,  сколько  денег
нужно подарить колледжу, чтобы там  все  успокоились  и  подлечили  нервы.
Оказалось, что все профессора имеют свои любимые темы и проекты,  которые,
если бы Мастерс дал деньги, дали бы такие результаты...  Да,  им  пришлось
прикусить языки и выставить Стивену проходной балл, утешая себя тем,  что,
в  конце  концов,  ему  вряд  ли  доведется  практически   демонстрировать
приобретенные в колледже знания.
     Так что же должно было произойти, чтобы Стивен приобрел  цель  жизни?
Совсем немного... Оказаться в теле Марка Брема! Цель жизни -  стать  снова
реальным Стивеном Мастерсом! Правда, желание это не  было  всепоглощающим.
Ему не хотелось и думать о возвращении на Миттенд.  Может  быть,  все  еще
обойдется, и все устроится само собой?
     Через час после  того,  как  любовнице  Марка  Брема  было  позволено
выскользнуть за дверь, Стивен все еще был зол до  предела.  Это  нашло  на
него, когда Лиза начала канючить,  как  идиотка,  чтобы  он  отпустил  ее.
Стивен так хотел наказать дурочку, что грубо накинулся на нее  и  брал  ее
снова и снова. Полудевочка-полуженщина, она почувствовала его настроение и
поняла,  что  надо   полностью   подчиниться.   Чувство   вины   и   страх
загипнотизировали ее. Она отдавалась Стивену  с  такой  страстью,  которая
была почти равна его желанию.
     Наконец, Стивен остался один. Он лежал в темноте и злился,  умудряясь
при этом думать. Собственно, мысль была одна: этот кошмар будет длиться до
самой смерти.
     Он постарался встряхнуться.  Это  уже  затрагивало  его  как  Стивена
Мастерса. В нем начало зарождаться неукротимое желание...
     "Боже, ну почему я?" Типичная для Стивена реакция. Пусть  такие  вещи
случаются с кем угодно, но не с ним. Стивен искренне верил, что все  мямли
знают, какие они мямли, и даже довольны, когда над ними издеваются. Но  не
он!
     Итак, у него появилась цель. Он лежал на спине, уставившись в потолок
комнаты Марка Брема - потолок, который был  еле  виден  в  тусклом  свете,
проникавшем сквозь грязную штору от отдаленного мерцающего фонаря на углу.
Стивен лежал и думал: "Я должен что-то сделать".
     Так он и уснул с этой мыслью.  Когда  он  проснулся,  оказалось,  что
мысль его не покинула. Правда, прежде всего, проанализировав ситуацию,  он
понял, что беспомощен и находится в безнадежной ситуации.
     Но с этого времени мысль о спасении постоянно была с ним,  внутри,  и
она развивалась.



                                    4

     - Эй, Марк, Стивен - смотри!
     Стивен наклонился, чтобы поставить на стойку  бокал  кенейдиан  клаб,
когда его позвал Джесс Рихтер. Стивен обернулся. Владелец  бара  предлагал
взглянуть в окно.
     К бару подкатил "роллс-ройс".
     Не задавая никаких вопросов и ни о  чем  не  думая,  Стивен  поставил
поднос, подошел к двери и открыл ее. Снаружи было холодно. Поежившись,  но
не промедлив ни секунды, Стивен прошел к  машине,  откуда  выходил  шофер,
кажется, его звали Брод.
     - Привет, Брод. Я Стивен. Тебя послал старик?
     Поджарый шофер в униформе, без сомнения, знал историю Марка Брема, но
все же несколько смешался. Слишком уж все это было необычно.
     - Э-э, привет, - пробормотал он наконец. - Ты тот самый Брем?
     - Да.
     - Ну, тогда не хочешь ли прокатиться в Нью-Йорк и повидать  господина
Мастерса?
     Стивен шагнул прямо к блестящей  задней  дверце  роскошной  машины  и
остановился, ожидая. Брод колебался. Наконец,  он  подошел  к  Стивену.  У
шофера было абсолютно белое лицо. Он совершенно точно знал, что ожидал  бы
от него истинный наследник Мастерса. Резким движением Брод открыл дверцу и
так же закрыл ее, когда Стивен устроился внутри. Затем  ошеломленный  Брод
прошел к своей дверце, уселся и выжал сцепление.
     Стивену пришло в голову оглянуться  и  помахать  всем  высыпавшим  на
улицу завсегдатаям "На углу". Джесс Рихтер напрасно рвался  сквозь  толпу,
чтобы тоже увидеть отъезд Стивена. Его напряженное лицо мелькнуло в задних
рядах людей и скрылось. Для  такого  полнокровного  человека  он  выглядел
очень бледным.
