, чтобы захватить с собой семена этих специй?"
Он опустил руки и покачал головой. "Нет, не подумала."
     Он  листал  книгу, глаза его  разбегались от  многочисленных  рецептов,
которые ему не дано было исполнить.
     "И у  меня нет даже представления, каким вкусом должны обладать все эти
блюда."  Он взглянул лукаво, словно  что-то вспомнил. "Но об одной  специи у
меня есть маленькая мысль." Онан вдруг посмотрел ей  в  лицо.  "Сколько тебе
лет?"
     Она подняла шесть пальцев.
     "Хочешь понюхать немного волшебства?"
     Она  энергично кивнула. Онан через  нее  потянулся к маленькой полочке,
встроенной  в  стену  над его  постелью.  Он  достал  прозрачную  бутылочку,
заткнутую голубой стеклянной пробочкой. Он держал бутылочку в руке, указывая
на коричневые крупинки внутри.
     "Девочка, это  лавровый лист.  Если бы я положил один или два комочка в
тот  суп на кухне, он наполнил бы блаженным ароматом весь дом. Теперь слушай
меня. Когда я открою бутылочку, быстро понюхай, и ты вдохнешь восхитительный
запах родной  Земли, который был  бы  у этого  супа,  если  б  Бетани Джиска
оказалась достаточно сметлива, чтобы захватить семена своих специй."
     Он держал перед  нею бутылочку, а она высунула нос  наружу. Он  вытащил
пробочку и как только она нюхнула, заткнул пробочку снова. "Ну, как?"
     Она сморщила нос, ибо кислый запах ей кое-что напомнил. Кусочки листьев
в бутылочке  пахли,  как садовник Той,  проработавший все  утро  на  горячем
солнце.  Они пахли  мужским  потом, грязным бельем  и  подмышками  Тоя.  Она
сделала кислое лицо, нахмурилась и подняла глаза на повара.
     Он  столкнул ее с  постели, отпер дверь и открыл  ее. "Глупая девчонка!
Выметайся отсюда, глупая девчонка!"


x x x
     На верхнем этаже женской половины  в конце  узкого коридора  находилась
запертая дверь. Всякий раз,  проходя там, Тихая  пробовала запор. Всякий раз
дверь была заперта. Попробовав, она прикладывала к двери ухо и слушала.
     За дверью в основном стояла тишина. Однажды она услышала шаги, в другой
раз  на пол  упала  ложка  или вилка.  Но чаще всего  она слышала постоянный
шорох, словно скреблось насекомое или жучок в стене.
     Как-то утром она попробовала дверь и та оказалась не заперта. Вдруг она
почувствовала себя  очень сконфуженной.  Вплоть до этого  мгновения  она  не
представляла  себе, какова же ее цель. Главное было найти  дверь незапертой.
Про другую сторону двери находилось нечто ей принадлежащее: ее имя.
     Как только ближайшая цель была достигнута,  старые страхи прокрались  в
ее сердце.  Особа, удерживающая ее имя, безумна.  Все так говорят.  Она была
жестокой, и единственный человек, к  которому она проявляла жестокость, была
она сама - ее дочь.
     Очень медленно она приоткрывала дверь, не больше чем на волосок за раз.
Перед окном стоял стол и над ним  горбилась закутанное в  черное фигура. Эта
темная фигура была ее матерью, и ее мать что-то писала.
     Тихая  больше  никогда не  писала  сама с тех пор, как важный священник
отхлестал ее  по рукам и  резко  выругал Рихану  в  саду. Отец  тогда  очень
разозлился и  приказал семейному  доктору - священнику  отцу Ядину - еще раз
познакомить всех женщин с книгой "Шайтан".
     Суставами левой ладони Тихая  случайно стукнула в дверь. Не оглядываясь
на  нее,  женщина,  сидевшая за  столом,  внезапно  повалилась на пол позади
стола.
     Это  показалось таким безумным,  что девочка испугалась  и  с  грохотом
захлопнула дверь.  Дверь  осталась незапертой и она затаила дыхание, услышав
звуки шагов,  спешащих к двери. Ручка двери повернулась, и она схватила ее и
вцепилась, пытаясь удержать сумасшедшую внутри.
     Ручка вырвалась из  ее хватки и дверь рывком  распахнулась, отчего  она
упала на колени  внутрь комнаты. Она подняла взгляд на нависшую фигуру и  ее
глаза заполнил образ Жесткого Рта из ее ночных кошмаров.
     Жесткий Рот протянула руку, однако девочка вскочила на ноги и  выбежала
из комнаты,  промчалась по коридору к задней лестнице, потом вниз до кухни в
свое безопасное место за плитами.
