мясника.  Полынов
выстрелил, прежде чем узнал его.  Большеголовый  -  с  его  лица  не  успела
сползти глуповатая растерянность - упал, сбив собой жаровню.
   Крис рванулась. Ее рот был раскрыт в беззвучном крике. Полынов  что  есть
силы дернул на себя держащее цепи кольцо.  Оно  даже  не  дрогнуло.  Полынов
растерянно огляделся, схватил со стола какое-то  орудие  пытки,  похожее  на
клещи - это и оказались клещи, - перекусил у запястий звенья  цепи.  Девушка
упала на колени. Она попыталась встать и не смогла.  Полынов  рывком  поднял
ее.
   - Что? - крикнул он, заглядывая в залитое слезами, смеющееся лицо.
   Крис билась в его руках. Церемониться было некогда.  Полынов  замахнулся,
чтобы пощечиной прекратить истерику.
   Но Крис увернулась.
   - Уже... Не надо... Сама!
   Платье у нее на плече было  порвано,  она  попыталась  приладить  лоскут.
Другой рукой, наклонясь, она скользнула под фартук Большеголового,  вытащила
из кобуры пистолет. Полынов заметил  на  лице  Большеголового  две  глубокие
царапины от ногтей.
   - Скорей, Крис!
   Что-то скрипнуло сзади. Полынов порывисто обернулся; ему показалось,  что
он опять видит страшный сон: массивная  дверь  камеры  лениво  стронулась  с
места и затворилась.
   - Птички думают улететь... - хихикнуло в углу. Полынов ринулся к двери.
   - Поздно, поздно! - услышал он в динамике знакомый насмешливый  голос.  -
Твоя выходка  с  миксоналом  недурна,  но  я  предрекал,  что  тебя  погубит
благородство. Ты в ловушке, Полынов, ха-ха... Как ты мог забыть, что двери с
электромагнитным запором способны закрываться сами,  не  пойму.  Ну  и  сиди
теперь, жди... Советую рассмотреть повнимательней наши орудия производства.
   Голос смолк.
   Крис медленно повернула к себе дуло пистолета, завороженно  уставилась  в
черный зрачок. Ее лицо заострилось, глаза утонули в темных полукружьях.
   - Спокойно, Крис...
   Полынов отвел дергающийся пистолет, разжал пальцы.
   - Это всегда успеется, - он даже смог ей улыбнуться.
   Подняв лайтинг, он тщательно прицелился и аккуратно, точно гнездо клопов,
выжег в углу ячейку подслушивания. Потом достал ватку, смочил  ее,  протянул
Крис.
   - Возьми. Кажется, Гюисманс не заметил одной своей ошибки.
   Он припал на колено, утвердил лайтинг и, как по ниточке,  полоснул  лучом
по стыку двери со стеной. Вспыхнула,  лопаясь,  краска,  багрово  засветился
ровный шов. Поднялся едкий дым, на пол закапал металл. Полынов, не  отпуская
курка, быстро водил лучом.
   - Не прожигает! - Крис сжала кулаки.
   - И не надо. Эти запоры не терпят нагрева.
   Дверь дрогнула, издала кряхтящий звук и приотворилась. Полынов  отпрыгнул
в сторону и увлек за собой Крис. Он ждал выстрелов. Их не было. Над колодцем
не  торчали  дула  лайтингов.  Откуда-то  издали  доносились   глухой   шум,
неразборчивые выкрики. Видимо, миксонал успел основательно затронуть базу.
   Полынов взбежал по лестнице. За ним едва  поспевала  Крис.  Он  выкрикнул
пароль. Но щит стоял как влитой.
   Случилось то, чего Полынов так  боялся.  Противник  успел  перекрыть  все
подступы к жизненно важным узлам базы. Теперь, выйдя из одной мышеловки, они
попросту попали в другую - более просторную. Полынов безнадежно посмотрел на
индикатор заряда лайтинга. Так и есть: достаточно для боя, но не для  взлома
перемычек.
