именуемое на местном диалекте "литературой художественной"
(образцы прилагаются) и не имеющее аналогов в известной нам цивилизованной
области Галактики.
  2. Основными потребителями вышеуказанного феномена являются аборигены,
представляющие наиболее развитую часть населения и имеющие максимальное
влияние на научно-технический прогресс.
  3. Попытки манипулирования общественным мнением с целью внушения идеи
бесполезности и вредности "литературы художественной" привели лишь к
локальным фактам уничтожения и запрещения отдельных образцов, а также к
возникновению внутри феномена сектора "литературы массовой",
удовлетворяющей физиологические запросы сжигавших и запрещавших, и не
вызывающей повышения интеллекта, вредного для их душевного равновесия.
  4. В связи со всем вышеизложенным предлагаю принципиально новое решение:
тотальное внедрение на должности так называемых "редакторов", вносящих в
конечный продукт "литературы художественной" необходимые изменения и
сокращения, человекообразных андроидов, с урезанным эмоциональным блоком и
отключенным фаза-генератором чувства юмора (в дальнейшем возможно
использование соответствующих аборигенов, прошедших телепатическое
внушение).
  В результате их полезной деятельности средний уровень "литературы
художественной" вынужден будет опуститься до уровня "литературы
массовой", а затем и до необходимого нам уровня, существенно снижающего
правополушарный творческий момент и готовящего почву для последующей
колонизации.

  С уважением, старший наблюдатель Сикуроджи Рукх О.

                                   * * *

  Резолюция Главного Координатора Управления Колонизации: "Документ
устарел. Сдать в архив. Старшего наблюдателя Сикуроджи Рукха О. по причине
профнепригодности перевести с понижением. В редактора."

   

Татьяна Приходченко

                                  КОЛЬЦО

  Марк огляделся по сторонам и быстро пересек улицу. На той стороне горел
фонарь.
  Еще раз убедившись, что вокруг ни души, он наконец рискнул разглядеть свое
сокровище. В мятом носовом платке лежало кольцо. Невзрачное, слишком
простое, если не считать шести замечательных камней оранжево-огненного
цвета, которые располагались полукругом. Это кольцо упоминалось в древних
манускриптах магов. Но его тайну еще никому не удалось разгадать.
  Кольцо теперь его, и он будет первым, кто разгадает его тайну. разгадает и
воспользуется кольцом. У него будет власть и все остальное.
  Марк повертел кольцо перед глазами. Камни отозвались кроваво-красными
переливами. Он довольно усмехнулся. Кольцо его. Чего это ему стоило! Марк
надел кольцо на средний палец левой руки. Вот так-то лучше.
  А что было до этого?
  ...Четыре ноги две и две,
  Черные руки четыре.
  Кольцо с камнями,
  Что вместо глаз...
  Которых не видел свет.
  Тайну его хранят века
  Скрыто от всех.
  Власть его не употребит
  Ни один человек.
  За грязной стойкой расположился мужчина с хитроватым лицом. По комнате
шнырял мальчишка лет тринадцати. Его рыжая всклоченная шевелюра мелькала
то справа, то слева.
  - Где кольцо? Вы нашли его? - спросил Марк.
  Мужчина осклабился.
  - Да. Но это будет стоить вам. Его нашли рыбаки. Оно было надето на руку
скелета монстра. Говорят, тот рыбак, что осмелился снять кольцо, сошел с
ума через три ночи.
  - Сколько? - прервал его Марк.
  - О, это вам станет... - мужчина зашевелил губами, подсчитывая в уме.
Потом воровато оглянулся на мальчишку и, схватив мятый листок бумаги,
что-то быстро нацарапал.
  - Вот, - протянул он листок.
  Брови Марка удивленно поползли вверх.
  - Это стоит того, - поспешно сказал мужчина, наблюдая за лицом
покупателя.
  Рука Марка медленно потянулась за пазуху. Заметив этот многообещающий
жест, мужчина приободрился.
  - Я же говорю, оно стоит того.
  - Полностью согласен с тобой, приятель. Так что я даже добавлю еще.
  Руки мужчины алчно задрожали.
  Марк продолжил:
  - Оно стоит многого... - он выдернул руку из-за пазухи и в тусклом свете
сверкнуло острие кинжала. - Плата, достойная моего сокровища.
  Мужчина не успев издать и звука, повалился лицом вниз. За спиной раздался
испуганный крик мальчишки. Марк обернулся, но мальчик уже исчез за дверью,
и Марк не стал его догонять. Раздался тихий стук об пол. Из ладони
мертвеца что-то выпало. Марк нагнулся и поднял кольцо. Ни разу не
оглянувшись, покинул он это место.
  На противоположной стороне в тени домов послышался шорох Марк обернулся и
несколько минут пристально всматривался в темноту. мимо пробежала кошка.
  Вдруг страшная боль пронзила его тело. Все померкло перед глазами. Боль не
прекращалась. Она терзала тело, рвала его на части. И Марк, не выдержав,
закричал. Он кричал долго, сколько хватило голоса. И продолжал кричать,
когда голос сорвался. Только этого крика уже никто не слышал. Но все видел
рыжий мальчишка из таверны. Он притаился в тени старого дома и видел, как
из тела мужчины выросли огромные когтистые лапы, и ноги покрылись костяным
панцирем. А само тело почернело. Одежда треснула по швам и бесформенными
клочьями упала на землю.
  ...Четыре ноги две и две,
  Черные руки четыре...
  не выдержав этого зрелища, мальчишка бросился бежать и остановился только
когда последние дома города остались позади.
  Кольцо с камнями,
  Что вместо глаз...
  Которых не видел свет...
  Марк долго отходил от боли. Он был удивлен, что вообще еще жив. Он открыл
глаза, но ничего не увидел, поднял руку и тогда только заметил свет. Марк
увдел уродливые домишки, старый фонарь. А потом - свое лицо. Вернее то,
что стало им. На косматой, неправильной форме голове, на месте глаз торчал
огромный рог. И больше ничего. Марк хотел закричать, но изо рта вырвался
лишь звериный рык. Он не был больше человеком, но не был и зверем. Камни
кольца стали его глазами.
  Марк попытался сорвать кольцо, но оно как влитое сидело на пальце.
  Человеческое сознание постепенно померкло.
  С ревом помчалось чудовище прочь из города, круша и ломая все на своем
пути, и скрылось в морской пучине.
  Тайну его хранят века
  Скрыто от всех.
  Власть его не употребит...