     Сжавшись в комочек в  своей  норе, она слышала, как Набил  и Онан вопят
друг на  друга  на третьем этаже. Сумасшедшая  бродит на свободе  по женской
половине, и  каждый  винит  в этом  другого.  Голос сержанта охраны  Джамила
заглушил  всех остальных и  скоро  все стало  тихо,  как прежде.  Прячась  в
темноте, она  чувствовала,  как слезы жгут ее глаза. Она поняла, что никогда
не получит  своего тайного  имени.  У нее не будет  никогда и ничего,  кроме
прозвища, а ей ненавистно называться Тихой.


x x x
     Мужчины  никогда не носят черное.  Садовник Той как-то рассказал шоферу
Али шутку о мужчинах, носящих черное. Из самой шутки и  из ответа  Али Тихая
поняла, что  с мужчинами, носящими  черное,  что-то  не  так.  Она  каким-то
образом  не  настоящие мужчины, они какие-то другие, им чего-то  не хватает.
Бог их тоже ненавидит, однако  не так сильно, как женщин.  Она также поняла,
что таких мужчин много, и что другие мужчины используют их в качестве друзей
и жен.
     Ее отец,  конечно, никогда  не носит черного. Часто он  в  светло-сером
халате с  темно-красным кушаком, или в  бледно-зеленом с кушаком золотым. По
особым  случаям  он  надевает  белый  сатиновый  костюм с бордовым  кушаком,
украшенным голубыми драгоценными камнями.
     Ее брат Рахман, похоже, одевается как ему вздумается. Всякий раз, когда
она изредка видит его, на нем надето  что-нибудь другое.  Его одежда  всегда
ярко-красная, оранжевая и  желтая. Ей так сильно хочется поносить жакет того
же желтого цвета, как у Рахмана.
     Однажды вечером в саду она показала Рихане: "Я хочу желтую кофту".
      Рихана нахмурилась, отвечая пальцами: "Я тебя не понимаю".
     "Я хочу желтую кофту, как у Рахмана."
     "Ты же знаешь, что женщины  носят  только черное.  Ты  же  знаешь,  что
женщины ничем не владеют."
     "Я знаю, что ненавижу черное. Я знаю, что хочу желтую кофту."
     "Не глупи,  дитя. Владей своей желтой  кофтой глубоко в уме, но никогда
не позволяй своим пальцам заговаривать об этом снова."
       Не было смысла спорить, некому было  жаловаться. Все это  написано  в
"Шайтане". Женщины не владеют ничем. Тихая не владеет даже звездным крестом,
что подарила ей Рихана,  ибо не Рихане его давать.  Крест принадлежит Думану
Амину и он  перешел во владение Риханы лишь по милости и по позволению мужа.
Настоящее владение ей запрещено.
     Она смотрит из  окон  женской половины на все места, запрещенные ей. Ей
запрещено входить в другую  часть дома. Только Рихана может входить  туда, и
только тогда, когда ее пригласит Думан.
     Особняк  окружен  стеной,  а за нею множество красивых садов. За  этими
садами стоят еще  стены  и расположено обширное  поместье  Думана Амина.  За
границами поместья лежит земля, о которой она может только воображать. А над
всем этим  небо  пересекают  груженые  товарами  суда,  что  направляются  к
звездам, которые Ти видит по ночам.
     Однажды, когда  она нарушила правила и ускользнула из женской половины,
она забралась  на верхушку  северного крыла здания и увидела своего брата  в
громадной комнате в конце коридора.  Ее глаза разбежались. Вся  комната была
забита игрушками,  плюшевыми животными  и настольными играми.  В  стену  был
встроен  экран  с  движущимися  картинками  маленьких  пушистых  зверьков  с
длинными ушами и крошечными розовыми  носами. На  экране  пели песни. Рахман
сидел спиной к ней,  его внимание поглощал телевизор. Она смотрела на него и
его волшебную комнату, игнорируя звуки шагов сзади.
     "Вот я и поймал тебя!"
     Сильные руки схватили ее, заломили за спину локти,  подняли  вверх. "На
сей раз, девчонка,  я определенно научу тебя оставаться там, где  положено",
прорычал сержант Джамил.
     Рахман  повернулся,  чтобы  увидеть  причину  шума. "Что  ты делаешь?",
потребовал ответа брат.
     "Извините,  маленький  хозяин",  сказал  сержант-охранник.   "Я  должен
вернуть вот эту на женскую половину."
     "У  тебя не было бы хлопот, если б ты стерег ее  хорошенько. Постарайся
не беспокоить меня снова."
