руку.  Но  тогда  пришлось  бы
вступить в разговор... Неужели он боится аргументов Пии? А  может,  просто
вопроса: "Что ты собираешься делать? Ты подумал?"...
   Звонок  не  умолкал.  Не  давал  сосредоточиться.  Настойчиво,   упорно
требовал ответа.
   Стартовать! Как можно скорее покинуть Землю!
   Он смотрел на цифры,  медленно  перемещающиеся  в  оконцах  контрольной
аппаратуры.  Старался  сконцентрировать  внимание  на  работе   автоматов,
готовивших межзвездный корабль к старту. Но звонок не умолкал и  не  давал
забыть то, что происходило там, в одной из кабин,  разделенных  аварийными
переборками на герметически закрытые клетки.
   Он прекрасно  знал  Пию.  Ее  спокойствие,  решительность  и  выдержку,
которые она проявляла в самых сложных положениях. Он представил себе,  как
она стоит у внутреннего телефона и ждет.
   Даже если он стартует, даже если улетит, что он ей  скажет?  Сумеет  ли
убедить?  Ведь  даже  если  это  болезнь,   существует   ли   какое-нибудь
лекарство?..
   В глубине души он не был уверен до конца в своей правоте.
   На пульте зажглась зеленая лампочка. В трех контрольных окошках под ней
появились цифры "О".
   Рост смотрел на зеленый  огонек,  и  на  лбу  у  него  выступили  капли
холодного пота. Прошло еще несколько секунд.
   Он положил руку  на  стартовую  кнопку,  потом  быстро  отдернул  ее  и
пробежал пальцами по клавишам - погасла зеленая  лампочка,  вслед  за  ней
желтая, реакторы перешли на холостой ход.
   Быстро, не колеблясь, он передвинул рычаг аварийной системы  в  прежнее
положение. Опять шум прошел по стенам корабля: переборки уже не  закрывали
проходов...
   Телефон неожиданно умолк. Кабину заполнила звенящая тишина.
   Рост неподвижно сидел у пульта и смотрел  на  дверь,  ведущую  в  глубь
корабля. Он ждал. Чего? Неужели все еще надеялся?
   Медленно уходили минуты...
   Вдруг на боковом контрольном щите загорелся и начал ритмично помигивать
маленький белый светлячок. Рост тут  же  заметил  сигнал  и  почувствовал,
пожалуй впервые за много лет, как слезы побежали по щекам.
   Надеяться было не на  что.  Он  знал  -  Пия  не  придет,  Это  работал
подъемник, соединяющий выходную камеру с поверхностью планеты.
   Он нервно сжал веки. Все пережитое  показалось  ему  дурным,  кошмарным
сном.  Проснуться,  если  бы  можно  было  проснуться,  пусть  даже  ценой
возвращения к физическим мучениям, которые он переносил еще  так  недавно,
разбитый параличом.
   Когда он открыл глаза, сигнальный огонек уже погас. Он остался  один  в
опустевшем межзвездном корабле. Нажав клавиш, включил телеиллюминаторы.
   На фоне белого, залитого  солнцем  стартового  круга  двигалась  темная
фигурка. Рост смотрел, как она удаляется, с каждой секундой уменьшаясь  на
экране.
   На полпути между кораблем и лесом Пия  остановилась.  Несколько  секунд
смотрела в сторону корабля, потом решительно повернулась и через несколько
минут скрылась среди деревьев.
   Только теперь Роста охватил настоящий страх перед одиночеством,  страх,
до сих пор таившийся  где-то  за  гранью  сознания.  Хватит  ли  ему  сил,
решимости? Этого он сказать не мог. Вместе с  уходом  Пии  потеряло  смысл
все, что он намечал. Зачем ему теперь  было  лететь  к  чужим  мирам?  Все
сделалось безразличным и бессмысленным.
   Он неподвижно сидел перед экраном, ожидая чего-то. Но разве можно  было
еще на что-то надеяться?..
   Только тени облаков медленно плыли по земле, то и дело  покрывая  белую
стартовую плиту космодрома.
   Рост еще раз оглянулся.  Над  кустами  можжевельника  теперь  виднелась
только носовая часть межзвездного корабля. Первые лучи восходящего  солнца
уже посеребрили купол обсерватории, издалека похожий  на  стеклянный  шар,
прикрепленный к верхушке новогодней елки.
