деревья. Неудивительно, ведь именно благодаря
им он понял, что находится на Венере. О ее лесах знал каждый.
     Да, несомненно.
     Госсейн поднялся на ноги. Отряхнулся. Вроде  бы  все  в  порядке.  Не
видно даже шрамов, и тело переполняет ощущение физического здоровья.
     Он был одет в шорты, рубашку с открытым воротом и  сандалии,  Госсейн
даже вздрогнул от изумления, ведь совсем недавно  его  гардероб  составлял
брюки и куртка - скромная одежда участников Игр. Он пожал  плечами.  Какая
разница? Главное, что кому-то понадобилось  восстановить  его  истерзанное
тело  и  непонятно  зачем  перенести  в  этот  лес,  достойный  Гаргантюа.
Следовало оглядеться по сторонам.
     Обхват каждого из трех стволов, находившихся в поле его зрения,  вряд
ли уступал  современным  небоскребам.  Госсейн  вспомнил,  что  знаменитые
венерианские деревья вырастали до трех  тысяч  футов  в  высоту.  Стоя  на
месте, глядя вверх, он внезапно понял, что гром, разбудивший его, затих.
     Удивленно покачав головой, Госсейн сделал шаг вперед, и в  это  время
листья зашумели, и на него вылился поток воды.
     Это было как бы сигналом.  Со  всех  сторон  на  землю  хлынул  самый
настоящий водопад, и дважды он едва успел  увернуться  от  ледяного  душа.
Неожиданно он понял, в чем дело.
     Дождь. Огромные листья, чуть свернутые  по  краям,  приняли  на  себя
непомерную тяжесть. Но время от времени  они  разгибались,  не  выдерживая
нагрузки, и тогда вода начинала течь, как из гигантского  крана.  Ему  еще
повезло, что он не угодил под ливень на открытой местности.
     Госсейн осторожно выглянул  из-за  дерева.  В  полутьме  трудно  было
что-нибудь различить, но ему показалось, что неподалеку  брезжит  какой-то
свет. Не задумываясь, он зашагал  вперед  и  через  две  минуты  вышел  на
открытую лужайку. Перед ним  простиралась  долина.  Слева  текла  широкая,
бесцветная река, справа, на вершине холма, заросшего цветущим кустарником,
стоял дом.
     Венерианский дом! Выстроенный из камня,  красиво  контрастирующего  с
окружающей зеленью. И что самое главное, к нему можно  подобраться  совсем
незаметно. Может быть, Госсейна специально  доставили  именно  сюда,  ведь
поблизости не было других зданий.
     Высокие кусты не обманули его  ожиданий.  Спрятавшись  среди  горящих
пурпуром цветов, он пригнулся и внезапно увидел каменные ступени,  ведущие
через сад на веранду. На самой нижней  из  них  четко  выделялись  крупные
буквы, и ему удалось без труда разобрать надпись:

                         ДЖОН И АМЕЛИЯ ПРЕСКОТТ

     Госсейн  вздрогнул.  Он  помнил  это  имя.  Патриция  Харди  и  Крэнг
упомянули его в своем разговоре.
     "Если Торсон когда-нибудь заподозрит, - сказала девушка, - что Элдред
Крэнг и Джон Прескотт, командир и помощник командира  галактической  базы,
стали нуль-А последователями, то..."  А  затем  Крэнг  ответил:  "Я  хотел
предупредить тебя, что не могу больше  полностью  доверять  Прескотту.  Он
увиливает от ответов, с тех пор, как сюда прибыл Торсон".
     Теперь ясно, кто здесь живет. Джон Прескотт,  который  принял  нуль-А
концепцию умом, но пока еще не сделал ее интегральной частью своей нервной
системы. И поэтому растерялся в критической ситуации.
     Хорошо все-таки, что он  ничего  не  забыл.  В  его  положении  любые
сведения  неоценимы.  В  данном  случае  они  помогут  ему   особенно   не
церемониться. Он начал осторожно пробираться  по  саду.  С  ним  поступили
безжалостно, и  он  тоже  не  будет  никого  щадить.  Необходимо  получить
информацию. О себе. О Венере. Ничего сложного.
     Приблизившись к дому почти вплотную, Госсейн услышал  женский  голос.
Он замер на месте, потом осторожно выглянул из-за куста, футах в десяти от
веранды.
     Светловолосый мужчина сидел на ступеньках и что-то говорил в наручный
диктофон. Женщина стояла в дверях.