     Джамил зажал  Тихую  под левой  рукой  и очень  низко поклонился.  "Как
пожелаете, маленький хозяин."
     "Кто она? Одна из девчонок-поломоек?"
     Сержант  Джамил  выпрямился  и  ответил: "Клянусь  Исусом, разве вы  не
знаете?"
     Рахман  подбоченился. "В  присутствии  отца  ты не богохульничаешь.  Не
богохульничай и при мне."
     "Извините,  маленький  хозяин.  Я только  удивился, что  вы не  узнаете
собственную сестру. Ваш отец называет ее Тихая."
     "Да?" Рахман подошел поближе. Его глаза сузились. "Ты уверен?"
     "Совершенно уверен, маленький хозяин."
     Рахман снова упер  руки в боки и  внимательно ее рассматривал на  очень
близком расстоянии. "Она не очень-то красивая."
     "Ну, вы близнецы."
     Мальчишка вспыхнул  на  охранника  взглядом.  "Это не слишком  забавно,
Джамил."
     "Тысяча извинений, маленький хозяин."
     Рахман повернулся спиной  и  подобрал  книгу. "Не  беспокой меня снова,
Джамил, иначе я пожалуюсь отцу."
     "Да, маленький хозяин. Я очень благодарен."
     Тихая видела, что брат смотрит на  нее, когда сержант Джамил  уносил ее
прочь.  Как  только  они  сошли  по  ступенькам  и  оказались  за  пределами
слышимости,  Джамил прошипел: "Клянусь Исусом, Мухаммадом, Абрахамом, Буддой
и  Бабом! Не богохульничай в его  присутствии!  И у такого отцом Думан Амин!
Это все его сумасшедшая  мать - дело в этом. Вот  отчего такой шипеж от сына
Думана и  такое непослушание от тебя, девчонка!  Но, клянусь благословенными
яйцами  Будды  и  ребрами Баба,  на  этот  раз я выбью дух  Магды  из  твоих
хвостовых перышек!"
     Оказавшись на  женской  половине, Джамил принес  ее в комнату  рядом  с
постом охраны. Хотя она  и брыкалась в его  руках, он  уселся, положил ее на
колено, задрал платье и начал шлепать. В борьбе ее вуаль упала на пол.
     "Сержант Джамил!", вдруг раздался звонкий голос брата.
     Сержант-охранник  замер,  услышав  свое  имя. Тихая  подняла  голову  и
увидела Рахмана, стоящего в двери. "Вы не должны находиться здесь, маленький
хозяин."
     "Я сам решаю, где мне находиться в собственном доме, сержант!"
     "Простите  меня,  маленький хозяин, но  это  дом вашего отца. И,  кроме
того, я охранник вашего отца, поставленный здесь, чтобы удерживать женщин на
женской половине."
     Рахман  шагнул  в  комнату и  указал на Тихую. "Мой  отец никогда бы не
одобрил избиение моей сестры."
     "Вы должны  простить меня еще раз, маленький хозяин, но я не бью  ее, а
шлепаю."
     "Мне все равно, как ты это называешь,  сержант. Мой отец никогда  бы не
одобрил подобной жестокости."
     "Маленький хозяин, у  меня  не  только имеется разрешение  шлепать  эту
девчонку,  когда  она  не слушается, у  меня  есть  разрешение Думана  Амина
наказывать его жен за плохое поведение."
     Она смотрела, как  Рахман  протянул руку  и  опустил подол  ее  платья,
прикрывая  ее.  Он  сказал:  "Никогда  больше не  бей мою  сестру.  Если  ты
когда-нибудь сделаешь  такое, я придумаю  о  тебе ужасную  ложь  и нажалуюсь
отцу."
     Сержант-охранник захохотал. "Я не просто слуга  твоего отца, паренек. Я
его друг.  Я был его сержантом во времена Войны Пророков и я спас ему жизнь.
Он присутствовал на моей свадьбе и мой старший сын назван в его честь. Какая
же ложь может бросить на это тень?"
     Мальчишка хмуро посмотрел на Джамила. "Я предупреждаю. И я это сделаю."
     "Возвращайся к своим игрушкам, мальчик."
     Ее брат нащупал свой кушак и вынул небольшой складной нож. Открыв  его,
он приложил лезвие к собственной шее  и сказал: "Отец, я знаю, в это  трудно
поверить, но Джамил кое-что сотворил со мной."  Брат положил свой левую руку
на чресла и добавил дрожащим голосом: "Он трогал меня здесь."