   
Сергей Рублев

                                   КНИГА

  Девочка Тана нашла старинную книгу. Книга была без обложки, без начала и
без конца, на порыжевшей бумаге расплылись разноцветные пятна плесени. Но
черные буковки были видны, и из них можно было складывать слова, а из слов
- предложения. Тана забралась на самый верх печи, где стоял теплый дух
огня, и с увлечением разбирала на ветхих листах при свете гнилушки.
Взрослых уже не было - пока стояло лето, надо запасаться едой. Отец и
Большой Ях, взяв топоры и самострелы, пошли охотиться в ближний лес, а
женщины собирали ежедневный урожай с грибных делянок. Младший Ях и двое
братьев Таны прочесывали окраины, собирая зелень для грибницы, заодно
охраняя женщин на случай появления вызвери.
  Тана водила пальцем по неясным строчкам, иногда досадливо морщилась,
натыкаясь на неразборчивые места. Читать ее научил отец, но книг в Норе
было мало - несколько разрозненных томов энциклопедии, справочник
садовода-любителя и маленькая обгоревшая книжечка со стихами (Тана
считала, что это песни, и всегда, когда читала, напевала их, пытаясь
угадать мотив: "Буря мгло-ою небо кро-оет... " Многие слова были
непонятны, но от этого было еще лучше - как будто читаешь колдовские
заклинания, и что-то от этого может произойти). Поэтому находка сильно
обрадовала ее - да и отец одобрительно улыбнулся, потрепал ее за шею и
сказал, чтобы она обязательно рассказала, что там написано, когда он
вернется. Мама не проявила особого интереса к находке, она и читать-то не
умела, но видя, как радуется отец, ласково погладила ее и сунула в рот
застывший комочек сладкого сока грибницы. Сейчас Тана перекатывала его
между зубов, растягивая удовольствие - кусочек таял медленно.
  Книга была интересная, хотя и без картинок. В ней рассказывалось о тех,
кто жил в городе когда-то. Тана еще не разобралась, кто это были -
вызвери, люди или гомы, потому что все названия были незнакомы. Но она
сразу представила себе город она видела его издали раз или два, когда они
ходили в гости к тамошним Гурхам. Тана знала, что когда вырастет, то мужа
ей надо будет выбирать из других людей. У Гурхов было трое мальчиков. Ей
понравился старший - худой и застенчивый. Глаза у него были синие - мама
говорила, что это сейчас большая редкость. Про себя Тана твердо решила
выбрать его, но ему ничего не сказала они вообще не разговаривали, только
посматривали друг на друга. Старый Гурх тогда показал им город - Тану
поразило такое скопление каменных стен и их высота.
  Трудно поверить, но отец говорил, что там все построили люди в давние
времена, так же как они сами построили Нору. Людей тогда было много,
гораздо больше, чем теперь, и вовсе не было гомов. Да, определенно в книге
говорится не о них. Она еще раз внимательно прочитала, сопя от
старательности: "Голуби летали над крышами". Летают только неоги - Тана
сама видела, как они стаей налетели на какого-то громоздкого вызверя и
склевали его за несколько минут. В книге говорилось, что "голуби" тоже
кого-то клюют. Так же в городе жили "воробьи", "синицы", "вороны"...
  До чего много! Правда, и неоги бывают разными - бывают маленькие и
большие, оранжевые в черную полосочку, желтые в коричневых пятнах, а еще
братья рассказывали, что видели огромных черных неогов с длинными
зубастыми клювами. Как жаль, что ей не позволяют гулять наверху! Сколько
можно бы увидеть...
  Тана оторвалась от книги и посмотрела наверх, в узкое зарешеченное окошко.
Но через него ничего не увидишь - только розовеет полуденное небо от
расцветших в воздухе спор. Вздохнув, она вернулась к чтению - взрослых
ждать еще долго. В течении последующих нескольких часов она прилежно
читала, время от времени морща лоб и пошмыгивая. Наконец, утомившись, она
откинулась на ворох мягких шкур и прикрыла глаза.
  Перед ней проплывали яркие картины из какой-то другой жизни, о которой
рассказывалось в книжке. Жирные неоги мурлыкали и выгибали спины, а
котопсы почему-то оказались разделенными пополам, на котов и псов. Они
дружно лаяли, посверкивая рядами треугольных зубов, а вокруг росли
роскошные "деревья", похожие на стебли огромных трав и папоротников. В
воздухе проносились какие-то разноцветные блестящие существа - наверное,
обитатели города в давние времена...
  Неяркий, отраженный от металлической трубы блик осветил склоненное лицо
девочки, скрытое гривой спутанных волос. Она спала, свернувшись клубочком
на мягких шкурах, и ее дыхание выдавала только колеблющаяся прядка.
Опущенные веки с длинными загнутыми ресницами чуть трепетали - возможно,
она видела сны? Солнце прошло, и блик, поколебавшись, переместился вниз,
на грубую выщербленную стену печи. Хрупкая фигурка потонула в синеватой
тьме, где лишь призрачно светила забытая гнилушка..

   