   - Ну,  Крис,  -  на  него  навалилось  отчаяние,  -  здесь  нам  придется
схватиться с бандой в последний раз. Назад, в колодец! Там неплохой окопчик.
   Он все-таки высмотрел, где тут спрятан телеглаз, и по  дороге  к  колодцу
уничтожил его, а заодно и плафон. Теперь они могли видеть противника,  а  он
их нет.
   - Неужели все? - вырвалось у Крис, когда они залегли.
   - Да, все. Бери на прицел левый  коридор.  И  успокойся,  у  тебя  дрожит
пистолет.
   - Я его возьму обеими руками. Они скоро придут?
   - Не знаю. Вероятно, им сейчас не до  нас,  управляются  с  неразберихой.
Минут через десять-двадцать, должно быть.
   - Тогда я успею успокоиться.
   - Конечно. Ты молодец. Учти, пистолет реактивный, без отдачи.
   - Учту. Знаешь, о такой смерти я и мечтала.
   - Что-о?
   - В бою, не в постели. Чтобы быстро, не ждать, не думать об  этом.  Жаль,
рано. Не успела пожить.
   - Ах, так... Это всегда бывает слишком рано.
   - Нет. Я хотела любить пока можно. И  шестерых  детей.  Большего  мне  не
надо.
   - У меня все это было. Кроме детей. И многое другое. Этого мало.
   - Может быть. Видишь, рука у меня больше не дрожит.
   - Так и надо.
   Они ждали. Минута проходила за минутой, смутный шум вдали не утихал.
   - Скорей бы, - не выдержала Крис. Она.  прижалась  плечом  к  Полынову  и
торопливо зашептала: - Поцелуй меня, быстро... А то я разревусь.
   Полынов наклонился, поцеловал  ее  в  сухие,  растрескавшиеся  губы.  Она
несмело  ответила,  потом  отстранилась,  замерла,  как  мышь.  У   Полынова
заколотилось сердце от нежности.
   Нельзя, остановил  он  себя.  Думай  о  тенях,  которые  заполнят  сейчас
коридор, думай о том, как не попасть  к  ним  в  лапы  живым.  Не  надо  зря
терзаться. Замысел был неплох, им просто не повезло. Ракеты уйдут на  Землю.
Аккуратные остроносые ракеты.
   Ему  показалось,  что  впереди,  наконец,  мелькнул  чей-то  силуэт.   Он
прицелился. Лайтинг не успел остыть, жгло щеку.
   И вдруг он ослеп. Разом погасли все лампы. Темнота упала, как обвал.
   - Ой!
   - Молчи! - Полынов вскочил. Отчаяния как не бывало. - Наша берет!
   В темноте он нащупал руку Крис, потянул ее за собой.
   - Но что это... Авария?
   - Помощь, помощь, Крис... Осторожно, ступеньки...
   - Я ничего не вижу...
   ~ Я вижу. Держись... Двери! Нет тока - всюду пройдем...
   Полынов  не   преувеличивал:   опыт   работы   в   космосе   научил   его
ориентироваться там, где это казалось немыслимым. И первый же  щит,  который
они нашарили, легко поддался их дружным усилиям.
   Натыкаясь на выступы, распахнутые  двери,  сдирая  пальцы  в  кровь,  они
куда-то спускались, куда-то бежали. То и дело  мелькали  фонари  охранников,
одетых в скафандры, хотя  действие  миксонала  должно  уже  было  кончиться.
Кто-то кого-то звал, кому-то приказывал: крики, ругань, бред тех, кто  успел
надышаться отравы, создавали полнейшую неразбериху.
   Полынов и Крис падали, едва к ним приближался луч  света;  один  охранник
даже споткнулся о вытянутые ноги Полынова и в сердцах стукнул его прикладом.