     - Я, наверное, справлюсь, - говорила она. - Пациенты прибудут  только
послезавтра. - Чуть поколебавшись, она добавила: - Мне бы не хотелось быть
навязчивой, Джон, но тебя так  часто  не  бывает  дома,  что  я  перестала
чувствовать себя твоей женой. И месяца не прошло, как ты вернулся с Земли,
и опять куда-то собираешься.
     Мужчина пожал плечами, даже не подняв головы от диктофона.
     - У меня беспокойный характер,  Амелия,  -  ответил  он.  -  Ты  ведь
знаешь, я не могу усидеть на  одном  месте.  И  если  я  не  буду  активно
работать, то только наделаю глупостей.
     Госсейн  терпеливо  ждал.  Казалось,  их  разговор  окончен.  Женщина
вернулась в дом. Мужчина некоторое время продолжал  сидеть,  потом  встал,
потянулся и сладко зевнул. Он  выглядел  абсолютно  спокойным  и,  видимо,
пропустил упреки жены мимо ушей. Он был примерно пяти футов десяти  дюймов
ростом, с поджарой фигурой и широкими плечами, но видимость силы не  имела
никакого значения, если, конечно, он не прошел  спортивного  курса  нуль-А
тренировок. Непосвященные имели лишь смутное представление о  возможностях
человеческого организма при временном отключении центров усталости мозга.
     Госсейн  принял  решение.  Женщина  назвала  этого  человека  Джоном.
Пациентов не будет несколько дней. Данных  вполне  достаточно.  Перед  ним
стоял Джон Прескотт, галактический агент, выдающий себя за врача.
     Известие, что он вернулся с Земли всего лишь месяц  назад,  ошеломило
Госсейна. Патриция  Харди  спросила  Крэнга:  "Вы  с  Прескоттом  улетаете
вместе?" Она, видимо, имела в виду Венеру, ведь он жил здесь.  Неужели  он
излечился от страшных ран всего за  несколько  недель?  Или,  может  быть,
Прескотт успел побывать на Земле не один раз?
     "Впрочем, -  подумал  он,  -  сейчас  это  не  имеет  значения.  Надо
действовать, пока Прескотт, ничего не подозревая, стоит на  пороге  своего
дома".
     Итак, вперед!
     Отшвыривая сандалиями комья  грязи,  Госсейн  выскочил  из-за  куста.
Прескотт неожиданно повернулся, увидел  своего  противника,  и  глаза  его
расширились от изумления. Ему даже удалось нанести первый удар. И не  будь
Госсейн  так  прекрасно  физически  сложен,  не  обладай  он  молниеносной
реакцией, на этом их поединок и закончился бы. Но Прескотт с самого начала
был обречен. Три прямых в челюсть, и Госсейн подхватил  обмякшее  падающее
тело.
     Он  быстро  выпрямился,  держа  на  руках  свою  ношу,  поднялся   по
ступенькам веранды и  замер  на  месте.  Ему  показалось,  что  он  слышит
какие-то звуки. Все-таки драка их не была бесшумной, и женщина могла выйти
полюбопытствовать, что случилось. Нет, все тихо.  Прескотт  зашевелился  и
застонал. Госсейн на всякий случай стукнул его еще  раз  и  прошел  внутрь
дома.
     Он очутился в огромной гостиной, всего в  три  стены,  переходящей  в
широкую террасу, за которой благоухал цветущий  сад.  Еще  дальше,  внизу,
лежала долина, окутанная туманом.
     С правой стороны высокая лестница уводила на  второй  этаж,  слева  -
ступеньки вели в подвал. По обеим сторонам гостиной  располагались  двери.
За одной из них  громыхали  кастрюли,  и  вскоре  до  него  донесся  запах
приготовляемой пищи.
     Он поднялся наверх и попал в коридор  со  множеством  дверей.  Открыв
первую из них, он оказался в  просторной  спальне  с  полукруглым  большим
окном, из которого открывался вид на  рощу  гигантских  деревьев.  Госсейн
опустил Прескотта на пол перед кроватью  и,  разорвав  простыню  на  узкие
полосы, крепко связал его и заткнул рот кляпом,  нисколько  не  беспокоясь
причинить вред человеку, находящемуся без сознания. Он вернулся в гостиную
и прислушался. Жена Прескотта, ни о чем не подозревая, продолжала возиться
на кухне. Он облегченно вздохнул и, на мгновение остановившись, решительно
переступил через порог.
     Она сервировала стол, расположенный в небольшой нише справа от плиты.
