ений  Сигнуса  и  Геркулеса.  Здесь  человек   мог
дрейфовать всю свою жизнь между ленивыми плавающими  в  космосе  солнцами,
находя в них красоту и ужас, какие  только  можно  было  себе  вообразить,
причем всегда поблизости оказывалась спокойная надежная бухта.
     При  виде  этого  зрелища  Кеттрик  понимал,  что  ничего  здесь   не
изменилось. Кроме одной отметки на звездной карте, которая где-то вдали на
западных окраинах красными буквами предупреждала:  "РАДИАЦИЯ.  ОПАСНО  ДЛЯ
ЖИЗНИ." И, присмотревшись через перископ дальнего действия, включенного на
полную мощность, можно было разглядеть в центре отмеченной области  звезду
- отравленную звезду. У Кеттрика мурашки пробегали по  спине  от  мысли  о
том, что это может быть хищная акула, прокравшаяся в лагуну, как  коварный
змей в сад Эдем.
     Во время прыжка смотреть было не на что и дел особых не  было.  Можно
было наблюдать за приборами или помогать Глевану,  который  управлялся  со
стонущей ненадежной аппаратурой, кушать, прислушиваться к  шумам  трещащей
по всем швам "Греллы". И надеяться.
     И думать.
     Он снова вернулся к Роковой Звезде.
     Они все собрались возле  приборов,  так  как  это  было  единственное
место, где было нормальное  освещение  и  где  аппараты  питания  выделяли
достаточно тепла, чтобы более или менее  сносно  снижать  температуру.  Во
время скачка температура обычно поднималась. И  если  что-то  случалось  с
энерговыделителями, корабль  просто  сгорал.  Верхние  слои  космоса,  или
гиперкосмос, или как бы там ни называлось  то  ничто,  через  которое  вас
переносит корабль во время прыжка, не впитывает тепло, пролетающего  через
него аппарата. Это происходило как будто корабль был  заключен  в  капсулу
своего корпуса и запущен сквозь пространство,  которое  яростно  отторгало
его,  заставляя  мчащийся  объект  как  можно  скорее  покинуть  запретную
территорию. На этот счет имелось много красивых  уравнений  и  теорий,  но
явление само по себе, как и электричество, продолжало оставаться загадкой.
Ученые знали, как оно действует, знали, что можно  с  ним  делать,  но  не
знали, ПОЧЕМУ. Но для практических целей это не имело значения.
     Но даже при нормально  работающем  энерговыделителе  было  достаточно
жарко. Весь экипаж корабля истекал потом, несмотря на снятую одежду. Кроме
Чай, которой нечего было снимать, и она сидела как можно ближе к  Кеттрику
с мокрой шерстью и широко открытым ртом.
     -  Я  кое-что  прослышал,  -  начал  Кеттрик.  -   Пара   работяг   с
альдебаранского судна, на котором  я  прилетел  сюда,  говорили  что-то  о
какой-то Роковой Звезде.
     Это была неправда, но он не хотел говорить своим спутникам правду, по
крайней мере пока.
     - Да и Педа упоминала об этом. Так что там все-таки такое?
     - Болтовня, - ответил Бокер. - Педа хорошая женщина, но она женщина и
болтает своим языком, как хвостом виляет. Вечно  является  домой  с  новой
сказкой от очередной торговки.
     Глеван, маленький темнокожий питтанец, покачал  головой.  Голубокожий
хлакран был сангвиником - в отличие от  Глевана.  В  его  деревне  мужчины
обычно собирались возле костров, чтобы спокойно обсудить  серьезные  дела.
Его обезьянье лицо вытянулось от напряженных  раздумий,  глаза  мистически
горели от долгого наблюдения.
     - Я тоже слышал об этом, но не от женщин  на  базаре.  Эта  маленькая
звезда там, Джонни, вот та, обведенная кружочком... это  предупредительный
знак.
     - Знак? - переспросил Хурт. Он был не  так  внушительно  сложен,  как
Бокер, и не имел столь же впечатляющей гривы. Но у него было десять детей,
о чем он постоянно напоминал Бокеру. Сейчас он смеялся над Глеваном.
     - Знак чего? Того что и со звездами что-то иногда случается?
     Бокер подхватил этот насмешливый тон:
     - И вот снизойдет божество, ступая босыми ногами по землям Созвездия.
И голос его будет грому подобен. И огласит он: "Беда, беда!" Эй, Джонни, а
почему они никогда не кричат "Ура" или что-то приятное? А? Как ведут  себя
те, что попадают на Землю?