     ...Дверь открывалась комбинированным  замком  с  кодом  дня  рождения
Стивена. Он нажал кнопки  и,  услышав  щелчок  язычка,  толкнул  дверь,  и
торжественно вошел внутрь.
     Мастерс-старший последовал за ним в апартаменты. Понимая, что  старик
следит за ним, Стивен указывал последовательно на все двери и одновременно
перечислял: кухня, три спальни, музыкальный зал, библиотека...
     Внезапно возмущение и унижение от того, что  он  вообще  должен  этим
заниматься, прорвались у Стивена:
     - К черту, - выругался он, - если тебе нужны еще доказательства,  ищи
их сам!
     При этом  он  бросился  в  одно  из  больших  мягких  кресел,  где  и
расположился спиной к отцу, обозвав его мысленно старым  болваном.  Позади
него раздался знакомый звук: папа-Мастерс прочищал горло.
     - О, ради Бога, отец, - взмолился Стивен, - неужели ты, сидя на  куче
денег, не можешь найти врача, который раз и навсегда прочистит тебе горло?
     Последовала пауза.
     - Человек, о котором ты говоришь  так  пренебрежительно,  -  произнес
Мастерс  в   спину   Стивену,   -   заслужил   всеобщее   уважение   своей
последовательностью, пониманием человеческой натуры и нежеланием  идти  на
поводу у кого бы то ни было, кроме собственного сына. Ты же, такой  умник,
своим поведением создал  прецедент  самой  дикой  космической  истории,  и
неизвестно, к чему она приведет. Ты можешь  оставаться  в  своем  доме  до
дальнейшего уведомления, деньги на содержание я буду давать. Я думаю,  мой
адвокат и мои друзья не  поверили  твоему  рассказу,  однако,  как  я  уже
говорил тебе, Стивен, у меня своя философия...
     Стивен не мог удержаться, чтобы не продолжить:
     - За каждое зло надо платить. - Он  остановился,  ему  стало  скучно,
скучно, бесконечно скучно. - Ради Бога, отец,  прекрати  это!  Я  загнусь,
если ты будешь продолжать.
     - Я считаю, - продолжал отец, - что то, что произошло, это возмездие.
Ты, очевидно, сделал пакость Марку Брему. - Он немного помолчал. - Ты ведь
солгал нам тогда о Марке, не так ли? Он никогда не делал того,  в  чем  ты
его обвинил?
     - Эй, постой, - изумился Стивен.
     Он был  ошеломлен.  Ранее  два  эти  случая  не  объединялись  в  его
сознании. Теперь он  вспомнил,  что  думал  именно  о  том,  как  опорочил
репутацию Марка Брема, когда произошел перенос сознания.
     Он обернулся к отцу и, злясь на Марка и на своих родных  за  то,  что
они наняли такого слугу, быстро и возбужденно рассказал обо  всем,  что  с
ним произошло на Миттенде.
     - Может, это вот  так  и  происходит  -  эта  штука  с  Матерью.  Они
переносят тебя в того, о ком ты думаешь, - закончил Стивен.
     Знакомые серые глаза наблюдали за ним и ждали конца его тирады, после
которой Мастерс невозмутимо сообщил:
     -  У  меня  есть  информация,  что  планируется  послать   еще   одну
экспедицию. Мое решение таково. Ты полетишь на одном из спасателей.  Когда
прибудешь на Миттенд, найдешь оболочку Стивена Мастерса и вызволишь его, в
каком бы состоянии ты его ни застал. Его  мать  настаивает,  чтобы  я  сам
летел, но это уже слишком. Имей  в  виду:  если  ты  говоришь  правду,  то
задание, которое я даю, уникально. Ты отправишься  и  спасешь  -  себя!  -
Черты  тяжелого  лица  разгладились.  -  Ну,  как  тебе  это  нравится?  -
папа-Мастерс улыбнулся.
     Стивену такая настойчивость не понравилась. Малопривлекательное дело,
да и тон... Старый ястреб добивается своего. Стивен  сделал  непроницаемое
лицо, а  Мастерс-старший  пока  достал  из  нагрудного  кармана  сложенный
документ и аккуратно положил его на колени Стивену.
     - Вот заключение психиатров, - сказал он, -  думаю,  ты  найдешь  его
интересным. - Помолчав, он добавил: - По моей просьбе  они  согласились  с
гипотезой, что ты и есть Стивен, и вот результат.
