оящие  по  своему  развитию выше  остальной  массы, жадно  впитывающие все
новое,  требующее  этого  нового,  не давали  опуститься  ниже  критического
порога.  Они были  тем оселком, на котором  оттачивалась  стойкость психики.
Сейчас  Ирине  просто необходима была  ее воспитанница. Не  будь  Бубы,  она
наверняка махнула бы на все рукой и без дела валялась бы на диване.
     Работа  не   ладилась.  Разгадка  логики  поведения  пиявок  ничуть  не
приблизила Ирину к цели. Они оставались такими же непонятными существами. Да
и  разгадана  ли  логика  их  поведения?  Да,  доказано, что пиявки  убивают
обнаженные  существа.  А  почему?  Какие   внешние  причины  обусловили  эту
избирательность?  Ведь ясно, что  кто-то  или  что-то  заложило  в  животных
условный   избирательный   рефлекс.   Таким   образом,  пиявки   становились
промежуточным объектом исследования. Ирина надеялась, что изучение  биосферы
болота наведет ее на правильный путь, но и здесь потерпела поражение. Болото
было совершенно пустым. Не  только личинок,  червей, рыб -- в теплой воде не
оказалось  ни  одного микроба. Будто ничто живое  не  могло сосуществовать с
пиявками. Выходило, что они ничем  не питаются. Это было невероятно. Снова и
снова бросалась она к микроскопу, на центрифуге профильтровывала образцы ила
-- результаты  не  менялись. Пусто!  Но ведь  должны же они чем-то питаться,
чтобы жить. Должны!
     Прилетевший  на  одиннадцатый  день  Сергеев  нашел  Ирину в  состоянии
депрессии.
     --  Я,  наверное, страшная бездарь и  зря полезла в науку, -- вздохнула
она. -- Единственное, что у меня получается -- это собирать идиотские факты.
Здесь я достигла совершенства. Вот, полюбуйтесь.
     Сергеев подошел к листу на стене, внимательно прочел:
     ...З. Убивают обнаженных людей, не трогают одетых.
     4. Теряют энергию перед рассветом.
     5. Ничего не жрут.
     -- Смелое утверждение,  --  улыбнулся  он. --  А вы  уверены,  что  они
действительно ничего... э... не кушают?
     -- Факты, -- равнодушно промямлила Ирина.
     --  Факты -- это, конечно, серьезно, но ведь их  нужно еще и объяснить.
Что, если поймать  несколько образцов и  посмотреть, что у  них в  желудках?
Дальнейшее топтание вокруг этих  животных  бессмысленно. Пора приниматься за
них самих.
     Ирина пожала плечами.
     -- Надо бы, конечно.
     Сергеев внезапно побагровел.
     --  Встаньте! --  рявкнул он. -- Пойдите причешитесь,  наденьте хорошее
платье. Вы же женщина, черт побери! И перестаньте курить!
     Когда  Ирина  как ошпаренная  вылетела в  туалетную, он  сердито сказал
девочке:
     -- Что же ты не смотришь за ней, Буба!
     Девочка захныкала:
     -- Я боюсь... Она сидит, и смотрит, и как каменная. В нее вошли дьяволы
болота. Нужно к общающемуся с богами. Он изгонит дьяволов.
     -- Ну, это ты брось. С дьяволами мы не хуже шамана управимся.
     Через  полчаса  Ирина вернулась,  красная  от злости, всем  своим видом
показывая,  что  только  дисциплина   заставляет   ее   терпеть  присутствие
начальника в собственной комнате. Он и бровью не повел.
     -- Завтра на рассвете отправитесь за пиявками. Я буду вас страховать...
     Они  вылетели  на  одном  мобиле,  когда  темноту  толькотолько  начала
разряжать белесая дымка.  Буба спала,  не  подозревая, что осталась  на Базе
совершенно одна.
     Болото было покрыто  пухлой шапкой тумана, будто  гигантское  блюдо  со
взбитыми сливками.  На  экране отчетливо чернели пиявки, неподвижно лежавшие
на воде.
     --  По-видимому, они никогда не опускаются  на дно, --  сказал Сергеев,
всматриваясь в  экран.  -- Возможно, они  получают  питательные  вещества из
воздуха?
     --  Отпадает!  -- угрюмо  ответила  Ирина. -- Кожу  их  я  еще на Земле
исследовала. Совершенно непонятное строение. Почти без пор, под давлением не
прошибешь.  А  другим  путем получить  необходимое  количество  бактерий  из
воздуха невозможно.
