тс
поглубже -  там они вырастают до метра в  диаметре,  а то и до полутора.
Мой дед рассказывал,  что, когда он занимался ловлей жемчуга и плавал на
люгере  из  Куктауна,  ему  повстречался моллюск  поперечником в  три  с
половиной метра. Но он славился своими небылицами, и я в это не верю.
     Джонни не  верил  и  в  полутораметровых моллюсков.  Но  позднее он
убедился,   что   на   этот  раз  Мик  говорил  истинную  правду.   Было
неблагоразумно пропускать мимо ушей,  как чистую фантазию, любой рассказ
о рифе и его обитателях.
     Они  прошли  еще  сотню  метров,  обстреливаемые время  от  времени
водометами  встревоженных моллюсков,  и  достигли  маленького  озерка  в
скале.  Стояло  полное безветрие,  и  под  неподвижной поверхностью воды
Джонни увидел сновавших в  глубине рыб столь же  отчетливо,  как если бы
они парили в воздухе.
     Они были окрашены во все цвета радуги, полосы на чешуе перемежались
кругами и  точками,  словно над  ними поработал безумный художник.  Даже
самые ослепительные бабочки не могли быть более яркими и цветистыми, чем
рыбы, вьющиеся среди кораллов.
     В  озерке было  много  и  других обитателей.  Мик  обратил внимание
Джонни на два длинных щупальца, высовывавшиеся из маленькой пещерки. Они
беспокойно двигались, обследуя окружающий мир.
     - Пестрый лангуст,  -  сказал Мик.  - Может быть, мы поймаем его на
обратном пути.  Они  очень  вкусные,  если  жарить их  целиком,  положив
побольше масла.
     На  протяжении следующих пяти  минут он  показал Джонни десятка два
различных существ;  тут были моллюски с  чудесными узорами на раковинах;
пятиконечные морские звезды, медленно ползавшие по дну в поисках добычи;
раки-отшельники,  селившиеся в чужих опустевших раковинах;  и,  наконец,
что-то вроде гигантского слизня, который выпустил целое облако пурпурных
чернил, когда Мик дотронулся до него ногой.
     Был  там  и  осьминог,  впервые  встреченный  Джонни.  Он  оказалс
младенцем,  имел всего несколько сантиметров в  поперечнике и застенчиво
укрывался в  тени,  где  его мог обнаружить только наметанный глаз Мика.
Мик  напугал  его  и  заставил выбраться на  свет:  осьминог грациозно и
плавно  проплыл  над   кораллами,   изменив  при  этом  свою  окраску  с
темно-серой  на  розоватую.  Джонни  восхитился этим  красивым маленьким
созданием,  хотя тут  же  подумал,  что,  попадись ему навстречу большой
осьминог, он испытал бы совсем другие чувства.
     Джонни готов  был  простоять у  этого маленького озерка хоть  целый
день, но Мик торопился. Они снова двинулись в путь, к видневшемуся вдали
морю,  огибая участки,  где кораллы были слишком хрупки, чтобы выдержать
их вес.
     Один раз Мик остановился и  подобрал пеструю раковину,  величиной и
видом напоминавшую еловую шишку.
     - Посмотри-ка, - сказал он, протягивая ее Джонни.
     Черный  заостренный  крючок,  похожий  на  маленький  серп,  тщетно
тянулся к нему с одного конца раковины.
     - Ядовитый, - сказал Мик. - Если она ужалит тебя, сильно заболеешь.
Можно даже умереть.
     Мик осторожно положил раковину обратно. Джонни задумчиво смотрел на
нее. Такая красивая, безобидная на вид и несет в себе смерть! Он надолго
запомнил этот урок.
     Но  он  узнал также,  что риф не грозит опасностью,  если следовать
двум правилам здравого смысла.  Первое -  гляди, куда ступаешь, второе -
ничего не трогай, если не знаешь, что это безвредно.
     Наконец они  достигли края  рифа.  Перед ними расстилалось медленно
дышавшее море.  Отлив еще  продолжался,  и  вода стекала с  обнажившихс
кораллов по сотням узеньких русел,  которые она пробила в  живых скалах.
Тут  оставались большие глубокие озера,  соединявшиеся с  морем,  в  них
плавали такие крупные рыбы, каких Джонни еще никогда не видел.
     - Пошли,  - сказал Мик, надевая маску. Почти без всплеска он нырнул
в ближайшее озерко, даже не обернувшись, чтобы узнать, следует ли за ним
Джонни.