   Рост не чувствовал ни сожаления, ни беспокойства.  Он  уже  смирился  с
мыслью  о  поражении.  Он  знал,  что  не  сможет  отгородиться  от  этого
странного, чуждого ему мира, но не в силах и бежать от  него.  И  все-таки
его взгляд то и дело непроизвольно возвращался к опустевшей ракете, словно
ища в ней поддержки, прежде  чем  придется  пересечь  границу,  отделяющую
космодром от остального мира.
   Молочный туман сгущался, превращаясь в сотканную из облаков  стену.  Он
знал, что стоит ему вступить в эти облака, как пространство, а может быть,
и время потеряют прежние размеры. То, что он чувствовал в этот момент,  не
было ни страхом перед новой жизнью, ни сожалением  о  прежней.  Он  просто
хотел, чтобы то, чего он ожидал, было уже позади, чтобы его  поглотил  без
остатка и преобразил тот  мир,  который  отнял  у  него  последних,  самых
близких ему людей.
   Туман расступился, и Рост снова оказался  в  длинном,  узком  коридоре,
который привел его  в  зал  без  дверей  и  окон,  с  потолком,  казалось,
раскрытым в простор утреннего  неба.  Стоило  ему  войти,  как  на  стенах
появились цветные пятна и линии. Он следил за их  движением  и  изменением
вначале довольно безразлично, потом со все возрастающим интересом  и  даже
удовольствием. Его удивило, как, блуждая с Гелией и  Пией,  он  не  ощутил
всей прелести и гармонии этих пластических форм.
   Гелия была права - цветными линиями и  пятнами  управляло  течение  его
мыслей.  Это  подтверждалось  опытами,  результаты  которых   все   больше
захватывали  его.  Постепенно  он  научился  управлять  ходом   пластичных
изображений, а следовательно, и течением собственных мыслей. Неужели  этот
гигантский электроэнцефалограф был создан  именно  ради  этого?  Вероятно,
наблюдая за изображениями, можно не только видеть ход своих мыслей,  но  и
контролировать их правильность? Только ли формальную  правильность?  Может
быть, правильность и по существу?
   Он чувствовал, что вот-вот откроет еще  одно  необычное  свойство  этих
устройств. Он опять  начал  экспериментировать.  Задавал  себе  вопросы  и
пытался ответить на них, наблюдая за изменением форм и цветов. Это было не
легко, но постепенно  он  приобретал  сноровку.  Правда,  информация  была
выражена незнакомым Росту кодом, но он чувствовал, что начинает улавливать
закономерности, которые позволят ему расшифровать этот код.
   Неужели таким образом можно узнавать что-то новое? Он мог ошибаться...
   А если использовать необычные свойства этих стен и попытаться  найти...
Успех был бы лучшим подтверждением его открытия. Следя за  изменениями  на
стенах, он мысленно выбирал направление, пытаясь решить,  которое  из  них
правильно.
   Но на этот раз уверенности не было. Пятна и линии казались одинаковыми,
интуиция подводила, попытки анализа не давали результата - не за что  было
ухватиться. Ему пришло в голову, что Гелия и  Пия  не  хотят  встречи.  Он
пытался отбросить эту мысль, но она упорно  возвращалась.  Это  вызвало  у
него беспокойство и раздражение. Не пытаясь больше экспериментировать,  он
пересек стену в первом же отмеченном проходе.
   Следующий зал  был  точной  копией  предыдущего.  Третий  зал  выглядел
совершенно иначе. Белые стены, матовые и мертвые, низкий потолок, лишенный
отражения неба. С пола неправильными рядами  вырастали  стержни  различной
высоты и толщины. Каково их назначение?
   Он протянул руку и осторожно прикоснулся к одному из стержней. Стержень
показался ему удивительно теплым, мягким, словно живым.
   По  телу  Роста  пробежала  дрожь.  Что  это?  Сказалось  ли   действие
окружающих его  сил  или  это  следствие  нервного  напряжения?  Этого  он
определить не мог. Он отнял руку от стержня, но в этом  движении  не  было
страха. Пульсирующие жизнью  механизмы  не  вызывали  у  него  отвращения,
наоборот,  он  чувствовал  удовольствие,  когда  рука  ощущала  их  теплую
поверхность.
   Но именно это заставило его забеспокоиться. Он снова подумал  о  Гелии.
Если бы отыскать ее в этом лабиринте...
   - Закрой глаза, - услышал он приглушенный шепот.
   Это был голос Гелии. Он оглянулся. В зале - никого. По-видимому, где-то
были скрыты динамики.
   - Закрой глаза! - опять услышал он.