     Стивен нехотя взял бумагу и тут же отложил  ее  на  кресло,  стоявшее
рядом.
     - Я прочту позже, - сказал он безразлично, - если найду время.
     Отец нахмурился. Он узнавал своего сына. Демонстративно проследовав к
двери, он обернулся к Стивену и тихо сказал:
     - К тебе будут обращаться разные люди, причастные к подготовке  новой
экспедиции. Если до меня дойдет, что  ты  этим  не  интересуешься  или  не
делаешь того, что нужно, то вылетишь отсюда в двадцать четыре часа.
     - Постарайся, чтобы старушка этого не услышала, - ехидно  посоветовал
Стивен.
     Серые глаза смотрели на него холодно, не мигая.
     - Да, твоя история, действительно, совершенно фантастична.
     Мастерс-старший повернулся на каблуках и вышел, закрыв дверь.
     Стивен даже не привстал, задумавшись.
     Чем он занимался раньше? Ответить было затруднительно, его  дни  были
заполнены сном, сексом, выпивкой, теннисом, обедами и ночными клубами.
     Мыслительная деятельность отсутствовала, он ничем  не  интересовался,
легко поддавался своим импульсам, внезапным вспышкам ярости, ненависти.  И
еще он постоянно был настороже, ожидая, что кто-нибудь обидит его.
     Ему пришло в голову, что если Мать будет  преследовать  его,  у  него
теперь не останется времени на всю эту чепуху.
     Пока он думал, глаза его пробегали по сочинению психиатров.  Оно  ему
не нравилось.
     Документ начинался так:
     "Настоящее  заключение  основано  на  допущении,  что  основная  цель
личности  заключается  в  сознании  такой  реальности,  которая   позволит
индивидууму  существовать  в  окружающем  его   мире.   Принадлежность   к
высокообеспеченному слою общества создавала для Стивена  Мастерса  широкий
выбор вариантов поведения. Из них Стивен  выбрал  тот,  что  точнее  всего
может  быть  обозначен  как  "элефантиазис  эго",   то   есть   абсолютная
субъективность,    модифицирующая    реальность    осознания     опасности
потенциальной  возможности  совершения  убийства  или  нанесения  телесных
повреждений другим  лицам.  Таким  образом,  высокомерно  присваивая  себе
власть над жизнью и смертью, он по существу никогда не был себе  хозяином.
Однако в пределах этой типоосновы он был  безудержен  и  беспощаден  и  не
выказывал сколько-нибудь заметных пристрастий ни  к  кому,  даже  к  своим
родителям".
     Дойдя до этого места в заключении, Стивен подумал: "Эге, должно быть,
я насыпал вам соли на хвост в этом госпитале..."
     Выходит, Стивену удалось стать выдающейся  сволочью  своего  времени,
даже не затрачивая больших усилий...
     Он ужасно разозлился. Вы во всем не правы, парни. Все это было совсем
не просто. Даже совсем наоборот... На самом деле он всегда спрашивал себя,
почему он стал таким же тупым, как и все остальные.
     "Совсем не просто, - думал он, задетый  за  живое,  -  попробуйте  не
спать целыми ночами, гоняться за новыми девицами,  когда  и  те,  кого  вы
знаете, всегда готовы лечь с вами.  А  завтракать  в  полночь,  обедать  в
девять утра?"
     Эта несправедливость так потрясла его, что он снова откинул в сторону
заключение.
     И все-таки хорошо опять оказаться в своем доме. Стивену стало  лучше,
он поднялся с кресла и поставил кассеты с любимыми музыкальными записями.
     "Может быть, позвонить этой девчонке Марка -  Лизе  -  пригласить  ее
приехать и остаться со мной?.."
     Воспоминание о  ноже  охладило  его.  Кровь  отхлынула  от  лица.  Он
отрицательно покачал головой.
     "Нет, - решил он. - Мать до нее  добралась.  Девчонка  несет  в  себе
зло."
     Выключив магнитофон, он подумал, что ему надо держаться  подальше  от
друзей Марка Брема.
     Снаружи темнело, он слышал, как  где-то  рядом  возились  слуги.  Это
напомнило ему о том, как он орал на них, не  стесняясь  в  выражениях.  На
двоих мужчин и женщину. А ведь они всегда держались рядом, да  и  найти  у
них промах было трудно.