     На  мгновение Джонни  помедлил,  но,  побоявшись показаться трусом,
осторожно  спустился  по   хрупкому  кораллу.   Как   только  его  маска
погрузилась в  воду,  он  забыл обо  всех своих страхах.  Подводный мир,
который он рассматривал сверху, оказался еще прекраснее теперь, когда он
плыл,  опустив лицо вниз.  Он и  сам чувствовал себя рыбой в  гигантском
аквариуме. Через стекло маски он видел все поразительно отчетливо.
     Джонни  медленно  следовал  за   Миком  вдоль  изгибавшихся  стеной
коралловых скал,  которые,  казалось, расступались по мере приближения к
морю. Сначала глубина составляла всего шестьдесят-девяносто сантиметров.
Затем дно внезапно ушло из-под ног Джонни,  и,  прежде чем он понял, что
произошло,  оно опустилось на шесть метров.  Обширная банка кончилась, и
теперь он плыл в открытое море.
     Сперва он сильно испугался.  Застыл на минутку и перевел дух, потом
через плечо взглянул назад,  чтобы убедиться, что безопасное место всего
в  нескольких метрах за ним.  Затем снова стал глядеть вперед,  вперед и
вниз.
     Определить точно,  как  глубоко проникает его  взор,  он  не  мог -
пожалуй, метров на тридцать. Перед ним был длинный пологий скат, который
вел в  места,  совершенно не  похожие на  только что покинутые им озера,
пронизанные светом и играющие красками.  Из мира,  залитого солнцем,  он
заглянул  в  синий  таинственный сумрак.  Далеко  внизу  в  этом  мраке,
колыхаясь,  проплывали огромные тела,  взад и вперед, словно в величавом
танце.
     - Кто это? - шепотом спросил Джонни своего спутника.
     - Разновидность морского окуня, - сказал Мик. - Посмотри-ка.
     И  Мик,  к  ужасу Джонни,  покинул поверхность воды и  устремился в
глубину так же быстро и грациозно, как любая рыба.
     По  мере  приближения к  этим  движущимся теням Мик  становился все
меньше  и  меньше,  а  они  словно  вырастали  в  сравнении  с  ним.  Он
остановился прямо над ними,  на глубине около пятнадцати метров. Вытянув
руки,  попытался коснуться одной из  этих огромных рыб,  но  она махнула
хвостом и вильнула в сторону.
     Мик   явно  не   спешил  наверх.   Джонни  же,   пока  длилось  это
представление, успел судорожно вздохнуть не менее дюжины раз. Наконец, к
большому облегчению единственного зрителя,  Мик медленно всплыл, помахав
на прощание морским окуням.
     - Какой величины эти рыбы?  - спросил Джонни, когда Мик вынырнул на
поверхность и отдышался.
     - Эти весят каких-нибудь сорок-пятьдесят кило.  Видал бы  ты  их на
севере -  там они действительно большие.  Мой дед поймал на  крючок близ
Кернса рыбину весом четыреста килограммов.
     - Но ты ведь не веришь ему, - усмехнулся Джонни.
     - Нет,  верю,  -  ответил Мик,  тоже с улыбкой.  -  В тот раз он ее
сфотографировал и сохранил снимок.
     Они  повернули обратно.  И  пока  добирались до  края рифа,  Джонни
глядел в синеватую мглу, где нависали уступами коралловые глыбы, а между
ними медленно плавали грузные тела. Этот мир был чужд, как инопланетный,
хотя и находился здесь,  на родной Земле.  И именно потому, что мир этот
был таким чужим, он наполнял Джонни любопытством и страхом.
     Был  только один  способ освободиться от  этого чувства.  Рано  или
поздно ему  придется последовать за  Миком и  спуститься вниз  по  этому
синеватому таинственному склону.

        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     - Вы  правы,  профессор,  -  сказал доктор Кейт,  -  хотя черт мен
подери, если я знаю, как вы об этом догадались. В радиусе действия наших
гидрофонов нет ни одной крупной стаи дельфинов.
     - Тогда мы поищем их с помощью "Летучей рыбы".
     - Но  как  их  найти?  Они  могут оказаться где  угодно в  пределах
двадцати пяти тысяч квадратных километров.
     - А  для чего искусственные спутники?  Вызовите контрольную станцию
Вумера  и  попросите провести фотосъемки моря  вокруг острова в  радиусе
восьмидесяти километров.  Завтра  как  раз  на  восходе солнца  один  из
спутников пройдет над нами.