     -- Ну конечно, факты! -- пробурчал Сергеев, разматывая лестницу.
     Он привязал к поясу Ирины страховочный трос и придерживал его, пока она
спускалась. Ему  было трудно управляться одной  рукой, и  он морщился, а раз
даже прерывисто вздохнул. Но  Ирина была уже под мобилем,  и, возможно, этот
вздох ей только послышался.
     Туман сразу отсек  ее от мира. Где-то вверху стрекотал мотор, скользкие
ступеньки медленно  уползали из-под рук и тут же растворялись. Не видно было
собственных ног, и казалось, что спускаешься в белую бесконечность.
     Неожиданно совсем близко матово блеснула вода... Вот и пиявки.
     -- Давайте сачок, -- сказала Ирина в микрофон, укрепленный у рта.
     Сверху на  тросе  скользнул плотный  мешок с металлическими запорами  и
сачок  на  длинной  ручке.  С  непривычки  Ирина  никак  не  могла  удержать
вертикального  положения,  ноги  упорно  уходили куда-то вбок, и она  висела
почти  параллельно воде.  Утренний ветерок раскручивал  ее в разные стороны.
Несколько раз она промахнулась. Наконец одна пиявка мягко перевалилась через
край сачка, за ней другая, третья...
     Они не делали  ни малейшей попытки  защититься,  и  это  была еще  одна
загадка. Нормальные животные не спят таким глубоким сном.
     Выловив десяток,  Ирина поднялась в  мобиль.  Всю дорогу  до  Базы  она
молчала, но  в  ее глазах Сергеев заметил злое упрямство. Он усмехнулся: эта
девчонка ему положительно нравилась.
     В племенах было  все  спокойно, и  постепенно цивилизаторы снова начали
прилетать на Базу. Мимико явилась одной из первых.
     Она  нашла Ирину в лаборатории. Та, заложив руки в карманы брюк, стояла
у стола, на  котором  распласталась препарированная  пиявка, и вся  ее  поза
выражала изумление.
     -- Не питаются и не дышат! -- сказала Ирина вместо приветствия.  -- Как
тебе это нравится?
     -- А тебе? -- ошарашенно спросила Мимико, не поняв сразу, о чем речь.
     -- Я -- в восторге!  -- Ирина пнула ногой валявшийся на полу скальпель,
прошлась по комнате. -- Настолько в  восторге, что по возвращении  на  Землю
потребую, чтобы у меня отняли диплом. -- Она  схватилась за голову. -- Какую
же ересь я напорола в статье!
     Мимико обняла ее:
     -- Не надо терзаться. Ты очень нехорошо выглядишь.
     -- Это  да,  выгляжу  я  довольно убого,  --  мрачно согласилась Ирина,
подводя подругу к столу. -- Взгляни: где ты видела такое строение?
     -- Ирочка, я  же в этом ничегошеньки  не  понимаю,  -- виновато сказала
Мимико. -- Я ведь астроном.
     --  Все  мы здесь такие! -- вздохнула Ирина.  --  Неудачные  астрономы,
неудачные инженеры, неудачные астробиологи...
     Она надолго задумалась, потом заговорила более спокойно:
     -- Я не  нытик и не паникер. Я изучала животных  Марса и  Психеи. И все
было понятно. На любой  планете любое живое  существо имеет систему дыхания,
систему питания, систему кровообращения. Без  этого нет  жизни. На  какой бы
основе ни была построена живая ткань --  углеводородной,  кремнеорганической
или еще какой-нибудь, -- законы развития  везде  одинаковы. Это поняли еще в
прошлом веке. Здесь же ничего подобного.  --  Она  вздохнула. --  Никогда не
думала, что открытия даются  так мучительно! А ведь  я на пороге, понимаешь,
на пороге... Это какой-то  качественно новый  вид живого организма,  и такое
впечатление,  что  существует  он  по  совершенно  новым  для  нас  законам.
Представляешь, если это  подтвердится... Все прежние представления насмарку.
Как только это выявить?
     -- Но ведь у них что-то есть внутри, -- робко заметила Мимико.
     Ирина фыркнула.
     -- Еще бы! Они набиты до отказа, как только  не лопаются! А вот я, дура
эдакая, никак не могу сообразить, что значат все  эти узлы  и  переплетения.