   Нет. Голос шел не от стен. Он был в нем самом. Только теперь  до  Роста
дошел смысл произнесенных слов, и он  закрыл  глаза.  Перед  ним  возникли
туманные  контуры  какого-то  изображения.  Он  прикрыл  глаза  рукой,   и
изображение стало четче.
   Какой-то сад. В тени деревьев на возвышении лежало  несколько  человек.
Это были жители Земли, похожие на тех, которых он видел  неделю  назад  на
экране. Однако среди них были двое отличающихся по виду и одежде людей. Он
узнал их! Это были Пия и Гелия!
   Где находился этот сад? Далеко ли?  Этого  он  сказать  не  мог.  Самым
удивительным было то, что изображение окружало его со всех сторон и  любое
движение головы или глаз изменяло поле зрения так, словно бы сам он, Рост,
находился в этом саду.
   Он открыл глаза, и сад исчез. Вокруг были только белые стены  зала.  Он
снова сжал веки, вызывая изображение.
   - Туда, к вам... можно? - неуверенно спросил он.
   - Если хочешь... - услышал он голос Гелии. Однако сама она не повернула
головы и ни одним движением не показала, что слышит его.
   - Хочу! Но как к вам пройти?
   - Иди постоянно на меня.
   - С закрытыми глазами?
   - Нет. Закрывай только иногда, чтобы сохранить направление. Понимаешь?
   - Понимаю. А это ОНИ?
   - Как видишь.
   - Вы с ними беседуете?
   - Это трудно так назвать... Слишком велика пропасть времени... Но пусть
тебя это не смущает. ОНИ, несомненно, помогут нам.  ОНИ  нас  понимают.  И
тебя поймут тоже... Если только захочешь...
   - Какие ОНИ? - спросил он.
   - Что тебе сказать... ОНИ мудры  и  прекрасны.  Конечно,  не  так,  как
привыкли расценивать мы... Я могла бы сказать, что ОНИ добры к нам, но  не
знаю, имеет ли такое определение смысл. Это слишком  напоминает  отношение
первобытного человека к богам, созданным им самим...
   - Я тебя не понимаю.
   -  Боюсь,  что  мы  бессознательно  можем  творить   мифы.   Необходимо
отказаться от всяких эмоциональных оценок. ОНИ тоже не хотят  этого...  Мы
должны их познать. Познать такими, какие ОНИ есть. Ведь это  люди!  Только
внешне другие, а по существу - такие же. Сформировавшиеся в течение многих
веков прогресса...
   - Ты в этом уверена? Ведь не исключено, что все видимое нами - иллюзия.
Если бы я мог увидеть этот мир таким, каков он  есть  в  действительности!
Пусть ОНИ покажут мне свой мир в обычных, знакомых мне трех  измерениях  и
времени, темп которого я мог бы понять. Разве это невозможно?
   - Думаю, возможно. Не полностью, конечно. Но я не знаю, есть ли в  этом
смысл. Это все  равно,  как  если  бы  ты  хотел  сразу  видеть  все,  что
происходит в каком-либо огромном доме, в каждой комнате, знать, что делает
каждый жилец этого дома.
   - Ты же знаешь, что я просто хочу увидеть объективную действительность.
Увидеть хотя бы только то, что происходит здесь, на том месте, на  котором
сейчас нахожусь я, мой мозг.  Ведь  то,  что  меня  окружает,  -  иллюзия!
Искусственно созданная галлюцинация! Может,  я  нахожусь  в  пространстве,
может, этой комнаты, этого здания вообще нет?! Может, все это  мне  только
снится? Может, вообще существует не мое тело, а лишь игра сигналов в  моем
мозгу? Или даже просто в какой-то машине - запись  моей  индивидуальности,
встроенная в какую-то кристаллическую сеть...
   - Ты плетешь ерунду! Ты человек из плоти и крови.
   - Это уже немало. Но мне этого недостаточно. Разве я  не  могу  увидеть
действительность?
   - Ты ее уже видел. Не помнишь? На той площади...
   - Это разные вещи.
   А чего ты ожидаешь? Впрочем, если ты так уж хочешь... Только веди  себя
разумно!
   - Постараюсь.
   - Ну так смотри!
