Естественность, с которой мой гость бросался этими терминами, не могла ни на
йоту поколебать меня. Передо мной был  либо  жуликоватый  сумасшедший,  либо
сумасшедший жулик. Но тем самым  я  молчаливо  признавал,  что  он  является
настоящим виртуозом вранья. Далеко не всякий способен походя придумать такую
стройную и упорядоченную ложь. И если я разоблачу этого больного марсианской
болезнью, он нападет на меня, и еще это разоблачение нанесет удар  по  моему
чувству собственного достоинства... Так стоит ли?
   - Я слушаю вас, сэнсэй. Что вы хотели сказать?
   - По поводу пресловутых комментариев в вашем дневнике. Я понял  так,  что
для вашей братии в марсианском правительстве все эти  транзисторы  и  прочие
штуки являются делом обыденным и повседневным. Комментировать их,  как  если
бы доклад был написан для землянина, это все  равно,  что  читать  проповеди
Будде. Вы себя выдали с головой.  Как  бы  вы  ни  страдали  от  марсианской
болезни, а  хвостик  землянина  в  конечном  счете  нет-нет  да  и  выглянет
где-нибудь. Весьма вам сочувствую. Искусство дурачить, знаете  ли,  все-таки
требует определенных навыков.
   Но мой гость и глазом не моргнул. Он сказал как ни в чем не бывало:
   - Комментарии, разумеется, предназначались для вас,  сэнсэй.  Ведь  вы  -
землянин, но если станете представителем Марса,  то  будете  уже  наполовину
марсианином. А как только  вас  назначат  на  правительственную  службу,  вы
сделаетесь нашим начальством, и поэтому...
   И так каждый раз. Ему бы  открыть  специализированный  магазин  "Все  для
желающих  увильнуть",  он  бы  отменно  преуспел.  Я  почувствовал  огромную
усталость, как путник в пустыне, измученный миражами, мне захотелось плюнуть
на все и лечь, и я проговорил:
   -  Ну,  хорошо,  понятно...  Послушайте...  Вот   эта   фраза:   "Принцип
дискретности времени"... Откуда она взялась?.. Где вы ее откопали?
   - В каком-то учебном пособии для наших марсианских институтов...
   Где-то в моей  нервной  системе  произошло  короткое  замыкание.  Запахло
горелым. Стрелки на вольтметрах моих эмоций дернулись.
   - Какое это все-таки странное сочинение! Никак не пойму,  то  ли  ребенок
его написал, то ли шутник.
   Во-первых, оно не содержит ничего  похожего  на  характер.  Говорят,  что
литература раскрывает лицо автора, и ваше произведение полностью  изобличает
вас как человека, на которого полагаться нельзя...
   - Вот как? - Он скосил глаза, облизал губы и произнес довольным тоном:  -
В сущности, это... Мне, право, неловко... Понимаете, я стремился  копировать
стиль одного знаменитого романиста...
   Теперь задымилась вся изоляция на моих нервах. Отсветы  пламени  на  коже
ширились, образуя узор наподобие  географической  карты.  Я  знал,  что  чем
яростней буду расчесывать эти болячки, тем больше уязвимых мест  открою  для
своего противника, но не чесаться я не мог.
   - Хорошо, сделаем  одну  уступку,  пусть  вы  действительно  оказались  в
бедственном положении, как вы утверждаете. Но не  странно  ли,  что  вы  все
время упираете на свои самые слабые стороны,  на  то,  например,  что  вы  -
совсем как человек? Почему вы  только  жалуетесь?  Почему  не  представляете
более убедительные  доказательства?  Неужели  единственное,  что  вы  можете
предъявить - это ваше собственное тело? Мы, например, когда  отправляемся  в
заграничную поездку, всегда задумываемся,  какие  взять  с  собой  сувениры.
Сколь ни обычны предметы первой необходимости,  они  всегда  несут  на  себе
отпечаток  создавшей  их  культуры.  В  каждой  стране  они  свои.   И   вы,
естественно, перед отправлением тоже должны были позаботиться о  чем-либо  в
этом роде.
