одуль.

- Есть еще время, есть! Тяговый модуль только начал торможение. Пока еще
выберется весь стокилометровый буксир, пока модуль отстанет от нас и
натянет трос, десять свадеб можно сыграть в невесомости.

- Десять не надо, - усмехнулся штурман. - Только одну. Женить-то больше
некого, разве что роботов?

- Пока некого, но ведь начнет когда-то человечество осваивать дальнее
космическое пространство. Мужчины и женщины в полете годами рядом будут
жить, тогда браки в космосе станут обыденностью. А вы, мои дорогие, пока
первые, и года рядом не вытерпели. А потому, представляя нашу
матушку-Землю, задам каждому из вас пустяковый вопрос. А вдруг получу
отрицательный ответ?

- Задавайте, командир, задавайте! Готова отвечать!

- Начнем с тебя, штурман. Не передумал ли ты стать мужем нашей
звездолетчицы, математика спасательного корабля "Крылов", которую так
крепко за руку держишь, словно она лететь от тебя собирается?

- Это она меня так держит, командир. И мне от того радостно, потому что я
не передумал стать ей верным мужем и постараюсь быть ее достойным.

- Добре сказано. А ты, математик корабля "Крылов", решилась ли завладеть
нашим штурманом и стать его женой?

- Согласна! Тысячу раз согласна.

- Зачем тысяча согласий? Достаточно одного. А вот за восемь месяцев,
наверное, не раз обдумывала свое намерение?

- Вовсе нет! Я Никите сразу после старта сказала, но...

- Вот-вот, знаю я ваши "но" и причуды... Все романтики! Каскадерство лихое.
Непременно требовалось в "свободном падении" свадьбу сыграть, как у
парашютистов!

- Дело не в капризе воздушных каскадеров, - возразила звездолетчица. -
Просто невесомость означает торможение нашего тягового модуля, начало
сближения с оторвавшейся кабиной "Скорости". Потому и хотелось достойно
отметить завершение первого этапа нашей экспедиции.

- Куда достойнее! - отозвался командир.

- И установление радиосвязи с первым звездным экипажем. Я была уже готова
поговорить...

- С кем, с кем поговорить? - взъерошился командир.

- Хотя бы с первым американцем в Галактике.

- Это Вася-то Галлей - американец? - усмехнулся Никита. - Мы с ним вместе в
калужской школе имени Циолковского учились. И родился он в Москве.

- В Москве-то в Москве, только в штате Массачусетс, - возразила
звездолетчица. - Потом Иельский университет, Хьюстон, мыс Канаверал.

- Не в этом дело, - оборвал командир. - Ребятам нашим приходится считаться
с нехваткой энергии и экономить даже на радиоприеме, позволяя себе только
радиопеленг. Потерпи, пока не сблизимся с ними вплотную.

- Настоящую женскую красоту умение терпеть только подчеркивает, - добавил
Никита.

- Сократ! - возмущенно бросила Никите его подруга.

- А пока что мы еще не рядом...

- Ну что ты, командир, - пробасил штурман. - Как же не рядом? Еще наши
предки управляли по радио автоматическими станциями не за один, а за сотни
миллионов километров. Можно считать, что сближение со "Скоростью" началось.
Нашему математику верить можно.

- Тебе, штурман, верить ей всю жизнь придется.

- Я готов.

- Коли так, и невесомость стала символом завершения первого этапа нашего
рейса, самое время связать вас брачными узами. Объявляю вас мужем и женой.
Первой космической парой, соединившейся в звездном полете. Пока я говорю
эти слова, на Земле нашей летят десятилетия, но вы вернетесь на Землю
молодыми.

- Спасибо, командир. Будьте теперь нашим первым семейным гостем. Угостимся
космической похлебкой, как бы в земном бору сваренной, - предложил штурман.

Пока в звездной бездне происходила эта необычайная свадьба, спасательный
звездолет "Крылов" выполнял сложный маневр, сближаясь с жилым модулем
звездолета "Скорость", летящим по инерции с оборванным буксиром.

Отведав свадебной похлебки, командир и счастливые молодожены перебрались в
кабину управления, пролетев по знакомым коридорам, которые еще недавно не
без усилий преодолевали из-за увеличенного тяготения, позволившего им,
впрочем, менее чем за год догнать потерявшийся модуль.