Самое непонятное  в их строении -- это то, что совершенно  одинаковые органы
располагаются в различных частях тела. Все равно как если бы у человека было
три сердца  и  одно находилось в  голове,  другое -- в груди, а третье  -- в
пятке. Не  то они  имеют запасные органы, не то одинаковые органы  выполняют
разные функции. А вот где у них мозг, неясно. И вообще все неясно. Например,
за счет  чего они движутся? И что это  за труба, обвитая нервами -- если это
нервы,  конечно, -- которая проходит  через все тело?  Предположим, что  это
спинной мозг...
     --  Это?  --  спросила  Мимико,  показывая пальцем.  -- Это  похоже  на
соленоид или трансформатор. Может ведь так быть?
     -- Может!  --  вздохнула  Ирина. -- И очень даже просто, Я вижу, мы обе
равноправные кандидатки в сумасшедший дом. Займем соседние койки...
     Вечером  прилетел  Буслаев. Его  громовой голос  взорвал сонную  тишину
клуба.
     Заметив Ирину, он бросился к ней:
     -- Родная моя, да на тебе лица нет! Где он, этот злодей, что довел тебя
до такого печального состояния?
     -- Лежит в лаборатории и издевается изо всех сил, -- натянуто улыбаясь,
ответила Ирина.
     -- А ну идем! Мы сейчас ему покажем!
     И он почти насильно  поволок Ирину в лабораторию. Его буйная грубоватая
веселость обезоруживала,  перед ней невозможно было устоять.  И  невольно на
душе становилось легче. На это он и рассчитывал.
     Буслаев  долго смотрел  на  пиявку,  почесывая  затылок  и  не  скрывая
брезгливости.
     -- Бррр... какая гадость! Как ты можешь... Но вообще... Черт его знает,
я в общем-то физик, но что-то эта штука мне напоминает.
     -- Мимико уверяет, что это похоже на соленоид или трансформатор.
     -- А  что? Гипотеза  не  хуже  любой  другой.  И  довольно  любопытная,
особенно  если учесть,  что  эти милые создания  поплевывают электрончиками.
Было бы  очень здорово...  Впрочем,  это легко проверить.  Найдется  в  этой
лавочке кусок провода?
     -- Что ты хочешь делать?
     Он искоса  глянул на нее,  высоко подняв брови. Поражал  контраст между
его шутовской гримасой и серьезными задумчивыми глазами.
     -- Хочу тоже войти в науку. Чем я хуже других? Тем более, здесь мне все
знакомо. Труба, обмотанная двойной спиралью, четыре конца которой замыкаются
на коллектор в средней части механизма, -- налицо элементарная электрическая
схема. Ну, а тем, что органы живого организма могут вовсе не соответствовать
частям электроагрегата, которые  они напоминают, а так же этими  непонятными
кубиками,  замыкающими  витки  спирали  по  длине  трубы,  можно,  очевидно,
пренебречь. Подведем питание...
     Он решительно подсоединил провода и включил рубильник.
     Распластанное тело пиявки быстро-быстро задергалось. По  трубе побежали
волны,  будто  внутри  один  за  другим прокатывались  твердые шарики. Потом
наружный конец трубы  раскрылся, как лесной цветок-хищник, из него вырвалось
облако дыма, мгновенно заполнившего помещение. Наступила  темнота.  Внезапно
ее пронзила стремительная  серия раскаленных синих шаров,  с  сухим  треском
разбивавшихся о громоздким нейтринный микроскоп, стоявший в углу. Нестерпимо
защипало глаза. К  счастью, это продолжалось  всего  несколько секунд, потом
рванул взрыв и все прекратилось.
     -- Как ты? -- шепотом спросила Ирина.
     -- Вроде жив,  -- неуверенно донеслось из-под стола. Сквозь  дым  можно
было  различить, как там что-то ворочалось. -- Вот только никак не соображу,
в какую сторону ползти.
     -- Ползи сюда.
     -- А ты подавай голос, а то воткнусь во что-нибудь.
     Они сидели на полу, держась за руки. Дым не рассеивался.
     -- Надо открыть окно, -- сказала Ирина.
     --  В самый бы раз, -- отозвался Василий без энтузиазма.  -- А как оно,
больше не будет плеваться?
     -- Не знаю. Наверное, нет. Окно, кажется, вон в той стороне.
     Вскоре грохот и  звон  разбитого стекла показали,  что на  пути к  окну
стояла центрифуга.
     Дым  постепенно  рассеялся  в  соответствии с  законами  физики. Зато в
дверях   показался    начальник   отряда,   что    никакими   законами    не
предусматривалось. Выслушав  сбивчивый отчет Ирины, он саркастически покачал
головой, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
     -- Так,  так!  Уничтожен  великолепный  микроскоп,  разбита центрифуга,
выбит фидер на подстанции... Можно  вас поздравить,  Буслаев, вы вступили  в
науку прямо-таки победным маршем.
