али исправно.  Если преступник мог войти и до перерыва,  то
совершенно   непонятно  было,  как  и  когда  он  вышел.  Орудия
преступления не нашли - если оно,  конечно, вообще было. Похоже,
Кашину  сначала  свернули  шею,  а остальные повреждения нанесли
позже.  Кисть и ребра казались просто сломанными и оторванными -
трудно  представить,  какую  силу  для этого пришлось приложить.
Дело снова пахло чертовщиной.
     Можно, конечно, было вновь обратиться к нашему другу Номеру
Тринадцатому.  Я  уже  собрался  звонить  доктору  Флетчеру,  но
передумал. Получается, что благополучие города зависит от одного
человека, который, при всех его талантах, все-таки с приветом. Я
решил  подождать  и  посмотреть,  как  пойдет расследование.  Но
помощнички мои, похоже, думали совсем о другом: в тот же день ко
мне  на  стол  легло  несколько  объяснительных  с прошениями об
отставке:  "грязные   полицейские"   каялись   во   всех   своих
прегрешениях.  При  других  обстоятельствах  я  бы  этому только
порадовался,  но не сейчас. На следующий день лихорадка охватила
весь город.
     Прежние преступления Стальной Метлы  мало  кого  волновали,
кроме  полиции.  Вроде  это  разборки  мафии и тому подобное.  А
теперь пресса расписала  убийство Кашина так,  что каждый  клерк
принял его на свой счет - подобными впечатлениями у нас народ не
избалован.  Вот и побежали, как тараканы: одни сдаваться, другие
- в космопорт и на Землю.  Нескольких мы словили прямо в очереди
на посадку.  Но и без них забот прибавилось выше  крыши.  Я  все
вспоминал слова Джедая: "те, кто придет им на смену, будут брать
уже не долларами,  а человеческими головами".  Тут он,  конечно,
загнул, но действительно, эта кадровая чехарда могла преподнести
в  будущем  много  сюрпризов.  А  как  это   все   скажется   на
предвыборной   кампании,  и  сказать  нельзя.  Может  все  пойти
вразнос.  Впрочем,  если наш дорогой Майкл Петрович не придет  в
чувство, то и говорить не о чем.
     Так я думал тогда.  Я кое-что забыл,  а напомнить мне  было
некому.  Дело  в  том,  что  после нашего последнего разговора с
Номером Тринадцатым я дал полицейскому компьютеру одно  задание,
которое,  естественно,  было выполнено через некоторое время. Но
составленный список затерялся среди множества других файлов, и в
суматохе  свалившихся  нам  на  голову дел я так и не вспомнил о
нем. Жаль, все могло быть иначе.

13. Журналист Белкин
     Толпа, собравшаяся у  здания  Совета,  насчитывала  уже  не
менее   тысячи   человек,  и  число  их  с  каждой  минутой  все
увеличивалось.    Некоторые    (наиболее     предусмотрительные)
демонстранты  захватили  с  собой кроме на скорую руку сделанных
плакатов еще и спиртное.  Крики с каждой минутой становились все
громче   и   яростней.  Самого  зачинщика  мероприятия,  Джеймса
Хэрриша,  видно не было. Скорее всего, он должен был появиться в
последний  момент.  Впрочем,  как  бы  то  ни  было,  его  успех
гарантирован мощной поддержкой  снаружи.  Не  думаю,  что  Совет
сможет долго противостоять такому натиску. Сдастся при первом же
удобном случае,  сделав хорошую мину при плохой  игре.  Господин
мэр  уже проходил по живому коридору как на казнь.  Его отовсюду
встречали  свистом   и   насмешками,   а   то   и   откровенными
издевательствами.  По счастью,  никто не решился остановить его.
Иначе потасовки было бы не избежать.
     Неожиданно со стороны магистрали раздался крик - его тут же
подхватили стоящие рядом. Машина Хэрриша выехала из-за поворота,
сопровождаемая эскортом мотоциклистов и бегущих людей. Рев толпы
усилился чрезвычайно, еще немного - и не выдержали бы барабанные
перепонки.  С визгом и ревом мотоциклисты остановились у  кромки
поля.  Толпа нехотя подалась назад.  Машина медленно подъехала к
тротуару и остановилась.  Людская  масса  на  мгновение  стихла,
чтобы  затем  разразиться восторженными воплями при виде кумира.
Хэрриш  неторопливо,  как  бы   с   ленцой,   вышел   из   авто.
Остановившись на мгновение,  помахал рукой,  и, услышав ответный
рев,  прошел в здание. На пороге снова обернулся, что-то крикнул
собравшимся  людям.  Те подхватили его слова,  прокричали их как
лозунг. Хэрриш, более не останавливаясь, прошел внутрь.
     Толпа постепенно   стала   стихать.   Ожидание  могло  быть
продолжительным,  поэтому  некоторые  из  собравшихся   попросту
разошлись  по  ближайшим  забегаловкам.  Остались  только  самые
преданные. И через сорок минут их верность была вознаграждена.
     Хэрриш все  той  же  победной  походкой  вышел  из здания и
остановился на его пороге.  Помедлил немного,  чувствуя на  себе
взволнованные  взгляды собравшихся,  и неожиданно выбросил вверх
руку с растопыренными двумя пальцами: виктория!
     Умолкшая было  людская масса восторженно заорала.  Хэрриш
попросил тишины. Было видно, как он доволен.
     - Друзья мои,- начал он,  - братья и сестры!  Большущее вам
спасибо  за поддержку!  Ну что бы я делал без вас,  ребята?  Ваш
голос был услышан.  Это - голос народа.  Они, - он показал рукой
назад,-  поняли  все.  И более не станут препятствовать нам.  Мы
победили.  Только что,  буквально десять минут назад, я поставил
вопрос  об  перевыборах  мэра.  Те,  кто смотрел в окно во время
моего выступления,  убедились в том,  что я говорю не  один.  Со
мной  были  вы,  друзья.  Счастлив  сообщить,  что  решение было
принято  положительное.  У  вас  будет  новый  мэр!   Готовьтесь
голосовать за меня!
     Ликованию толпы не было предела.  Правда,  большая ее часть
кричала из-за самого желания разрядиться как следует.  Однако  и
фанатов  Хэрриша здесь хватало.  Сам победитель под восторженные
вопли сошел с импровизированного подиума и  двинулся  к  машине.
Его тут же окружили журналисты. Первой на пути оказалась Магдала
Ларсен, известная телеведущая. Что она здесь делала - оставалось
загадкой.  Однако то,  что женщина не была вооружена микрофоном,
говорило  о  конфиденциальной  беседе.
     Как говорится, рыбак рыбака...

14. Номер Тринадцатый
     "...еще не получили царства,  но примут власть  со  зверем,
как цари,  на один час;  они имеют одни мысли и передадут силу и
власть свою зверю..." Когда-то я знал Апокалипсис наизусть, хоть
и не все мне там нравится.
     Я сидел в больничном холле и смотрел телевизор.  В этот час
никто  не  нарушал  моего  гордого одиночества.  Остальные психи
обычно сбегались только на телесериалы.  Считалось,  что это  им
даже полезно, дабы отвлечься от собственных проблем.
     Телевидение, радио   и   газеты   -   вот   истинные   боги
постиндустриальной цивилизации.  Их безличная власть больше, чем
мы думаем.  Они примитивны и жестоки, но не злы, пока кто-нибудь
не вложит в них свою злую волю и изощренный разум.
     Доктор Флетчер   подошел  и  встал  рядом.  Я  почувствовал
излучаемое им неодобрение,  но не подал  вида.  Шел  репортаж  с
митинга  на Центральной площади.  Это заставило меня задуматься,
воспользовался ли шериф моим последним советом. Похоже, что нет.
Камера  выхватывала  из  толпы  отдельные лица - их   можно было
читать, как раскрытую книгу. На мгновение экран заполнила чья-то
полная усатая физиономия.  Я услышал удивленный возглас доктора,
но в этот момент меня вдруг скрутило.
     Я слышал свой нечеловеческий вой:  мир угасал и распадался,
черный паук вновь терзал мой мозг...
     - Я предупреждал!  - назидательно говорил Флетчер, отпаивая
меня какой-то сладковатой дрянью из пластмассового стаканчика. -
Вот, у вас опять был приступ.
      - Кто он? - шепотом спросил я.
      - Август Троммель, - не удивился вопросу доктор. - Лежал у
меня в другом крыле. Вы знакомы?
      - Нет. Что с ним?
      - Несчастный  случай вне  купола. Амнезия с  конфабуляцией.
Бредит селенитами.
     - Почему его выпустили?
     - Вы  слишком  устали,  - недовольно заявил Флетчер.  - Вам
надо поспать.
     Скоро я погрузился в сон - долгий и  пустой, без сновидений.
Когда я проснулся,  то почувствовал себя лучше и с удовольствием
съел запоздавший обед. Потом ко мне зашел доктор, удостоверился,
что со иной все в порядке, но не ушел.
      - Что-нибудь случилось?
      - Вам звонили из мэрии, но я сказал, что вы спите.
      - Ладно.
      - Еще пришел посетитель.
      - Кто?
      - Журналист. Хочет взять у вас интервью.
      - Как он, на ваш взгляд?
      - На мой взгляд - нормален. Будете говорить с ним?
      - Буду.
      - Хорошо. Даю пять минут в моем присутствии.
      - Договорились.
     Я был  готов  к худшему,  но у этого симпатичного лопоухого
парня не чувствовалось никакой враждебной ауры.  Я решил, что он
станет моим союзником. Мне они нужны.
     - Игорь Белкин, "Лунная радуга", - представился он.
     - Это так газета называется?
     - Да. Вы не читали?
     - Я не читаю  газет. Мне и телевизор смотреть вредно - вот,
доктор подтвердит.
     Флетчер состроил недовольную мину.
     - Ладно,  - Белкин  посмотрел на часы. - Вас  зовут  Джедай
Аккерман, не так ли? Это ваше настоящее имя?
     - Это имя я получил от родителей.  Если хотите знать, я был
зачат на заднем сиденьи автомобиля во время киносеанса "Звездных
войн". Им очень нравился этот фильм.
     - О! - вымолвил Белкин. - Тогда следующий вопрос: почему вы
называете себя Номером Тринадцатым?
      - Потому что я несчастлив.
      - А почему вы несчастливы?
      - По Экклезиасту. Знание умножает скорбь, читали?
      - Ага, - с умным видом кивнул Белкин.
     Я был уверен,  что Экклезиаста он не читал,  но постарается
теперь сделать это при первой возможности.
     - Видите ли,  - продолжал я.  - Я прожил не одну,  а  много
жизней.  Я  помню  только  последние  пять,  но  этого более чем
достаточно.  Я - живая  история:  викторианская  Англия,  Первая
мировая  война,  нацистская Германия,  Советская Россия,  Вторая
Культурная революция в Китае и освобождение  Тибета,  наконец  -
разъединенные Штаты.
     - Это, должно быть, очень интересно, - заметил Белкин, - и
может представлять большую ценность для историков и  социологов.
Почему же вы подались в частные сыщики?
     - Я не частный сыщик,  сколько можно повторять. Я борюсь со
злом,  а не с преступностью.  Меня интересуют не тени, а то, что
их отбрасывает.  За деревьями я вижу лес.  Впрочем,  доктор  вам
скажет, что это просто параномия.
     - Но вы  оказывали помощь нашей полиции  в  поимке маньяка-
поджигателя?
     - По-моему, об этом нигде не сообщалось.
     - Да, - кивнул Белкин. - Но у нас есть свои каналы.
     - Прекрасно!  Ладно,  действительно, это я поймал его. И не
сомневайтесь:  больше никто здесь не замешан. Из людей, я имею в
виду.
     - Угу. А что вы можете сказать об убийстве заместителя мэра
Кашина? Вы не собираетесь принять участие в расследовании?
     - Я  предупреждал,  что такие вещи будут происходить.  Ведь
террор начался не вчера,  были загадочные убийства и раньше.  Об
этом можете поговорить с шерифом Кеннеди.
     - Он не слишком жалует прессу.
     - Значит,  вы должны сами искать информацию,  анализировать
факты. Например, вы что-нибудь слышали об Августе Троммеле?
     - Да,  - спокойно сказал журналист. - На днях он устраивает
пресс-конференцию. Наша редакция уже получила приглашение.
     - Что?!  -  воскликнул доктор Флетчер,  до этого молчавший,
как рыба.  Он даже забыл,  что установленное время вышло.  -  Но
этот  человек болен!  У него конфабуляция.  Он не может отличить
вымысел от реальности.
     - Да?  - в свою очередь удивился Белкин.  - Вам,  наверное,
видней.  Было  сказано,  что  он  известный  археолог  и   хочет
поделиться    своими    новыми   открытиями.   Пресс-конференцию
организует общество "Лунная жизнь".
     - Они-то  и забрали его отсюда,  - мрачно кивал Флетчер.  -
Угрожали судебным разбирательством. Шарлатаны чертовы!
     - Это первый случай в вашей практике? -  поинтересовался я.
     - Первый и, надеюсь, последний!
     - Я   хотел   спросить,  как  часто  несчастные  случаи  за
пределами купола приводят людей в заведения, подобные вашему.
     - Бывает,  -  пожал плечами Флетчер.  - Вообще-то не так уж
много происходит несчастных случаев. Но посудите сами, какое это
испытание  для психики - оказаться затерянным в абсолютно чуждом
человеку  мире,  где  вас  окружают  только  сумерки,  холод   и
космический  вакуум,  а с неба смотрят мириады звезд...  Есть от
чего прийти в ужас.  Тогда разум отказывает,  и человек попадает
под власть бессознательного.
     - Говорят,  что  ужас  сменяется  эйфорией,  сопровождаемой
видениями, - как бы невзначай заметил Белкин.
     - Это зависит и от личности пострадавшего, от тонкостей его
душевной организации.
     - Кстати,  - сказал Белкин,  поворачиваясь ко мне:  по лицу
было  видно,  что  у  него  наготове сюрприз,  - ваш поджигатель
работал водителем грузовика,  занимался перевозками от купола  к
куполу.  По  официальной версии,  попал под метеорит,  заработал
сотрясение мозга и получил инвалидность.
     Я вежливо улыбнулся: для меня это была не новость.
     - Вы полагаете,  эти люди опасны для города?  - допытывался
журналист.  Я поморщился:  еще не хватало мне стать  инициатором
очередной "охоты на ведьм". Странные шутки играет судьба...
     - Все мы опасны,  и каждый по-своему.  Меру вины определить
трудно,   почти   невозможно.   Скажем   по-другому:   на  город
надвигается болезнь - называйте ее  космической  чумой  или  как
хотите.  Мы  должны  выделить  группы  риска.  Этим  людям нужно
помочь.
     - Вы говорите  о  психиатрической  помощи?  Намекаете,  что
возможны рецидивы? - уточнил доктор Флетчер.
     - Можно и так сказать,  - вздохнул я.  Вот люди: как трудно
им  выйти  из  плоскости!  Приходится  объяснять  все  на уровне
проекций.
     - Но  что прикажете делать с Троммелем?  Они его так просто
не отдадут. Он весь город сведет с ума!
     - Не отчаивайтесь,  доктор.  А вы,  Игорь, в детстве любили
подшучивать над приятелями?
     - Не понимаю, какое это имеет отношение...
     - Увидите!

15. Игорь Белкин
     На Луне я недавно.  Не за длинным  рублем  погнался,  а  за
романтикой.  Зачитывался в детстве советской фантастикой.  Думал
писать о трудовых подвигах отважных космопроходцев.  А  тут  вся
романтика если и была, то кончилась еще до моего рождения. Есть,
конечно,  и космопроходцы,  но гробят они себя исключительно  за
большие деньги.  Есть ученые:  астрономы, физики - они, конечно,
делают свои открытия,  от которых никому ни тепло,  ни  холодно.
Остальная  масса  - обычные земные люди,  живущие в почти земном
городе,  а что вокруг - их мало заботит.  Может,  так  и  должно
быть?
     Коллеги мои - люди симпатичные,  но недалекие. Любят быть в
гуще событий, ловить "жареные факты", распускать сплетни. Есть у
нас и пара аналитиков, пользующихся большим уважением, хотя весь
их анализ - компьютерный. Нет полета мысли!
     Меня в редакции считают чудаком и философом.  Вот и решили,
что с Аккерманом я найду общий язык. А уж Троммеля послушать сам
Бог велел. Возражений с моей стороны не было.
     Честно говоря, я и сам чувствовал: что-то неладное творится
под   куполом,   все   как-то   вышло  из  равновесия.  Но  ведь
предчувствия в компьютер не заложишь!  Теперь Номер  Тринадцатый
их только усилил.  Он знает больше,  чем говорит. Может, потому,
что никому до конца не доверяет,  или у него просто нет понятных
нам  слов.  Шутка  его,  конечно,  дикая  и  о состоянии психики
свидетельствует, но что тогда сказать обо мне, исполнителе?
     Для пресс-конференции   "лунатики"   арендовали   помещение
старого кинотеатра "Полярис".  В фойе  продавалась  обычная  для
подобных мероприятий литература:  гороскопы, книги по уфологии и
оккультизму.  Как все-таки живучи суеверия!  Большая часть  этой
ерунды  была  написана  более  ста  лет  назад,  а  ее заботливо
переиздают и оформляют,  используя все  достижения  современного
дизайна. Значит, кому-то это нужно, верно?
