но  мы  только  что  получили  одно
интересное   сообщение.   Это   донесение   частного   детектива,   нанятого
присутствующей здесь госпожой... Сударыня, вы не будете возражать,  если  мы
сейчас это донесение зачитаем? После секундного замешательства автор  письма
застенчиво выражает согласие. И вот ведущий при всеобщем внимании зачитывает
донесение этого детектива... Как вы полагаете, что в этом донесении?
   - Ну, откуда мне знать...
   - Оказывается...  -  я  сделал  эффектную  паузу.  -  Оказывается,  здесь
замешана женщина!
   - Женщина?
   - Он нагло обманывал жену. Люди с летающего блюдца были  предлогом...  на
самом деле он таскался к другой женщине.
   Я кончил и перевел дыхание. Я ждал, что  вот  сейчас  до  меня  донесется
благожелательный хохот. Но никакого хохота не было, слышался  лишь  какой-то
шорох. Забеспокоившись, я уже раскрыл было  рот,  чтобы  удостовериться,  на
месте ли мой собеседник, но тут он произнес:
   - Позволь, а как же твой главный герой? Как же марсианин?
   Этот его дурацкий тон мог  бы  сбить  с  толку  кого  угодно,  но  секрет
альпинизма заключается в том, чтобы никогда не оглядываться вниз.  Я  решил,
не обращая ни на что внимания, продолжать атаку в соответствии  с  избранной
тактикой.
   - В том-то и дело. Для этого, собственно, я вам и  звоню.  Да,  марсианин
исчез...   точнее   говоря,   вывернулся   наизнанку,   сделался   как    на
фотографическом  негативе...  И  потому,  сами  понимаете,  название   нашей
программы теперь лжет. Естественно, название это придется переменить. Я  уже
думал над этим и предлагаю взять: "Прощай, марсианин!" Как вы считаете?
   - "Прощай, марсианин!"?
   - Да. По-моему, это довольно удачно, не так ли?
   - Пожалуй... Не знаю, может быть, и удачно...
   Мне показалось, что я уже  перетянул  его  на  свою  сторону.  Напряжение
схлынуло, и я продолжал не так напористо:
   -  Мы  по  опыту  знаем,  что  люди  не  любят  шуток.   Марсианин   стал
провалившимся фарсом. Ну  и  что  же,  сказал  я  себе,  а  кто  нам  мешает
попытаться переиграть этот провалившийся фарс заново?
   - Нет, а это действительно изящно! - вдруг оживился заведущий, словно  до
него, наконец, дошло. - Послушай, ведь действительно неплохо!  Остроумнейшая
идея - так украсить последнюю передачу программы "Здравствуй, марсианин!" Мы
не забрасываем грязью заходящую звезду, мы провожаем ее с честью, и эти наши
чувства, я уверен, будут должным образом оценены.
   - Вы меня не поняли! - растерянно вскричал я. -  Причем  здесь  последняя
передача?  Это  же  только  начало!  Мы  лишь  назовем  программу   "Прощай,
марсианин!" и будем продолжать ее в  соответствии  с  новым  названием...  Я
намерен обратить зло во благо, понимаете? Поэтому...
   - Глупости, - прервал он, как бы отталкивая меня. -  Ты  слишком  многого
хочешь. Я уже не говорю об общем положении дел, но вот так взять  и  сменить
название - это же означает признать перед всем светом, что мы не  уверены  в
себе. Неужели ты этого не понимаешь?  Эфир,  знаешь  ли,  является  все-таки
общественным достоянием. Подобная безответственность недопустима.  И  потом,
послушай, неужели у тебя нет чувства собственного достоинства?
   - Думаю, что-то в этом роде у меня есть. И все же  изменение  названия  и
стиля вовсе не обязательно означает изменение основного духа программы...  С
самого начала меня интересовали проблемы  земного  человека,  а  всякие  там
марсиане были не больше чем средством...
   - Ну, не скажи. Даже безлюдный полюс таит  в  себе  некие  чары,  которые
действуют на воображение. А уж Марс, пусть он будет сколь угодно  пустынным,
надменным, негативным, он и подавно являет собой загадку и тайну, и отрицать
это может только такой сноб, как ты.
   - Поймите, проблема лежит совсем в ином измерении...
   - Короче говоря, вот что. Как руководитель отдела  я  не  могу  позволить
себе согласиться на изменение названия программы.
   В стекло постучали. Молодая женщина, ожидавшая своей очереди, раздраженно
барабанила по стеклу телефонной будки. Из-за ее плеча недовольно хмурился на
меня длинноволосый мужчина.