Видимо, почувствовав в помещении присутствие  постороннего  человека,  она
повернула голову и в изумлении уставилась на Госсейна,  с  ног  до  головы
забрызганного венерианской грязью.
     - О господи! - сказала она и поставила тарелку на скатерть.
     Госсейн нанес всего один короткий удар  и  мягко  подхватил  падающее
тело. Может быть, она ничего не знала о деятельности  мужа,  но  риск  был
слишком велик. Если она тоже прошла курс нуль-А обучения, то при  малейшей
возможности попытается освободиться и поднять тревогу.
     Когда он шел по лестнице, женщина начала слабо сопротивляться, но  он
успел крепко связать ее, заткнуть рот кляпом и  положить  рядом  с  мужем,
прежде чем она окончательно пришла в себя.
     Затем он вышел из  комнаты,  намереваясь  осмотреть  весь  дом,  ведь
победу нельзя  было  считать  окончательной,  если  в  нем  находился  еще
кто-нибудь.



                                    7

                                Вывод является истинным лишь в том случае,
                           если он сделан на основе научных фактов.
                                   Аристотель. Этика, около 340 г. до н.э.

     Это был госпиталь на пятнадцать палат, в  каждой  из  которых  стояло
стандартное   электронное   больничное   оборудование.    Лаборатория    и
операционная находились в подвале. Госсейн переходил из комнаты в комнату.
Роясь в шкафах и открывая запертые ящики столов, он решил, что постарается
как  можно  тщательнее  разведать  обстановку  и  по  возможности  быстрее
покинуть этот дом.
     Сколько он ни искал,  на  глаза  ему  не  попалось  никакого  оружия.
Значит,  он  даже   не   сможет   защититься   в   случае   необходимости.
Заторопившись, Госсейн выглянул  на  открытую  веранду,  затем  прошел  на
заднюю террасу. "Сначала  надо  посмотреть,  нет  ли  кого  поблизости,  -
подумал он, - а потом уже расспрашивать Джона и Амелию Прескоттов".
     У него накопилось так много вопросов!
     Окинув взглядом окрестности,  Госсейн  невольно  остановился.  Теперь
только он понял, почему долина за садом  скрывалась  в  тумане.  Госпиталь
стоял не на холме, как ему показалось вначале, а на одном из  пиков  горы.
Он видел, как плавно спускается вниз ее склон, поросший  лесом,  которому,
казалось, не было конца и края. Больше ему ничего не удалось разглядеть.
     Неутешительно. Правда,  сюда  можно  было  попасть  только  воздушным
путем, но  заговорщикам  ничего  не  стоило  посадить  робоплан  прямо  на
террасу, а на худой конец - высадиться за поляной и незаметно пробраться в
дом под прикрытием кустов.
     Госсейн медленно вдохнул полной грудью удивительно свежий после дождя
воздух. Несмотря на грозящую  опасность,  ему  стало  легче  на  душе.  Он
постарался отвлечься от неприятных мыслей, окунуться сознанием  в  погожий
ясный день, ощутить его всем  своим  телом.  Трудно  было  сказать,  какое
сейчас время  суток.  Солнце  не  проглядывало  из-за  облаков  атмосферы,
толщиной более чем в тысячу миль. Тишина вокруг звенела, и  было  странно,
но  не  страшно.  Никогда  в  жизни  Госсейн  на   видел   картины   более
величественной. Время, казалось, остановилось.
     Он вздрогнул.  Пора  действовать.  Может  быть,  от  его  дальнейшего
поведения зависит судьба всей Солнечной системы. Перед тем, как  уйти,  он
бросил взгляд на небо. Никого. Несмотря на то, что его появление на Венере
оставалось   неразрешимой   загадкой,   он    намного    опередил    своих
преследователей и в какой-то мере чувствовал себя хозяином положения.
     Пленники  Госсейна  лежали  на  кровати  в  полном  сознании  и  явно
заволновались, когда он вошел в комнату.  Он,  естественно,  не  собирался
причинять им вреда, но пусть лучше остаются в неведении по этому  вопросу.
Задумчиво посмотрев на неподвижных людей, Госсейн сделал шаг вперед.
     У Амелии Прескотт были прекрасные  темные  волосы.  Короткая  блузка,
шорты и  сандалии  только  подчеркивали  женственность  се  фигуры.  Когда
Госсейн вынул кляп, первым дело она произнесла:
     - Молодой человек,  надеюсь,  вы  понимаете,  что  у  меня  на  плите
готовится обед.