     Смущенный гигант не знал, куда деваться.
     -- Идите-ка оба в клуб. Потанцуйте, что ли, у вас это лучше получается.
А я пока здесь подумаю.
     Незадачливые  экспериментаторы   выскочили  из  лаборатории   с   видом
набедокуривших школьников.
     --  Я  так  испугалась!  Вдруг   что-то  затрещало  и  погас  свет,  --
затараторила Мимико,  подбегая  к ним. -- Думала, опять  тревога.  А  это ты
небось, Пират несчастный...
     Пират удрученно погладил бороду.
     Внезапно под потолком раздался  сильный  треск  и  лампочки погасли.  В
темноте раздавались возмущенные возгласы цивилизаторов.
     -- А это уже шеф провел контрольный опыт, -- спокойно сказала Ирина.
     --  Интересно,  куда  он попал?  --  пробормотал  Буслаев. -- Вроде  не
осталось ничего, достойного внимания.
     -- Пойдемте посмотрим, -- предложила Мимико.
     -- Пойдемте. -- Ирина взяла рыжебородого за руку. -- Иди за мной, не то
всю  мебель в  темноте  переломаешь. Придется  на  табуретках сидеть, как  в
фильмах.
     В этот момент вспыхнул свет.
     Они вошли в лабораторию как раз вовремя, чтобы вытащить Сергеева из-под
стола.  Хотя гипс  со сломанной  руки  был уже  снят, действовал он  ею  еще
неуверенно.
     -- Все там были, -- не удержался Буслаев, помогая профессору подняться.
     --  По-моему, я много дров не наломал, -- неуверенно  протянул Сергеев,
вытирая слезящиеся от дыма глаза.
     -- Если  не  считать  пролома  в стене,  --  безжалостно констатировала
Ирина.
     Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
     -- Ладно, друзья, -- сказал профессор, обнимая всех троих.  -- Запасное
оборудование у нас есть, завтра поставим, и вы  сможете  продолжать в том же
духе. А сейчас -- в клуб.
     Вот уж где Буслаев развернулся вовсю! Собрав вокруг себя цивилизаторов,
он с потрясающими подробностями живописал,  как ползал в  темноте, уповая на
то,  что  у  пиявок  перегорели предохранители.  И как  оказалось,  что  они
все-таки не перегорели, потому что начальник отряда сделал запасной выход из
лаборатории, до  чего  не  додумались  архитекторы. Выходило  очень  смешно.
Профессор хохотал вместе со всеми. Только Ирина не смеялась.
     Уже перед уходом из клуба она сказала Сергееву с неожиданной горечью:
     --  Какая же я дура! Разглядывала  эту проблему только под одним углом.
Под прямым. В лоб. А можно ведь и с другой стороны. Хотя бы вот как Буслаев:
предохранители... Меня  загипнотизировало название. Пиявки, пиявки... И я не
поверила  шаману  из  племени  Большого  Дуба, что  в  магнитном поле они не
умирают. А дело в том, что они вовсе и не  пиявки... Очевидно,  полезно иной
раз взять исследователей за шиворот и хорошенько встряхнуть,  чтобы помнили,
что мозги даны для того, чтобы думать.
     Профессор не удержался от улыбки.
     -- Девочка, в своей  жизни я сделал пять неплохих работ, говорю это без
ложной  скромности. А знаете, сколько раз я обзывал себя дураком,  бездарью,
неучем, прошмыгнувшим в науку не по праву?
     -- Сколько?
     -- Вообще-то я не считал, но думаю, что миллион наберется.
     На другой день Ирина попросила подругу взять Бубу с собой в племя.
     -- Это в интересах нас обеих,  -- пояснила она.  -- Девочка соскучилась
по  своим, она много раз  говорила об  этом,  а  мне  необходимо  засесть  в
лаборатории и не отвлекаться.
     -- Мне тоже нельзя прилетать? -- огорчилась Мимико.
     Ирина поцеловала ее:
     -- Лучше не надо.
     Простившись с ними, она прошла в лабораторию и заперла дверь на ключ...
     Загадки пиявок  больше не существовало. Ирина разгадала ее на рассвете,
когда  тайком от всех  вылетела на болото. На  этот  раз ее мобиль, сверкнув
красной капелькой  в  первых  лучах,  ушел  в высоту.  И  внезапная догадка,
превратившись в уверенность, сразу поставила все на свои места.