     - Божества, - ответил Кеттрик, - они всегда везде очень мрачные.  Так
что за знак, Глеван? Не обращай внимания на этих дураков.
     - Это знак беды, - понуро ответил Глеван.
     - Божественной или человеческой?
     Глеван с искренним удивлением уставился на Кеттрика.
     - Джонни, если бы человеку удалось такое сотворить со звездой, то  он
был бы богом.
     Бокер и Хурт тут же начали обыгрывать эту идею  с  такой  откровенной
неприятностью, что вскоре это рассмешило даже Кеттрика. Но  все  же  он  в
глубине души соглашался с Глеваном. И ему даже  показалось,  что  Бокер  с
Хуртом  смеются  уж  слишком  громко,  как  люди,  страшащиеся  чего-то  и
старающиеся отогнать прочь беду просто весельем,  притворяясь  что  Медуза
Горгона не более чем клоун.



                                    8

     Кеттрик был рад,  что  прыжок  наконец  завершился.  Это  всегда  был
скучный и тягостный момент, кроме того, на этот раз его беспокоила Чай. Ей
стало лучше, как только начала спадать жара, по  крайней  мере,  физически
лучше. Она снова с аппетитом ела,  и  впервые  за  все  это  время  начала
приводить себя в порядок, попросив у Кеттрика щетку и  потом  долгие  часы
расчесывая свою шерсть до ее былого гладкого лоска.
     И все же...
     Он не мог определить откуда это чувство. Разве что после смерти  Киту
Чай стала сдержанной и отрешенной, а печальная тхелла не лучший  компаньон
в пути. Кеттрик знал, что эти существа могут быть столь же мрачными, как и
опасными. И в присутствии Чай все сникли, что заставляло Кеттрика с ужасом
думать о возможных последствиях.
     Кеттрик стоял с Чай  возле  иллюминатора  на  мостике,  показывая  ей
огромное оранжевое солнце за предохранительным  экраном.  Было  видно  как
вздымаются огненные  фонтаны,  разбрызгивая  струи  как  изогнутые  перья,
разлетающиеся на тысячи миль. Потом были  круговороты,  золотисто-красные,
сверкающие, танцующие и тянущиеся  друг  к  другу  вдоль  бурлящего  огнем
экватора.
     Через некоторое время из солнечного  зарева  выплыл  крошечный  яркий
шарик. Кеттрик сказал:
     - Это Гурра. Здесь мы сядем.
     - Выйти?
     - Да.
     - Хорошо, ответила Чай, потянувшись  своими  длинными  руками,  будто
собиралась пробить металлическую стенку.
     - Там будет Сери?
     - Не знаю, - сказал Кеттрик удивившись. - А что?
     - Ты сказать сейчас, Джон-ни. Сери сделал Киту мертвым.
     Ее большие круглые глаза устремили  на  него  неожиданно  осмысленный
взгляд, такой жалостно животный, и в то же время прямой и озлобленный.
     - Почему ты не сказать правду раньше?
     - Я боялся, что ты убьешь его.
     - Почему не убить? - спросила она в ответ со странной  вкрадчивостью.
- Ты еще любить Сери?
     Так вот о чем она все это время раздумывала. Она видела вспышку гнева
Кеттрика еще в доме Бокера, и слышала, что они говорили о Сери, узнав  это
имя среди потока непонятной речи. И  все  это  время  она  напрягала  свой
получеловеческий,  полуживотный  мозг,  стараясь  осмыслить  не  до  конца
понятное ей поведение окружающих ее людей.
     И вывод, который она в конце концов сделала, был ужасным.
     Кеттрик сказал:
     - Нет, не любить Сери. Ты забыла Сери хотел, чтобы я умер тоже, но ты
помогла мне. Но послушай, Чай.  Человеческий  закон  накажет  Сери.  А  ты
только попробуешь, и тебя запрут в клетку, навсегда. Слышишь?
     Чай продолжала внимательно изучать его. Постепенно злой  огонь  в  ее
глазах погас и она кивнула.
     - Мы ловить Сери?
     - Мы словим его.
     - Ты сказать правду?
     - Мы словим его. Может не так скоро. Его корабль быстрее  нашего.  Мы
словим его. Но ты не убивай его.
     - Не убивай.
     Это прозвучало как обещание.
     Но Кеттрик почему-то не слишком поверил ей.
     Яркий шарик планеты мчался им навстречу, продолжая расти  и  закрывая
собой солнце. "Грела" уткнув свой тупой нос в атмосферу, с визгом отчаяния
нырнула к середине материка восточного полушария.
     Там было два торговых порта - один на востоке, другой на западе этого
мира. Секма упоминал восточный порт, как одного из центров распространения
слухов о Роковой Звезде. "Звездная ласточка" могла с равным успехом  сесть
в любом из них, и до приземления трудно было сказать, в каком именно.
     Кеттрик выбрал восточный порт.
     Под ними раскинулась темная земля,  усыпанная  деревьями,  джунглями,
горами, равнинами, обширными саваннами,  извивающимися  реками.  Все  было
окрашено в цвета коричневого тона - охра, желтый и тускло  красный.  Цвета
меркли и приобретали странный  оттенок  по  мере  того,  как  рассеивались
облака.  "Грелла"  скользнула  своими  убогими  огнями  по  пузатому  краю
грозовых туч, как булавочный укол на фоне молнии. Бокер шатко  посадил  ее
на посадочную площадку в центре грязного  поля,  стреляя  ракетным  огнем,
потом установил свою  развалюху  на  трехногой  подпорке  и  выключил  все
приборы.
     Чай  первой   выскочила   наружу.   Мужчины   последовали   за   ней,
сопротивляясь штормовому ветру. Кеттрик смотрел, как Чай мчалась в мрачной
темноте,  как  серый  призрак,  несомый  ветром.  Пророкотал  гром.   Небо
прорезала толстая серебряная змея молнии. На поле была только  "Грелла"  и
еще одна скрипящая остовом развалина.
     Обливаясь  потом  от  густого   тяжелого   воздуха,   путешественники
отправились  в  деревню.  Воздух  был  невыносимо  перенасыщен   ароматами
разнообразных цветений. Высокие деревья с красной листвой по  обе  стороны
дороги стряхивали вниз водопады лепестков своих массивных  белых  крон,  и
людям казалось, что они идут сквозь снегопад. Чай догнала их, тяжело дыша,
стряхивая с мокрой шерсти летящую белизну.
     Разразилась гроза.
     Кеттрик  продирался  вперед  сквозь  потоки  дождя  и  порывы  ветра,
стремясь поскорее выбраться из-под деревьев, которые он уже  не  видел  за
нарастающей пеленой. После того, как утих первый порыв грозы,  он  заметил
впереди движение, услышал смех, и  через  некоторое  время  он  со  своими
спутниками очутился в центре толпы  маленьких  темнокожих  людей,  которые
вставали на цыпочки, набрасывая  них  них  домотканые  накидки,  отряхивая
влагу с их волос и танцуя, как дети во время  дождя.  Они  охали  и  ахали
вокруг Чай, но потом оставили  ее  в  покое  и  переключились  на  мужчин,
которых они полунесли-полутолкали вдоль тропинки.
     Так они вышли на широкую деревенскую площадь,  окруженную  небольшими
островерхими домами, подставляющими ветру свои камышовые крыши. Их привели
к Высокому  Дому,  куда  вели  всех  чужестранцев,  потому  что  это  было
единственное строение достаточно высокое, чтобы разместить их.
     Внутри было сухо, пол был высоко поднят над уровнем грунта и  выложен
хорошо утоптанными опилками. В воздухе все еще витал затхлый  предгрозовой
запах жары. Крыша дребезжала, стены шатались, но Кеттрик уже бывал в  этом
доме перед грозой и знал его комфорт и гостеприимство.
     Оглядевшись, он увидел небольшого человечка, направлявшегося  к  ним.
На нем была красная служебная форма.  Возраст  человечка  определить  было
трудно,  если  не  считать  того,  что  его  мальчишеское  лицо   начинало
приобретать умудренное годами выражение, как передержанный  розовый  плод.
Кеттрик  отключился  от  общего  веселья,  перекрывающего  шум  грозы,   и
выкрикнул:
     - Веллан!
     Человечек озадаченно посмотрел в его сторону и воскликнул:
     - Джонни!
     Он  бросился  обнимать  Кеттрика  и  колотить  его  по  спине  своими
крошечными кулачками, засыпая его разными вопросами. Через голову  карлика
Кеттрик заметил, что на него внимательно смотрит девушка.  Он  ответил  ей
таким же внимательный взглядом.