     Больше всего Стивена беспокоила мысль о том, что, может быть, где-то,
в каком-нибудь вшивом космическом подразделении юридической службы  грубые
окрики приравниваются к направленным во вред действиям. Предположение, что
это подразделение находится где-то в районе его мозжечка, не пришло ему  в
голову.
     Перспектива находиться день и ночь в  своих  апартаментах  наедине  с
тремя врагами была не из приятных.
     Он поспешно  ретировался  в  спальню.  Обыскав  комнату,  заглянув  в
стенной шкаф, кладовки  и  ванную,  Стивен  пристально  осмотрел  стены  в
поисках секретных ходов и закрыл все двери, подперев их стульями.
     Когда прислуга сообщила по переговорному устройству, что обед  готов,
Стивен не послал ее по обыкновению, а вежливо ответил:
     - Я не буду обедать, спасибо, я не голоден.



                                    5

     На следующее утро Стивен проснулся в необычном  состоянии.  Очевидно,
так просыпался Марк Брем. На душе у него было спокойно, и он  ощущал  даже
некоторую бодрость.
     Обычно во сне Стивен  скрежетал  зубами  -  так,  во  всяком  случае,
говорили его подружки - и, проснувшись, сразу начинал злиться без  всякого
повода. Сейчас же он открыл глаза и стал  рассматривать  узоры  на  полке,
настенную лепку, роскошные шторы,  величественный  стол,  бюро,  стулья  и
пуфики, пушистый ковер. Восхищенный, он свернулся калачиком, чувствуя всей
кожей белые ирландские простыни  и  восхитительную  мягкость  швейцарского
одеяла.
     Даже когда к нему  вернулись  его  ужасные  мысли,  он  не  полностью
погрузился в мрачные переживания.
     "Я в Нью-Йорке, - думал он, - все-таки я добрался сюда,  несмотря  на
все невообразимые препятствия, всего за пять дней. Я выгляжу по-иному,  не
как Стивен Мастерс. Но меня здесь принимают. И я еще ни разу не солгал".
     Одновременно напуганный и довольный  своими  поступками,  Стивен  еще
глубже  зарылся  в  постель.  За  красивыми  занавесками  уютной   комнаты
простирался Нью-Йорк. С каждым днем за окнами становится холоднее, а здесь
все так же тепло и чудесно. Нужно  быть  совсем  непростым  парнем,  чтобы
получить все это в облике слуги.
     А, черт! Мысль о внешности Марка Брема отрезвила Стивена. Он старался
не думать об  этом.  Не  смотреть  в  зеркало,  отворачиваться  от  своего
отражения в оконных стеклах.
     Но, несмотря на  все  уловки,  Стивен  все  же  краем  глаза  замечал
неприятные чужие черты. Он решил,  что  все-таки  нужно  рассмотреть  свою
теперешнюю внешность.
     Оказалось, что встать не так-то  легко.  Прошел  час,  а  Стивен  все
лежал.  В  конце  концов  около  полудня,  перекатившись  на  край   своей
императорской кровати, Стивен встал и побрел к зеркалу в  ванной,  где  он
мог видеть себя во весь свой рост. Приятных неожиданностей  не  произошло.
Что Стивен ожидал увидеть, то он  и  увидел  -  правду.  Приближавшийся  к
сорока, Марк был, по меркам Стивена, старым человеком. Лицо  его  было  не
худым, загоревшим и красивым, как у Стивена, а довольно мясистым.
     В ярко освещенной ванне, Стивен  заставил  себя  внимательно  изучить
новое свое тело. Наглядевшись до отвращения, он вслух заявил:
     - Да, это уж слишком!  Хорошо,  отец,  ладно.  Я  сдаюсь  и  лечу  на
Миттенд.
     Он вызвал кухню, заказал завтрак и стал одеваться.
     - Сейчас несем, сэр, - вежливо ответил мужской голос.
     Отключившись от переговорной связи,  Стивен  подумал,  что  несколько
необычная вежливость с его стороны и может выглядеть подозрительной.
     Ведь эти люди могут на суде заявить, что я не Стивен, не тот  Стивен,
которого они знали.
     Оставалось только пожать плечами: "Черт с  ним!  Если  я  буду  всего
бояться и не смогу никого отпихнуть  или  отругать,  то  дальше  уже  идти
некуда".
     Ему было крайне неприятно думать, что все эти людишки  ждут  от  него
агрессивных поступков, хотя на самом деле это вовсе не так. Ведь  все  они
ничтожны, а разве можно сознательно вредить тем, кого даже  не  принимаешь
во внимание?