Александр Рыбошлыков

                               МУСОРОПРОВОД

  Когда правительство в Англии сменилось на еще более буржуазное, а
первенство города по городкам вышло в решающую фазу, стряслось так, что в
одном высокоэтажном, со всеми удобствами, кроме телефона, доме
парализовало мусоропровод. Не то, чтобы сильно, зато совсем. Устройство
мусоропровода мы тут объяснять не станем - вопрос инженерный и
конструкторский. Но устроен он из трубы, как человек из кишок. Весь мусор
сыплется вниз, и ниже этого низа - ничего нет. Самое удобное дело. А
теперь вся тонкость затсопорилась, ничего в трубу не проходит. А все одно
- кидать надо. -лки новогодние-радостные после всего - куда определить?
Коврик, собачкой погрызенный? Собаку, от побоев околевшую - и с ней
трудности. На площадках запахом пахнет хуже вони. Вся "ноу хау"
разладилась.
  Тогда пришли чинить. Смотрят и видят, что ничего нет. В смысле, что ничего
в трубу не проходит. Бригадир говорит:
  - Засор вышел второй степени. Надо за спасительными касками идти, а то
даже яйцо, если с двенадцатого этажа, обретает силу снаряда.
  Бригада говорит:
  - Страшное дело, дядя Коля, яйцо. Пойдем каски искать.
  А младший из них уточняет:
  - Наш на ремонте, а у тети Гали обед с часу до двух.
  И все пошли искать каски - мало ли где они могут быть. Тут стало
спокойно, и появились мыши, который при человеке опасаются ходить.
  Руководитель ихний говорит:
  - Господа, вы видите шотландского пса? Умница был, член семьи, а коврик
погрыз. Его хозяйка издубасила, а дочка хозяйская обварила киселем, а
хозяин в мусорную трубу запустил.
  А маленькая мышка подождала, пока руководитель кончит, а не то, чтобы
перебивать, и говорит:
  - А вот коврик лежит погрызенный...
  А руководитель снова говорит:
  - Теперь, господа, мусорная трубы испортилась на веки веков, потому что
случилось Поругание. Эти ушли за касками, потому что яйцо с двенадцатого
этажа падает хуже снаряда. А у тети Гали - тоже санитарный день, поэтому
сегодня трубу починить не смогут. А здесь засор первой степени. Наверху
скопилось Изобилие и мешает нашему снабжению.
  А маленькая мышка спрашивает:
  - И кто это так замечательно придумал для нас Большую Трубу?
  Руководитель отвечает:
  - Это промышленность. Потому так и называется, что про нас, про мышей,
думает, промышляет.
  А кто-то спрашивает:
  - Кто же нас теперь будет кормить?
  - Спокойствие, господа, - объявил руководитель. - О нас думают наверху.
Предлагаю самим разгрызть засорение и обеспечить своих близких и остальных.
  - То-то запируем! - согласились мыши, а самая маленькая спрашивает:
  - Не будет ли это пиром во время чумы, говоря языком классики?
  - Вы эти речи бросьте, - утешил председатель. - Наверху Поругание
вышло, а так дело стоящее.
  А один говорит безответственно:
  - Если что, мы можем и дом поменять, нет, что ли?
  И все мыши, сколько ни было, пустились по Большой Трубе и на самом
наипоследнем этаже увидели Изобилие. И начали грызть. И разгрызли такое,
что шелохнулось, стронулось, понеслось вниз, ниже которого ничего нет.
Полетело и шмякнулось. Всех мышей позавалило-позадавило. Одна маленькая
мышечка выползла и говорит сама себе правильные слова:
  - Не надо было засорение грызть, а то опять Поругание вышло.
  На другой день пришли чинить. Бригадир говорит:
  - Надо каски надеть, а то внизу стоим.
  Тут сверху зашумело и по бригадиру попало.
  Бригадир говорит:
  - Никак самораскачка вышла? Лучшее доказательство. А что прилетело-то?
  А младший говорит:
  - Это тебя, дядя Коля, яйцом достало. Не выше как с седьмого этажа.
Потому как если с двенадцатого, то и яйцо имеет силу снаряда. Правда, дядя
Коля?