     "Какая  мерзость!", воскликнул  Джамил, вытаращив глаза. "Думан никогда
не поверит в такое..."
     "Я плакал, но  он держал  нож у моей шеи!  Посмотри на  порезы там, где
лезвие касалось кожи! Джамил поклялся, что убьет меня, если я расскажу  хоть
кому-нибудь!" Рахман надавил лезвием на свою шею чуть сильнее.
     "У тебя не хватит храбрости", сказал охранник.
     Капля крови потекла по шее Рахмана, а Джамил поставил девочку на ноги и
одним  быстрым движением отвел  руку Рахмана с ножом от его шеи. Он поднялся
на ноги, руки его дрожали.
     "Клянусь льдом  Камила, мальчишка, ты  такой  же  сумасшедший, как твоя
чертова мать!" Он толкнул Тихую в сторону Рахмана. "Вот! Забирай ее! И когда
Думан  Амин  захочет  узнать,   почему   на  женской  половине  нет  никакой
дисциплины, я пошлю его к тебе!"
     Сержант-охранник затопал  к двери,  но  не дойдя  до  нее остановился и
оглянулся на  девочку.  Он ткнул пальцем в ее сторону, лицо его теперь  было
совершенно красным. "Не воображай, что ты  нашла спасение от руки  какого-то
рыцаря,  девчонка. Ты надоешь ему так же, как надоедают ему все его игрушки.
А  я не похож  на Просветителя  в  его льду, я всегда буду здесь."  И Джамил
покинул комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь.
     Рахман подобрал вуаль  Тихой  и набросил ей на  голову. Сунув  руки под
вуаль, он вытер ее слезы. "Мы станем играть вместе. Это будет забавно."
     Она взглянула на дверь, потом на Рахмана.
     "Джамил - старый дурак", объявил мальчик. "А ты моя сестра,  и отныне я
хочу  быть твоим  патроном.  Ты  - сестра-близнец Рахмана  и я  стану  твоим
защитником."
     Она посмотрела на крошечную струйку крови  на шее брата  и поняла,  что
наконец-то нашла защитника.
     Этой ночью лицо  Рахмана стояло у нее перед глазами.  Он  был красивый,
сильный  и очень храбрый. Как от противостоял сержанту Джамилу! Как смело он
говорил с охранником! Были ли герои Заветов храбрее его?
     Пальцами она показала во тьме: "Рахман. Мой брат Рахман,  брат  Тихой."
Лежа в  постели  и позволяя вчерашним воспоминаниям о  своем герое играть  в
голове, она  учуяла дым.  Вскочив с  постели  она  подошла к окну  и увидела
искорки  множества  маленьких  костерков, горящих на  далеких холмах. Далеко
внизу во дворе стояли все слуги и наемные работники. Они готовились бороться
с горячим дыханием огненного шторма. Капли воды падали с края крыши, водяной
дым туманил вид из окна.
     В коридоре раздавались встревоженные  голоса, она  услышала, как кричит
Набил: "Это Магда!  Худшее за пятьдесят  лет! Если не справимся, то потеряем
дом!"
     Страх бросил  Тихую к  двери. Она распахнула ее и увидела спину Набила,
бежавшего  по коридору  к лестнице. Забыв про вуаль, девочка выскользнула  в
коридор, добежала до комнаты  Риханы и открыла дверь.  В комнате было темно,
но Рихана стояла  у окна, глядя на огни  пожара. Она  повернулась и  увидела
знаки девочки: "Можно мне остаться с тобой? Я боюсь!"
     Рихана кивнула и забралась  в  свою постель.  Девочка залезла рядом  и,
обняв в темноте  первую жену Думана, пальцами написала на коже ее руки: "Что
происходит? Кто такая Магда?"
     Рихана обхватила  ребенка рукой  и  написала пальцами  на руке девочки:
"Это всего лишь огненный шторм. Очень горячий ветер, он может  раздуть много
пожаров."
     "Почему его называют Магдой?  И почему Джамил  говорит, что во мне есть
дух Магды? Кто такая Магда?"
     "Магда - это женщина, которая триста лет назад сотворила зло."
     "Какое зло?"
      Прошло много времени, прежде чем Рихана ответила. Она написала: "Магда
подожгла мир и навлекла на женщин молчание."


x x x
     Исак был одним из охранников у двери женской половины. Тихая знала, что
Исак ненавидит  ее,  потому  что сержант Джамил  бранил из-за  нее  Исака  и
обзывал чудовищными именами. Она сбежала с женской половины в  другую  часть
дома  в дежурство Исака.  Когда бы  она  не  встретила Исака, тот  хмурился,
корчил страшные рожи и проводил большим пальцем по шее.
