думая лишь о  том,  как выжать из
акваплана всю скорость,  на какую тот способен.  Но акваплан повиновалс
неохотно,  и Джонни казалось,  что он едва ползет.  Оглянуться Джонни не
решался,  но знал,  что вздымающаяся волна нагоняет его, - слышал, как с
каждой секундой нарастал, приближаясь, ее рев.
     Наконец волна подхватила акваплан,  и  его отчаянные попытки грести
оказались  жалкими  и  совершенно  ненужными.  Он  находился  во  власти
неодолимой силы,  такой мощной,  что  его  ничтожные усилия не  могли ни
помочь, ни помешать ей. Оставалось только подчиниться этой силе.
     Джонни  охватило  вдруг   чувство  удивительного  покоя;   акваплан
сделался устойчивым, как будто катился по рельсам. И хотя это несомненно
было иллюзией, ему даже показалось, что наступила тишина, а шум и грохот
остались позади. Единственной реальностью, воспринимаемой им, была пена,
шипевшая вокруг него, накрывавшая его с головой, слепившая ему глаза.
     Джонни был как всадник,  которого несет без седла и  узды пойманный
им конь, а грива хлещет ему в лицо, и он ничего не видит перед собой.
     Акваплан  оказался построенным на  славу,  а  чувство  равновесия у
Джонни всегда было отличным, и он все время удерживался на гребне волны.
Он инстинктивно отклонялся назад и  вперед на какой-нибудь сантиметр,  а
то  и  меньше,  регулируя центр тяжести и  сохраняя вместе с  аквапланом
горизонтальное положение.  Вскоре он снова начал видеть - пена покрывала
его теперь только до  пояса;  голова и  плечи освободились от  свистящих
летучих брызг, и лишь ветер дул ему в лицо.
     Это  было  неудивительно,  ведь  он  несся со  скоростью не  меньше
тридцати-сорока миль в час. Даже Сузи или Спутник, даже сама Снежинка не
могли бы  развить такую скорость.  Он балансировал на гребне волны столь
огромной,  что  не  поверил  бы  прежде,  что  такие  бывают;  когда  он
взглядывал вниз, в изножье волны, у него кружилась голова.
     До  берега оставалась какая-нибудь сотня  метров,  и  волна  начала
переворачиваться,  перед тем как разбиться вдребезги.  Джонни знал,  что
это самый опасный момент. Если волна накроет его сейчас, она грохнет его
о дно.
     Он   почувствовал,   что  акваплан  под  ним  начинает  качаться  и
зарываться носом.  Сейчас  он  ринется вниз  с  этой  головокружительной
высоты,  и  с Джонни будет покончено.  Волна,  которую он оседлал,  была
более могучей и  опасной,  чем любое морское чудовище.  Если не  удастс
замедлить бег акваплана, он слетит под обрыв водяной скалы, а нависающа
толща волны будет расти и расти, пока наконец вся не обрушится на него.
     Очень  осторожно  он  переместил тяжесть  своего  тела  назад.  Нос
акваплана медленно поднялся.  Но  Джонни не осмеливался отодвинуться еще
дальше,  он  знал,  что  может соскользнуть с  плеч  этой волны и  тогда
следующая сотрет его в порошок. Ему нужно было поддерживать полное, хот
и шаткое равновесие на самой вершине этой горы пены и ярости.
     И вот гора под ним начала опускаться,  и он опускался вместе с ней,
по-прежнему балансируя на  акваплане.  Волна  становилась более пологой,
превратилась  сначала  в  холм,   а  потом  в  холмик  движущейся  пены:
противодействие берега лишило ее силы. Акваплан еще продолжал стремитьс
вперед сквозь теперь уже бесцельное кипение.
     Он  летел  к  берегу,  как  стрела,  увлекаемый  силой  собственной
инерции.  Внезапный  толчок,  медленное змеиное  скольжение -  и  Джонни
увидел перед собой уже не зыбкую воду, а неподвижный песок.
     Сильные руки сейчас же подхватили его и  поставили на ноги.  Кругом
раздавались голоса,  но  он  все еще был оглушен ревом моря и  улавливал
только отдельные фразы:  "Сумасшедший молодой дурак!", "Повезло, что жив
остался!", "Это не из наших ребят!"
     - Со мной все в порядке, - пробормотал Джонни.
     Освободившись от  поддерживавших его  рук,  он  повернулся к  морю,
чтобы посмотреть,  не  видно ли  где-нибудь за чертой бурунов Спутника и
Сузи.  Но сейчас же забыл о них,  потому что то, что он увидел, потрясло
его.
     Глядя на громады волн,  которые, бурля и дымясь, неслись к нему, он
осознал,  через что прошел.  Никто не  мог бы пройти через такое дважды!
Ему выпала большая удача. Он уцелел.
     Нервы сдали.  Ноги у Джонни подкосились,  и он возблагодарил судьбу
за то,  что мог сесть и  уцепиться двумя руками за твердую гостеприимную
австралийскую землю.

