ь. Я не стал
бы приверженцем идеи, в которую не верю, что бы ты ни думал. Даже твоей
идеи. Ты создал Организацию, Поль, но это не твоя собственность. Ты всего
лишь один из тех, кто хочет покончить с этой уродливой двухсотлетней
социальной системой. Если не веришь, спроси у других. И ты поймешь, что им
тоже не нравится твоя идея немедленной революции. Это пахнет погоней за
дешевой славой, ненужным фейерверком.

- Дешевой славой?

- Я так сказал, - ответил Джайлс столь же спокойно. И только другой
урожденный Адель, глядя на них и слушая, что говорят двое высоких,
уравновешенных юношей, понял бы, что они на грани взрыва. - Я сказал то,
что думал. Поверь, если хочешь, поговори с другими из Фронта. Я не одинок.

Поль пристально вглядывался в него.

- Джайлс, несколько раз я уже сомневался в разумности твоих предложений.
Сомневаюсь и теперь. Ты просчитался со своим долгом, который для нас - все.
Мы заботимся о части населения, которая при данной ситуации и собственном
росте способна принять знания. Это высший долг. Если бы ты проникся им, то
понял бы, что нет разницы, когда открыть учебные центры: сейчас - пусть это
вызовет катаклизм, голод, или потом. Когда время пришло, оно не ждет. Но
ты, Джайлс, весь - порыв. Ты всегда был слишком романтичен. Ты беспокоился
о людях, а не великих переменах в истории.

- История - это люди, - сказал Джайлс. Его тон не изменился, но внутри он
ощущал отчаяние. Вспышка гнева на непонятливость Поля утихла столь же
быстро, как и возникла. Урожденные Адель не имеют друзей, по крайней мере,
в старом смысле этого слова. Как сказал Поль, долг был всем. Но если
говорить о дружбе, то Поль был его старейшим и лучшим другом. Они
сдружились еще в академии. Они были рядом в столовой, в холодных классах,
спальне, на спортивных площадках. Вместе они росли детьми, помнившими и
поддерживавшими даже ограниченную семейную близость урожденных Адель, пока
не выросли в членов правящего класса, которые знали лишь свой долг и ничего
больше.

С этого времени каждый внутри себя, что разделяет людей и лишает их радости
быть близкими кому-либо. Они должны были сделать это, иначе коррупция и
семейственность разъели бы жесткую структуру того предназначенного для
выживания общества, которое создали их предки, которую необходимо было
поддерживать до тех пор, пока не станет достаточно жилья, пищи, и вся раса
не сможет быть свободной.

Пока что свободен не был никто. В сущности, рабочие были рабами урожденных
Адель, а те были рабами своего долга - выполнять программу, намеченную два
века назад. Они не спрашивали себя, нравится ли им этот план, и не
позволили бы спрашивать рабочим.

И это было правильно. И также было правильно то, что Джайлс был романтиком
и преувеличивал значение долга. Но Поль был неправ с немедленным открытием
Центров. Если он настаивал на этом, то другие должны были остановить его,
что в данном случае могло значить - уничтожить. Ни один урожденный Адель не
откажется от того, что кажется ему правильным, лишь из-за многочисленной
оппозиции или угрозы жизни. Джайлс не хотел смерти Поля. Он сделал слишком
много хорошего. Поль необходим. Оставалось лишь переубедить его.

- В рабочем классе идет брожение, Поль, - сказал он. - Ты знаешь это не
хуже меня. Вспомни группу Черного Четверга - этих оголтелых революционеров,
эти банды, стремящиеся к избиению других групп для удовольствия, особенно
чернорабочих, которые как будто должны быть принесены в жертву, ведь все
рабочие знают, что они генетически были выведены так, чтобы быть
безвредными. Они могут участвовать только в дружеских потасовках у себя в
бараках.

Наконец, есть рабочая бюрократия, которая за двести лет развилась в нечто
вроде класса надсмотрщиков для урожденных рабочих, и служит таким, как мы,
Адель. Задумайся над этими фактами. У каждой группы есть свой интерес, и
игнорирование плана ни к чему хорошему нас не приведет. Неужели ты думаешь,
что если завтра открыть учебные центры, все они будут сидеть и сложа руки
ждать, пока План выполнится сам по себе? Ты знаешь ответ не хуже меня. Ты
же понимаешь, что каждый из них окунется в хаос, вызванный ослаблением
общественного порядка, чтобы получить как можно больше власти для своей
группировки. Они раздерут рабочий класс на куски, Поль. Все они найдут
приверженцев и разгорится еще одна война. Война на улицах, где каждый будет
убивать всех!