     - Обед? - невольно вырвалось у Госсейна. - Значит, скоро вечер?
     Она нахмурилась.
     - Кто вы? - спросила она. - Что вам нужно?
     Госсейн вздохнул. Он и сам не отказался бы пожертвовать  чем  угодно,
лишь бы выяснить правду о себе. Склонившись над мужем,  он  вынул  кляп  у
него изо рта, пристально вглядываясь в  умное  волевое  лицо.  Проявленное
Прескоттом самообладание говорило о цельности характера, но  были  ли  его
убеждения основаны на нуль-А принципах? Или он просто обладал  качествами,
присущими каждому начальнику?
     Он ждал, что Прескотт заговорит, и тогда станет ясно, как вести  себя
дальше. Но его постигло разочарование. Мужчина смотрел на него в упор,  но
не произнес ни слова.
     Госсейн вновь обратился к Амелии Прескотт.
     - Как мне вызвать робоплан? - спросил он.
     Она пожала плечами.
     - Позвоните на стоянку и сделайте  заказ.  -  На  лице  ее  появилось
странное выражение. - Кажется, я начинаю понимать, - медленно сказала она.
-  Вы  находитесь  на  Венере  нелегально  и  совсем  незнакомы  с  нашими
правилами.
     - Примерно так, - чуть поколебавшись, согласился Госсейн. - И мне  не
надо называть регистрационного номера или своего имени?
     - Нет.
     - Значит, достаточно одного звонка и просьбы  прислать  машину?  Даже
без адреса?
     - Конечно. Все робопланы,  за  исключением  частных,  подсоединены  к
общей системе обслуживания.  Вызываемый  аппарат  точно  следует  сигналам
видеофона.
     - И это все?
     Она кивнула головой.
     - Да.
     Госсейну  показалось,  что  она  отвечает  слишком  охотно.  Впрочем,
выяснить, лжет она или нет, не составляло большого труда. Детектор лжи. Он
видел его в соседней комнате. Но детектор лжи,  поставленный  у  изголовья
кровати, произнес:
     - Она говорит правду.
     - Спасибо! - сказал ей Госсейн. -  Сколько  времени  лета  до  вашего
дома?
     - Около часа.
     Рядом с окном, на низком столике, стоял небольшой  видеофон.  Госсейн
сел  в  кресло  и  нашел  по  справочнику  нужный  номер.  Экран  даже  не
засветился, молчание было гробовым. Госсейн даже вздрогнул и  вновь  нажал
на кнопки пульта. С тем же успехом.
     Он встал и сбежал по ступенькам в  гостиную,  к  основному  аппарату.
Сняв заднюю крышку, он заглянул  внутрь.  Прозрачные  электронные  трубки,
теплые на ощупь, светились, как  обычно.  Видимо,  обрыв  линии  произошел
снаружи.
     Госсейн медленно поднялся  на  второй  этаж.  Он  очутился  в  полной
изоляции, ему некуда было деться.  С  ним  происходило  нечто  непонятное,
словно он попал в призрачный мир, откуда нет возврата. Смешно считать себя
хозяином положения, когда ты остался совершенно один.
     Загадочная сила, забросившая его сюда, выжидала. Чего?



                                    8

     Поднявшись наверх, Госсейн остановился, пытаясь собраться с  мыслями.
Его план потерпел крах. Он взвесил  свои  возможности.  Да,  ему  остается
только тщательно допросить пленников, а потом отправиться в  путь  пешком.
Вместе с принятым решением пришло спокойствие.  Он  повернулся,  собираясь
войти в палатку, но замер, услышав голос Прескотта.
     - Не понимаю, что могло случиться с видеофоном.
     - Одно из двух, - задумчиво произнесла его жена. - Либо  между  нашим
домом и, - Госсейн не разобрал названия, - кто-то  поставил  непроницаемый
для волн экран, либо испортился аппарат.
     - Но ведь при любой неисправности  видеофон  посылает  автоматический
сигнал. К нам давным-давно должна была прибыть ремонтная бригада.
     Госсейн стоял не  двигаясь,  ожидая,  что  ответит  женщина.  Ему  не
верилось, что они находятся в том же неведении, как и он сам.
     - Да, странно, - ответила Амелия Прескотт.
     Госсейн подождал еще немного, но они  умолкли.  Тихо  спустившись  по
лестнице, он вернулся на второй этаж, стараясь ступать как можно  слышнее.
