мной была бригада поиска и поддержки...
     - И все же риск был... Я, кажется, понял.
     - Зато я ничего не понимаю!
     - Сейчас поймете. Вспомните последнее. Сегодня утром вы решили пройти
по  вектору  от  Ствола,  посмотреть   на   странные   явления:   свечение
стратосферы, "пузырь отталкивания", так?
     - Признаюсь, это было  лишним.  Нет  сомнений,  что  свечение  и  все
остальное связано со Стволом. Но я не знал, что делать.
     - Во время полета вы разговаривали?
     - Со службой координации транспорта и патрулем.
     - Вас останавливали?
     - Дважды: у зоны свечения и у "пузыря отталкивания".
     - Что говорилось при этом?
     - Дословно не помню, но что-то вроде: "Вы в опасной зоне",  "Включите
локаторы" и "Не мешайте работе".
     - Дело в том, что с  вами  _н_и_к_т_о_  не  разговаривал!  Во  всяком
случае,  _н_и_к_т_о  _и_з   _л_ю_д_е_й_.   Коррекцию   траектории   полета
осуществляют автоматы, а  они  не  запрограммированы  вести  переговоры  с
пилотами всех видов транспорта. Были слышны только ваши  реплики  -  и  ни
слова тех, кто с вами разговаривал.
     Павел молча смотрел на Ромашина. Тот слабо улыбнулся.
     -  Интересно,  правда?  Хотите  верьте,  хотите  нет,  но   за   вами
установлено наблюдение. Хотелось бы знать, кто этот неизвестный  радетель,
волнующийся за вашу судьбу.
     Павел оценил скрытый подтекст речи начальника отдела: если бы ему  не
доверяли, этого разговора не было бы.
     - Если все это связано с лабораторией, - продолжал Ромашин, - а иначе
все происшедшее с вами теряет смысл, то  вывод  напрашивается  сам  собой:
кто-то - не люди - назначил вас главным исполнителем по выключению  Ствола
и печется, чтобы, не  дай  бог,  до  похода  в  Ствол  с  вами  ничего  не
случилось!
     - Даже сказать нечего, полный сумбур в голове! - Павел погладил шею у
затылка. - Но почему я? Чем я им так понравился?
     - И нас интересует этот  вопрос.  Вам  придется  пройти  медосмотр  в
полном объеме и психологическое тестирование, не возражаете?
     - Согласен, если это необходимо. Но я понял, что наблюдают за мной не
только неизвестные лица, но и коллеги?
     - Это вынужденная мера,  вы  же  понимаете.  Если  мои  предположения
верны, вам ничто не угрожает... в ближайшем будущем.  Свое  наблюдение  мы
снимем, но помните, что основные наблюдатели остаются. Кто  они  -  друзья
или враги, я не знаю. - Начальник отдела положил руку на плечо Павла. -  Я
все понимаю, Павел. Утешать не буду, утверждать, что все кончится  хорошо,
тоже. В данный момент, уж ты прости, я думаю не о тебе и  не  о  себе.  На
карту, по словам Златкова, поставлено будущее  Мироздания,  и  что-то  мне
подсказывает, что он не на много преувеличил опасность. Конечно, для нас с
тобой все равно, что будет со Вселенной, если исчезнем мы сами. Но  у  нас
нет выбора - кого спасать...
     - Не надо меня убеждать, - тихо сказал Павел.  -  Все,  что  от  меня
зависит, я сделаю.
     - Тогда иди. Наблюдение снимем, нет смысла дублировать...  неизвестно
кого, хотя у нас была другая цепь - выйти через тебя на этого наблюдателя.
     Павел вышел из кабинета. Ему предстояло долго  разбираться  во  всем,
что он услышал от Ромашина. "Почему же все-таки  выбрали  именно  меня?  -
подумал он, открывая дверь своего кабинета. - Чем я отличаюсь  от  других?
Кто я? Вот именно - кто?!"
     Он поднял голову, словно хотел увидеть  наблюдателя,  но  увидел  над
собой только голубой потолок.
     Заседание Совета безопасности Высшего Координационного  Совета  Земли
проходило в малом конференц-зале УАСС.
     С большинством присутствующих - представителями УАСС, Земплана,  ВКС,
социальных институтов - Павел знаком не был. Двоих или  троих  встречал  в
Управлении, директора УАСС видел в третий раз и лишь Ромашина  и  Златкова
знал достаточно хорошо.