   - Прошу прощения,  подождите  секунду...  Я  говорю  из  автомата,  здесь
собралась очередь, так что я сейчас перезвоню из другого места...
   - Да нет, зачем же,  давайте  на  этом  закончим,  -  безразличным  тоном
возразил он. - Между прочим, Марс - это не Луна, и  вероятность  неудачи  по
техническим причинам там гораздо больше, не так ли? Ну вот. будем уповать на
то, что посадка марсианской ракеты окончится неудачей...
 
 
 4 
 
   Я лишь  растревожил  спящего  льва.  Я  был  глубоко  унижен,  продолжать
контратаку больше не имело  смысла,  и  оставалось  только  покорно  ожидать
известия об успешной посадке злосчастной ракеты.
   Но когда это известие, наконец,  пришло,  оно  буквально  потрясло  меня.
Чувство горькой обиды и унижения, владевшее  мною,  почти  исчезло,  уступив
место ощущению полнейшего краха.  "Вся  аппаратура  работает  нормально!"  -
повторяли экстренные выпуски, и  каждый  раз  перед  моим  мысленным  взором
вставала эта ракета - уже не просто механизм,  а  сама  мысль  человеческая.
Несколько месяцев ракета со своей резкой черной тенью - сгусток человеческой
мысли - будет жить на обширных равнинах загадочной пустынной планеты,  будет
жить и посылать на Землю информацию. Да, рядом с этим  вещественным  образом
мой марсианин был пустым и фальшивым призраком. Замок моей фантазии  подобно
привидению исчез в лучах утреннего солнца, и главную  роль  в  этом  сыграла
бедность не столько обывательского воображения, сколько моего  собственного.
До последнего момента я не мог набраться смелости признать себя  побежденным
и вот потерпел сокрушительное поражение. Убит был не марсианин. Убит  был  я
сам.
   А теперь, конечно, я сидел и ждал ультиматума, который  рано  или  поздно
должна была послать мне радиокомпания. И когда ко мне  явился  посетитель  и
сказал, что хочет поговорить о марсианах, я,  естественно,  решил,  что  это
посыльный из студии. Все для меня было предопределено. Все заставляло  ждать
внезапного удара по самому незащищенному месту.
   Жена настойчиво повторила:
   - Проводить его к тебе?
   - Может быть, это режиссер?..
   - Да нет, не похоже.
   - И не заведующий отделом?
   - Никогда раньше его не видела...
   Вот тут я должен был насторожиться. Вряд ли  на  студии  могли  дойти  до
такого бесстыдства, чтобы послать ко мне какого-то незаметного, неизвестного
мне служащего без предварительного уведомления по телефону... Однако дух мой
был уже сломлен, я ожидал дурных  вестей,  и  мне  было  не  до  подозрений.
Неодолимая робость все более овладевала мною.
   - Хорошо, я сам к нему выйду.
   Я поднялся, избегая взгляда жены. У меня было такое ощущение, будто  меня
сейчас поволокут  на  плаху.  Я  проклинал  ракету,  я  ненавидел  бесплодие
Марса...
   - Держись, - сказала жена.
   Она сказала  это  совершенно  спокойно,  но  мне  почудилось,  будто  она
упрекает меня за непрактичность, и я взъерошился.
   - А  что  мне  держаться?  -  сказал  я.  -  Подменю  марсианина  жителем
какой-нибудь планеты АВ-4-Н, вот и все...
   - Я ведь просто так сказала: держись... Хорошо бы здесь окно открыть.
   - Не нужно.
   - Табачный дым глаза ест. Ты устроил поминки по  марсианину?[*В  японских
храмах на поминках принято употреблять курительные палочки. - Прим. перев.]
   - Не по марсианину. По себе самому.
   - Так тебе и надо. А производить дурное впечатление еще и на  посетителей
совершенно ни к чему.
   - Мне уже ничто не поможет.
   Притушив недокуренную сигарету  о  край  пепельницы,  полной  окурков,  я
бросил: "Провались они пропадом, марсиане!" - и, щелкнув  языком,  вышел  из
комнаты. В то же мгновение зазвонил телефон. Из студии, подумал  я.  Значит,
все правильно. Просто предварительный звонок запоздал или  посыльный  явился
раньше времени.
   - Сейчас выйду, - проговорил я, протягивая руку к  трубке.  -  Скажи  там
ему, пожалуйста, пусть немного подождет.