   То, что увидел Рост,  было  поразительно.  Он  находился  на  небольшой
платформе, представляющей собой прозрачный пол зала, в котором был  минуту
назад. Вокруг - над головой, под ногами - сотни, даже тысячи  человеческих
фигур создавали какой-то огромный  муравейник.  Ближе  к  Росту  несколько
человек лежали неподвижно, словно подвешенные внутри прозрачных коконов, и
только движения их рук и сосредоточенные лица указывали  на  то,  что  они
заняты какими-то сложными, требующими большого внимания  работами.  Рядом,
выше и ниже, во всех направлениях с головокружительной  быстротой,  словно
на скоростных лентах тротуаров, текли человеческие потоки.  Глубже  внизу,
как бы в этажах этой прозрачной Вавилонской башни, толпы людей спешили  во
всех направлениях. Люди не задевали друг друга, в их движениях не было  ни
малейшего признака колебания.  Каждый  стремился  к  какой-то  неизвестной
цели, казалось, не видя проходящих мимо людей, занятый  только  собой  или
самое большее ближайшими к нему людьми. Там, где толпа редела, можно  было
заметить более крупные группы  людей.  Преимущественно  они  держались  за
руки,  выполняя  странные  движения  или,   может   быть,   гимнастические
упражнения, смысл которых Рост и не пытался понять.
   Неожиданно  он  увидел  перед  собой  женщину.  Высокая,  стройная,   с
длинными, уложенными по обеим  сторонам  головы  волосами.  Ее  тело  было
покрыто слоем какого-то вещества, которое подчеркивало классические  формы
ее фигуры. Она шла к нему легким, танцующим шагом,  глядя  куда-то  поверх
его головы. Неожиданно она остановилась. Ее взгляд скользнул  по  Росту  и
задержался на его лице. Она, казалось, была  удивлена  и  мягко  коснулась
кончиками пальцев его руки. Он почувствовал, как заколотилось сердце...
   Они неподвижно стояли несколько секунд, потом женщина улыбнулась ему  и
пошла дальше в сторону коконов. Он хотел уже бежать за ней, но почти в тот
же момент их разделила белая матовая стена...
   Рост опять оказался в маленьком низком зале, заполненном только  рядами
прутьев, вырастающих из пола.
   - Пожалуй, довольно, - услышал он голос Гелии.
   Он прикрыл глаза и опять увидел сад.
   - Что это было? - спросил он, еще ошеломленный избытком впечатлений.
   - То, чего ты хотел. Действительность.
   - Я иду к вам, - с неожиданной решительностью сказал Рост.
   Он открыл глаза и быстро пересек стену там,  где  секунду  назад  видел
Гелию и Пию. Какой-то длинный зал, но теперь он уже ни на что  не  обращал
внимания. Опять прикрыл глаза, проверил направление и пошел быстрее.
   Скорее добраться до сада, увидеть Гелию, Пию и этих неизвестных  хозяев
Земли.
   А вдруг все это лишь  самообман?  А  Пия,  Гелия  -  лишь  изображения,
спроецированные в его мозгу? Правда, он  разговаривал  с  Гелией.  Он  был
убежден, что это она! Однако почему она вела  себя  так  странно?  Неужели
психические преображения зашли столь далеко?
   Что их ждет? Если даже все, что он видит и слышит, - правда, если Гелия
и  Пия  не  ошибаются,  утверждая,  что  эти   удивительные   существа   -
действительно  люди,  владеющие  Землей,  то  можно   ли   создать   мост,
соединяющий две столь отдаленные  цивилизации?  А  если  можно,  то  какой
ценой? Ценой потери всего, что он любил в своей прежней жизни?
   Он непроизвольно замедлил шаг. Борьба, которую он вел  с  самим  собой,
становилась все отчаянней. Он твердил, что  должен  верить  Гелии,  должен
оставить позади прошлую жизнь и начать новую. Быть может, лучшую... но тут
же возражал себе: чего стоит самая прекрасная, самая разумная жизнь,  если
она должна без остатка заслонить прошлое, если условием этой  жизни  будет
потеря всех переживаний, которые творили суть его, Роста, личности?
   Он остановился. Прикрыл глаза и вновь увидел сад, Пию, Гелию...
   Резко повернувшись, он открыл глаза. Зал, похожий  на  тот,  в  котором
вчера очнулся. Он опять сжал веки, стараясь  сосредоточиться  на  мысли  о
корабле. И тут же вместо сада увидел просторное, окруженное лесом  поле  с
высоким, горящим на солнце межзвездным гигантом посредине. Словно лунатик,
он  пошел  туда  вслепую,  проходя  сквозь  стены.  Наконец   оказался   в
многоугольном зале. Таких он здесь еще не  видел.  Потолок  и  стены  были
покрыты большими дисками из серебристого металла.
   Но не это заставило его остановиться. Музыка. Тихая, но отчетливая.  Он
чувствовал, как тревожно забилось сердце. Он хорошо знал эту вещь. Это был
тот фортепьянный  концерт,  токката  которого  преследовала  его  вчера  в
течение многих часов.
   Музыка отличалась от слышанной им до  сих  пор.  Он  не  мог,  не  умел
почувствовать ее прелести. Она казалась странной  и  искусственной,  порой
граничащей с непереносимой для уха какофонией, и  все-таки,  измененная  в
результате тысячелетних преобразований, это была она.
   Поток звуков лился отовсюду. То ли какие-то гигантские  органы,  то  ли
объединенные  хоры  и  симфонические  оркестры.  Кто  мог  исполнять   это
произведение? Кто мог его слушать? Неужели все это только ради него?  Рост
судорожно  сжал  веки  и  увидел  перед  собой   исполнителя.   Он   стоял
выпрямившись, слегка подняв голову и прикрыв  глаза.  Во  всей  фигуре,  в
плавных, но быстрых движениях рук, в игре  чувств,  отражавшихся  на  лице
этого человека, было столько прелести и творческого возбуждения, что  Рост
не мог оторвать от него взгляда. Ему захотелось как можно  скорее,  сейчас
же оказаться ТАМ, рядом с НИМ!
   Вот он уже слышит начало токкаты, "его" токкаты - созданной сотни веков
назад человеком, имени которого он, пришелец из того времени, не помнит...
   Рост, не открывая глаз, быстро пошел вперед. Человек не  приближался  и
не отдалялся,  однако  музыка  с  каждым  шагом  словно  бы  разрасталась,
усиливалась, поглощала Роста без остатка.  Сейчас  ему  было  безразлично,
слышит ли он ее собственными ушами или же, как и голос Гелии,  она  звучит
где-то в нем самом...
   Неожиданно изображение исчезло. Рост испуганно открыл глаза.  Он  стоял
на какой-то огромной залитой солнцем эстакаде.  Вокруг  -  десятки  людей:
женщины, мужчины, дети.  Поодиночке  или  группами  они  не  спеша  шли  в
различных направлениях, стройные и прекрасные...
   Он без труда нашел того, которого искал. Исполнитель  стоял  внизу,  на
небольшом возвышении, окруженный людьми. Из странного  инструмента  лились
последние аккорды финала... пятого концерта Прокофьева.
   Кто-то коснулся руки Роста. Он обернулся - за ним стояла Гелия...



    Кшиштоф Борунь.
    Фабрика счастья

   -----------------------------------------------------------------------
   Пер. с польск. - Л.Шибаев.
   Авт.сб. "Грань бессмертия". М., "Мир", 1967.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 2 April 2001
   -----------------------------------------------------------------------



1

   Сразу же после  старта,  как  только  ракета  вышла  из  плотных  слоев
атмосферы,  Тин  покинула  кабину  гиперконтроля,  чтобы  выпить  в   баре
апельсинового сока. Около буфетной стойки к ней подсел тот самый болтливый
молодой человек, шумное поведение которого привлекло всеобщее внимание еще
в холле Веронского порта ТКР.
   - Капитан! Мне кажется, мы с вами где-то  встречались,  -  бесцеремонно
попытался он начать разговор.
   - Сомневаюсь, - холодно ответила Тин,  вынимая  бумажный  стаканчик  из
зажима автомата.
   У  нее  не  было  ни  малейшего  желания  завязывать   подобного   рода
знакомства. Да и что еще она могла ответить?
   Однако это не остановило назойливого пассажира.
   - Я уверен, что встречал вас где-то, причем недавно. Не были  ли  вы  в
феврале на Тимене? Знаете, на этом плавучем острове?
   - Нет.
   - А может быть, месяц назад на весенних  играх  в  Бетельгонге?  Я  там
останавливался в...
   - Меня не было в это время на Земле, - мягко,  но  решительно  прервала
она.
   Молодой человек принадлежал к числу упрямых.
   - Тогда, может быть, просто где-нибудь в полете? Вы давно водите машины
на этой линии?
   - Всего неделю.
   - А раньше?
   - Полгода вообще не летала.
   - Можно узнать, почему?
   - Нельзя.
   Такая настойчивость начинала  действовать  Тин  на  нервы.  И  хотя  ее
положение обязывало к вежливости и  терпению,  она  не  выдер