Невструев.
     Я покачал головой.
     - Нет, Янус Полуэктович. Извините, нет. Давайте лучше я  на  картошку
съезжу.
     - Полагаю, это общее  мнение?  -  спросил  Невструев.  Никто  ему  не
возразил.
     Тогда Выбегалло всплеснул руками:
     - Как же это, товарищи? Где ваше гражданское мужество?
     - Вы проделали это путешествие без колебаний,  не  так  ли,  Амвросий
Амбруазович? - спросил Хунта.
     Выбегалло гордо кивнул:
     - Да! И никакое слабоволие и малодушие надо мной не довлело!
     - Это не малодушие. Это чистоплотность, - холодно сказал Невструев. -
Что ж, тогда это тема будет поручена вам лично, Амвросий Амбруазович. Опыт
у вас есть, силы  духа  -  не  занимать.  Поработайте  во  благо  народных
закромов.
     Выбегалло замолчал, хватая ртом воздух. А Янус Полуэктович продолжил:
     - Остаются, конечно, открытыми ряд вопросов.  Например  -  с  обменом
валюты, ибо даже новые, шестьдесят первого года, рубли вам не помогут.  Но
мы, со своей