     Она почти наполовину подросла со времени  их  последней  встречи.  Ее
когда-то тоненькая детская фигурка округлилась в почти уже зрелые  женские
формы, но очень  изящные  и  красивыми  как  побег.  Но  несмотря  на  эту
перемену, он узнал ее. Янтарные глаза девушки зажглись. Она  улыбнулась  и
подошла к Кеттрику, явно с чувством нового женского достоинства, и продела
свою ладошку в его большую руку.
     - Добро пожаловать, Джонни.
     Ему хотелось подхватить ее на руки, потрепать  голове,  как  в  былые
времена, просто чтобы подразнить ее, но он склонился к ее руке и сказал:
     - Спасибо, Ниллэн.
     Веллан с отеческим неодобрением по  поводу  такого  выражения  чувств
любя шлепнул ее пониже спины.
     - Пойди принес чего-то поесть для наших гостей, вина, побольше  вина.
Надо отпраздновать. - Он улыбнулся Хурту и Глевану. -  Всегда  рад  видеть
вас, пройдохи такие. Но это особый случай, это особый день.
     Он повернулся к Кеттрику с выражением озадаченности на лице.
     - Но Джонни, как это произошло? Всего три, четыре дня тому назад Сери
был здесь. Он был твоим другом и партнером. Мы спросили у него о тебе.  Он
сказал, что все по-старому, что Международная Коммерция никогда не  пустит
тебя обратно.
     Кеттрик ответил невыразительным и тихим голосом:
     - Сери торгует с вами сейчас?
     При этом он не смотрел на Бокера.
     - О, да, - быстро сказал Веллан. -  Вместо  тебя,  Джонни,  хотя  это
совсем не то. Только я не могу понять. Почему он не...
     - Международная Коммерция не поменяла своего мнения, Веллан. Я просто
не сообщил им, что вернулся. И ничего не сказал Сери. Зачем  навлекать  на
него беду? - Кеттрик улыбнулся, как-то немного злорадно. - Только три моих
вороватых компаньона знают об этом. А сейчас и ты.
     - О, - сказал Веллан и с довольным видом рассмеялся. - О-го!  Хорошо,
Джонни! Хорошо! Мы здесь никогда не любили Международную Коммерцию, ты это
знаешь. -  Кеттрик  действительно  знал.  Ребята  Секма  очень  настойчиво
пытались остановить экспорт какого-то зелья, который изготовлял  Веллан  и
его люди, и которая была их основным товаром. Они хорошо помнили это.
     Веллан повел гостей через зал, Кеттрик идя следом услышал, как  Бокер
шепнул ему на ухо:
     - Так твой  друг  и  партнер  теперь  торгует  с  ними  вместо  тебя?
Интересно.
     - Да, действительно. И очевидно это не первый его полет в космос.
     Три года назад, Веллан ничего не знал о Сери Отку.
     Веллан жестом пригласил  гостей  занять  почетные  места  на  широкой
скамье, стоявшей по  периметру  комнаты.  Кеттрик  сел  скрестив  ноги  на
толстый матрасик, чувствуя как под давлением его спины подалась  непрочная
стена. Дождь как выстрелы громыхал по крыше,  раздавались  раскаты  грома.
Чай тактично присела поближе к двери, наблюдая  за  Кеттриком.  Веллан  не
переставал болтать.
     Кеттрик перебил его словами:
     - Жаль, что Сери опередил нас. Он, наверное, все у вас скупил.
     Веллан повернулся, чтобы взять вино из рук дочери.
     - Нет, - небрежно сказал он. - Нет, он предложил слишком низкие цены.
Мы не продали почти ничего. Теперь давайте  выпьем.  О  бизнесе  поговорим
завтра.
     Они пили. Ниллэн подносила еду и сама обслуживала Кеттрика, потом она
присела поближе к нему, всматриваясь в его лицо.
     - Что ты ищешь? - спросил он.
     -  Себя,  ответила  девушка.  Три  года  назад  ты  смотрел  на  меня
по-другому.
     - Ты была другая. Можно растрепать твои волосы  и  посадить  тебя  на
колени и покормить экзотическими яствами с других звезд, пока  у  тебя  не
заболит животик и твоя мама не возненавидит меня за это?
     - Ты был тогда моим богом.
     У нее была очаровательная улыбка.
     - А что сейчас?
     - Ты такой большой, у тебя грубые  руки  и  колючий  подбородок.  Ты,
конечно, не бог. Но ничего, Джонни. Я по-прежнему люблю тебя.
     Девушка рассмеялась и долила ему вина.
     Попозже Кеттрик поинтересовался,  была  ли  с  Сери  женщина.  Ниллэн
ответила - нет.