     Вместе с сержантом Джамилом и Исаком был еще третий охранник, его звали
Маджнун. Он был очень ленив. Он съедал фрукты и сладости, что держал рядом с
постом,  а потом  засыпал  в комнатушке рядом с  постом  охраны  у  входа на
женскую половину. Она  знала, что может покинуть женское крыло, если слышала
раздающееся из комнаты тихое посапывание. Потом она могла исследовать здание
или играть  с Рахманом час-другой и  успеть вернуться, прежде чем пробудится
Маджнун.
     Ей нравился Маджнун. Он шутил и рассказывал веселые  истории. Иногда он
рассказывал Тихой о  собственной дочери. Ее  прозвище было Азиза, и когда бы
не заговаривал о ней Маджнун, лицо его всегда почти светилось. Тихая думала,
что, наверное, быть дочерью Маджнуна это самое чудесное дело в мире. Иногда,
стараясь  делать  вид, что он совершает  что-то особенно  вредное,  он давал
девочке одну из своих конфеток.
     В тот  день она стащила одну  конфетку  Маджнуна  и положила в глубокий
карман  платья, прежде чем в очередной раз  прокрасться  мимо звуков сопенья
охранника. Двигаясь тихо, но  стремительно, она  мчалась стрелой, прячась за
мебелью и пытаясь остаться незамеченной, исследуя особняк с его бесчисленным
множеством комнат.
     Проходя мимо большой  столовой, она  увидела, что  слуги накрывают стол
для  громадного банкета. Главный  слуга  Набил  спорил  с  Онаном-поваром, а
одетые в черное девушки-служанки молча полировали и расставляли серебро.
     Повар  и главный слуга стояли  возле  места, приготовленного для  очень
важного иманта.  Онан говорил, что отца  должен посетить один из пуховертов.
Создание  носило имя Харут Айб, он  был самым важным  трейдером на Ангероне.
Торговец Айб  представлял всех торговцев-имантов  в  этом  мире. Хотя  повар
твердо говорил, что пуховерты едят маленьких девочек, сдобренных  грязью  из
канавы,  она  видела,  что на  Онана произвела  глубокое впечатление  честь,
оказанная его  хозяину.  Она отошла  от  двери  и,  двигаясь по коридорам  и
лестницам, позволила своим пальцам приласкать полированное дерево панелей.
     Проскальзывая по вестибюлю  главного входа в особняк, она почувствовала
прикосновение  к плечу.  Она  мгновенно  замерла. Здесь никого  не было, она
точно  знала. Прежде  чем  войти, она  целую  минуту изучала  каждый  уголок
вестибюля.  Там никого не было.  Она медленно  повернула голову и вытаращила
глаза,  когда  увидела, что дотронулось до нее. Это было  похоже  на длинную
змею, покрытую черными волосами.  За змеей  высилась  колонна  извивающихся,
покрытых шерстью змей. Это был имант. Ти закрыла лицо ладонями и поклонилась
созданию.
     "Ты  дочь Думана Амина? Та, что зовут Тихая?", спросил имант. Голос был
странно успокаивающий, и, казалось,  создание скользит, двигаясь вокруг нее.
Глубоко в шкуре  Харута виднелись крошечные, блестящие червячки,  отражающие
свет.  Девочка подумала,  что это, должно  быть, и  есть его  глаза.  Что-то
притронулось к ее волосам, и  она, представив одну  из этих волосатых змей в
своей прическе, едва сдержала содрогание.
     "Ты не помнишь меня, дитя, не так ли?"
     Она покачала головой.
     "Много месяцев назад я помахал тебе в саду. Я был  там  с  очень важным
священником. Теперь вспомнила?"
     Она  кивнула и  со стыдом  опустила глаза на свои ладони. Очень  важный
священник тогда отшлепал их.
     "Ты знаешь, что я присутствовал в родильном доме, когда ты родилась?"
     Она уставилась на Харута Айба. И медленно покачала головой.
     "Я был одним  из немногих удостоенных подобной чести министром  Амином.
Это  было  почти семь  лет  назад. День рождение твоего брата-близнеца будет
скоро отмечаться, не так ли?"
     Она  кивнула.  Создание  еще раз  скользнуло вокруг нее  и остановилось
прямо перед ней.
     "Мой народ празднует  дни рождений как мужчин, так и женщин. Я хотел бы
сделать тебе подарок, но тебе не позволено владеть ничем."
     Она печально  улыбнулась и покачала  головой. Этот  имант  оказался  не
таким уж страшным.
     "Ты владеешь пальцевым язык