Охранник истерически взвизгнул, когда навстречу выскочил,  ошалело  паля  из
лайтинга, его  глотнувший  миксонала  приятель.  Полынов  и  Крис  поспешили
отползти.  Сумасшедшего  быстро  прикончили.  Полынов,  используя  сумятицу,
швырнул туда газовую гранату. Она лопнула,  вызвав  новый  взрыв  ужаса.  Из
пещерной тьмы, рикошетируя, полетели чьи-то пули.
   Внезапно Полынов уперся во что-то мягкое. Оно дернулось и сказало:
   - Ад зеленый, вовсе не огненный...
   - Да, да, конечно, - согласился Полынов, увертываясь от шарящих пальцев.
   Мечущийся свет фонарей и выстрелы помогали ему отыскивать дорогу. В самом
нижнем коридоре было относительно спокойно, и беглецы перевели дыхание.
   - Страхуй меня сзади, Крис, - сказал Поыншов.
   - Где мы?
   - Здесь должен быть вход в цех. Ага, вот он!
   - Осторожно, там надсмотрщики!
   - Ерунда. Но хотел бы я знать...
   Он чуть  приотворил  дверь.  Вырвалась  бледная  полоска  света.  Полынов
облегченно вздохнул:  заводская  аварийная  сеть,  как  он  и  ожидал,  была
автономной.
   Секунду подождав, чтобы глаза привыкли к свету, он ринулся внутрь.
   Цех  был  невелик,  во  всех  направлениях,  бросая  широкие  тени,   его
пересекали  трубопроводы.  По  оси,  выстроившись  в  ряд,  стояли  какие-то
аппараты, похожие на гигантские восьмигранные  масленки.  Пролет  перекрывал
прозрачный  купол  с  противометеорньш  зонтом.  Сквозь  него   просвечивали
радужные звезды.
   В центре, у постамента аппарата, сгрудилась кучка  людей.  Сейчас  в  них
трудно было признать элегантных пассажиров "Антаноя".  Они  стояли,  закинув
руки на затылок, спиной к взявшим их на  прицел  четырем  охранникам.  Пятый
сидел, положив лайтинг на колени, в стеклянной будке под куполом. Оттуда ему
был виден весь цех.
   Полынов выстрелил по будке. Брызнули стекла. Сзади щелкнул пистолет Крис.
Она не хвасталась своим умением стрелять: один из надсмотрщиков  упал,  даже
не вскрикнув.
   -  Руки  вверх!  -  заорал  Полынов,  вскакивая  на  постамент   соседней
"масленки".
   Если бы охранники не оцепенели от неожиданности,  ему  бы  пришел  конец,
потому что он не мог бить из лайтинга по врагам: строй заключенных  смешался
и луч зацепил бы кого-нибудь.  Он  увидел  вскинутое  оружие,  но  в  то  же
мгновение охранник исчез под грудой  тел.  Остальные  прилежно  тянули  руки
вверх. Их тоже окружили, сбили с ног.
   Кто-то, как крыса, метнулся в тень. Полынов не знал, друг или враг, и  не
стал стрелять. Но Крис,  очевидно,  знала,  ее  пистолет  снова  щелкнул,  и
человек споткнулся.  Мелькнуло  перекошенное  лицо;  Полынов  последний  раз
встретился взглядом с Бергером. Тот упал. "Вот даже как", -  успел  подумать
Полынов.
   Не все заключенные вели себя одинаково. Кое-кто как упал, так  и  остался
лежать,  прикрыв  голову.  Но  основное  ядро  действовало  стремительно   и
организованно. К Полынову подскочил высокий чернявый  парень  в  разодранной
форме экипажа "Антиноя".
   -  Морис,  -  он  вытянулся,  как  для  рапорта.  -   Подпольная   группа
Сопротивления к бою готова! Как в концлагерях...
   Он не удержался и лихо подмигнул. Второй глаз у него заплыл - видимо, ему
довелось побывать в камере пыток.
   - Я знаю о вас из записки Крис.  -  Полынов  торопливо  пожал  протянутую
руку. - Ваш план?