Джайлс замолчал. Ему больше нечего было сказать. Он ожидал от Поля
возражений, чтобы победить его с помощью логики. Но тот не подал вида, что
хоть что-нибудь понял. Джайлс не мог обнаружить на его лице никакой
реакции. Тот только сказал:

- Это все, что ты хотел сказать мне, Джайлс?

- Нет, - ответил тот, внезапно ощутив надежду. - Не совсем. Нужно подумать
и об альбенаретцах.

- Иноземцы нас не касаются, - сказал Поль. - Мы не нуждались в них, когда
был составлен план. Правда, они были полезны, так как гораздо выгоднее
платить им за межзвездные перевозки, чем строить корабли самим. С их
помощью мы основали колонии на многих мирах, заплатив вдвое меньше, чем это
обошлось бы нам без них. Но теперь мы строим свой флот, и альбенаретцы
больше не будут нам нужны. В будущем мы вообще можем их просто игнорировать.

- НЕТ! - резко сказал Джайлс. - Наша раса не может уйти, пробыв в контакте
с ними около двухсот лет. Если они были полезны нам, то мы их спасли. Мы
позволили им отправить и космос больше народу и больше товаров, чем они
набрали бы без нас. Ты же читал доклады Совета. И даже после этого, хоть мы
и поддерживали их, они поставили свою экономику на грань кризиса постройкой
новых звездолетов. Они набирают команды на такие звездолеты, которые давно
устарели, и все равно не снимают их с линий, ведь по их религии ни один
альбенаретец не может лишить другого права умереть в Священном Пространстве.

- Это их личное дело, - сказал Поль. - Нас это не касается.

- Это наше дело! - воскликнул Джайлс. - Говорю тебе, нельзя так думать!
План теперь включает в себя решение не только судеб человечества. Это
решение обязано учитывать и их, так как альбенаретцы со своей религией
дошли до предела. Она требует пребывания каждого члена общества в космосе и
полностью игнорирует их земную экономику.

- Повторяю, - сказал Поль, - альбенаретцев мы в расчет не берем. Их можно
выкинуть, неважно, есть они или их нет. Наш долг - позаботиться о нашей
расе. Я считаю, что ты неправ, что другие члены Фронта тоже осуждают мою
политику.

Он взглянул на древние, разукрашенные дедовские часы на дальней стене зала.
Еле уловимое движение глаз, но для урожденного Адель этого было вполне
достаточно.

- Извини, сказал Джайлс, вставая, - если я отнял у тебя слишком много
времени. Но этот разговор был слишком важен. Мы скоро поговорим на эту тему
еще раз.

- Возможно, - сказал Поль.

Простым словом было более ясно сказано "нет", чем это можно было сделать
вдохновенной речью.

- Тогда, - сказал Джайлс, - я поговорю с другими людьми. Так или иначе, но
мы еще встретимся, и скоро.

- Как угодно, - сказал Поль. - До свидания.

- До свидания.

Джайлс вышел. Про себя он решил, что будет говорить со своими
единомышленниками прямо сейчас. Но сперва нужно обдумать поведение Поля.
Быть может, в пылу спора он и не понял неправильности своей позиции?

Менее чем через четыре недели после их разговора Поль исчез. А через шесть
месяцев среди низших рабочих распространился его манифест, призывающий
рабочих требовать прав у урожденных Адель.

Конечно, после этого Поля стали разыскивать. Примерно через неделю стало
ясно, что его нет ни на Земле, ни вообще в Солнечной системе. Вероятно,
кто-то из рабочих помог ему скрыться на грузовом звездолете и отбыть
куда-нибудь в отдаленные миры.

Это уже означало наличие организации. Следовательно, происходило
объединение рабочих в группы с целью борьбы за ликвидацию контрактов и
свободу передвижения, декларируемых Полем.

Этот факт означал одно - Поль должен умереть. Для постройки звездного флота
были необходимы послушные рабочие и верные долгу урожденные Адель. Этот
флот должен быть способен заменить альбенаретцев. Нельзя позволить Полю
возглавить революцию - сейчас она была бы преждевременной.