- Запись радиограммы со звездолета "Скорость", - доложил штурман,
проглядывая ленты автоматических приборов.

- Знатно! Пока мы там на свадьбе гуляли, они...

- Отметили замедление нашего тягового модуля.

- Командир, - обернулась звездолетчица. - Все о'кэй. Пора задавать
программу автопилоту.

- Никита, замени меня у ручного управления - у тебя реакция лучше моей. Я
буду регулировать по компьютеру натяжение буксира. Как, штурман?
Справишься? При малейшем сомнении бери управление на себя.

- Не понимаю, - отозвалась звездолетчица. - Неужели человек может тягаться
с компьютером, в который я заложила оптимально рассчитанную программу?

- Ты, математик, за своего Пифагора, Архимеда или Диофанта не обижайся. Мы
твои компьютер уважаем. Только имей в виду, что миллиард попыток в секунду
еще не все, шахматная партия, бывает, за один ход проигрывается - натянись
буксир рывком, может и у нас обрыв получиться, и тогда вместо одного двум
скитальцам меж звезд блуждать придется. А на Земле звездолетов такого
класса не осталось.

- Не доверяете все-таки машине?

- И машине чуть-чуть, и программисту немножко, уж ты не серчай. Командиром
станешь, так же поступишь. Или не так? Ведь любой компьютер не замена, а
только помощник человеку.

- А я-то старалась, - вздохнула звездолетчица.

- И не зря старалась. Иначе тебя с собой мы не взяли бы.

Через иллюминатор кабины управления в электронный бинокль можно было
видеть, как постепенно выбирается на фоне застывшей звездной россыпи
ниточка буксира, связывающего два модуля спасательного звездолета. В
отличие от оборвавшегося буксира этот был заключен в трубу, по которой из
технического модуля пропускался огромный высокочастотный ток, мгновенно
превращая в пар любую крупинку вещества, возникавшую в результате
перевозбуждения квантов вакуума, благодаря чему сам буксир со всеми
кабелями энергоснабжения и передачи команд оставался надежно защищенным.
(Ага, при околосветовой скорости даже пар будет сродни бетонной стенке. OCR)

Ни Вязову, ни Бережному не привелось дублировать автоматическое управление.
Когда буксир почти натянулся, отставший технический модуль по команде
компьютера немного увеличил скорость, почти сравняв ее со скоростью
летящего по инерции жилого модуля. Буксир плавно натянулся и заставил жилой
модуль развернуться.

В кабине это стало заметно по движению звезд, которые серебристым потоком
понеслись в иллюминаторе. Наконец звездолетчики ощутили появление силы
тяжести и плавно опустились на пол кабины.

- Ну, штурман! Поздравляю тебя с такой женой! К математике ее не
подкопаешься - зря, выходит, мы с тобой наши грубые мужицкие руки к
штурвалам потянули... Женский ум нам мужскую силу проявить так и не дал.
Сочувствую тебе, Никита. Если у вас так дело пойдет и дальше, жить тебе,
бедняге, под высоким каблучком, как в старину говаривали.

- Она высоких каблуков не носит, командир.

- Зато другие трюки ее мне хорошо известны. Давай, телеграфируй Алексею
Крылову. Поздравь его - мы теперь от "Скорости" не дальше, чем Луна от
Земли. Слова наши эти через какие-нибудь три-четыре секунды примут.

- Есть, командир. Передаю "Скорости" лунный привет.

- Ну, давай, штурман! Им всякий привет с Земли радостен, в особенности
лунный.

УГАДАННОЕ ИМЯ

В кабине управления жилого модуля было темно. Лампочка аварийного освещения
давно покрылась густо-синим льдом из кристаллов углекислоты, азота и
кислорода. Такой же лед морозным узором - как зимой на окнах, уже не раз
оседал на стеклах иллюминаторов, но оттуда его почти сразу же счищали.

Перед пультом неподвижно висели три скафандра, предназначенные для выхода в
открытый космос.

Казалось, в кабине нет никого, но это было не так.

Заключенные в скафандры звездолетчики из экономии старались обходиться без
шлемофонов. Энергия не только в модуле, но и в скафандрах иссякала.
Температуры в вакууме и внутри оторвавшейся жилой кабины почти сравнялись.
Звездолетчики забыли, когда у них горело освещение, когда включался
электрообогрев, но все равно верили, что помощь придет. И она пришла.
Первые радиосигналы были уже получены.

- Разрешаю пользоваться шлемофоном, - в наушниках раздался голос командира
звездолета.

- Дать радиопеленг?

- Подождите, командир, надо хоть немного отогреть компьютер. Я проверю, не
начал ли тормозить их технический модуль.

- Валяй, Вася. Заодно можешь себе горячего чая разогреть.

- Обойдусь, командир. Боюсь обжечься. Последние остатки энергии ушли на
обогрев компьютера.

- Тормозит! Точно тормозит! - обрадованно заявил Галлей. - На хвосте у
жилого модуля тяговый сидит и назад тянет.

- Это и без компьютера видно. Модуль нас догнал, а теперь застыв, сравнял
скорости. Значит, ускорения уже не должно быть, - закончил Федоров.

- У них там наверняка веселье. Удачную операцию отмечают.

- А может, еще и с горячей похлебкой? - подзадоривал штурман.

- Не напоминай, Федор Нилыч, не надо!

- Кстати, Вася, там вроде бы женский голос слышался. Не иначе, летит
выручать тебя твоя Кассиопея.

И все трое молча смотрели на приближающийся к ним спасательный модуль.

- Пожалуй, пора погреться в их жилой кабине, - нарушил молчание Крылов.

- Собраться недолго. Бортжурнал со мной. Разве что Вася забыл портрет
Кассиопеи, так она сама его встретит.

- Ладно вам. Надо отдраивать люки.

Галлей и штурман вдвоем бросились к механизмам, открывающим люки шлюза.

- Командир! - послышалось в шлеме Крылова. - Механизмы замерзли. Пробовали
включить отопление. Прибор показывает нуль, последнюю энергию Васькин
компьютер съел.

- Ну что ж, - усмехнулся Крылов. - Значит, зря за нами спасатели летели.
Какое решение предложите? Попросить, чтобы на буксир нашу обледенелую
кабину взяли?

- Так ведь энергии нет, - пробурчал штурман.

- В вас я энергии не вижу, - огорченно сказал Крылов, - ваши мыслительные
аппараты хуже обесточенных компьютеров.

- Верно, командир! И как сразу не додумались! Есть энергия!

- Откуда?

- От реактивных двигателей, скафандров. Федор Нилыч мне сейчас на
реактивные дюзы показал, а я и сам, признаться, догадался.

Командир звездолета присоединился к своим товарищам. Они включили
реактивные двигатели. Яркое пламя осветило кабину. Казалось, все внутри
задымилось так, словно начался пожар.

Всего несколько мгновений работали двигатели в космическом аппарате - и
твердый воздух внутри его снова стал газообразным.

- Шлюзовые люки теперь открывать будем не сразу. Не то опять все заморозим,
- размышлял командир. Потом уже решительно добавил: - Штурман и Галлей,
перебирайтесь в шлюз, а я буду наблюдать в иллюминатор сближение с модулем.
Через шлемофон дам команду выходить в космос. Сначала Галлей, потом
Федоров, а я следом за вами.

Крылов, поднеся к очкам скафандра электронный бинокль, всматривался в
рассыпанную в черной бездне звездную пыль, на фоне которой постепенно
увеличивался в размерах от звездочки до маленькой луны посланец Земли.

Он уже знал, что командиром спасательного звездолета был его школьный друг
Жорка Бережной. Интересно, кого он взял с собой? Всех дублеров Крылов знал
наперечет, но женщин среди них не было. О каком женском голосе болтал Федя
Федоров? Или просто Ваську подначивал?

Когда спасательный модуль закрыл собой весь иллюминатор, Крылов подал
команду, которую от него ждали Федоров и Галлей. Они включили механизм
отдраивания наружного люка. Однако открыть его полностью не удалось -
сказалось обледенение.

Спасательный модуль был виден через люк шлюза, в трех-четырех километрах.
Вася Галлей, самый тонкий из них, нырнул в полуотдраенный люк и
сравнительно легко выбрался наружу.

Федорову пришлось труднее. Однако и ему в конце концов с помощью
перебравшегося в шлюз Крылова удалось вылезти.

Теперь обоим предстояло лететь к "Крылову", а сам Алексей Крылов должен был
покинуть застывший модуль последним.

Но реактивный двигатель скафандра мешал ему протиснуться в узкое отверстие.
Вот если бы ребята не улетели и помогли ему снаружи! В шлемофоне слышались
их голоса, но где они сами?

С трудом Крылову удалось высунуть руку и голову, чуть повернуться, и он
увидел, что оба его товарища ждут у люка.

Они подхватили его под руки и стали тянуть. Реактивный двигатель скафандра
заклинило. Крылов решился и включил свой реактивный двигатель, чтобы с
помощью его тяги вырваться из шлюза.

Но все было напрасно!

- Придется подхватить меня ремнями под мышки. Рванем!

- Тремя двигателями? - спросил Галлей.

- Как выйдет, - уклончиво ответил Крылов.

Приказ его был выполнен, два звездолетчика в скафандрах взяли на буксир
застрявшего командира и включили свои реактивные двигатели. Пламя вырвалось
из них, облизывая обшивку модуля. Скафандр, казалось, сдвинулся с места...
Ранец с реактивным двигателем прочно засел в люке. Крылов успел ослабить
ремни и... Два звездолетчика вынесли в звездную бездну третьего без
оставшейся в модуле ракеты!

Так, вместе, все трое и полетели к спасательному модулю, сиявшему яркими
огнями.

Подлетев к нему, космические странники сначала коснулись обшивки модуля,
словно ощупывая его, не веря в его реальность. Потом стали двигаться к
зияющему в знакомом месте отверстию приемного люка и нырнули в него один за
другим.

- Наконец-то! - произнес Галлей, когда наружный люк закрылся за ними.

- Вроде дома, - заметил Федор.

Шлюз наполнялся воздухом. Трое спасенных ждали, когда откроется внутренний
люк.

Шлюз был едва освещен. Свет же из открывшегося внутреннего люка ослепил
звездолетчиков. В невесомости первым проплыл через люк Галлей, потом
Федоров и, наконец, Крылов.

Трое спасателей без скафандров, но в одинаковых серебристых комбинезонах
встречали прибывших, помогая им снять гермошлемы и освободиться от
скафандров.

Крылов смотрел перед собой и не верил глазам.

- Надя! - крикнул он, обнимая бросившуюся ему на грудь дочь. - До чего же
правильно я дал тебе имя Надежда!

ЭПИЛОГ

Гигантский звездолет, затормозив, снизил свою субсветовую скорость, вошел в
планетную систему желтой звезды, которую он отыскал среди мириадов других
солнц.

Экипаж из шести звездолетчиков с помощью совершенной аппаратуры установил
существование в планетной системе кольца космических тел, судя по всему,
обломков когда-то огромной планеты.

На третьей от звезды планете была обнаружена разумная жизнь. Однако
техническое развитие найденной цивилизации оказалось не таким высоким. Не
было отмечено использования электромагнитных излучений для связи или
дальновидения, хотя одиночные электрические разряды неатмосферного
происхождения все же были зафиксированы и могли служить свидетельством
примитивных попыток сигнализации. Это открытие насторожило звездолетчиков,
поскольку свидетельствовало о том, что общество находилось на пороге
овладения внутренней энергией атома. Судя по истории их родной планеты,
можно было предположить, что спустя два-три десятка циклов обращении
планеты вокруг светила обитатели ее смогут использовать расщепление атома
во зло и уничтожение.

Еще до того как было принято решение, звездолет вывели на околопланетную
орбиту.

На поверхности планеты можно было увидеть все признаки развитой
цивилизации. Огромные пространства меняли свою окраску, очевидно, по мере
созревания местных культурных растений. В водных пространствах, разделяющих
материки, суда плавали без помощи ветра, и это говорило об использовании
обитателями планеты искусственных видов энергии. Внутри городов были хорошо
видны тончайшие ниточки путей искусственного происхождения. По путям
двигались вереницы экипажей, использующие не силу животных, а машинную
тягу. Этот период развития был хорошо знаком звездолетчикам по истории
своего общества, и она подсказывала прилетевшим необходимость немедленных
действий.