     Они пировали еще долго в Большом Доме. Дождь уже давно прекратился  и
Кеттрик довольно много выпил вина и опьянел от алкоголя и счастья, что  он
снова здесь. Но чем пьянее он  становился,  тем  острее  и  проницательнее
становилось его зрение, и он начинал просматривать на  лицах  смеющихся  и
прекрасных коротышек, которые ели и пили с ним, намек  на  какую-то  новую
печаль, новое возбуждение, ускользающее от внимания,  скрытое  в  коротких
косых взглядах и загадочных улыбках. Иногда в танце  молодые  люди  делали
воинственные движения,  как  перед  боем  топали  ногами  и  запрокидывали
головы, потом выбегали девушки, останавливали их, и все начинали смеяться,
переходили к другому танцу, но слишком уж очевиден был этот  переход.  Они
напоминали Кеттрику детей, разделяющих какую-то общую тайну. Они  скрывали
что-то от взрослых... от него, от Бокера, Хурта и Глевана.
     Почему, спрашивал он себя.
     Когда стало уже совсем поздно, и Кеттрик был уже совершенно  пьян,  а
Веллан еще пьянее, последний пригнулся к Кеттрику и посмотрел  на  него  с
огромной любовью, прошептав:
     - Джонни, побудешь с нами, да? Немножко. Потом МК...
     Ниллэн перебила отца.  Веллан  так  и  не  сказал  того,  что  хотел,
возбудив однако, любопытство Кеттрика.
     Потом МК что сделал?



                                    9

     На  следующее  утро  Кеттрику  уже  казалось,  что  накануне  у  него
разыгралось воображение. В теплом солнечном утреннем  свете  деревня  была
такой же мирной  и  спокойной,  как  всегда.  С  крыш  игрушечных  домиков
поднималась легкая дымка - след прошедшего вчера дождя. На  зеленой  траве
резвились ребятишки,  маленькие  как  куклы,  их  голоса  звенели  повсюду
приятной музыкой. Взрослые проснулись поздно после вчерашнего  пира  и  не
спеша начали готовиться к торговле. Торговля займет несколько  дней,  пока
не съедутся жители соседних деревень. Спешить некуда. Здесь никто  никогда
не спешил.
     Население по другую сторону Гурры были совершенно  другими  -  больше
ростом  и  агрессивнее  по  характеру.  Они  шли  по  более   сложному   и
технологически  более  передовому  пути,  с  готовностью  принимая   идеи,
привнесенные в их общества купцами, приспосабливая все чужеродное к  своим
целям и задачам. Довольно многие начали мигрировать,  стремясь  увидеть  и
узнать побольше о чудесах за пределами их небес.
     Люди  Веллана,  напротив,  были  ленивы,  нелюбопытны,  и   абсолютно
довольные своим образом жизни. У них было  все  для  этого  бесхитростного
счастья. Горы и джунгли защищали их. Врагов  у  них  не  было.  Почва  при
небольших  усилиях  обеспечивала  изобилие  еды,  одежды  и   строительных
материалов. Удобство, комфорт и  покой  были  частью  окружающей  природы,
витали в воздухе.
     Некоторые товары, такие как синтетические  материи  ярких  расцветок,
побрякушки,  косметика,  металлические  ножи  и  посуда,  и   элементарные
лекарства они с радостью приобретали у заезжих торговцев. На прочее,  типа
электрогенераторов  и  сельскохозяйственной  техники,   они   смотрели   с
удивленным безразличием и  полным  недоумением,  так  что  в  основном  их
культура никак не изменилась под влиянием межпланетной торговли.
     Всегда ли это зависело от  них  самих.  Лига  Миров-Членов  Созвездия
запретила всяким миссиям продавать что-либо этому народу. И МК поддерживал
этот запрет. Атрибуты разных культур были на виду всех миров.  Если  народ
стремился к прогрессу, он должен  был  работать.  Если  нет,  то  все  эти
современные достижения все  равно  не  имели  смысла  для  них.  По  всему
Созвездию были  разбросаны  недостроенные  водопроводы,  электростанции  и
прочее, созданное для обеспечения  комфорта  местного  населения,  которое
меньше всего хотело этих нововведений и так и не удосужилось  позаботиться
об  этих  диковинных  штучках.  С  самых  давних  времен  все  технические
изобретения  и  технологический  прогресс  был  отдан   на   откуп   самих
развивающихся народов.
     Народ Веллана предпочитал не думать об этом. Когда-нибудь,  их  более
энергичные соседи сметут их. Но сейчас так