   Едва закрылась дверь за женой, как из трубки мне в ухо ударил  торопливый
голос молодой женщины:
   - Алло, сэнсэй, не у вас ли сейчас человек, который говорит, что хотел бы
потолковать с вами о марсианах? Мужчина... Это, видите ли, мой муж.
   Странно. Я готовился совсем не к тому.
   - Простите, вы говорите из студии?
   - Причем здесь студия? Я говорю, это мой муж. Видите ли, дело в том,  что
он страдает раздвоением личности.
   - Раздвоением... То есть он сумасшедший?
   -  Он  страстный  почитатель  вашей,   сэнсэй,   программы   "Здравствуй,
марсианин!" Я, конечно, не хочу сказать, будто это единственная причина,  но
факт остается фактом, он вбил себе в голову, что он - марсианин... Во всяком
случае, он не  пропустил  ни  одной  вашей  передачи,  слушает  только  вашу
программу и знать ничего не хочет... А тут еще сегодня  утром  сообщение  об
этой ракете. Он страшно разволновался и с самого утра только и твердит,  что
непременно должен поговорить с вами...
   - Вот оно как, сумасшедший... - У меня к горлу  комом  подступил  горький
смех, словно я опился содовой воды.
   - Да, он всего три дня как вышел из больницы.
   - А что, это очень неприятно - вбить себе в голову, что  ты  марсианин...
даже если ты сумасшедший? - Смех клокотал во мне, и я не мог понять,  смешно
мне  или  я  отчаянно  злюсь.  -  Ну,  хорошо,  спасибо,  что  предупредили.
Действительно, какой-то тип ко мне явился. Но  вы  не  беспокойтесь,  я  его
выставлю в два счета...
   - Нельзя, что вы! - вскричала она, и мембрана в трубке задребезжала,  как
будто рванули пополам газетный лист. - Это же очень опасно! Ведь мой  муж  -
буйный...
   В  ее  голосе  было  столько  искреннего   чувства,   столько   любви   и
беспокойства, что я заколебался.
   - Но тогда... как же его выписали из больницы?
   - Слишком силен был стимул. Эта  самая  ракета.  Он  нарочно  притворился
тихим, спокойным... Но вы не волнуйтесь, он никогда не буянит, если  его  не
доводят. Вы только слушайте его, и все будет  в  порядке.  Он  на  удивление
тихий и покорный, если его слушают. Тяжелее всего бывает, когда ему кажется,
что на его слова не обращают внимания. Так что  можете  не  беспокоиться.  Я
буду у вас через тридцать минут. Не вздумайте звонить в больницу или  там  в
полицию, иначе он так разбушуется, что его уже не остановишь. Кроме меня,  с
ним никто не умеет управляться. В прошлый раз,  когда  он  пришел  в  ярость
из-за  каких-то  пустяков,  потребовалось  трое  здоровенных  мужчин,  чтобы
справиться с ним. И то,  когда  санитарная  машина  отошла,  у  одного  была
сломана кисть руки, у другого были три раны на лбу, а у третьего выбиты  три
зуба. На внешность его вы не смотрите, он ужасно силен. В общем слушайте его
с наивным видом, и он будет доволен... Убедительно прошу вас, всего тридцать
минут!
   Не дожидаясь моего ответа, она  повесила  трубку.  Вот  уж  действительно
положение! Я было с облегчением вздохнул, когда узнал, что это не  посыльный
из студии. Но спятивший  почитатель  -  нет,  слуга  покорный,  если  это  и
лекарство, то слишком сильное. Отчаяние,  злость,  глупость  перемешались  и
кипели  во  мне.  Я  долго  стоял,  как  загипнотизированный,  уставясь   на
телефонную трубку, не зная, что еще может вырваться из нее.
 
 
 5 
 
   - Оказывается, этот тип у нас в прихожей, он вовсе не из студии.
   - Кто же он?
   - Из этих. - Я покрутил указательным пальцем у виска. - Мой почитатель.
   - Радости мало.
   - Да, плохо. Послушай, прими его вместо меня, а?
   - Это психа-то?
   - Я ведь должен как-то собраться с мыслями и  подготовиться...  Настоящий
посыльный все равно придет рано или поздно.
   - Не сдаешься?
   - Я должен сделать все, что в моих силах... А этот  тип,  который  к  нам
явился, вдобавок еще из буйных.
   - Этого только не хватало!  -  Она  вдруг  рассердилась.  -  Ты  что  же,
предлагаешь мне посидеть часок-другой с буйно помешанным?
   - Ты меня не поняла. Если просто слушать и не перечить ему, он ведет себя
вполне нормально. И кроме того, мне определенно обещали, что через  тридцать
минут за ним приедут...
   - Ну вот ты с ним сам и посиди. Без меня.
   - Ты здесь больше подходишь. Ты  будешь  смягчающе  действовать  на  него
своей женственностью.
   - Будет тебе врать. В конце концов это твой почитатель, а не мой.
   - Послушай, мне сейчас не до почитателей. К тому же  этот  тип  еще  вбил
себе в голову, будто он марсианин. Пойми, для меня это слишком тяжело!
   - Так он - марсианин?! - Она расхохоталась цинично и злобно.  -  То-то  я
смотрю - у него посреди лба третий глаз прорезывается...
   - Над этим не шутят. Надо же иметь сочувствие, в самом деле. Если подойти
к нему дружески, проявить интерес, какую-то душевную близость...
   - Всю жизнь об этом мечтала! И ты посмел надеяться, что я... Нет уж, друг
мой, что сам посеял, то и жни.
   Произнеся эти слова, жена  тут  же  удалилась.  Возможно,  вы  воспылаете
негодованием: так ли должны вести себя жены в осажденной крепости?  Но  ведь
это я во всем виноват. Я с самого начала  согласился  на  капитуляцию,  я  с
самого начала обманул  доверие  своей  жены.  Вы  сомневаетесь?  Но  ведь  я
попытался отгородиться женой от сумасшедшего, который, как на  зло,  обратил
мою трагедию в дрянной фарс. Такое мужьям не спускают. Да,  поистине  тяжкая
ноша свалилась мне  на  плечи.  Пока  я  тянул  время,  предаваясь  праздным
размышлениям, со стороны прихожей послышались торопливые  шаги.  Я  вспомнил
телефонный разговор и содрогнулся. Никакие унижения не причинят мне  столько
ущерба, сколько мой гость, если я доведу его до  бешенства.  Поговорку  "что
посеешь, то и пожнешь" не жена придумала, но предъявлять сейчас какие бы  то
ни было  претензии  вряд  ли  уместно...  Итак,  не  будем  юлить  и  скажем
"здравствуй" призраку нашего марсианина!
   Посетитель стоял спиной к свету, падавшему из  прихожей,  как  бы  слегка
сутулясь,  прижимая  обеими  руками  к  груди  черный  кожаный  портфель,  -
воплощение усердия и смущения.
   Лица  его  против  света  я  хорошенько  не  разглядел,  но  он  улыбался
добродушной улыбкой, какая бывает только  у  агентов,  торгующих  предметами
домашнего обихода, и больше ни у  кого.  Впрочем,  покрой  и  расцветка  его
фланелевого костюма были, пожалуй,  слишком  изящны  и  ярки  для  торгового
агента.
   Мне  сразу  бросилось  в  глаза,  что  он  невысокого  роста  и  хрупкого
телосложения. Может, он и был буйно помешанным, но  ничего  ужасного  в  его
облике я не заметил. Ничего в нем не было от того страшного образа,  который
я нарисовал себе после разговора с его супругой. Едва я облегченно вздохнул,
как он воскликнул негромким взволнованным голосом:
   - Как я рад вас видеть, сэнсэй!
   Затем он перегнулся, наклонился ко мне и хихикнул. Этот смешок  неприятно
поразил меня, и я отступил на шаг, а он затараторил:
   - Я почитатель вашей программы, сэнсэй. Хорошие это  передачи,  в  высшей
степени поучительные. И вот я решился сегодня  посетить  вас,  сэнсэй,  дабы
предложить поразительный материал... Даю  вам  слово,  это  самая  настоящая
сенсация, и как раз для вашей программы!
   Он выпалил все это без передышки,  умудряясь  в  то  же  время  кокетливо
хихикать. Хорошенькое дело, неужто он будет продолжать все тридцать минут  в
том же духе? Я уже сыт по горло.
   - Вот как?.. - тупо повторил я.
   - Нет, не благодарите меня. Я ваш почитатель, и мне довольно будет,  если
я сумею стать вам полезным. Честное слово!
   - Вот как?..
   - Честное слово, не из  каких-нибудь  там  низменных  побуждений,  ничего
подобного! Вы только мне поверьте, больше мне, право, ничего...
   - Разумеется, я вам верю. И благодарю вас. От души благодарю.
   - Вот даже как? - Он склонил голову набок и засмеялся. -  А  я-то  думал,
что вы будете очень удивлены.
   - Ничего, не беспокойтесь. Опыт у меня все-таки богатый, меня  уже  ничем
не удивишь.
   - Правда? Тогда я вам прямо скажу... - Он провел по губам кончиком  языка
и неловким движением засунул свой портфель под мышку. - Дело в том, что я не
какой-нибудь обычный человек. Я марсианин.
   Захваченный врасплох его придурковатым тоном, я машинально произнес:
   - Ага, вот оно как...
   В тот же момент лицо его помертвело, словно повернули выключатель.
   - Ах, черт побери! - спохватился я, но было уже поздно.
   - Странно... - проговорил он печальным, упавшим голосом. -  Вы  нисколько
не удивились.
   В замешательстве я попытался  исправить  промах,  но  по  дурацкой  своей
неловкости только окончательно все испортил.
   - Ну  как  же...  Удивился,  разумеется...  Вот  вы  сказали,  что  вы  -
марсианин, и я был просто поражен...
   - Да, понятно... - С тем же мертвенным выражением лица он устремил взгляд
на свои пальцы, поглаживающие крышку ящика для гэта. - Только,  знаете,  мне
довольно трудно разговаривать стоя. Все-таки у вас  на  Земле  сила  тяжести
значительно больше, чем на Марсе. Здесь мы быстро  устаем.  Может  быть,  вы
разрешите мне войти в комнату?
   Произнеся эти слова,  он  перенес  вес  тела  на  одну  ногу  и  легонько
вздохнул. Очень хитрый психологический  маневр.  Его  умение  владеть  своим
лицом пробудило во мне  ощущение  какой-то  угрозы,  заставило  вспомнить  о
звере, который в любой момент готов оскалить клыки, и я  совершенно  оробел.
Наверное, виноват был все тот же телефонный разговор.
   - Конечно, конечно... Пожалуйста... -  пробормотал  я.  И  тут  он  вдруг
мгновенно вернулся к прежнему тону.
   - Можно? Ну, вот и превосходно!
   Он  нагнулся  и  стал  расшнуровывать  ботинки.  Весь   напрягшись,   как
напрягаются скулы при скрежете зубовном, я прошелся по  коридору.  Я  думал,
что в беседе с умалишенным есть что-то не совсем взрослое, но долго ли будет
длиться это жалкое подыгрывание собеседнику?.. И я решил  продемонстрировать
свойственный мне дух сопротивления.
   - Жена! - крикнул я. - Принеси гостю чаю!
   Я сказал - сопротивление?.. Ну  какое  же  это  сопротивление?  В  лучшем
случае просто злобное ворчание, вот и все. Ворчание... Да, это  ворчание  на
тупость моей супруги, которая спихнула мне сумасшедшего  марсианина  с  тем,
чтобы я загладил свою вину. И  еще  самоуничижительное  ворчание  на  самого
себя, который у всех на глазах  погубил  свою  душу  и  тело,  связавшись  с
марсианином... И подумать только, что этот марсианин  -  мною  же  созданная
иллюзия!
   Послышались добродушный смех и топот мелких шажков.
   - Слышу! Сейчас вам будет чай!
 
 
 6 
 
   - Сюда, пожалуйста, вот на этот диван...
   - Да нет, зачем же! - Мой гость с преувеличенной поспешностью  попятился,
при этом едва не опрокинув с полки цветочный горшок. - Для меня, знаете  ли,
и в коридорчике ладно будет, честное слово. Не затрудняйтесь, прошу вас.
   Резко отпихнув меня, он устремился к стулу возле двери.
   - Но вам же неудобно будет на этом стуле! Что вы стесняетесь, право?!
   - Странно... - проговорил он, заглядывая снизу мне в лицо. -  Вы  что  же
это, сэнсэй, боитесь меня, что ли? Норовите запихнуть  в  угол,  словно  для
того, чтобы иметь возможность в любой момент выскочить из комнаты?
   - Какая ерунда! - с негодованием воскликнул я, но  негодование  мое  было
более бурным, чем искренним. Я не мог утверждать, что не имел такого умысла,
и чтобы не терять достоинства, мне оставалось лишь подкрепить слово делом.
   Так я волей-неволей очутился на диване,  а  сумасшедший  марсианин  занял
стул возле двери.
   Окна были завешены портьерами, но свет лампы был сильнее  света,  который
чуть просачивался сквозь  щелки  в  портьерах  на  спину  гостя.  Я  впервые
разглядел его лицо. Вопреки  моим  ожиданиям  оно  казалось  слабовольным  и
каким-то  беспомощным.  Длинная  птичья  шея,  костлявый   кадык,   покрытый
пупырышками; тоскливо опущенные углы рта; впалые, с землистым оттенком щеки;
набряк