олько
значительную по объему часть  такого  развития  способна  воспринять  сама
культура.  Это  наглядно  продемонстрировал  способ  применения  лиффанами
пороха, что на фоне первого проекта,  выполненного  подразделением  Особых
Операций, могло показаться простой случайностью.  Буквально  через  неделю
после того, как Пиндар Смит дал заказ Гильдии Фармацевтов  изготовить  для
телеграфной службы динамит, какой-то неизвестный умелец из лиффан  изобрел
порох и стрелковое оружие, а еще через три недели Гильдия Оружейников  уже
во всю  торговала  такими  револьверами,  какие  наверняка  расхватали  бы
где-нибудь в районе мифической американской границы. Еще  через  год  была
создана Гильдия Производителей Оружия, что  вызвало  закономерную  тревогу
подразделения Особых Операций, поскольку  в  соответствии  с  его  планами
производство оружия на Лиффе должно было начаться на гораздо более позднем
этапе развития планеты.
     Через  год  после  своего  создания  Гильдия  Производителей   Оружия
осуществила  пробные   запуски   пилотируемых   ракет,   вскоре,   правда,
отказавшись от этой идеи. К счастью для себя, члены  подразделения  Особых
Операций ничего не слышали об этих экспериментах, что сберегло им нервы  и
спокойный сон.
     Вместо того, чтобы являть собой лишь стимул для развития планеты, как
это планировалось с самого начала, подразделение Особых Операций на  самом
деле стало гораздо более действенным, чем просто стимулом  или  ферментом.
Тот процесс, который они вызвали на Лиффе, нельзя было назвать прогрессом;
это был подлинный взрыв, невероятное и не зависящее от воли терран  бурное
развитие технологии - такое же неожиданное  и  неотвратимое,  как  процесс
внезапного выпадания в кристаллы  перенасыщенного  раствора;  и  пока  они
благодушно полагали, что полностью контролируют ситуацию,  бурный  процесс
увлек их вместе с собой так же стремительно, как и всю планету Лифф.
     Ансгар  Соренштайн,  например,  следуя  железной   логике   развития,
последовательно прошел весь путь от ручного генератора,  изобретенного  им
для зарядки телеграфных батарей, через примитивный  паровой  генератор  до
более совершенной паровой машины; но когда он решил произвести презентацию
этой машины Лиффу, то с удивлением  обнаружил,  что  многие  представители
знати уже ездили в автомобилях  с  паровыми  двигателями.  Оказалось,  что
какой-то металлозаводчик совершенно независимо от Соренштайна пошел  таким
же логичным, но более практичным путем, сделав правильный  вывод  из  того
факта, что в генераторе использовались колеса.
     За те четыре года, которые прошли после исчезновения Джона  и  Харда,
мастерская на улице Хромого Далбера стала значительным  технологическим  и
исследовательским центром. Но она не осталась, как это  предполагалось  по
замыслу ее создания, не только единственным, но даже самым значительным из
имевшихся к этому времени на Лиффе центров.
     Лифф тысячу лет ждал толчка, который дало  ему  Подразделение  Особых
Операций "Л-2", и когда такой толчок  произошел,  развитие  планеты  пошло
своим, сугубо лиффанским путем. Гильдия Ювелиров изобрела транзистор всего
через несколько месяцев после того,  как  Гильдия  Телеграфистов  ввела  в
обиход вакуумные лампы. А еще перед этим  лиффанские  философы,  размышляя
над феноменом электричества, начертали логически обоснованную  базу  такой
науки, как электроника.
     Терране действительно произвели революцию, но это была по своей  сути
революция лиффанского толка. Собственно, так и должно было  произойти,  но
осознание того, что терране были не в  состоянии  контролировать  процесс,
который сами же и породили, в сочетании с тревогой по  поводу  длительного
отсутствия Джона Харлена и Харда  Гар-Олнина  Саарлипа  доставляло  членам
Подразделения Особых Операций немало бессонных ночей и тревожных снов.
     Если разработки Подразделения Особых Операций продвигались  вперед  с
переменным успехом, то успехи Комитета по борьбе с  заговором  были  более
чем  впечатляющими,   что   доставляло   особое   удовлетворение   Тчорнио
Гар-Сполниену Хиирлту и его  таинственному  покровителю.  За  какие-нибудь
четыре года количество членов Комитета, едва насчитывавшего в  первый  год
своего существования нескольких  сот  человек,  возросло  до  внушительной
цифры, превышающей десять тысяч. Отделения Комитета были учреждены во всех
более или менее крупных  городах  Лиффа;  его  специальное  подразделение,
учрежденное  для  простолюдинов,  очень  быстро  превратилось  в  наиболее
значительную  силу  в  этом  движении,  а  сам   Тчорнио   превратился   в
значительную политическую фигуру.
     Со  временем  Комитет  стал  представлять   наиболее   консервативные
элементы лиффанского общества; по  сути,  он  превратился  в  политическую
партию, такую же влиятельную, как, скажем, Партия Консерваторов на  Терре.