     - Но  почему именно на  восходе?  -  спросил Кент.  -  А,  понимаю,
длинные тени помогут обнаружить цель.
     - Разумеется.  Обыскать такую огромную акваторию -  дело непростое,
и,  если поиски продлятся слишком долго,  дельфины за это время окажутс
бог знает где.
     Джонни услышал о  проекте вскоре после завтрака,  когда его вызвали
для участия в разведке.  Профессор Казан,  видимо, откусил кусок больше,
чем мог разжевать: бильдаппарат острова принял двадцать пять фотографий,
каждая из  которых охватывала квадрат со  стороной тридцать километров и
содержала  огромное  количество  деталей.  Эти  снимки  были  сделаны  с
метеорологического спутника,  обращавшегося на  высоте  всего  восемьсот
километров,  примерно через час после рассвета.  Облачности не  было,  и
фотографии получились отличными. Мощные телескопические камеры сократили
расстояние всего до восьми километров.
     Из всей этой мозаики Джонни дали на рассмотрение не слишком важный,
но  самый интересный для  него  снимок.  Снимок этот  был  центральным и
запечатлел  остров   целиком.   Рассматривать  его   через   лупу   было
необыкновенно увлекательно.  Джонни  узнавал  здания,  дорожки  и  суда,
отчетливо видимые у берега.
     Можно  было  разглядеть  даже  отдельных  людей,  которые  казались
маленькими черными точками.
     Джонни  воочию  убедился,  какой  гигантский  риф  окружает  Остров
Дельфинов.  Он  тянулся на много километров в  восточном направлении,  и
остров возле него казался маленькой запятой.
     Съемка производилась в часы прилива, но сквозь неглубокий слой воды
ясно вырисовывалась каждая деталь рифа.  Джонни почти забыл о полученном
задании,  увлекшись исследованием углублений,  подводных долин  и  сотен
маленьких  ущелий,  прорытых  водой,  устремлявшейся  с  рифа  во  врем
отливов.
     Поиски  увенчались  успехом:   стаю   обнаружили  примерно  в   ста
километрах к  юго-востоку от  острова,  почти что  на  краю фотомозаики.
Ошибиться было невозможно:  видно было,  как  поверхность воды рассекали
десятки темных тел;  некоторых объектив запечатлел в  тот момент,  когда
они выпрыгивали в  воздух.  Двузубые расходящиеся вилки следов,  которые
дельфины оставляли на воде, показывали, что они направляются на запад.
     Профессор Казан с удовлетворением посмотрел на фотографию.
     - Они приближаются,  -  сказал он.  -  И если не свернут, мы сможем
встретиться с ними через час. "Летучая рыба" готова?
     - Еще принимает топливо. Сможем выйти в море через тридцать минут.
     Профессор взглянул  на  часы.  Он  был  взволнован,  как  маленький
мальчик, которому обещали пикник.
     - Хорошо,  -  отрывисто сказал он. - Через двадцать минут всем быть
на пристани.
     Джонни явился через пять.  Он  в  первый раз  попал на  борт  судна
("Санта-Анна" в счет не шла, ибо там он почти ничего не видел), а потому
принял твердое решение ничего не  упустить.  Его только успели согнать с
"вороньего гнезда",  возвышавшегося над палубой на десять метров, как на
борту  появился профессор в  яркой гавайской рубашке,  с  фотоаппаратом,
биноклем и портфелем. Он курил огромную сигару.
     - Пошли? - сказал профессор.
     "Летучая рыба" отчалила.
     Выйдя  из  канала,   пробитого  в  коралловом  барьере,  она  снова
остановилась у края рифа.
     - Чего мы ждем?  -  спросил Джонни у  Мика,  который,  перегнувшись
через поручни, глядел вместе с ним на удалявшийся остров.
     - Не знаю точно,  -  ответил Мик.  -  но догадываюсь. А, вот и они!
Профессор,  верно,  вызвал  их  через  подводные громкоговорители.  Хот
обычно они появляются и без этого.
     К "Летучей рыбе" приближались два дельфина, они высоко подпрыгивали
над водой,  словно желая привлечь к  себе внимание.  Животные подплыли к
самому судну,  и,  к удивлению Джонни,  их немедленно приняли на борт. С
помощью лебедки на  воду спустили парусиновый кошель,  один из дельфинов
вплыл в него, и кошель с ним подняли на палубу. Там дельфина выпустили в
ящик с  водой,  расположенный на корме.  То же проделали и со вторым.  В
маленьком аквариуме едва хватало места на двух животных, но они, видимо,
чувствовали себя превосходно. Было ясно, что все это им не в новинку.
     - Эйнар и  Пегги,  -  сказал Мик.  -  Самые умные дельфины из всех,
какие у нас бывали. Профессор выпустил их в море несколько лет назад, но
они никогда не уплывают слишком далеко.
     - Как вы их различаете?  -  спросил Джонни.  -  Мне они все кажутс
одинаковыми.
     Мик почесал в своей курчавой голове.
     - Не знаю, как и ответить. Что касается Эйнара, то его легко узнать
- видишь шрам на  левом плавнике?  А  его девушка обычно Пегги.  Так что
вот. Думаю, что это Пегги, - добавил он с сомнением в голосе.
     "Летучая  рыба"  набрала  ход  и  удалялась теперь  от  острова  со
скоростью около десяти узлов. Шкипер (один из многочисленных дядей Мика)
не  хотел,  однако,  давать  полный вперед,  пока  судно  не  минует все
подводные препятствия.
     Риф остался в двух милях за кормой,  когда шкипер выпустил крылья и
открыл гидропульты.  Как  бы  обретя силы,  "Летучая рыба"  разогналась,
потом сделала рывок и стала подниматься.  Через несколько сот метров над
водой оказался весь  ее  корпус.  Эффект торможения сократился во  много
раз.  Теперь  при  одной  и  той  же  мощности двигателей "Летучая рыба"
скользила по гребням,  делая уже пятьдесят узлов,  а не десять,  которые
были ее пределом, если ей приходилось корпусом рассекать волны.
     Необыкновенно увлекательно было стоять на  открытой носовой палубе,
крепко держась за леера, и следить за бурунами, что вздымались за кормой
скользящего по океану судна.  Однако Джонни пробыл там недолго. От ветра
спирало дыхание,  и он укрылся за мостиком. Здесь он и оставался, глядя,
как тает вдали Остров Дельфинов. Сперва остров плыл по морю, словно плот
из белого песка,  покрытого зеленью, потом превратился в узкую полоску и
наконец совсем исчез у горизонта.
     На  протяжении следующего часа они  прошли мимо нескольких таких же
островов,  только поменьше Дельфиньего.  Острова эти,  как  говорил Мик,
были  необитаемыми.  Издали они  казались такими чудесными,  что  Джонни
никак не мог понять,  почему они пустуют в этом перенаселенном мире.  Он
пробыл на  Острове Дельфинов слишком недолго и  ничего не  знал обо всех
трудностях,  с  которыми неизбежно сталкивается любой,  кто  захотел  бы
поселиться на Большом барьерном рифе,  -  со сложной проблемой снабжени
энергией, водой и кучей всякого другого.
     Вдруг "Летучая рыба" замедлила ход,  осела в воду, а затем и совсем
остановилась, хотя кругом в пределах видимости не было и признака земли.
     - Тише,  пожалуйста!  -  закричал шкипер. - Профессор хочет немного
послушать!
     Слушал профессор недолго.  Минут  через  пять  он  вышел из  каюты,
видимо, очень довольный.
     - Мы напали на след,  - сказал он. - Дельфины в пяти милях от нас и
орут во всю глотку.
     "Летучая рыба" снова пустилась в  путь,  отклонившись на  несколько
румбов к  западу от своего первоначального курса.  Через десять минут ее
уже окружали дельфины.
     Сотни животных легко,  без  всяких усилий прокладывали себе  путь в
океане.  Когда  "Летучая рыба" остановилась,  они  собрались вокруг нее,
словно ждали этого визита; возможно, так оно и было.
     Эйнара с помощью лебедки спустили за борт. Но только одного Эйнара.
     - Там слишком много неистовых самцов,  - объяснил профессор, - а мы
не хотим никаких передряг, пока Эйнар будет вести с ними переговоры.
     Пегги  была  глубоко возмущена,  однако ничего не  могла  поделать,
разве что окатывать водой всякого, кто неосторожно приближался к ней.
     "Это одно из самых странных совещаний, какие происходили когда-либо
на  свете",  -  подумал Джонни.  Он  стоял с  Миком на  передней палубе,
свесившись  через  борт,  и  рассматривал лоснящиеся  темно-серые  тела,
теснившиеся вокруг Эйнара.  "Что  они  говорят?  Достаточно ли  понимает
Эйнар язык  своих,  глубоководных родичей -  и  поймет ли  самого Эйнара
профессор?"
     Тем  не   менее  независимо  от   любого  исхода  совещания  Джонни
чувствовал  глубокую   благодарность  к   этим   дружелюбным  грациозным
существам.  Он надеялся,  что профессор Казан сумеет помочь им,  как они
помогли ему, Джонни.
     Через  полчаса Эйнар  вернулся и  был  снова  поднят на  борт  -  к
большому облегчению Пегги, а также и профессора.
     - Будем  надеяться,  что  большую  часть  времени они  потратили на
болтовню,  -  сказал профессор. - Чтобы понять серьезную беседу, котора
длилась у  дельфинов целых тридцать минут,  нам нужна неделя напряженной
работы, даже с помощью кибернетических машин.
     Под  палубой  взревели ожившие  двигатели "Летучей рыбы",  и  судно
опять неспешно поднялось из  воды.  Дельфины держались вровень с  ним на
протяжении нескольких сот метров, но вскоре безнадежно отстали. Это были
единственные гонки,  в  которых они  не  могли  рассчитывать на  победу.
Джонни в последний раз разглядел их в нескольких милях за кормой - стадо
казалось черной полоской у горизонта. Потом не стало и - этой полоски.

        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     Джонни начал обучаться легководолазному делу у  края пристани среди
стоявших на якоре рыболовных судов.  Вода была прозрачной, как хрусталь.
Глубина здесь не превышала полутора метров, так что, привыкая к ластам и
маске, он мог совершать все ошибки новичков, ничем не рискуя.
     Мик  был  не  очень хорошим учителем.  Сколько он  себя помнил,  он
всегда умел  плавать и  нырять и  теперь начисто забыл о  трудностях,  с
которыми когда-то  сталкивался.  Ему  казалось просто  невероятным,  что
кому-то  приходится прилагать значительные усилия,  чтобы  опуститься на
морское дно и  провести там две-три минуты.  Поэтому он  терял терпение,
когда  его  ученик  не  мог  сразу  погрузиться глубже,  чем  на  десять
сантиметров, и болтался на поверхности, словно пробка, размахивая ногами
в воздухе.
     Однако довольно быстро Джонни понял,  что нужно делать. Он научилс
до  конца  выдыхать воздух  перед  погружением:  с  полными  легкими  он
превращался в воздушный шар,  обладавший такой плавучестью, что уйти под
воду было попросту невозможно.  Далее он установил,  что нужно поднимать
ноги из  воды,  и  тогда их  ничем не поддерживаемая тяжесть толкнет его
книзу. А уже под водой он сможет начать действовать ластами, с легкостью
передвигаясь в любом направлении.
     После нескольких часов тренировки тело его обрело ловкость.  Джонни
узнал,   какое  это  наслаждение  устремляться  вниз  и  парить  в  мире
невесомости,  подобно  космонавту на  орбите.  Научился делать  петли  и
переворачиваться на  месте или же,  не шевеля и  пальцем,  дрейфовать на
любой глубине.  Однако он  не  мог оставаться под водой и  половину того
времени, какое способен был провести там Мик. Как и для всякого стоящего
дела, тут требовались время и практика.
     Он знал теперь,  что время у него будет. Профессор Казан, вообще-то
человек  мягкого  характера,   когда  было   нужно,   проявлял  завидную
твердость;  пользуясь своим влиянием,  он позаботился о Джонни, нажав на
все  кнопки.  После  заполнения бесконечных анкет Джонни был  официально
зачислен в штат островной станции.  Тетя согласилась на это с величайшей
готовностью и немедленно выслала ему те немногие вещи, которые имели дл
него какую-то ценность. Теперь, когда он находился на другом конце света
и мог беспристрастно подумать о своем прошлом,  Джонни понял,  что кое в
чем виноват и  сам.  Разве он когда-нибудь прилагал усилия,  чтобы стать
членом семьи,  в  которую был принят?  Он ведь знал,  что его овдовевшей
тетке приходилось нелегко.  Вероятно,  со  временем,  став постарше,  он
сумеет лучше разобраться во  всех ее делах и  затруднениях и,  возможно,
даже подружиться с  ней.  Но  как бы  то ни было,  он ни на мгновение не
жалел о том, что убежал из дому.
     В  жизни его открылась новая глава,  никак не связанная с  прошлым