Он не совсем ясно представлял себе, зачем нужно  притворяться,  тем  более
что сейчас дорога была  каждая  минута.  Резко  открыв  дверь  палаты,  он
спросил прямо с порога:
     - Где у вас карты Венеры?
     Прескотт промолчал, его жена пожала плечами.
     - В лабораторном шкафу.
     Госсейн быстро спустился в подвал и  вытащил  из  нижнего  ящика  три
карты. Он захватил их с собой, разостлал на полу и встал на колени.
     - Вы не подскажете, где именно расположен  ваш  дом?  -  спросил  он,
подняв голову.
     - Карта номер три, центральный горный хребет,  -  сказала  Амелия.  -
Когда-то  я  отметила  госпиталь   крестиком.   Приблизительно,   конечно.
Посмотрите внимательней.
     Госсейн прикинул расстояние: до Нью-Чикаго  было  примерно  четыреста
миль к северу.
     - О, вполне  достаточно,  -  ответила  она  на  следующий  вопрос.  -
Пурпурные ягоды, около дюйма в диаметре, большие желтые сливы, красноватые
плоды, вкусом напоминающие бананы, растут буквально на каждом шагу.  Всего
не перечислить, но эти фрукты можно собирать круглый год, так что голодная
смерть вам не грозит.
     Госсейн задумчиво посмотрел на нее. Потом протянул руку и  дотронулся
до детектора лжи.
     - Она говорит правду, - последовал ответ.
     Он вновь повернулся к Амелии Прескотт.
     - Вы ведь не сомневаетесь, что меня поймают? - спросил  он  се.  -  Я
правильно вас понял?
     - Конечно. - Лицо се оставалось бесстрастным. - На нашей  планете  не
существует  полиции,  нет  преступлений.   И   если   изредка   появляется
необходимость в расследовании, оно ведется настолько быстро, что  вы  вряд
ли  мне  поверите.  Впрочем,  вам  очень  скоро  представится  возможность
убедиться в этом на собственном опыте, так  что  не  забудьте  расспросить
венерианского нуль-А  детектива  о  методах  его  работы.  Они  достаточно
любопытны.
     Госсейн,  который  только  о  том  и   думал,   чтобы   связаться   с
представителями власти на Венере, промолчал.  Его  обуревали  сомнения.  С
одной стороны, он  хотел  немедленно  покинуть  госпиталь  и  очутиться  в
относительной безопасности гигантского леса. Но  полная  неосведомленность
Амелии Прескотт не давала ему покоя.
     Она была невинна. И  совершенно  определенно  не  имела  отношения  к
заговорщикам.
     С другой стороны, молчание ее мужа трудно  было  объяснить.  Внезапно
Госсейн почувствовал,  что  бледнеет.  До  сих  пор  ему  и  в  голову  не
приходило, что его могли узнать. Прескотт отсутствовал во  дворце  Машины,
когда Госсейна взяли в плен. Но ведь ему могла показать фотографии.
     Это меняло дело. С самого начал он решил, что не  скажет  о  себе  ни
единого слова. Но если Прескотт все знал, такое  поведение  покажется  ему
подозрительным, а если нет - назваться  Гилбертом  Госсейном  было  верхом
глупости.
     Он встал, раздираемый противоречивыми чувствами. Неожиданно он понял,
что не в состоянии уйти, ничего не рассказав Амелии Прескотт. Если  с  ним
что-нибудь произойдет, она, по крайней мере, предупредит  жителей  Венеры.
Правда, он подвергал ее жизнь опасности, но у него созрел план действий. В
конце концов, ей виднее, достоин ли Джон Прескотт доверия.
     Госсейн присел на краешек кровати. Приняв  определенное  решение,  он
успокоился, почувствовав уверенность в своих силах.  Бесстрастным  голосом
он обратился к ним обоим, хотя  его  интересовала  лишь  Амелия.  Примерно
через минуту Прескотт перекатился на бок и внимательно посмотрел на  него.
Госсейн сделал вид, что ничего не заметил.
     Через двадцать минут он умолк. В ярком свете, лившемся из окна, глаза
Прескотта блестели.
     - Надеюсь, вы понимаете, - заявил он, как бы нарушив данный  им  обет
молчания, - что в вашем рассказе присутствует один, но весьма существенный
изъян.
     - Мой рассказ, - ответил Госсейн, делая  вид,  что  не  видит  ничего
необычного в том, что Прескотт наконец  заговорил,  -  чистая  правда,  от
начала и до конца. Любой детектор лжи подтвердит каждое мое  слово.  Если,
конечно... - Он замолчал и невесело улыбнулся.