   - Мы намечали перекрыть процесс, поднять давление в трубопроводах.  Завод
взлетит. Ваше мнение?
   - Только атака. Нас здесь прихлопнут, как зайцев.
   - Их много! Может, лучше взорвать?
   - Они уже взорваны, там вы  поймете.  Атака  тремя  группами.  Вот  схема
боя...
   - Безоружным?
   - Идти. Брать оружие убитых. Громче кричать.  Только  не  "ура!".  Всякую
чушь. Больше шума.
   - Не понимаю...
   - Сообразите на  месте.  Помните:  каждый  должен  постоянно  выкрикивать
"Зеленый ад!". Так мы будем узнавать своих. Победа близка. Вперед!
   Штурмовые группы заключенных нырнули во мрак, и бой  начался  -  нелепый,
отчаянный,  странный.  То  была  свалка  в  кромешной  темноте,  раздираемой
вспышками лайтингов, воплями, лучами фонариков.
   Бой, где враг бил по врагу, а свой терял друзей, где не было  ни  фронта,
ни тыла, где все решали доли секунды, где  отчаяние  боролось  с  ловкостью,
страх с решимостью. На стороне  нападающих  были  внезапность,  не  успевшее
угаснуть действие миксонала, понимание того, что происходит,  точное  знание
цели. У противника каждый дрался сам за себя, плохо  соображая,  кто  напал,
откуда, сколько их. Зато охранники имели богатый  опыт  стычек,  и  было  их
больше... И они куда лучше  знали  свою  базу.  Там,  где  охранники  успели
собраться в группы и наладить командование, их ответная атака была  ужасной.
Они косили лучами лайтингов, не разбирая, кто перед ними - свои или чужие.
   У Полынова и Крис уже был опыт странствования вслепую.  Избегая  схваток,
они прокрались наверх, к энергоотсеку. Полынов отчаянно торопился, прекрасно
понимая, что, если на базу будет дан свет, заключенных сомнут в два счета.
   Он  осторожно  выглянул  из-за  угла.  Внутри  отсека  шарили  два   луча
фонариков, выхватывая то  бетонные  плоскости  стен,  то  мраморную  белизну
распределительного  щита,  то  развороченные   внутренности   диспетчерского
пульта.  Беззвучно,  нервно  шла  какая-то  спешная   работа,   поблескивали
инструменты, огромные тени  прыгали  за  плечами  склонившихся  над  пультом
людей.
   Крис неосторожно зацепила что-то локтем. Фонари словно  задуло.  Ярчайшая
вспышка ослепила Полынова, кинжальный луч  опалил  волосы,  но  Крис  успела
выстрелить в третьего притаившегося охранника, в плюнувший огнем глаз - и он
потух.
   Грохот, визг бетонных осколков в долю секунды сменила тишина,  нарушаемая
лишь отзвуками далекого  боя.  Потерявшие  друг  друга  из  виду  противники
замерли. Лайтинги на  ощупь  искали  в  темноте  прицела.  Каждый  сдерживал
дыхание, сознавая, что первый же шорох станет последним.
   Вдруг что-то звякнуло  над  головой  Полынова.  Инстинктивно  он  вскинул
лайтинг, и тотчас  шум  за  пультом  выдал  уловку  противника.  Он  швырнул
инструмент, , чтобы  на  мгновение  отвлечь  внимание  и  скрыться.  Полынов
торопливо нажал спуск. Слишком поздно: луч багровым фонтанчиком отразился от
захлопывающейся двери. Враги бежали, оставив противнику поле боя.
   Полынов включил еще по пути  отобранный  у  мертвого  охранника  фонарик,
привалил ко второй двери стол.
   - Постереги вход, Крис!