     На центральное возвышение зала взошла незнакомая темнокожая женщина в
сари, с пышными седыми волосами, в которых  посверкивали  радужные  капли.
Женщина была немолода и  некрасива,  но  взгляд  выдавал  в  ней  человека
незаурядного и сильного.
     - Заседание Совета безопасности объявляется открытым, -  сказала  она
певуче на интерлинге. - Кворум соблюден. Прошу помнить, решения  заседания
обретают  силу  закона.  Экстренное  сообщение  сделает  начальник  отдела
безопасности земного сектора Ромашин.
     Женщина села за стол, привычно набрала шифр записывающей  аппаратуры,
приблизила к себе усик переводчика. Ромашин занял ее место. Павел невольно
напрягся, до него вдруг дошел смысл  слов  "Совет  безопасности".  Решения
этого органа не могла отменить даже генеральная ассамблея ВКС.
     - Начну с того, что вы уже знаете, - проговорил Ромашин, глядя поверх
голов  присутствующих.  -  Две  недели  назад   произошла   катастрофа   в
лаборатории времени, в результате которой погибли пятьдесят шесть человек.
За две недели расследования  причин  катастрофы  удалось  установить,  что
хроноускоритель  -  Ствол,  как  мы  называем  для  краткости,  продолжает
работать, хотя и неизвестно,  откуда  он  черпает  энергию.  С  гипотезами
ученых вас ознакомит заведующий лабораторией, доктор хронофизики  Златков,
я же приведу несколько примеров. По данным статистического  управления  за
последние две недели резко возросло количество несчастных случаев, как  на
Земле, так и в Системе, увеличилось число аварий. Кроме  того,  по  данным
"Скорой   помощи",   за   те   же   две   недели    возросло    количество
сердечно-сосудистых   и   нервных   заболеваний.   Прослеживается   прямая
корреляция между работой Ствола и негативными явлениями в жизни планеты.
     Ромашин посмотрел на Павла и отвел глаза.
     - Вокруг Ствола накапливаются  нарушения  природной  среды,  погодный
баланс расстроен, синоптики с трудом справляются  с  нарушением  погодного
равновесия в масштабах материка. Поддерживать  равновесие  с  каждым  днем
становится все трудней. Нет смысла обвинять СЭКОН  в  некомпетентности,  в
том,  что  он  разрешил  эксперименты  со  временем,  не  просчитав   всех
последствий. Главное сейчас - не допустить развития катастрофы.
     Начальник отдела снова посмотрел на Павла. Волнуется, догадался  тот,
за меня волнуется!
     - Однако появились дополнительные факты, заставившие нас  задуматься,
- продолжал Ромашин. - А именно: мы, то есть человечество,  находимся  под
контролем. Факты проверены, сомнений нет.
     Реакция  слушателей   показалась   Павлу   забавной:   все   остались
спокойными, задумчивыми, даже рассеянными, словно то, что они услышали, не
выходило за рамки привычных представлений. Ромашин же отлично зная, с  кем
имеет дело, и точно, сжато перечислил факты, в том числе  и  о  загадочном
вмешательстве в поступки  Павла  неизвестного  лица,  позволявшем  сделать
вывод о контроле над людьми, пусть и не над всем человечеством, но хотя бы
над теми, кто был так или иначе связан с катастрофой в Брянском лесу.
     - И последнее, - сказал Ромашин, оставаясь бесстрастным,  как  и  все
остальные. - Вы слышали об открытии необычных  явлений,  каким-то  образом
связанных с работой Ствола: свечение в верхних  слоях  атмосферы,  "пузырь
отталкивания" материальных тел на высоте в  десять  тысяч  километров  над
Землей,  область  поглощения  у  полюсов  эклиптики.   Все   эти   участки
пространства укладываются на векторе, идущем из одной точки на поверхности
Земли - из района расположения Ствола. Мы проверили этот вектор и дальше в
космосе, сначала до расстояния  в  десять  парсеков  -  не  верилось,  что
дальнодействие работы Ствола распространяется  так  глубоко  в  космос,  -
никаких  сюрпризов.  Семнадцать  парсеков  -  новая  область  отталкивания
размером в полтора световых года.  Тридцать  четыре  парсека  -  еще  одна
область  поглощения  диаметром  около  семи  световых  лет!  Предел  наших
космолетов, как  вы  знаете,  сто  парсеков,  так  далеко  уходили  только
одиночные автоматы-разведчики,  рискнули  и  мы.  На  сто  втором  парсеке
крейсер "Славутич" воткнулся в ничто!
     Ромашин кашлянул, отпил несколько глотков сока из бокала.
     - Экипажу крейсера  удалось  спастись  на  автономном  "панцире",  их
подобрал шедший в  кильватере  "Тиртханкар".  Конечно,  ничто  -  пожалуй,
слишком сильно сказано, но  то,  что  увидели  разведчики,  иначе  назвать
нельзя. Звезды впереди исчезли! Сзади все было, как и  прежде,  впереди  -
чернота!  Корпус  крейсера  стал   таять,   испаряться...   Знаю,   звучит
неправдоподобно. Нонсенс, чушь! Но, - Ромашин развел  руками,  -  факт!  А
потом мы послали разведчиков по  другим  направлениям,  и  оказалось,  что
область пространства в радиусе ста парсеков  от  Солнца  окружена  той  же
субстанцией, в которой бесследно пропадают  зонды  и  беспилотные  модули.
Млечный Путь исчез, будто все  миллиарды  его  звезд  погасли!  Погасли  и
другие галактики, их свет за пределами  стопарсековой  сферы  умер!  Я  не
знаю, в чем тут дело, никто не  знает.  Сфера  "нормального"  пространства
продолжает уменьшаться, звезды на ее границе гаснут, перестают светить. Мы
свертываем экспедиции, эвакуируем колонии у иных звезд.  Паники  еще  нет,
но... - Ромашин замолчал.
     У Павла вспотели ладони, он был  потрясен.  "Эра  Больших  и  Могучих
Дел!" - вспомнил он ироническое высказывание Марича.  Неужели  все  это  -
следствие катастрофы в лаборатории времени?!
     - И выхода нет? - раздался чей-то негромкий голос.
     - Есть. Надо выключить генератор  хронораспада.  Поскольку  тот,  кто
установил контроль над нами, не навязывает  своей  воли,  своего  решения,
значит, мы пока действуем правильно.
     - Но ведь в Ствол пройти невозможно, вы сами говорили.
     - Да, риск смертелен и нет гарантии, что удастся выключить генератор.
Но у нас _н_е_т _и_н_о_г_о _в_ы_х_о_д_а_!
     - Уже есть кандидатуры?
     - Инспектор космосектора Павел Жданов.
     Павел встал. Он ждал вопросов, но члены Совета молчали.  Им  не  надо
было долго разъяснять положение дел, и на что  идет  инспектор,  они  тоже
понимали.
     На возвышение вышел Златков.
     - Не буду утомлять вас теоретическими выкладками, - начал  он,  более
угрюмый, чем обычно. Физик осунулся, под глазами  легли  тени,  возле  губ
пролегли складки, глаза сухо блестели. - Хронофизика пока остается  наукой
скандальной, ибо многие ее парадоксы каждый теоретик объясняет  по-своему.
И все же я попытаюсь свести гипотезы физиков, или хотя бы  большинства  из
них,  в  одну...  Итак,  всех  волнуют  три  вопроса:   почему   произошла
катастрофа, чем все  это  кончится  и  что  делать?  Отвечаю  по  порядку.
Катастрофа  произошла  из-за  вмешательства  извне.  Расчеты  специалистов
сходятся полностью: с нашими энергиями и техникой "проколоть" время глубже
миллиарда лет мы бы не смогли. Тем не менее это произошло! Другой вопрос -
кто вмешался? Тут мнения расходятся. Многие считают: иной разум. Есть даже
гипотезы - вроде той, что это работа "землян из другого угла  времени".  Я
же считаю, что вмешались наши потомки, использовав наше  оборудование  для
своих целей. Основания так считать у меня есть: доказано, что Ствол проник
не только в прошлое, но и в будущее, чего  не  удавалось  ни  в  одном  из
прошлых запусков... Вопрос второй: чем  грозит  вышедший  из-под  контроля
эксперимент?  По-моему,  из  сообщения  Ромашина  вы  уже  поняли   ответ.
Последствия эксперимента сказываются не только на Земле, но и  в  глубоком
космосе: на расстоянии в сто парсеков от Солнца исчезли звезды, изменилась
картина привычной  нам  Вселенной!  Одно  из  двух:  либо  это  проявление
фиолетового смещения - сжатия Вселенной, либо свидетельство того,  что  мы
замкнуты в своеобразной петле времени. Но в том, что мы не  исчезли  сразу
после  хронопрокола  -  Земля,  Солнечная  системы,   ближайшее   звездное
окружение, - я вижу великую надежду! Надежду на то, что не все потеряно  и
еще можно что-то сделать, чтобы уцелеть. И вместе с нами надеются те,  кто
все это устроил, виновники катастрофы, наши правнуки. Почему они не  могут
сами исправить содеянное, я не знаю. Но у нас самих есть шанс.  Вот  мы  и
подошли к третьему вопросу: что делать? Ответ прост: необходимо  выключить
хроноускоритель. Время само "вытолкнет"  хроноген  в  нашу  эпоху,  и  все
вернется на круги своя... или не вернется!
     Златков умолк.
     - Но для  каких  целей  иной  разум  или  наши  потомки  использовали
хроноускоритель? - спросил самый старый из членов Совета.
     - Да, - очнулся Златков. - Это лишь предположение, но уж очень хорошо
оно укладывается в прокрустово ложе имеющихся данных. Всю информацию,  все
догадки и гипотезы, теоретический аппарат хронофизики  и  физики  вакуума,
космологии и теории  сингулярных  состояний  я  вложил  в  большой  "мозг"
Академии наук. И получил  ответ:  хроноген  "провалился"  в  самое  начало
времен,  и  возможно,  именно  в  этом  причина  Большого  Взрыва,  взрыва
космического "яйца", породившего нашу Вселенную!
     Члены Совета переглянулись, нее у кого впервые промелькнули на  губах
легкие улыбки, только Павел поверил Златкову сразу. Но  умудренные  опытом
члены Совета безопасности не стали доказывать Златкову,  что  его  идея  -
всего лишь порождение человеческой мысли, пусть и пропущенной через  умную
машину; каждый из них уже принял решение, и теперь  следовало  из  двух  с
лишним  десятков  решений  составить  одно  самое  верное  в   создавшейся
ситуации.   Павел   внутренне   поежился,    представив,    какое    бремя
ответственности несут эти суровые,  молчаливые,  сдержанные  люди:  от  их
решений сейчас зависела судьба человечества в целом...
     Златков понял реакцию присутствующих, но не обиделся. Он и сам на  их
месте отреагировал бы так же.
     К столу вышел Костров.
     - Нет смысла лишний  раз  утверждать,  насколько  серьезны  заявления
Ромашина и Златкова. Предлагаю следующее: сконцентрировать  усилия  лучших
умов   человечества   для   разработки   способа   проникновения    внутрь
хроноускорителя, срочно подготовить дублеров  Жданову,  установив  причины
отбора его неизвестным наблюдателем, попытаться связаться  через  Ствол  с
теми, кто нас контролирует, и наконец сообщить о случившемся  человечеству
- люди должны знать все! Это главное, что должен решить Совет. Остальное -
забота  подкомиссий.  Я  имею  в  виду  вопросы  энергозатрат,  эвакуации,
перехода УАСС на всеобщий "Шторм" и так далее. Прошу высказываться...
     Спустя час Павел шел с Ромашиным в медцентр Управления, где его ждали
медики-эксперты со своей головоломной аппаратурой.
     У двери в медцентр начальник отдела придержал Павла за руку.
     - Дальше я с вами не пойду. Не знаю,  что  вам  сказать,  прежде  чем
вы... Понимаете? Волнуюсь.
     - Спасибо, - пробормотал Павел. - Я тоже,  честно  говоря,  волнуюсь.
Ничего говорить не надо, и так все понятно.
     - Наверное, действительно не надо. Слова на  язык  просятся  какие-то
слишком громкие, трескучие, вроде: "за  спиной  Земля",  "от  вас  зависит
судьба цивилизации"...
     Павел невольно улыбнулся.
     - Не мучайтесь, Игнат, тем более что судьба мира  не  только  в  моих
руках.
     - Судьба мира... - сказал Ромашин так, что улыбка  застыла  на  губах
инспектора.  -  Помните  философское  определение  времени?  Время  -  это
имманентное свойство мира,  связанное  с  характером  происходящих  в  нем
изменений. Смысл фразы ускользает, прячется, несмотря на то, что все слова
известны и понятны. Теперь мы точно узнали, что время - основа мироздания!
Жаль, что поздно...
     - Может, еще не поздно?
     - Может быть. Как выразился Златков: есть великая надежда! Надежда на
то, что человек одновременно беспомощен и всемогущ. Идите. Буду ждать  вас
у себя.
     Ромашин отпустил руку Павла и направился по коридору к  лифту,  прочь
от двери с надписью: "Медицинский комплекс УАСС".


     После всесторонней  проверки  в  медцентре  Управления  Павел  прошел
медосмотр и психологическое  тестирование  в  Институте  проблем  медицины
Академии наук, но никаких отклонений от нормы в его здоровье,  психике,  в
работе нервной системы отыскать не удалось.
     - Вы не бог хладнокровия, - сказал ему,  пожимая  руку  на  прощание,
директор Института академик Латышев, -  но  исключительно  уравновешенный,
координированный, абсолютно здоровый человек. С чем и поздравляю!
     Речь академика тяготела к использованию слов в превосходной  степени,
видимо - старая закалка лечащего врача,  но  после  встречи  с  ним  Павел
чувствовал себя увереннее и бодрее.
     Вечер он провел в архиве Управления, а утро встретил на Земле Пири  в
Гренландии - из-за желания умыться снегом. Свое желание  он  осуществил  с
лихвой: не только умылся, но и с головой провалился в сугроб на мысе Пири,
куда от таймфага пролегла линия монора, совершенно пустого в  такую  рань.
Возвращаясь, Павел изрядно продрог, с тоской подумал о биатлоне - на  лыжи
не вставал уже полгода, вернулся  домой  в  Запорожье,  сделал  зарядку  в
полном объеме и принял горячий душ.
     Завтрак занял двадцать минут, а  спустя  еще  полчаса  Павел  облетел
Ствол на двухместном куттере  и  отметил  появление  у  исполинской  башни
передвижного строительно-монтажного комплекса.  В  зале  Центра  он  нашел
Златкова.
     - У меня впечатление, что вы здесь живете.
     - Так оно и есть, - хмуро ответил начальник  Центра.  -  Покидаю  сей
приют, лишь когда нужно провести циклы расчетов  на  больших  машинах.  Вы
тоже сегодня рано.
     - Приказано отдыхать, но спать не могу, Из головы не идет мысль,  что
все события вокруг - не настоящие, понарошку. С вами такого не бывает?
     -  Случается.  Это  оттого,  что  размах  событий  вышел  за  границу
человеческого  удивления.  Каждому  природой  отмечен  определенный  запас
эмоционального равновесия, заключенного между двумя стенами  -  полнейшего
равнодушия и стресса от переизбытка впечатлений и переживаний.  За  первой
стеной - болезнь, ибо равнодушие - это  предел  эмоционального  покоя,  за
второй - смерть или, по крайней мере, уход в выдуманный, иллюзорный мир, в
котором на психику уже ничто подействовать не может, она себя исчерпала.
     - Ну, до равнодушия  мне  далеко,  а  вот  ощущение  нереальности  не
проходит... Но простите за лирику. С высоты я заметил  монтажный  комплекс
типа "Геракл". Что за стройка затевается?
     -    Сегодня    монтажники     начнут     установку     максимального
хроностабилизатора.  Попробуем  с  его  помощью  пробить  брешь   в   слое
"вспененного" времени  вокруг  Ствола.  -  Златков  поднял  на  инспектора
измученные, словно от слез покрасневшие глаза. - Чтобы тот, кто  пойдет  в
Ствол для его выключения, смог остаться в живых хотя бы на первом этапе.
     Павел кивнул, отворачиваясь. Златков знал, кто пойдет в Ствол первым.
     В девять утра в Центр заявился Ромашин и сообщил, что решен вопрос  с
дублером. Вторым вслед за Павлом, в случае его неудачи, в Ствол должен был
пойти сам начальник отдела безопасности.  Поговорили  о  координации  всех
служб во время первой вылазки Павла в здание лаборатории. Вместе  побывали
в секторе зондирования, где Федор Полуянов с товарищами готовил к  запуску
в Ствол новую партию конкистадоров.
     - Эти должны пройти  почти  все,  -  сказал  инженер,  похлопывая  по
глянцево-черному боку одного из "пауков". - Мы усилили защиту мозга,  хотя
пришлось пожертвовать полифункциональностью. Они теперь  почти  ничего  не
умеют делать, кроме видеосъемки.
     - Какова же их программа? - спросил Ромашин.
     - Цель! - бросил Федор повелительно.
     "Паук" что-то тихо проскрипел в ответ.
     - Скоростная звукозапись, - пояснил инженер. -  Ответь  в  нормальном
диапазоне.
     - Цель - установить контакт с людьми, - забубнил конкистадор басом. -
Задать вопросы в записи, получить ответы, доставить ответы...
     - Довольно.
     Конкистадор послушн