     Стивен, одеваясь, начал опять накручивать  себя.  Ему  представилось,
что где-то в немыслимых глубинах космоса кто-то считает его равным  всяким
ничтожествам.
     Он съел завтрак, который подавали трое слуг с  их  надоедливыми  "да,
сэр, нет, сэр, что еще, сэр." Чувствовалось, что они находятся в смятении.
Они тут неплохо жили, пока он был на Миттенде, а теперь  вновь  приходится
поработать.
     Стивен испытал некоторый шок, когда понял, что его слуги находятся  в
том же возрасте, что и Марк, а ведь он когда-то не раз говаривал:
     - Когда я стану таким же старым, я сам вышибу себе мозги.
     Вообще Стивена всегда почти  тошнило  от  тех,  кто  старше  тридцати
семи-восьми лет. По его мнению, именно от них весь вред  на  дорогах,  они
всегда встревают во всякие происшествия.  Все  эти  старики  свыше  сорока
заполняют хорошие рестораны и вечно суются, куда не следует.
     Его ночные страхи уже улетучились. Ему не пришло в голову, что  повар
Нина или Джозеф и Боб могут быть агентами Матери.
     Закончив завтрак, Стивен от скуки забрел в огромную гостиную, а затем
в смежный с  нею  музыкальный  зал,  одновременно  служивший  библиотекой.
Усевшись перед окном, он заметил валявшееся неподалеку заключение  врачей,
которое ему вчера передал отец. Он  взял  его  и  еще  раз  прочел  первую
страницу.
     "Боже мой, - с отвращением подумал он, -  эти  психиатры  учились  на
двенадцать лет дольше меня, а пишут такую муру..."
     Он встал и с досадой засунул бумагу  в  ящик  письменного  стола.  От
нечего делать он начал набирать наудачу номера телефонов своих  дружков  и
подруг.
     Стивена  не  могло  не  раздражать,  что  каждый  разговор  начинался
одинаково - все колебались, слыша незнакомый голос  Марка  Брема,  который
говорил им:
     - Это Стивен Мастерс в своем новом теле. Заезжайте.
     Как бы ни была коротка  пауза  после  его  приглашения,  Стивену  она
казалась слишком длинной. Его  так  и  подмывало  взорваться.  Затем  одни
начинали мяться, а другие, наоборот, так и липли.
     Отказывались лишь немногие, и к середине дня парочки и одиночки стали
прибывать в его дом. Увидев Марка Брема, гости вначале не знали, как вести
себя. Но Стивен пил много, и ему постепенно становилось  безразлично,  как
они к нему относятся. Он весело называл тело Брема "эта  неуклюжая  туша",
вроде бы его это не волновало.
     Вскоре его апартаменты загудели, как в былое время. В дальней комнате
завывала музыка, слышались смех и голоса, звон бокалов с шампанским. Когда
далеко за полночь убрался последний гость, осталась лишь одна  девушка  по
имени Стефани.
     Она считалась одной из секс-бомбочек Стивена, и поэтому  не  спорила,
когда Марк Брем-Стивен шепнул ей:
     - Останешься, о'кей?
     Она не сказала "да",  но  и  не  отказалась.  Когда  Стивен  вошел  в
спальню, она уже была там и раздевалась, небрежно разбрасывая свою одежду.
     Стивен был не настолько пьян, чтобы  забыть,  что  за  ним  охотятся.
Помня, что гости обычно приводят с собой своих  приятелей,  он  в  течение
вечера  всматривался  во  все  незнакомые  лица  и  пытался  угадать,  что
скрывается за чужими глазами и лбами. Не помешает обыскать помещения перед
тем, как улечься.
     С этой целью он направился в ближайшую кладовую для одежды.  Едва  он
сделал первый шаг, ему показалось, будто кто-то потянул его за рукав.  Это
было неожиданно, и Стивен слегка обернулся.
     Это, несомненно, и спасло его жизнь. Протрещала короткая очередь,  и,
к удивлению Стивена, от двери рядом с ним отлетело несколько щепок.
     Стивен не смог моментально среагировать, прошло несколько  мгновений,
пока он не развернулся полностью, и в тот же миг последовала вспышка из-за
дивана, стоявшего в углу спальни.
     Сидя на кровати, Стефани изо всей силы швырнула туфельку на шпильке в
голову, торчавшую  над  спинкой  дивана.  Конечно,  она  промахнулась,  но
прятавшийся человек уловил, должно быть, краем глаза что-то летящее в него
и нырнул за диван. Это была спасительная для Стивена секунда.