   
Сергей Стрелецкий

                              ПЕСОК И КАМЕНЬ
                              Обычная история

  Солдаты!..
  Я хочу, что вы послушали, что я сейчас буду вам говорить. Послушали и
поняли. Прах! Вы знаете, что я не мастер болтать, и я это знаю, поэтому
стойте тихо и не вздумайте трепаться в строю. Ясно? Вольно.
  Парни! Я провел вас через многие передряги, и вы всегда знали, что можно
ждать от старого пердуна. Ничего хорошего, правда? И я, как и вы, знал -
те, кто отдают приказы мне, тоже не желают старому пердуну ничего
хорошего. Поэтому когда они меня на этот раз вызвали, я заранее сообразил,
что радости от нового задания ни мне, ни вам не будет. В общем, так и
получилось.
  "Бери своих ребят," - сказали они,- "иди и построй город".
  Клянусь, я ушам своим не поверил. Всю жизнь мы с вами разрушали города, и
кто угодно на небе, на земле и под землей подтвердит, что мы научились
делать это на славу. Но они отдали приказ, ребята, это был приказ, а
приказы не обсуждают, верно? Они отдали приказ, посадили в мой обоз десять
болванов, которые не умеют ходить в строю, но знают, как строить города, и
отправили старого пердуна и вас вместе с ним сюда, на край света.
  Мы шли сюда долго, и у меня было время подумать обо всем этом. Я сейчас
скажу, что я надумал, и вы можете смеяться надо мной, можете говорить, что
старый пердун окончательно спятил, но я все равно скажу. А там хоть в
отставку.
  Солдаты! Многие города мы с вами превратили в песок и камень. И по дороге
я видел до хренища песка и камней, и вы их тоже видели, правда? Каждый
день вы жрали этот песок на обед и ужин, и грели задницы на раскаленных
камнях. И я подумал - вдруг все это, весь этот песок, все эти камни - все
это когда-то было городами? Сначала их кто-то строил, потом кто-то в них
жил, а потом они стали песком и камнем. Может, была война, или просто
пришло их время. Оно превращает города в песок и камень не хуже, чем
война, верно? Хотя, откуда вам, ублюдкам, это знать... Но уж поверьте
старому пердуну, так оно и есть.
  До сих пор мы были на стороне времени, помогали ему делать из городов
щебенку. На этот раз будет по-другому. Мы теперь против времени. Оно будет
разрушать - а мы будем строить, и строить быстрее, чем оно сможет все это
разрушить. Мы должны взять песок и камень и снова превратить их в город,
большущий город, богатый и сильный, город, на который ни одна сволочь не
посмеет напасть. Мы будем грызть этот камень и жрать этот песок до тех
пор, пока там, где мы стоим, не вырастут большие прочные дома. Мы пророем
каналы, выдолбим колодцы, мы посадим здесь деревья, и тогда ни одна тварь
не откажется поселиться в городе, который мы построим. Прах, да я сам уже
хочу в нем жить! Эти умники, которые знают, как строить города, могут
долго трындеть, где тут будет улица, а где площадь, и как все это будет
круто, а я вам скажу просто - мы построим такой город, что всем говнюкам
тошно станет!
  Теперь вот что. Вы все слышали, что было вчера вечером. Я не знаю, откуда
взялся этот псих и кто его к нам заслал. Он говорил - дескать, все, что вы
сотворите, обернется напрасной тратой времени и сил. Он говорил - храм
превратится в руины, а камни превратятся в прах. Знаете, почему я приказал
убить его? Потому что он говорил правду. И подох он для того, чтобы вы
крепче запомнили его слова. Он подох, и все мы подохнем! Зарубите себе на
носу, ежели кто этого до сих пор не знал. Но до тех пор мы успеем
перерезать еще по дюжине глоток нашим врагам, отыметь по дюжине баб и
построить хотя бы по одному дому, понятно? Я посчитал - чтобы выполнить
приказ, каждый, включая меня и повара, должен будет построить по одному
дому. Нехилая работка. Но каждый из вас за свою жизнь развалил столько
домов, что это будет только справедливо. И можете изойти на говно, думая,
что все это нафиг никому не нужно, что через тысячу лет здесь снова будут
только песок и камень. Мне плевать. Мне нужен этот город, и вы мне его
построите.
  А чтобы вам лучше работалось, я вот что скажу. Города еще нет, но имя ему
уже придумали. В приказе, который мне прочитали, оно было, и старый
пердун, назло всем, его не забыл. Я сейчас скажу это имя, и я знаю, что
благодаря вам, уродам, это имя скоро перестанет быть пустым звуком...
  Этот город будет называться... Эй, там! Я хочу, чтобы вы заткнулись и даже
пердеть перестали, ясно?.. Вот так. Этот город, который вы построите,
будет называться Карфаген. Запомнили, ублюдки?
  А теперь разбирайте лопаты - для начала вы должны сгрести весь этот песок
отсюда нахер!

   

Виктор Туваев

                                  ЗОЛОТО

  - Золото, настоящее золото! - Гаррисон стоял возле небольшой расщелины в
скале, из которой вытекал поток расплавленного золота.
  - Откуда оно, да еще жидкое?! - Стенли наклонился к струе.
  - Какая тебе разница? - Гаррисон вернулся к вездеходу и сел в кабину. -
Главное, это золото! Тонны золота!
  Машина подъехала к потоку, опустила в него термоустойчивый контейнер,
который почти моментально наполнился до краев.
  - Подгони второй вездеход! - Гаррисон, ловко орудуя рычагами, опустил
резервуар с застывающим золотом в кузов.
  Стенли рысцой побежал к темнеющей невдалеке ракете. За время его
отсутствия были наполнены еще восемь баков. Когда прибыл Стенли, Гаррисон,
развернув машину и вернувш