     Публика была разная:  из солидных изданий,  которые  честно
купились на "археологическую сенсацию"; были странные типы не от
мира сего,  которые попали  в  родную  стихию;  были  и  обычные
проныры-журналисты вроде меня.
     Наконец, все началось. В президиуме сидели несколько женщин
бальзаковского  возраста,  пара  благообразных  старичков,  один
весьма  элегантный  господин  с  прилизанными  волосами  и   сам
Троммель,  то  и  дело подкручивающий свои усы.  На столе стояла
пластмассовая бутыль с водой - этикеткой наружу, чтобы все могли
видеть фирменный знак спонсора.
     Встал элегантный господин и начал  речь.  Прежде  всего  он
поблагодарил   всех,   благодаря   кому  эта  конференция  стала
возможна,  и туманно упомянул о неких недоброжелателях. Затем он
начал  перечислять  научные заслуги Августа Вильгельма Троммеля,
бесстрашного  и  свободно  мыслящего  исследователя,  беззаветно
преданного  своему  делу.  Заслуги  эти  сводились  к  участию в
экспедициях  по  раскапыванию  каких-то  древних   поселений   с
непроизносимыми  названиями.  Но  главным было не это,  а смелая
теория  о  существовании  цивилизации  Великих  Древних,   следы
которой он неоднократно находил в своих раскопках. Окончательное
подтверждение он нашел здесь, на Луне.
     Во время   речи   бесстрашный   исследователь  глушил  воду
стаканами,  так что у меня возникли сомнения,  не произойдет  ли
задуманное раньше времени - тогда шутка не удастся.
     К тому времени,  когда Троммель получил слово,  зал уже был
изрядно   заинтригован.  Оратор зачем-то встал,  уперся руками в
стол  и  обвел  собравшихся  холодным  взглядом  голубых   глаз.
Наступила тишина,  в воздухе повеяло средневековой жутью. Должно
быть,  это был обман чувств,  но  только  Троммель  весь  как-то
переменился - не бюргер стоял перед нами,  а  рыцарь, хоть и без
доспехов.  Голос у него стал таким низким, что шел словно из-под
земли:
     - Внимание,  люди!  С  вами  говорят  Высшие   Неизвестные,
наследники Великих Древних.  Наш мир погиб,  но вместе мы сможем
возродить  его.  Вы  достигли  Луны,  обители  богов,  но   путь
откроется только избранным. Тех, кто пойдет с нами, ждет великое
будущее.  Вы станете владыками звезд, повелителями миров. А тот,
кто  отринет  нас,  падет  во  прах и исчезнет без следа.  Пламя
Асгарда очистит мир от скверны...
     Последние слова  Троммель  вымолвил с явным трудом - его аж
скрючило,  глаза лезли из орбит,  но неведомая  сила  не  хотела
отпускать его,  пока вдруг все тело не свело судорогой,  изо рта
брызнула жидкая рвота - на стол и  на  сидящих  в  первом  ряду.
После этого Август Вильгельм в бессилии опустился поперек стола,
закатил глаза и уже нисколько не  интересовался  царящей  вокруг
суматохой.  К нему спешили санитары; председатель попытался было
им что-то втолковать,  но это было бесполезно.  Шутка удалась на
славу.

16. Шериф Кеннеди
     Настроение у меня было скверное,  а хлопот  прибавлялось  с
каждым днем.
     Во-первых, не давали покоя штурмовики  Хэрриша.  Назвал  их
так  не  я,  а  Майкл  Петрович,  который все видел в еще худшем
свете.  Народ,  конечно,  собрался разный,  что и говорить. Всех
объединило  желание  навести порядок - кто как его понимал.  Был
организован штаб,  но никто его по-настоящему не слушался, а там
и  не настаивали.  В результате получилась куча народу,  которая
шаталась по городу, встревала во все дела, цапалась с полицией и
задирала всех,  кто им не нравился.  Хорошо еще,  что им не дали
серьезного оружия - хотя у многих, видимо, было свое. Официально
нам  предписывалось  сотрудничать,  а  по сути мы вынуждены были
контролировать эту ораву и  далеко  не  всегда  успешно.  Вместо
обещанного    порядка   получался   дополнительный   беспорядок.
Участились драки  на  почве  расовой  вражды.  При  невыясненных
обстоятельствах   было   ранено   несколько  человек.  Виновники
оставались  безнаказанными,  прячась  под   крылы