Они знали, что их долг - опуститься на планету и начать на ней
"миссионерскую" деятельность, приводя в пример собственную историю и
историю цивилизаций этой же планетной системы, в которой погибшая планета,
превратившаяся в кольцо обломков, видимо, когда-то была населена и ее
обитатели не смогли предотвратить безумие разума, освободив в целях
уничтожения внутреннюю энергию атома, что привело к гибели всей планеты.

Нечего было и думать о том, чтобы посадить гигантский звездолет на планету.
Пришлось воспользоваться малым спусковым устройством, на котором потом
можно снова подняться в космос и найти оставленный звездолет.

Бросить звездолет без надзора было бы неразумно - лучше избегать
непредвиденных случайностей. Но кому из шестерых остаться на нем, пока его
товарищи выполнят задуманное и вернутся обратно? Полна неизвестности была
судьба тех, кто высаживался на чужую планету, но жизнь единственного
остающегося на звездолете страшила своей определенностью и одиночеством.

И тут один из членов экипажа добровольно вызвался остаться и ждать их
возвращения на околоземной орбите.

- Я не буду одинокой, поскольку жду ребенка и успею даже воспитать его к
вашему возвращению, - заявила единственная звездолетчица.

Спускаться решили в пустынном месте: в лесной глуши или в горах, где
спусковое устройство могло сохраниться и откуда проповедники Спасения
планеты должны были начать свой нелегкий путь. Но они знали, на что шли.
Высшая цель вела их, и они меньше всего думали о том, что совершают подвиг.
Они просто выполняли задуманное еще до начала их звездного рейса.

Звездолетчица с волнением прощалась со всеми, но когда она обняла отца
будущего ребенка, ее сердце похолодало. Она попробовала улыбнуться, уверяя,
что они вернутся домой всемером и застанут на своей родине золотой век.

Спусковое устройство отделилось от звездолета. Она знала выбранное для
посадки место, но все равно не отходила от смотрового отверстия, нацелив
прибор наблюдения в пустынный лесистый участок на наиболее крупном материке
планеты.

Она собственными глазами увидела чудовищный взрыв в том месте, где должно
было сесть спусковое устройство с ее друзьями. Огненный столб взвился с
поверхности планеты. В атмосфере расплылась черная, закрывшая лесное
пространство туча.

Она не рассеялась, неподвижно зависнув над местом катастрофы, и когда
звездолет совершил полный оборот по своей околопланетной орбите, туча
продуктов взрыва продолжала висеть.

Звездолетчица рыдала, билась головой о холодные стенки кабины, когда вдруг
почувствовала, что именно сейчас ее одиночество будет нарушено.

Это произошло до срока, но виной тому была увиденная ею катастрофа.

Ребенок родился мертвым.

Еще один удар обрушился на несчастную. Волосы ее стали белыми, как у самой
старой из ее бабушек, оставленных в звездной дали.

Но велика сила надежды. Звездолетчица подумала, что ее друзья, предвидя
вызванную им понятной причиной катастрофу, могли успеть выброситься на
специальных аппаратах и опустились на поверхность планеты без своего
погибшего спускового устройства. Если друзья живы, то они будут выполнять
свой долг. Кроме того, они отдадут обитателям планеты свои знания, и те
создадут устройство, способное поднять инопланетных гостей на околоземную
орбиту, где она будет ждать их на готовом к обратному рейсу звездолете.

Но эти мысли пришли ей в голову сразу после катастрофы, а потом... потом
потянулись один за другим однообразные и пустые, сводящие с ума циклы. Если
бы ее волосы не поседели сразу после катастрофы, срок побелеть им настал бы
сейчас. Когда атомные взрывы лучше всего остального доказали ей провал
миссии ее товарищей, надежду сменило отчаяние.

Будучи математиком, она вычислила, что звездолет за прошедшие тридцать семь
циклов (планетных лет!) потерял высоту. Она сумела поднять его снова на
первоначальную орбиту, однако понимала, что это возможно, пока она жива.

Спустя сорок циклов (сорок планетных лет!) она поняла, что после ее смерти,
приближение которой она уже ощущала, гигантский звездолет будет год за
годом терять высоту и ко