     Теперь надо было  еще раз все проверить, обдумать, логически обосновать
и заодно решить, как подать эту новость. Ибо тайна  болота оказалась  такой,
что Ирина почти  всерьез опасалась,  как бы Сергеев тут же не отправил ее на
Землю с сопровождающими в белых халатах.
     Просидев неделю взаперти,  она накрасила губы, уложила  волосы,  надела
самое красивое платье и пошла к Сергееву.
     -- О, коллега! По  вашему виду ясно, что дела у вас просто великолепны.
-- Такой фразой встретил ее профессор.
     -- Неплохи, -- согласилась Ирина, усаживаясь в кресло. -- Теперь я знаю
все.
     --  Несколько  самоуверенно,  но отнюдь не лишено  интереса. Что  же вы
открыли?
     -- Пиявки -- не животные.
     -- Правильно, -- невозмутимо согласился профессор. -- Это киберы.
     Ирине показалось, что на нее что-то рухнуло.
     -- Откуда вы...
     -- Сидите, сидите! -- замахал руками Сергеев. -- Когда  тебя неизвестно
за что  швыряют под  стол, поневоле  задумаешься. Тем более,  что  я в курсе
ваших исследований. Но больше я не знаю ничего, честное слово.
     Ирина снова села, растерянно поправив волосы.
     --  Но  они  уже не совсем  киберы.  Они на грани  превращения  в живое
существо.  Поэтому я  не смогла разобраться  сразу. За тысячи  лет произошел
сдвиг в их программе. Сначала  изменилось поведение. Киберы стали копировать
поведение живых существ. Очевидно, какая-то внешняя опасность толкнула их на
это. Вот почему они не давались в руки.  В  первоначальной программе это  не
было  заложено.  От   них  требовалось   только  одно:   просуществовать  до
определенного  момента  и  убивать  всех,  кроме   существ  с  определенными
признаками. Одежда  входит в число этих признаков. Кстати, только поэтому вы
могли безнаказанно  швырять  в  них гранаты.  А поведение дало  толчок всему
организму.  Искусственные  механизмы  стали  превращаться  в  органы  живого
тела...
     -- Вот радость-то для биоников!
     --  Еще  бы!  В  микроскоп  можно  проследить  все  стадии  превращения
кристаллов  электронной памяти в  нейроны  мозга. Кроме того,  я  обнаружила
зачатки  пищеварительного  аппарата. Они  действительно  начали питаться  из
воздуха, только не микробами. Они берут углекислоту и азот. Это им нужно для
следующей стадии: производства себе  подобных.  И  если  бы  в  болоте  была
возможна жизнь...
     -- А почему она невозможна?
     -- В  болоте скрыт  источник совершенно незнакомого  нам излучения. Оно
стерилизует воду, делая  ее непригодной для жизни обычных существ. А пиявкам
излучение  необходимо.  Оно  катализатор  для процессов, происходящих  в  их
организме. Без излучения они не смогли бы черпать энергию от солнца. У них в
коже  батареи.  Энергии,  накопленной   за  день,  должно  было  хватать  до
следующего восхода солнца. Но, имитируя жизнь, они  научились отключаться на
ночь, -- спать.
     -- Так, так, убедительно. Это все?
     -- Нет. Излучение болота влияет на всю планету. Первый отряд, сделавший
физико-химические анализы, не смог его обнаружить, потому что не имел нужных
приборов. Да  и  сейчас мы их  не имеем.  Я  вывела существование  излучения
логически, по косвенным  признакам. Но  оно есть,  за это я ручаюсь. Степень
его, очевидно, слаба, однако длительное облучение многих поколений такриотов
привело   к   затормаживанию   их  умственного   развития.  Механизмы  этого
воздействия  придется  еще  изучать.  Отсюда  и  диспропорция  между  вполне
современным внешним видом  аборигенов  и их недоразвитым мозговым аппаратом.
Приступы  безумия тоже от этого.  Землянам, разумеется,  это излучение ничем
особенным не  грозит: несколько  лет  --  ничтожный  срок. Но тоже приятного
мало. Кстати, не случайно дальние племена способнее  живущих у болота: у них
напряженность поля слабее. Вот вам и двести сорок восьмая теория.
     -- Согласен! --  сказал профессор. -- Со всем согласен, Примем  это  за
рабочую  гипотезу. Но  вы не раскрыли еще одно: