реальны.
     Витька двинулся к машине времени. Осмотрел ее, едва  ли  не  обнюхал,
потрогал какие-то шестерни и покачал головой.
     - Внешний вид надо улучшать, - быстро сказал Седловой. - Дизайн, так,
если не  ошибаюсь,  ныне  принято  говорить.  А  то  даже  корреспондентам
показать неудобно. Но сама машина вполне работоспособна!
     Пережитки в сознании у него все-таки наличествовали в полной мере.
     - Луи Иванович, - спросил Витька, - возможно  выяснить,  где  побывал
Выбегалло?
     - Нет, друг мой, - вздохнул Седловой.  -  Я  работаю  над  механизмом
автопилота, но пока... Надо у Амвросия Амбруазовича спросить.
     - Так он и ответит, - Витька выпрямился.  -  Да.  Интересный  расклад
получается. Сашка, тебе хоть один реальный мир попадался?
     - Откуда? Да я и был-то недолго.
     - Пошли домой, - решил Витька. - Завтра на ученом совете следует быть
свежими и отдохнувшими. Похоже, У-Янус об этом нам и говорил.
     Я кивнул. У меня складывалось нехорошее ощущение, что Витька прав.  И
что каша завтра заварится еще та... Но я все же заметил:
     - Меня-то вряд ли на ученый совет пригласят.
     - Пригласят. Кто у нас по электронным делам специалист?  А  Выбегалле
теперь дороги назад нет, часики придется  показывать.  Луи  Иванович,  вас
домой подбросить?
     Седловой замахал руками:
     - Нет, нет. Я так... пешочком.  Воздухом  подышу,  подумаю.  Спасибо,
юноша.
     Мы вышли в коридор,  чтобы,  трансгрессируя,  случайно  не  попортить
какого-нибудь оборудования. Корнеев мстительно пнул ногой гору клочковатой
грязной шерсти на полу, и мы перенеслись в общежитие.



                         - О достойный герой и славный господин, тот,  кто
                    овладеет этой книгой, станет властелином  всех  земель
                    эфиопов и суданцев, а они станут его слугами и рабами,
                    цари этих стран будут приносить ему дань, и  он  будет
                    править всеми царями своего времени.
                                   Жизнеописание Сайфа, сына царя Зу Язана

     В это  утро  мы  с  Витькой  проснулись  одновременно,  и  молча,  не
сговариваясь, двинулись умываться. Настроение у нас  было,  как  у  солдат
перед  боем.  Корнеев  фыркал,  плескаясь  холодной  водой,  и   временами
приговаривал:
     - За гнусные диффамации, значит... Будет  вам  диффамация,  гражданин
Выбегалло...
     - Витька, ну а что мы реально сделать можем? - спросил я. - Даже если
Выбегалло  натащил  из   придуманного   будущего   всяких   фантастических
изобретений - в чем его обвинять? Он же скрывать не будет, что не сам  все
придумал.
     - Теперь не будет!
     - Угу. Теперь. Он в  свою  заслугу  поставит  тот  факт,  что  к  нам
доставил.
     - Использование магии в корыстных целях, - Корнеев был  жизнерадостен
и уверен в победе. - Знаешь про такую статью?
     - Это еще доказать надо, что в корыстных.
     - Докажем!
     Мы отправились в столовую, где  вступили  в  победоносную  схватку  с
тушеной капустой. На середине завтрака к нам подсел бледный Юрик Булкин.
     - Ребята, тут такие дела... с меня Выбегалло плакаты  новые  требует.
Об экономии продуктов, правильном пережевывании пищи и прочем...
     - Дошутился? - Корнеев захохотал,  хлопая  его  по  плечу.  -  Плюнь.
Забудь.
     - Как это - забудь? Мне Жиан велел адекватно отреагировать!
     - А, - Витька прищурился. - Адекватно? У тебя василиски еще остались?
     - Остались.
     - Так вот возьми одного, и доставь на рандеву с Выбегаллой.  А  потом
укрась вестибюль статуей.
     Юрик испытующе смотрел то на меня, то на Витьку.  Человек  он  был  в
институте новый, и не всегда понимал, где шутка, а где правда.
     - Виктор, а ты уверен, что Жиакомо именно это имел в виду? -  спросил
Юрик с проснувшейся надеждой.
     - Не уверен, - неохотно признал Корнеев. - Просто плюнь и забудь. Это
и имелось в виду. А у Амвросия сегодня будет достаточно проблем...  не  до
тебя ему будет.
     Булкин благодарно закивал. Шепотом спросил:
     - Говорят, Выбегалло сегодня доклад на ученом совете делает?
     - Делает, - признал я.
     - Можно там поприсутствовать? Говорят, тот еще цирк ожидается.
     - Вряд ли. Да  ты  спроси  Жиана,  он  же  твой  начальник.  Может  и
проведет.
     Юрик помотал головой. Перед Жианом он робел больше, чем  перед  живым
василиском.
     - А, ладно... потом расскажешь, Витька?
     Корнеев кивнул, и Юрик побрел к кассе, подхватив со  стола  свободный
поднос. Я его вполне понимал, Жиан Жиакомо был личностью крайне уважаемой,
магом потрясающей силы, но при этом  каким-то  неуловимым,  держащимся  от
всех в отдалении. Даже Кристобаль Хозевич, с которыми они были так похожи,
что я поначалу их путал, казался по сравнению с Жианом рубаха-парнем.
     - Значит так, Сашка, - рассуждал Корнеев. - Ты первым в бой не  лезь.
Действуй по моему сигналу, если что. Я сейчас  поговорю  с  Ойра-Ойрой,  с
Почкиным, с  Амперяном.  Старики  пускай  с  Выбегалло  по-интеллигентному
воюют, а мы его будем бить его же методами.
     - Это как?
     - Увидишь, - Корнеев потер ладони.  -  Преклонение  перед  Западом...
часики-то гонконговские...
     - Это восток.
     -  А,  какая  разница!  Некорректное  использование  чужих  приборов,
отсутствие прикладного эффекта...
     - Витька. Нельзя бороться с  дураками  и  резонерами  их  оружием,  -
отхлебывая какао, сказал я.
     - Почему?
     - Они этим оружием лучше владеют,  поверь.  Либо  проиграешь...  либо
шерсть из ушей полезет.
     Корнеев загрустил.
     - Ну что ты такой пессимист, Сашка! Надо же что-то делать!
     - Надо, - признал я. - Но - не это.
     Мы еще поспорили  немного,  и  по  лабораториям  разошлись,  едва  не
поссорившись. Работалось плохо. Я отдал забежавшему Володьке  его  расчет,
мы немного посудачили о Выбегалло и решили, что  надо  ориентироваться  по
ситуации. Потом девочки подошли ко мне с вопросом о никак  не  поддающейся
оптимизации программе, и почти  на  час  я  полностью  забыл  об  Амвросии
Амбруазовиче. Это был хороший час. Но он кончился телефонным звонком.
     - Александр Иванович? - вежливо поинтересовался У-Янус.
     - Да, Янус Полуэктович, - непроизвольно вставая, сказал я.
     - Вы сидите, сидите... Не могли бы вы минут через двадцать подойти  к
нам на ученый совет? Может потребоваться ваша консультация.
     - Конечно, Янус Полуэктович.
     - Спасибо большое, Саша... Тяжелый денек сегодня будет.
     Я опустил трубку и посмотрел на весело щелкающий "Алдан".
     Началось...


     Малый ученый совет проводили в кабинете у Януса Полуэктовича.  Кто-то
из магов его временно расширил, и, помимо огромного овального  стола,  там
появилась площадка с до боли знакомой машиной времени Луи  Седлового.  Сам
Луи Иванович сидел в сторонке, крайне смущенный и начисто  выбритый.  Были
все великие маги. Киврин ласково кивнул мне, и я, отводя глаза, пожал  ему
руку. Никак не выходило из головы, как дубль  Федора  Симеоновича  пытался
колдовать. В углу жизнерадостно топтались Г.Проницательный  и  Б.Питомник.
Пристроившись между Витькой и Эдиком, я стал ждать.
     Выбегалло расхаживал вдоль трибуны, раскланиваясь с подходящими.  При
появлении Кристобаля Хозевича он гордо вскинул бороду и отвернулся.  Хунта
не обратил на это ни малейшего внимания.
     - Все собрались? - Янус Полуэктович поднялся. - А, Привалов,  вы  уже
подошли...
     Все посмотрели на меня. Растерянный  таким  вниманием,  я  потупился.
Выбегалло, мгновенно сориентировавшись, воскликнул:
     - Дорогой мой, рад вас видеть!
     Мне стало противно. Тем временем Янус Полуэктович продолжал:
     - Мы собрались по  просьбе  Амвросия  Амбруазовича,  чтобы  выслушать
доклад о проведенной им, совместно с товарищем Седловым, работе. Прошу.
     Я заметил, что при слове "совместно"  Выбегалло  дернулся,  как  кот,
которому мимоходом наступили на хвост, но  промолчал.  Потрепал  бороду  и
бодро начал:
     - Товарищи! Чего мы все хотим?
     Витька засучил руками, как девица, щиплющая пряжу, но промолчал.
     - Хотим мы все внести  свой  вклад  в  закрома  Родины!  -  продолжил
Выбегалло. - Так, Янус Полуэктович?
     Невструев поморщился и вежливо ответил:
     - Без сомнения. Реальный вклад, а не демагогическую болтовню.
     Кое-кто хихикнул, но Выбегалло сделал вид, что ничего не понял.
     -  Что  мы  на  данный  момент  наблюдаем?   -   продолжал   Амвросий
Амбруазович. - Страна шагает вперед семимильными  шагами  -  но  ведь  без
помощи   сапогов-скороходов.   Космические   корабли   бороздят   просторы
галактики,  но  что  вынуждены  есть  наши   героические   звездопроходцы,
покорители Марса и Венеры, наши  славные  Быковы  и  Юрковские?  Всяческую
водоросль и иную консерву!  Некоторые  личности  занимаются  производством
живой воды, но так и не наладили ее полноводный поток  на  целинные  поля,
которые нас всех кормят!
     На  мое  удивление  Витька  прореагировал  очень  спокойно.  Негромко
сказал:
     -  Докладчик  сегодня  плохо  позавтракал,  -  и  продолжал   слушать
Выбегалло.
     -  Итак,  вклад  наш  в  общенародное  хозяйство  никак  не  отвечает
возросшим потребностям населения...
     -   Можно   конкретнее?   -   осведомился   Янус    Полуэктович.    -
Самовыкапывающаяся морковь плохо себя оправдала.
     - Есть у нас отдельные недостатки, -  признал  Выбегалло,  косясь  на
корреспондентов. - Кто много работает, тот и ошибается... порой. А  в  чем
мастерство подлинного ученого? В том, чтобы,  эта,  обращать  внимание  на
дела  своих  коллег,  и  творчески  их  доработав,  обратить   на   пользу
материальным потребностям народа! Вот  сидит  мой  скромный  товарищ,  Луи
Иванович Седловой, создавший малополезную штуку - машину, для  путешествия
по придуманному, значится, будущему...
     - Вот гад, - сказал Эдик. - Сашка, надо было вам вчера...
     - Не помогло бы, - отмел я  недоконченную  идею.  Смущенный  Седловой
съежился в кресле.
     - Зачем советскому  человеку  путешествовать  в  выдуманные  миры?  -
вопрошал Выбегалло. - Не будет ли это  уклонизмом,  и,  не  побоюсь  этого
страшного термина - диссидентством? Ежели кто хочет книжку  почитать,  так
это дело хорошее. Много  чего  напечатано,  одобрено,  и  стоит  на  нашей
книжной полке. Читай хоть журналы, хоть газеты, хоть  иную  литературу.  А
заглядывать туда из порожнего любопытства - вещь смешная,  ненужная.  Этим
пусть оторвавшаяся от  труда  молодежь  занимается,  чтобы  нам  было  что
пресекать.
     Янус Полуэктович глянул на часы и повторил:
     - И все же, я просил бы вас быть конкретнее. На данный момент  лучшие
умы института собрались выслушать вас... понимаете?
     Выбегалло закивал:
     - Вот я и обдумал, нет ли в придумке с машиной времени хоть какого-то
полезного зернышка? И вспомнил совет всеми нами любимого товарища  Райкина
- можно все поставить  на  пользу  обществу,  даже  хождения  писателя  по
комнате, когда ему, значится, слов не хватает, и он их где-то там ищет.
     Питомник и Проницательный громко засмеялись. Им  явно  не  доводилось
заниматься поисками недостающего слова, данный в начальных  классах  запас
их вполне устраивал.
     - Ежели можно посмотреть на то, что писателя  наши  навыдумывали,  то
следует все это и взять для изучения, - продолжал Выбегалло.  -  Известно,
что литература наша много чего полезного напридумывала.  Это  и  сеялки  с
атомной тягой, и подводные лодки  для  сбора  морской  капусты,  и  прочие
полезные вещи.
     Кристобаль Хозевич поднялся и спокойно сказал:
     - Полагаю, все мы убедились, что имеем дело с очередной прожектерской
идеей. Из миров выдуманного будущего, равно как настоящего  или  прошлого,
невозможно что-либо принести в наш  мир.  По  причинам,  понятным  всем...
здравомыслящим людям.
     -  Мне  к-кажется,  что,  несмотря  на  определенную  резкость  тона,
К-кристобаль Хозевич  п-прав,  -  осторожно  заметил  Киврин.  -  Амвросий
Ам-мбруазович, видите ли...
     Странно, но Выбегалло словно обрадовали слова Хунты!
     - Неправ! Неправ наш любимый Кристобаль,  понимаете,  Хозевич!  -  он
даже  слегка  поклонился  Хунте,  и  я  впервые  увидел  бывшего  Великого
Инквизитора  растерянным.   Довольный   эффектом,   Амвросий   Амбруазович
продолжил: - Мои сверхурочные работы с  машиной  времени  дали  результат,
прямо-таки феноменальный, говоря человеческим языком - недюжинный!  И  это
сейчас будет  объяснено  и  продемонстрировано,  к  восторгу  населения  и
посрамлению скептиков от магии! Труд, эта... духовный, привел к  появлению
плодов материальных! В полном, понимаете, соответствии с законами единства
и борьбы одного с другим!
     Выбегалло взмахнул рукой, и два  его  лаборанта,  скромно  стоящие  в
углу, подтащили к столу большие,  закрытые  мешковиной,  носилки.  Корнеев
крякнул и шепнул:
     - Вот ведь натаскал... Выносилло наш недюжинный!
     И все же даже Витька казался смущенным и заинтригованным.
     Амвросий тем  временем  сдернул  с  носилок  мешковину  и,  отпихивая
лаборантов, принялся выкладывать на стол перед магами самые  разнообразные
предметы, приговаривая:
     - Все заучтено и заоприходовано, ничего не пропадет...
     Предметы пустили по рукам.
     Много чего здесь было. И те самые часы, правда с порванным ремешком -
видимо уж очень старался Выбегалло их нацепить на себя.  Небольшой,  очень
симпатичный импортный телевизор, зачем-то соединенный шнуром с  совершенно
непонятным плоским ящичком,  аккуратный  пластиковый  чемоданчик,  женские
колготки,  что-то  вроде  кинокамеры,  но   очень   изобильно   украшенной
кнопками... Как ни странно, но лежала даже пара книжек, точнее -  огромных
цветных альбомов, с надписью на английском - "OTTO".
     -  Смотрите,  смотрите,  удивляйтесь,  -  покровительственно  сообщил
Выбегалло. Все смотрели. Только  Янус  Полуэктович  с  усмешкой  пролистал
альбом, передал его дальше по  столу,  и,  подперев  голову  руками,  стал
наблюдать за Амвросием.
     - Как я п-понимаю, - сказал Киврин, - все  это  -  просто  з-западный
ширпотреб. Г-где-то там с-сделанный.
     - Нет, - замотал головой Выбегалло.  -  Подвело  вас  чутье,  товарищ
Киврин! Не  "г-где-то  там",  а  у  нас!  В  мире,  созданном  талантливым
писателем!
     - А почему тогда все импортное? - ехидно спросил Корнеев.
     - В будущем это уже значения иметь не станет! -  изрек  Выбегалло.  Я
толкнул Витьку и шепнул:
     - Бесполезно. Ты его не подловишь. Молод еще.
     То ли Выбегалло услышал мои  слова,  то  ли  уловил  движение  -  но,
схватив чемоданчик, передал его мне:
     - А это для изучения нашего уважаемого специалиста! Откройте!
     Я открыл. Внутри чемоданчик оказался прибором.  С  оборотной  стороны
крышки - тускло-серый  экран.  Была  и  клавиатура,  напоминающая  пишущую
машинку, но с буквами и русскими, и английскими.
     - Что это? - спросил я, совершенно очарованный.
     Выбегалло, извлекая из недр зипуна грязный клочок бумаги,  навис  над
моей спиной. Неуклюже нажал какую-то кнопку.
     Экран слабо  засветился  синим,  на  нем  появилась  какая-то  желтая
таблица с английскими надписями.
     -  Это,  дорогой   мой,   гений   мысли   человеческий,   электронная
вычислительная машина!
     Корнеев страшным шепотом произнес:
     - "Шкаф для устройства памяти", да?
     - А... как она работает?
     - Сейчас-сейчас... - Выбегалло поводил грязным пальцам  по  клавишам,
бормоча: "стрелочка вниз, стрелочка вниз, эн-те, еще раз  стрелочка  вниз,
эн-те, пять раз стрелочка вниз... эн-те!"
     Из глубины чемоданчика донеслась тихая, тревожная  музыка.  Появилась
цветная - цветная! - картинка -  человек,  обвешанный  жутким  оружием,  и
наседающий на него страшный монстр.
     - Сейчас... - бормотал Выбегалло, сверяясь с бумажкой. - Сейчас...
     Картинка растаяла. Вместо нее появилось что-то  вроде  мультфильма  -
мрачные коридоры,  бродящие  по  ним  чудовища,  торчащая  вперед  рука  с
пистолетом.
     - А! - радостно заорал  Выбегалло.  Все  уже  стояли  вокруг,  затаив
дыхание, лишь Янус Полуэктович негромко беседовал с Хунтой.
     - Вот так, значится, она ДУМАЕТ! -  закричал  Выбегалло,  безжалостно
давя на хрупкие кнопки. Изображение сместилось. Я понял, что он  управляет
происходящим на экране! Пистолет дергался, стрелял, чудовища выли,  падали
и кидались в экран желтыми огненными клубками. Все было настолько реально,
что я подавил желание  отпрянуть.  А  Выбегалло,  оттесняя  меня,  бил  по
кнопкам и вопил: - Так мы ДУМАЕМ! Так мы всех врагов побеждаем! Так!
     Экран покраснел, изображение  сместилось  к  полу,  словно  неведомый
стрелок упал. Только дергались чьи-то уродливые ноги. Выбегалло кашлянул и
захлопнул крышку чемоданчика. Я обернулся.
     Все, все стоящие рядом завороженно следили за экраном. На лице Федора
Симеоновича блуждала счастливая улыбка, он тихо повторял:
     - В каком же г-году... память не та... ш-шестьсот... не та  память...
Молодой был, д-дурной...
     - Сашка, на "Алдане" такое возможно? - спросил  Ойра-Ойра.  Вроде  бы
деловым тоном, но слишком уж заинтересовано.
     - Нет, - сказал я.
     Первым опомнился Витька.
     - Ха! Игрушка! - завопил он. -  Такую  детям  не  дашь,  перепугаются
насмерть! А взрослым она зачем?
     Магистры неуверенно закивали. Я вздохнул, закрыл глаза и сказал:
     - Корнеев, ты  не  прав.  Это  ведь  просто  программа...  для  игры.
Представь,  какая  мощность  должна  быть  у  машины,  чтобы  так   быстро
обрабатывать графическую информацию!
     - И ты, Брут... - прошептал Витька.
     - Тут одной памяти... не меньше мегабайта! - слегка преувеличил я.  -
Корнеев, я на такой машине, если  с  управлением  разберусь  и  перфоратор
подключу, за час все дневные расчеты сделаю.
     - Что нам говорит молодежь? - спросил Выбегалло, облокотившись на мое
плечо.  -  А  молодежь,   отбросив   заблуждения,   восхищена   прогрессом
человеческой мысли! Но ведь еще не все, не все!
     Подхватив  чемоданчик  с  ЭВМ,   Амвросий   кинулся   к   телевизору.
Требовательно посмотрел на У-Януса.
     - Эта... розетка нужна.
     Янус Полуэктович  провел  ладонью  по  столу,  в  котором  немедленно
образовалась  розетка.  Выбегалло,  заглядывая  в  другую  бумажку,   стал
возиться с телевизором и ящичком.
     - В чем нас  обвиняют?  -  вопрошал  он.  -  В  недооценке  культуры,
духовности!  А  вот  нет!  Нет  и   нет!   Рост   культуры   материальной,
торжествующее потребление - оно завсегда  порождает  такую  культуру,  что
раньше и присниться не могла!
     Экран телевизора засветился. Я уже не удивился, что и тут изображение
было цветным. На экране,  в  очень  хорошо  обставленной  комнате,  сидела
большая семья,  симпатичные,  но  какие-то  уж  больно  прилизанные  люди.
Заиграла знакомая музыка... и внизу экрана поползли строчки  текста.  Явно
не отрывая глаз от этих титров, Выбегалло запел:

                    - Ши-ро-ка страна мо-я род-на-я!
                    Мно-го в ней ле-сов, по-лей и рек!

     Все онемели. Пел Выбегалло ужасно, но, видимо, следя  за  титрами,  в
размер попадал. Так продолжалось минуты  три.  Люди  на  экране  беззвучно
открывали рты, временами Выбегалло нажимал какую-то кнопку, и они начинали
ему подпевать. Картина была такой... такой...  даже  и  не  знаю,  как  ее
назвать.
     Когда Амвросий Амбруазович допел, выключил телевизор  и  торжествующе
оглядел  зал,  все  молчали.  Только  в   уголке   девушки,   не   замечая
происходящего, листали альбом, срисовывая из него какие-то фасоны  платьев
и временами ойкая - видимо, находя что-то уж совсем удивительное.
     - Хорошо, - сказал наконец Янус Полуэктович.  -  В  работоспособности
доставленных  приборов  мы   убедились,   вопрос   их   полезности   можно
продискутировать   отдельно.   Теперь   поговорим   конкретно.    Амвросий
Амбруа