        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

     - Можете войти,  -  сказала сестра Тесси,  -  но помните, только на
пять  минут.  Он  еще  не  окреп  и  не  успел отдохнуть от  предыдущего
посетителя.
     Джонни знал все  это.  Два  дня  назад на  остров высадилась миссис
Казан.  "Вроде отряда казаков",  - сказал кто-то. И право, это было лишь
небольшим  преувеличением.  Она  предприняла энергичные попытки  утащить
профессора в  Москву для лечения,  и потребовались вся решимость Тесси и
все  коварство  профессора,   чтобы  противостоять  ей.   Однако  угроза
поражения по-прежнему  висела  над  ними.  Одержать победу  помог  врач,
ежедневно прилетавший с материка. Он строго-настрого запретил перевозить
больного,  по  крайней мере  еще  неделю.  Поэтому миссис Казан отбыла в
Сидней.  Ей хотелось поглядеть,  что может предложить Австралия по части
культуры,  а теперь это было очень многое.  Она уехала, обещав вернутьс
ровно через неделю.
     Джонни на цыпочках вошел в палату. Он с трудом разглядел профессора
Казана,  который лежал в постели,  зарывшись в книги, и даже не заметил,
что  к  нему  пришли.  Пожалуй,  только  через  минуту профессор обратил
внимание на  посетителя.  Он  поспешно положил книгу,  которую читал,  и
протянул ему руку.
     - Я  так  рад  видеть  тебя,  Джонни,  спасибо за  все.  Ты  сильно
рисковал.
     Джонни не отнекивался.  Риск был куда большим,  чем он предполагал,
покидая Остров Дельфинов неделю тому назад.  Если бы он знал,  то, может
быть... Но он это сделал, а все остальное не имело значения.
     - Я рад, что поехал, - ответил он просто.
     - И я тоже,  -  сказал профессор.  -  Сестра говорит,  что вертолет
Красного Креста чуть не опоздал.
     Наступило долгое  неловкое молчание.  Затем  профессор Казан  снова
заговорил, уже не так серьезно.
     - Как тебе понравились квинслендцы?
     - Чудесные люди!  Они  долго  не  хотели верить,  что  я  приплыл с
Острова Дельфинов.
     - Меня это не удивляет, - сказал профессор, - Чем ты там занимался?
     - Не  помню уж,  в  скольких радио-  и  телепередачах мне  пришлось
выступать -  все это мне порядком надоело. Самое лучшее было носиться по
бурунам.  Когда море успокоилось,  они взяли меня с собой и обучили всем
своим штукам.  Теперь, - добавил он с гордостью, - я являюсь пожизненным
почетным членом квинслендского клуба любителей серфинга.
     - Прекрасно, - несколько рассеянно ответил профессор.
     Джонни понял - он что-то задумал. Так оно и было.
     - Вот что,  Джонни, - сказал профессор, - все эти дни, пока я лежал
здесь,  у меня было достаточно времени на размышления.  И я принял целый
ряд решений.
     Это звучало довольно зловеще,  и  Джонни с  беспокойством подумал о
том, что его ждет.
     - В  особенности,  -  продолжал профессор,  -  тревожит  меня  твое
будущее. Тебе уже семнадцать, и пора посмотреть вперед.
     - Вы же знаете,  профессор,  что я хочу жить здесь,  - сказал, фазу
расстроившись, Джонни. - Все мои друзья на острове.
     - Знаю.  Но остается нерешенной важная проблема - твое образование.
ОСКАР может помочь тебе  пройти лишь  часть пути.  Если хочешь приносить
пользу, тебе придется избрать специальность и развивать все способности,
которые тебе отпущены. Ты со мной не согласен?
     - Должно быть, вы правы, - ответил Джонни без энтузиазма. "Куда это
профессор гнет?" - подумал он.
     - Я предлагаю,  -  сказал профессор, - чтобы со следующего семестра
ты  поступил в  Квинслендский университет.  Не расстраивайся,  это же не
другой конец света.  Брисбен всего лишь в часе пути отсюда,  и ты можешь
прилетать каждую субботу.  Нельзя же провести всю свою жизнь,  занимаясь
легководолазным спортом в окрестностях рифа!
     Джонни подумал,  что он не прочь жить именно так, но в глубине души
понимал, что профессор прав.
     - У тебя уже есть некоторые навыки и тяга к нашему делу.  А это нам
очень нужно,  -  сказал профессор Казан.  -  Но  тебе все еще не хватает
дисциплины и знаний -  то и другое ты приобретешь в университете.  Тогда
ты сможешь по-настоящему помочь в осуществлении моих планов на будущее.
     - Каких планов?  -  спросил Джонни, уже не так горестно, как только
что.
     - Да   ведь  ты  знаешь  о   них.   Все  они  сводятся  к   одному:
сотрудничество людей и  дельфинов к  выгоде обеих сторон.  За  последние
месяцы мы  установили,  что  многое можем делать сообща,  но  это только
самое  начало.   Рыболовство,  добыча  жемчуга,  спасательные  операции,
патрулирование побережья,  осмотр  потерпевших  крушение  судов,  водный
спорт -  о,  есть  сотни дел,  в  которых дельфины могут нам  помочь!  А
существуют еще вещи куда более значительные...
     Профессор  Казан  чуть  не  проговорился  о   космическом  корабле,
затонувшем в доисторические времена.  Но удержался,  они с Кейтом решили
никому не говорить об этом,  пока не получат более достоверных сведений.
Это  была козырная карта,  и  сыграть ею  следовало только в  подходящий
момент.  Когда он почувствует нехватку средств,  он ознакомит Управление
космических исследований с  этим  образцом дельфиньей мифологии и  будет
ждать притока долларов...
     Голос Джонни вернул его к действительности.
     - А что будет с косатками, профессор?
     - Это проблема будущего.  Так просто ответить на твой вопрос сейчас
нельзя. Воспитание электричеством - только одно из орудий, к которым нам
придется прибегнуть,  когда мы  разработаем наилучшую линию поведения по
отношению к  косаткам.  Но  мне  кажется,  что я  уже знаю окончательное
решение.
     Он указал на низенький столик у противоположной стены палаты.
     - Принеси этот глобус, Джонни.
     Джонни принес большой земной глобус,  и  профессор стал вертеть его
вокруг оси.
     - Смотри сюда, - сказал он. Я подумываю о заповедниках: "Только дл
дельфинов,   косаткам  вход  воспрещен".   Очевидно,  начинать  надо  со
Средиземного   и   Красного   морей.   Понадобится   только   стомильна
перегородка,  чтобы отделить эти моря от  океанов и  сделать безопасными
для дельфинов.
     - Перегородка? - недоверчиво спросил Джонни.
     Профессор довольно усмехнулся.  Несмотря на  предупреждение сестры,
он был способен проговорить несколько часов подряд.
     - О,  я  имею в  виду не проволочную сетку или какой-нибудь прочный
барьер.  Но  когда мы достаточно изучим язык косаток,  оркан,  мы сможем
использовать подводные звукоизлучатели.  Пусть себе  пасутся,  не  суясь
куда не надо!  Несколько излучателей в Гибралтарском проливе,  несколько
других  в  Аденском  заливе  -  и  в  обоих  морях  дельфины будут  жить
припеваючи. А позднее нам, может быть, удастся отгородить Тихий океан от
Атлантического,  отдав один из них дельфинам, а другой косаткам. Видишь,
от  мыса Горн недалеко до Антарктики,  управиться с  Беринговым проливом
легко.  Трудно  перегородить только  пространство к  югу  от  Австралии.
Китобои давно уже о таком мечтают, и рано или поздно придется приступить
к делу.
     Профессор улыбнулся,  заметив изумление на  лице Джонни,  и  как бы
вернулся на землю.
     - Если  тебе  показалось,  что  половина моих идей безумна,  ты  не
ошибся.  Но неизвестно, какая половина, именно это и предстоит выяснить.
Теперь ты  понимаешь,  почему я  хочу,  чтобы ты  шел в  университет?  Я
действую столько же  из  собственных эгоистических соображений,  сколько
ради твоей пользы.
     Джонни кивнул в  ответ,  но не успел ничего сказать,  так как дверь
открылась.
     - Я  предупреждала -  пять минут,  а  вы  разговариваете уже больше
десяти,  -  заворчала сестра Тесси.  - Уходи сейчас же. А вам я принесла
молоко.
     Профессор  Казан  произнес  несколько слов  по-русски;  тон  их  не
оставлял сомнений, что молоко ему явно не по вкусу.
     И все же он начал его пить,  а Джонни в глубокой задумчивости вышел
из палаты.
     Он  спустился  к  берегу  по  узкой  тропе,  вившейся  среди  леса.
Сваленные  ветром  деревья  убрали,  и  ураган  казался  страшным  сном,
которого не было и не могло быть наяву.
     Начался прилив,  вода поднялась над  рифом на  шестьдесят-девяносто
сантиметров.  Дул  легкий бриз и  причудливо играл с  поверхностью воды.
Местами она оставалась неподвижной, маслянистой, спокойной, как зеркало.
Местами  ее  испещряли миллиарды непрерывно менявших очертания маленьких
трещин, блестевших и сверкавших как бриллианты под солнечными лучами.
     В  это  утро риф  был чарующе красивым и  мирным,  последний год он
заменял Джонни  весь  свет.  Но  теперь  юношу  влек  иной,  широкий мир
неоглядным горизонтом.
     Предстоящие ему годы учения больше не казались тягостными. Его ждет
нелегкий труд, но зато и много радости. Ему надо столько узнать о море.
     И о морском народе, с которым он подружился.


==================================================
Dolphin Island (1963)
Перевод с английского В. Голанта.
Кларк А.  Остров Дельфинов. Большая Глубина. Рассказы: Пер. с англ.
В.  Голанта,  Л.  Жданова / Послесл.  В. Ревича; Ил. Е. Медведева. - М.:
Пресса, 1992. - 480 с., ил. ISBN 5-253-00278-2
OCR + Spellcheck: Alef
URL: http://elib.narod.ru
E-mail: alef@df.ru
==================================================