   Он наклонился над пультом. Аппаратура была  разрушена  толково.  Виновник
аварии не просто повредил  трансферы  блока  управления  энергосистемой;  он
умудрился подключить к ним такое напряжение, что  они  спеклись  в  сплошную
зеленоватую массу, приварились к керамическим панелям. Их нельзя было вынуть
и заменить, сначала требовалось выбить образовавшийся монолит, отскоблить  и
привести  в  порядок  контакты.  Этим  и  занимались  застигнутые   врасплох
охранники. Рядом, на пульте, лежали запасные трансферы.
   Полынов перевел круг  света  на  автономный  блок  аварийного  освещения.
Умелая рука поработала и тут, но то ли человеку помешали, то ли у  него  был
свой умысел - здесь трансферы были  лишь  разбиты,  а  проводка  оборвана  и
перепутана. Блок уже почти восстановили. Полынов и Крис  появились  вовремя.
Еще минут десять, и повсюду вспыхнули бы аварийные лампы.
   Закрепляя в ячейках монокристаллы трансфер, Полынов жадно прислушивался к
замирающим звукам боя. Изредка доносились  выкрики  "Зеленый  ад!".  Но  кто
побеждал? Если свои - надо включать свет.  Если  враги...  Понять,  на  чьей
стороне победа, не было никакой возможности.
   - Вот что, Крис...
   Полынов перевел свет фонарика. Девушка стояла,  прислонившись  к  косяку,
обеими руками поддерживая выставленный вперед пистолет. На ее  правом  плече
расползлось темное пятно.
   - Ранена?!
   - Пустяк... Царапнуло...
   Он быстро осмотрел плечо и облегченно вздохнул. Ничего опасного. Но крови
вышло много, и Полынова удивило,  как  она  еще  держится  после  ранения  и
стольких испытаний. Он отодрал рукав своей рубашки и туго  перетянул  плечо.
То, что предстояло теперь сделать, пугало Полынова, но другого выхода он  не
видел.
   - Слушай, дружок... - Он старался, чтобы голос не выдал его  опасений.  -
Придется тебе еще продержаться. Ну, полчаса...
   - Одна?
   - От этого  все  зависит.  Я  на  радиостанцию.  Видишь  это  соединейие?
Приладишь - будет свет... Ты должна, понимаешь, должна выдержать и дать  ток
через пятнадцать минут, дать ток...  Тогда,  кто  бы  ни  победил,  я  успею
послать в космос сообщение. Понимаешь?
   Она все понимала, она  кивала,  она  старалась  не  упасть,  она  клялась
честным словом, что не боится, что продержится.
   Полынов отобрал у убитого охранника фонарик и лайтинг.
   - Не надо, - прошептала Крис. - Не удержу... Пистолет... И сесть...
   Он пошарил кругом света в поисках стула. Луч фонаря наткнулся на  лежащее
ничком тело. Полынов перевернул труп и медленно поднял руку, словно  обнажая
голову.
   - Травка, зеленая травка, - пробормотал он. - Да...
   - Кто это? - без интереса спросила Крис.
   - Наш спаситель.
   - Кто?
   - Потом, Крис. Садись. И...
   - Возвращайся...
   - Вернусь.
   Он не посмотрел на Крис, затворяя дверь. Он чувствовал  себя  предателем.
Но так нужно, нужно...
   К своему удивлению, он проделал путь беспрепятственно. Пахло горелым, под
ногами что-то хрустело, то и дело попадались убитые, но живых не было видно.
Лишь эхо далеких выстрелов свидетельствовало, что еще не все кончено.
   Радиостанция оказалась в полном  порядке,  если  не  считать  распахнутых
створок несгораемого шкафа п нескольких упавших на пол бумажек.  Полынов  на
всякий случай сунул  в  карман  эти  узкие  полоски,  испещренные  какими-то
условными знаками. Сам шкаф был пуст - видимо, его содержимое перепрятали по
тревоге в более надежное место. Или уничтожили, разбираться было некогда.
   Полынов включил каскады усиления, поставил развертку  волны  в  положение
"Всем, всем, всем" и стал ждать. Если они  потерпели  поражение,  то  теперь
судьба Земли во многом зависит от стойкости никому но  известной  девушки  -
Крис.