"Но не так-то просто убить старого знакомого, - подумал Джайлс. - Но, как
бы тебе не нравилось это дело, его придется выполнить."

Наконец установили экраны. Одна перегородка разделила кабину на две большие
комнаты, а другая отгородила "туалет". Джайлс поднялся.

- Мара и Дай, - сказал он. - Идите сюда. Вашей обязанностью будет сбор ягод.

- Я никогда не занималась этим, - постаралась отговориться Дай. В ее голосе
чувствовался обычный для рабочих страх ответственности.

- Вряд ли это очень трудно, - мягко сказал Джайлс. - Смотрите. Видите конец
стебля этой ягоды? Осторожно сломайте его, но не тащите... Соберите по
дюжине штук каждая. - Он повернулся к чернорабочему:

- Хэм, ты сегодня в норме?

Хэм вскочил на ноги возле койки и ухмыльнулся.

- Я был сильнее всех в бараках, сэр, - его огромные кулаки сжались при
воспоминании об этом. - Покажите, что нужно сделать, Ваша Честь.

- Нет, бить пока никого не надо, по крайней мере, сейчас. Я нашел кое-что,
требующее человека с сильными мускулами.

- Значит, меня!

- Значит, тебя. Это - пресс для фруктов. - Джайлс указал на тяжелый
металлический аппарат, стоящий на столе. Вверху у него было круглое
отверстие, а в центре выступал длинный рычаг, под которым помещался
пластмассовый контейнер.

- Поднимешь рычаг и засыпешь ягоды. Потом опускаешь рычаг. Отсюда течет
сок, а когда поднимаешь рычаг снова, сюда упадут две половинки. Потом
повторишь процесс.

- Мне это ничего не стоит.

Это и в самом деле не требовало больших усилий, тем более от Хэма, и тот с
головой ушел в работу.

- Контейнеры полны, сэр, - доложил он чуть позже.

- Отлично. Ну, кто первым хочет попробовать это?

По правде говоря, Джайлс готов был согласиться, что эти золотисто-зеленые
куски массы выглядят отталкивающе. Рабочие отпрянули. Джайлс усмехнулся,
зачерпнул чашкой мякоти, вынул пальцами кусок, так как на шлюпке не было
ничего похожего на ложки. Мякоть была мягкая и сильно пахла древесиной. Он
положил кусок в рот и энергично задвигал челюстями. К счастью, это было
безвкусно, хотя и неприемлемо для сознания. Сок оказался гораздо вкуснее.
Он напоминал чуть подслащенную воду. Дай осторожно взяла кусок мякоти и тут
же выплюнула его.

- Фу! Какой ужас!

- Ну, не так уж он и плох. Придется привыкать. Есть еще голодные?

Желающим оказался лишь Хэм. Он жевал и пил безо всякого выражения на лице,
прикончив целую чашку. Вероятно вкус, или точнее, его отсутствие не
произвело на него никакого впечатления.

- Жратва вполне сносная, - сказал он наконец.

- Один доволен - и то хорошо, - сказал Джайлс. -Я не хочу никого
принуждать, но здесь имеется только такая еда. Думаю, часов через десять вы
все начнете ее есть. Мы не должны голодать.

Для пущей убедительности он наполнил еще одну чашку и невозмутимо съел ее
содержимое. Чаще легче вести, чем следовать. Он хотел вымыть руки, но это
ему не удалось, поскольку единственная вода содержалась в соке. К нему
подошла Мара.

- Капитан сказал вам, сколько нам лететь, сэр?

Он ожидал этого вопроса. Мара заслуживала ответ.

- Путь будет длинен, - сказал он. - В этом я уверен. Как только капитан
сообщит мне точную цифру, я скажу тебе.

- Он не сказал, почему они оставили на корабле своего сородича?

Этого вопроса Джайлс тоже ждал, и придумал нечто вроде ответа. Рабочие
запаникуют, если узнают, что машины не вполне исправны.

- Чтобы понять альбенаретцев, нужно знать их философию... религию, или как
там они еще это называют. Для них само пребывание в космосе -
благословение. Они достигают того, что мы называем "святость", пробыв в
пространстве много лет. Но самая высокая честь для них - умереть в космосе,
после того, как в нем прошла жизнь. Так что тому, кто остался на
звездолете, по их меркам, здорово повезло. Он имел шанс лететь с нами, но
остался. С этой точки зрения все происшедшее для него - просто счастье.

Она нахмурилась.

- Это звучит безумно, не правда ли? Летать в космосе ради космоса. Не
так-то приятно умереть здесь.

- Вероятно, альбенаретцы думают иначе, - он попытался перевести разговор на
другую тему. - Вы собрали достаточно ягод?

- Даже больше. Никто не хочет их есть, но мы наполнили обе корзины, и амбал
жрет их с удовольствием.

- Амбал? - Джайлс никогда не слышал раньше этого слова. Она настороженно
посмотрела на него, а потом рассмеялась.

- Амбал... это кличка для чернорабочего. Я так зову Хэма, но вы не должны
этого делать.

- Почему?

- Ну... в общем, это означает, что этого человека мама в детстве уронила,
так что у него с головой не все в порядке. Для вас... это просто слово, но
если вы его так назовете, он поймет это буквально.

Он удивленно посмотрел на нее.

- А ты умеешь складно говорить, - сказал он.

На секунду он уловил в ее взгляде вспышку гнева, но она исчезла, прежде чем
он успел убедиться в этом.

- Для рабочего, конечно, - сказал он. - Ведь ты не получила хорошего
образования.

- Вы и в самом деле так думаете? Вы мне делаете комплимент,

- Комплимент? - смущенно сказал он. Он мог бы делать его женщине Адель, но
не этой девчонке. - Я просто констатировал факт, впрочем, возможно, он для
тебя и лестный.

- О, да!

В ее голосе послышалась нотка превосходства, но тут же сменилась грустью, и
девушка перевела взгляд на пол корабля.

- Как и прочие, я просто рада тому, что выжила. Когда я перестаю думать о
том, сколько человек там, на Земле, отдали бы все на свете, чтобы
оказаться, как я, в космосе, пусть и на борту шлюпки...

Он был поражен.

- Ты хочешь сказать, что есть рабочие, которым нравится летать в космосе?

Она взглянула на него: на секунду показалось, что сейчас она рассмеется над
ним - непростительное нарушение обычая, дисциплины.

- Нет, конечно, - сказала она, - я говорю о том, что хорошо убраться в один
из Колониальных Миров - хорошо убраться с Земли.

- Убраться с Земли? - девушка была набита страшными мыслями. - Расстаться с
безопасной жизнью на Матери Планет, с увеселительными парками,
развлекательными центрами, и стремиться к многочасовой работе в трудных
условиях, к жизни на пайке? Зачем им это?

- А зачем это урожденным Адель? - сказала она. - Но многие поступают именно
так.

- Но это другое дело, - он нахмурился. Как объяснить этой простой девушке,
с ее ограниченностью, что значит подчиниться самодисциплине и простым
желаниям, которые воспитывались в Адель с тех пор, как они начинали ходить?
Забавно, ведь он помнил, как одинок он был в четыре года, когда его
разлучили с семьей и послали в школу летчиков, где он начал свое
образование, чтобы к совершеннолетию быть готовым встать во главе расы. Как
давно это было! Он плакал - как ни стыдно было это вспоминать - первой
ночью, молча, в подушку. Хотя многие из его сверстников тоже плакали в
первую ночь. Но один плакал вслух... Этот мальчик плакал и во вторую ночь,
правда, уже тише, но все равно его через неделю забрали из школы. Куда -
никто из них не знает, ибо учителя никогда не говорили об этом.

- Это другое дело, - повторил он. - Мы отвечаем за это, и тебе это
известно. Адель уходит за границу не потому, что предпочитает ее Земле,
просто так ему предписывает долг.

- Вы уверены в этом? Неужели вы никогда не делали то, что просто хочется?

Он рассмеялся.

- Ну, Мара, что за Адель станет отвечать на такой вопрос?

- Человек.

Джайлс был ошеломлен, хотя ответ девушки и развеселил его.

- Ваша Честь, - обратился кто-то к нему на ухо.

Он обернулся и увидел подошедшего Френко.

- Что тебе, Френко?

- Вас хочет видеть капитан. Он сам сказал мне это на нашем языке и попросил
позвать вас.

Когда Джайлс зашел за перегородку, он увидел капитана. Пальцы рук ее
покоились на книге.

- Вы хотели меня видеть? - спросил Джайлс. Он говорил по-альбенаретски.

- Мунганф определил неисправность.

- Я не сомневался в его компетентности.

Инженер сложил два пальца, что означало примерно "вы мне льстите". Потом он
указал на машинное отделение:

- Энергостанция исправна, двигатель тоже в порядке. Неисправность в
излучателе, он расположен снаружи. Его нужно отремонтировать.

- Это возможно?

- Это не трудно. Здесь есть скафандр, и я обладаю всеми инструментами и
знаниями, необходимыми для ремонта.

- Приятно слышать.

- Мне это еще приятнее. Это была бы для меня величайшая награда.

Инженер вытянул из ящика пластиковый скафандр. Ткань хрустнула, когда он
продемонстрировал его Джайлсу.

- Посмотрите сюда, на швы. Они потеряли эластичность от времени - на них
трещины. Под давлением воздуха они разойдутся, и человек, который наденет
его, погибнет в космосе. И этим человеком буду я!

Прежде чем Джайлс сумел что-либо сказать, инженер затрясся от смеха.

Джайлс подождал, пока смех не стих, и произнес:

- Итак, Мунганф приближается к Вратам Рая. Что ж, остается только ему
позавидовать.

- Пока еще нет, - сказал инженер. Он повернулся к капитану. - Она была моим
капитаном многие годы, и я был бы одинок, если бы отправился без нее. Но
так как неудача со скафандром - результат взрыва, разрушившего корабль, я
снимаю с себя всякую ответственность и могу лишь надеяться.

- Я позвала вас сюда не только ради Мунганфа, - произнесла капитан. - Мне
нужна ваша помощь. Лично ваша. Я не доверяю вашим рабам.

- Это не рабы, - медленно и четко произнес Джайлс. - Они не мои и не
чьи-либо еще.

- Они живут только для того, чтобы работать, размножаться и умирать. Не
знаю, как еще можно их назвать. Лучше я покажу вам, что нужно сделать.

Она подвела его к внутренней двери воздушного шлюза. Слева от него мягкое
покрытие двери было содрано, и под ним виднелась панель. Капитан потянула
ее на себя, та отошла, открыв пульт, снабженный экраном и двумя
углублениями под ним, размером с кулак.

- Суньте ваши руки в отверстие, - приказала капитан.

Джайлс подчинился. Внутри ниши обнаружились стержни, вращающиеся у
основания и имевшие вырезы, соответствующие трехпалым рукам альбенаретцев.
В каждом вырезе обнаружились кнопки, двигающиеся под нажатием пальцев.
Стоило Джайлсу коснуться их, как загорелся экран и на нем появилась секция
корпуса, а также два манипулятора с тремя металлическими пальцами каждый.
Когда он двинул стержни и надавил на кнопки, манипуляторы зашевелились
соответственно его движениям, а пальцы на них сжались.

- Я должна осуществлять общее управление, - сказала капитан. - И, пока
инженер будет работать, со своего места я смогу перемещать аккумулятор и
прибор, к которому присоединены наши манипуляторы. Но управлять ими
придется вам - если потребуется, перенесете инженера внутрь, если с ним
что-нибудь случится и он не сможет вернуться самостоятельно.

- Мне нужно потренироваться, - сказал Джайлс. - Я не умею обращаться с
ними, а тем более они не приспособлены для моих рук.

- У вас еще будет время, - сказала она. - Сперва нужно приготовиться. Мне
потребуется кормовая секция корпуса со вторым экраном. Там будет все
необходимое оборудование. Держите своих людей подальше от кормы во время
работы.

- Я позабочусь об этом, - сказал Джайлс.

Он вышел из носовой части и направился на корму, где рабочие установили
последний экран. Здесь размещался конвертор, пресс и большое количество ИБ.
Кроме того, здесь стояли койки Френко и Дай. Это место было молчаливо
отведено им, так как большей уединенности найти было невозможно.
Уединенность, конечно, была не больше, чем иллюзия - перегородка пропускала
любой звук, и даже шепот был бы слышен всякому, кто захотел бы их
подслушать.

Парочка была одна, когда Джайлс вошел в кормовое отделение. Они сидели на
своих койках лицом друг к другу, взявшись за руки, и перешептывались между
собой.

- Френко... Дай... - сказал Джайлс. - Извините, н