   - Так оно и было, разумеется... -  Он  благонравно,  словно  пай-мальчик,
опустил глаза и продолжал, потирая переносицу: - Проще всего можно  было  бы
удостоверить мою личность, показав вам наше  транспортное  средство.  Но,  к
сожалению,   нашим   транспортным    средством    является    принудительный
транспозитор, не оборудованный приемной станцией. Я бы показал его, но он не
имеет ни облика, ни формы. Да, я обсуждал с  комитетом  этот  вопрос,  и  мы
взяли с собой некоторые вещи, но все оказалось напрасно. Что  ни  говори,  а
земляне - большие искусники, они даже фальшивые деньги делать умеют.  Честно
сказать, я был просто поражен. Все, что есть у нас - кнопочные водопроводные
краны, инструменты для электромассажа, модерновые стулья, женские  купальные
костюмы без верха, - все это есть и у вас...
   - И все, о чем вы говорите, совершенно такое же, как на Марсе?
   - Я и сам сперва решил,  что  это  случайное  совпадение.  Но  совпадение
оказалось только по форме, способ  употребления  у  вас  совсем  иной.  Так,
например, кнопочные водопроводные  краны  на  Марсе  служат  автоматами  для
превращения марок в  разменную  монету.  Помнится,  я  был  потрясен,  когда
впервые зашел в туалет при  каком-то  универмаге  и  увидел  там  ряды  этих
кнопочных кранов. Далее, инструмент для электромассажа является у нас  одним
из популярнейших музыкальных инструментов, а купальники без верха - это  род
белья, которое надевается под герметический костюм  при  выходе  из  купола.
Стулья и на Марсе служат стульями, но вот ваше сверхмодное  изделие  "кяся",
как я посмотрю, полностью соответствует марсианским  требованиям  при  малой
силе тяготения. Изучив этот вопрос, я, к своему  изумлению,  обнаружил,  что
все эти вещи-двойники появились у вас на протяжении последних десяти лет.  А
надо помнить, что именно десять  лет  назад  прибыл  на  Землю  мой  великий
предшественник, посланец номер один...
   - И с тех пор посланцы Марса  прибывали  к  нам  по  трое  каждый  год  и
доставляли на Землю образцы марсианских товаров?!
   - На этот циничный выпад, сэнсэй, я отвечать не желаю.  Впрочем,  у  меня
тоже есть с собой один скромный образчик... Хотите взглянуть? Когда  я  брал
его, был полностью уверен... Ага, вот он... Ну, какое у вас впечатление?
   Он вытащил из своего портфеля и поставил на стол обыкновенный  игрушечный
автомобильчик величиной со спичечный коробок.
   - По-моему, это просто пластмассовая игрушка, - сказал я.
   - Отнюдь нет...  Это  -  благородное  произведение  искусства,  созданное
мастерами  школы  игрушкистов  "Той  арт".  Объектом  этой  школы   является
невозможное, то, что не может бытовать в реальном мире. Так,  этому  шедевру
присвоено название "Ужас бытия". И если  бы  игрушкисты  услышали,  что  это
всего лишь пластмассовая игрушка, они бы от ужаса заболели.
   - Уж лучше бы  вы  взяли  с  собой  настоящие  марсианские  пластмассовые
игрушки...
   - Увы, игрушки я совсем упустил из виду... А теперь взгляните вот на это.
Я понимаю, конечно, что толку будет мало, но все-таки...
   Он не без колебания протянул мне потертую на углах черно-белую фотографию
размером с визитную карточку. Да, снимок был настолько  обыкновенен,  что  я
даже не сразу уразумел, что это такое.
   - Позвольте... Это же обыкновенная телефонная будка...
   - Действительно, к сожалению, очень похоже, но совершенно  не  то.  Перед
вами - транспозиционная станция, которую следует по праву  называть  основой
марсианской цивилизации. Оформление тоже заимствовано вами.
   - Но там внутри я вижу самый настоящий телефонный аппарат.
   - Ужасно, не правда ли?.. И вдобавок, пользуются им точно так же,  как  у
вас... Берут трубку, набирают номер, вызывают нужную станцию и,  убедившись,
что  она   свободна,   вкладывают   монету   в   щель   справа.   Включается
антигравитационное устройство, раздается звонок... и  в  тот  же  момент  вы
оказываетесь на станции назначения.
   Вторая фотография, которую он мне протянул, напоминала кадр из  какого-то
научно-фантастического фильма. Фильм этот я, по-моему, видел. Но ворчать  по
поводу обворованного режиссера было бы, вероятно, глупо, и я  решил  в  свою
очередь нанести упреждающий удар.
   - Ну, о склонности землян к подделкам не будем больше говорить.  Но  ведь
есть вещи, скопировать которые совершенно немыслимо.
   - Например?
   - Например, марсианские собаки, марсианские птицы, марсианские  свиньи...
и другие живые существа... Не станете же вы утверждать,  что  все  они  тоже
совсем как наши? Это было бы уже натяжкой...
   - Вы мне льстите.
   - Ладно, пусть вы не  взяли  с  собой  свинью.  Но  как  насчет  образцов
насекомых? Или они тоже были бы слишком тяжелы для вас?
   - Честно говоря, у нас их нет.
   - Нет?
   - Мы ведь не коренные марсиане. Как вам известно, воды на  Марсе  слишком
мало, и условия для эволюции животного мира  там  не  очень  подходящие.  Мы
переселились на  Марс  семь  поколений  назад  с  какого-то  очень  далекого
светила. Мы не взяли тогда с собой никаких живых существ, переселились  одни
только люди. У нас уже была техника искусственного синтеза белка  из  нефти,
так что в разведении домашнего скота мы не нуждались.  Кажется,  был  только
спор, брать с собой цветы или нет...
   - Вот где вы, наконец, попались. Искусственный синтез  белка  -  куда  ни
шло, а вот где вы брали для этого сырье, откуда  у  вас  взялась  нефть?  Вы
будете уверять меня,  будто  ваши  почтенные  предки  семь  поколений  назад
привезли ее с этой далекой планеты  столько,  что  вы  до  сих  пор  все  не
израсходовали? Бросьте, не валяйте  дурака.  Я  ведь  не  такой  уж  наивный
дилетант. Марс - мертвая  планета.  Более  того,  это  планета,  на  которой
никогда не было жизни. И ни угля, ни нефти там нет и быть не могло.
   - Совершенно справедливо, - пробормотал мой гость. Он зажал ладони  между
коленями и принялся раскачиваться взад и вперед. - Но как  это  бестактно  с
вашей стороны, сэнсэй... Такая злость... Это удар по самому слабому месту!
   - Я же вам говорил, что искусство дурачить требует определенных навыков.
 
 
 18 
 
   Эффект получился изрядный. Кажется, я его все-таки  прикончил.  И  вот  я
гляжу на него, как на человека, который не выиграл по лотерейному билету,  и
к горлу подступает тошный смех,  в  котором  злость  смешалась  с  жалостью.
Трудная победа,  достигнутая  ценой  жестоких  унижений,  оставляет  во  рту
неприятный привкус. Всего-то и было, что  бесплодная  драка,  после  которой
остается только вымести вон прихлопнутую муху. Но победителю  надлежит  быть
великодушным:  прежде  чем  вымести,   остается   еще   облагодетельствовать
побежденного сигаретой.
   От сигареты, однако, мой гость  отказался.  Сжав  ладони  между  колен  и
продолжая раскачиваться, он, как бы оправдываясь, едва слышно пробормотал:
   - Причем же здесь дурачить... Ничего подобного...
   Просто есть вещи, которые можно  говорить  в  лицо,  а  есть  такие,  что
нельзя...
   - А чего мне с вами стесняться? - возразил  я,  пуская  к  потолку  струю
дыма. Мысленно я потирал руки,  я  развлекался,  предвкушая,  как  он  будет
расхлебывать заваренную  кашу.  И  вдруг  он  резко  засмеялся  и  торопливо
заговорил:
   - Действительно, чего нам стесняться? Если вы будете дружить со  мною  до
конца, сэнсэй, то можете говорить мне все, что вам угодно. Так  вот...  Этот
принудительный транспозитор... Видите ли, он действует и в обратную сторону.
Раз в месяц в определенном месте в условленный час открывается  и  ждет  нас
туннель во времени. Если бы не это, мы были бы здесь до  сооружения  станции
все равно что в ссылке. И  таким  образом...  пользуясь  обратным  действием
принудительного транспозитора... Впрочем, вы уже поняли, сэнсэй, не так ли?
   - Занимаетесь грабежом?
   - Ну, это как сказать. Ведь мы добываем ископаемые только на  материковых
отмелях, а они не  принадлежат  к  чьим-либо  акваториям,  они  не  являются
чьей-нибудь  собственностью.  Кроме  того,  мы  берем  воздух   определенной
температуры, морскую воду и еще немного льда  из  Антарктики.  Вряд  ли  это
можно назвать грабежом, как вы считаете? Да если хотите,  я  мог  бы  сейчас
доказать вам, что мы действуем на  вполне  законных  основаниях...  Впрочем,
если нашему правительству удастся заключить официальные торговые  соглашения
со всеми вашими странами, оно готово  полностью  возместить  стоимость  всей
взятой воды и всего взятого воздуха. И я говорю вам это не для  того,  чтобы
корчить из себя пай-мальчика. Наши материальные интересы - это само собой...
Но вот представьте себе на минуту, что при нынешнем положении  ваши  земляне
высадились на Марсе. Теперь их  очередь  болеть  "топологическим  неврозом",
теперь их, осыпая насмешками, погонят в могильник для  умалишенных.  А  если
так, то это уже проблема гуманизма. Мы не можем сбросить ее со  счетов.  При
нынешнем положении нам остается либо просто покинуть Марс и исчезнуть из-под
носа у ваших соотечественников,  либо  стараться  всеми  способами  помешать
вашим ракетам совершить посадку. Вред от стихийного контакта между землянами
и марсианами уже  сейчас  виден  невооруженным  глазом.  Пакт  между  нашими
планетами  в  настоящее  время  является   насущной   необходимостью   и   с
материальной, и с духовной точки зрения. Короче говоря, вопрос сводится  вот
к чему: насколько велика будет роль представителей на наших  планетах?  Если
вы станете представителем Марса, сэнсэй, вам нечего опасаться, что  вы  этим
себя унизите. Напротив, на обеих планетах вас будут  почитать  как  великого
человека. Поэтому, сэнсэй, я очень рассчитываю на ваше согласие.
   Так, не успел я и глазом моргнуть, мы вернулись к тому,  с  чего  начали.
Только на этот раз его  назойливость,  превратившая  разговор  в  заезженную
граммофонную  пластинку,  вызвала  у  меня  чувство,  будто   я   насекомое,
отравленное дезинсекталем. Этому насекомому уже сдохнуть  пора,  а  оно  все
подпрыгивает, жужжит и наскакивает на противника. Я мельком подумал  о  том,
что, дав согласие, тем самым положу начало новым  дурацким  выходкам,  и  из
обыкновенного идиота превращусь  в  идиота  пляшущего...  Эх,  вцепиться  бы
зубами в этот распухший нос, то-то у него  глаза  бы  на  лоб  полезли,  эти
шныряющие по сторонам глаза!.. Или в  этот  пупырчатый  кадык,  который  так
нервозно дергается вверх-вниз... Да куда уж мне! Даже не пытаясь скрыть свое
угнетенное состояние, я проговорил:
   - Радио, что  ли,  включить.  Может,  передадут  какие-нибудь  новости  о
ракете...
   - Новости? - оскорбленно вскричал он. - Да какие могут быть новости?  Вся
эта затея обречена на провал. Если на  том  месте,  где  села  ракета,  было
что-нибудь заслуживающее внимания, то там либо бросили атомную  бомбу,  либо
срочно всех эвакуировали. В любом случае ракета передаст только  изображение
пустынной равнины, красного железняка.
   Затем, словно вспомнив что-то, он взглянул на часы.
   - А что, сейчас должны передавать новости?
   Я тоже  непроизвольно  поглядел  на  часы,  и  вдруг  ощущение  реального
времени,  словно  прорвав  плотину,  горным  потоком  обрушилось  на   меня.
Беспокойство за жену медленно подняло голову и сдавило мне горло.
   - Что такое? Уже сорок минут прошло?
   - Совершенно верно. И  это  слишком  много,  если  принять  во  внимание,
сколько мы прочитали.
   "Все из-за тебя", - злобно подумал я. Впрочем,  это  был  хороший  повод,
чтобы со всем покончить, и я вскочил, едва не опрокинув стул.
   - Да, надо, пожалуй, идти.
   - Я ведь это с самого начала предлагал,  сэнсэй...  Он  медленно  занялся
своим портфелем, и я как завороженный уставился на него. Нет, дело  было  не
только в моем расстроенном воображении. По его сжатым губам было видно,  что
он едва  удерживается  от  смеха.  Мне  определенно  не  нравилось,  что  он
старается скрыть торжество. Можно было подумать,  будто  он  только  и  ждал
момента, когда я сам предложу идти. До сих пор все ловушки, которые  он  мне
подстраивал,  были  только  на  словах.  Теперь   же   положение   несколько
изменилось. Что он замышляет, этот тип? Табачный дым ел глаза, было тяжело и
беспокойно, хотелось идти и хотелось одновременно не двигаться с места.
   Мой гость положил рукопись поверх портфеля, сунул все под мышку и, только
что не понукая меня, нетерпеливо ринулся к выходу. Но перед самой дверью  он
внезапно остановился и резко повернулся кругом. Я едва не налетел  на  него.
Мы стояли так близко друг к другу, что я не разобрал выражения его лица.
   - Сэнсэй, - заговорил он неприятно возбужденным тоном. - Вы  снизошли  до
согласия посетить меня, что  для  меня  большая  честь,  даю  слово.  Это  я
откровенно, без преувеличения... Взгляните мне в глаза, и вы убедитесь,  что
я совершенно серьезен... И именно поэтому мне бы очень не хотелось, чтобы  у
вас сложилось потом дурное впечатление...
   - Не понимаю, о чем вы... - Я  невольно  отступил  на  шаг.  -  Вас  что,
одолевает страх за будущее?
   - Я хочу,  чтобы  все  обошлось  хорошо.  Но  ведь  никогда  нельзя  быть
уверенным, как сложится обстановка. Я не знаю, что она  мне  может  сказать.
Знаю только, что исполню все, что бы она ни  сказала.  Например...  Ну  вот,
например... Если она прикажет мне взять вас,  сэнсэй,  и  засунуть  в  ванну
прямо в одежде, то я, как это ни прискорбно, буду вынужден сделать это.
   - А, это вы о своей супруге... Ничего, не беспокойтесь. Я  дойду  с  вами
только до двери и там откланяюсь.
   - Нет, так нельзя. Жена на это нипочем не согласится.
   - Да мне надо только узнать о своей жене, больше ничего...
   - Неважно. Если она захочет, чтобы вы вошли, мне придется ввести вас хотя
бы против  вашей  воли.  Одним  словом,  сэнсэй,  давайте  не  будем  сейчас
ссориться... Я просто хотел заранее предупредить вас. Сделайте  милость,  не
перечьте ни в чем моей жене...
   - Но если ваша супруга... если она верит этому вашему докладу... Не может
же быть, что она тоже марсианка... Тоже такая же  эксцентричная  особа,  как
вы...
   - Она живет на верхнем этаже, всего в минуте ходьбы  от  вас,  и  тем  не
менее обманула вас насчет тридцати минут... И это  бы  еще  ничего,  но  она
вдобавок задержала у себя вашу супругу...
   - Конечно, я признаю, что нас-таки здорово подвели, но этому должна  быть
какая-то причина. Настоящая причина, а не абсурд какой-то...
   - Абсурд, не абсурд - все это понятия относительные.
   - Вы поразительно непоследовательны. Ведь если вы утверждаете,  что  ваша
супруга - сумасшедшая, вы тем самым признаете, что вы тоже не в своем уме!
   - Непоследователен... Непоследователен... - стонущим  голосом  проговорил
он, уставясь на меня.  Затем  грубо  швырнул  портфель  на  пол  и  принялся
торопливо листать свою рукопись потными пальцами.
   - Достаточно, - спохватился  я.  -  Я  уже  все  понял!  Давайте  оставим
остальное до вашей квартиры.
   Но он уже нашел нужную  страницу  и  принялся  читать  ясным  голосом,  с
торжественным выражением, словно зачитывал текст присяги.
 
   "Сезон 3/3, период 2, день сороковой.
   Когда  я  вернулся  сегодня,  усталый  и  совершенно  подавленный   после
очередной неудачи, жена гладила белье. Она спросила, не  оборачиваясь:  "Как
дела?" Напившись воды, я ответил: "Из рук вон скверно. Письмо не пришло?"
   Она сказала, что не пришло, и я ворчливо продолжал:
   "Ну, решительно никакого просвета. Сегодня я подцепил одного  философа  и
ученого из обсерватории, которые показались мне подходящими.  Попробовал  их
прощупать. Обычные  анкетные  вопросы:  существуют  ли,  по  вашему  мнению,
марсиане..."
   Жена  вдруг  насмешливо  прервала  меня:  "Воображаю,  как  они  на  тебя
смотрели!"
   Я только улыбнулся. "Ничего, не волнуйся. Я здесь теперь как рыба в воде.
Я действую полегонечку, уж меня-то не заподозрят". Жена пристально  на  меня
посмотрела. "Ты сделал что-нибудь не то?" - спросила она.  Я  гордо  объявил
ей: "В нашем деле необходима строжайшая осторожность. Даже тебя подстерегают
опасности и ловушки. Нам дано очень нелегкое поручение".
   Жена поджала губы и озабоченно нахмурилась. "Я что-то не понимаю,  о  чем
ты".
   Странно, подумал я. Мною овладело беспокойство. "Чего