   Но кто-то ведь должен застопорить собой  колеса  человеконенавистнической
машины. Они еще будут кружиться, не Гюисманс, так другие постараются,  чтобы
они подмяли Землю в тот самый момент, когда человечеству  кажется,  что  оно
вот-вот бесповоротно расстанется  с  темным  прошлым.  Авантюра  следует  за
авантюрой, все ожесточенней, все отчаянней, все  хитрей.  Фашисты  торопятся
напялить чужие одежды, прикрыться ненавистными им  лозунгами,  чтобы  вернее
подобраться к живому сердцу. Торопятся, пока  в  арсеналах  есть  оружие,  в
сейфах - деньги, в руках - палка, в типографиях - послушные  ротаторы.  Пока
не иссякли колодцы духовного рабства, невежества, слепоты. Используют  любую
ошибку, любую фразу, перекрывают, где могут, каналы человечности, замазывают
от свежего ветра любые щели,  пеленают  мысль,  чтобы  люди  не  видели,  не
слышали, не догадывались, откуда на них ползет машина.
   Легко будет потомкам взвешивать промахи: как это  их  предки  видя  -  не
видели, думая - не думали, борясь -  не  замечали  врага  за  спиной.  Им  -
умудренным, человечным жителям коммунизма - быть и  судить,  это  неизбежно.
Сам Полынов без страха думал об этом грядущем суде. Приговор  будет  вынесен
сущности,  а  не  видимости,  делам,  а  не  словам,  и  потому   он   будет
справедливым. Тревожно, однако, знание, что каждый твой поступок со временем
получит точную оценку; тревожно и ответственно. В пору  позавидовать  нищете
тех, кого заботит лишь тот приговор, который выносится при жизни. Но это все
равно, что позавидовать амебе, ибо  для  нее  нет  будущего  и  нет  поэтому
ответственности перед будущим. А если не хочешь  быть  амебой-человеком,  то
тревога за будущее - твой спутник до конца дней.
   Пятнадцать минут истекли. Пятнадцать минут, которые, быть  может,  решали
судьбу миллионов. Свет не включился.
   Неожиданно для себя Полынов ощутил не отчаяние,  а  безразличие.  Слишком
много испытаний для одного  человека.  Слишком.  Это  предел  для  него.  Он
слишком устал.
   Все же он заставил себя  получше  забаррикадировать  дверь.  Еще  не  все
потеряно  с  гибелью  Крис,  пытался  он  себя  ободрить.  Рано  или  поздно
кто-нибудь даст ток. Тогда, если прежде его не  обнаружат  и  не  убьют,  он
успеет предупредить Землю. Не так важно, что будет потом.
   В том, что Крис больше нет, он не сомневался.
   Но  свет  внезапно  вспыхнул.  Мигающий,  тусклый,  вполнакала.   Полынов
ошеломленно следил за биением неоновых огоньков  включенной  аппаратуры.  Он
понял, что это конец.  С  таким  напряжением  в  питающей  сети  радиограмму
послать невозможно.
   По двери грохнул удар.
   - Сдавайтесь!!!
   Баррикада из столов и стульев затрещала.
   Полынов  сел,  поднял  лайтинг.  Машинально   прикинул   толщину   двери,
прицелился, плавно нажал спуск.
   Луч не вылетел.
   Все поплыло перед глазами Полынова. Он бешено  тряс  бесполезное  оружие,
как будто можно было исправить ошибку, вернуть  лайтингу  израсходованные  в
бою заряды. Дверь, треща, приоткрывалась, тесня баррикаду.
   Полынов перехватил лайтинг как дубину, кинулся навстречу просунувшемуся в
щель стволу, чтобы сбить его прежде, чем он плюнет смертью.
   В последний миг психолог увидел перед собой бледное лицо врага...
   - Полынов! - отчаянно закричал тот.
   У Полынова обмякли руки.
   - Морис.
   Сек