Конечно, пока на Лиффе еще не было выборов,  на  которых  Комитет  мог  бы
одержать внушительную  победу,  но  со  временем  все  большее  и  большее
количество правительственных и клерикальных решений принималось  с  учетом
наличия Комитета и  мнения  его  руководства.  Высокопоставленные  лиффане
традиционно  не  считались  с  общественным  мнением,  но  они  не   могли
игнорировать силу как таковую, и поскольку Комитет по борьбе  с  заговором
фактически  являлся  вооруженным  формированием,  он   представлял   собой
постоянную потенциальную угрозу неповиновения; угрозу, которой никогда  не
существовало до тех пор, пока на Тчорнио после его позорного поражения  на
скачках не снизошло  вдохновение;  угрозу,  которую  сам  Тчорнио  в  силу
ограниченности своего ума никогда не осознавал.  Он  был  слишком  увлечен
самим фактом наличия такой власти, чтобы думать о том, как использовать ее
на практике.
     Трудно, конечно, судить о том, как оценивал  загадочный  спонсор  тот
успех, которого добился за эти четыре года Комитет по борьбе с  заговором.
Скорее  всего,  он  одобрял  его,  поскольку   каждый   человек   радуется
процветанию своего начинания. К тому же, нельзя сбрасывать со счетов и  то
обстоятельство, что в течение  этих  четырех  лет  он  оставался  основным
источником поступления средств для  деятельности  Комитета,  что  следует,
видимо, рассматривать как верный признак его одобрения.
     Тот факт, что  на  протяжении  всего  этого  времени  он  предпочитал
оставаться  анонимным,  является   еще   одним   достаточно   убедительным
доказательством того, что он одобрял расширение деятельности  Комитета.  В
конце концов, финансированием деятельности Комитета  он  преследовал  свои
собственные цели, и если бы организация Тчорнио вдруг  стала  бы  угрожать
этим целям, то можно быть абсолютно уверенным в том, что этот  благодетель
немедленно вмешался бы и внес коррективы в ее деятельность.


     В то же время, несмотря на свой благородный патриотизм,  деятельность
Комитета по борьбе с заговором все-таки  явилась  причиной  угрозы  образу
жизни лиффан;  такая  угроза  за  последние  триста  лет  истории  планеты
возникла впервые. Дело в том, что, поскольку Комитет не  устраивал  только
поиск заговорщиков, он со временем расширил свою деятельность  до  захвата
заговорщиков, фактически сам создавая таким  образом  заговор,  с  которым
должен был бороться. Комитет стал проводить постоянные  расследования,  не
прекращающуюся охоту на ведьм, и везде находил заговорщиков.  Если  кто-то
жаловался на налоги, а обычно это был простолюдин, он сразу же подвергался
аресту и с ним обращались как с заговорщиком; и независимо от того, был ли
он осужден или оправдан, уже сам факт ареста превращал его и его друзей  в
настоящих заговорщиков.  Везде,  где  Комитет  раскрывал  мнимый  заговор,
настоящий заговор пускал свои корни и начинал шириться.
     Именно поэтому ряды Народной Армии росли не по дням, а по  часам.  На
каждого арестованного Комитетом к повстанцам  присоединялось  пять  других
лиффан. Это привело к тому, что рассматривать  Народную  Армию  как  свору
бандитов стало уже просто  невозможно.  Диверсии  на  телеграфных  линиях,
набеги на деревни, похищение священников стали обычным  делом;  количество
актов насилия со стороны повстанцев росло почти такими же темпами,  как  и
число арестов,  производимых  Комитетом.  Простолюдины  стали  все  больше
проявлять  склонность  к  борьбе  с  диктатурой,  от  которой  они  всегда
страдали, но по какой-то причине они не были  склонны  покончить  с  новой
тиранией, исходившей от Комитета.
     Вооруженные столкновения  между  Народной  Армией  и  подразделениями
Комитета  стали  настолько  частым  явлением,   что   едва   удостаивались
упоминания в газете, которую Пиндар Смит  основал  сразу  же,  как  только
Телеграфный Трест Лиффа твердо встал на ноги. И что самое характерное, так
это то, что повстанцы одерживали верх в  каждой  стычке.  Несмотря  на  те
технические  новинки,  которые  Комитет  брал  на  вооружение,   повстанцы
постоянно были на один шаг впереди в разработке новых видов вооружения.
     Именно это обстоятельство больше  чем  другие  непредусмотренные  ими
явления беспокоило членов Подразделения Особых Операций. Они не  могли  не
прийти к выводу о том, что  самый  значительный  стимул  для  технического
прогресса на планете был вне  пределов  их  досягаемости,  что  лиффанская
технология  развивалась  по  направлениям,  которые  были  не  только   за
пределами  их  контроля,  но,  что  самое  неприятное,  за  пределами   их
понимания. Не было никакой возможности хоть с какой-то  долей  вероятности
предсказать, какой новый  вид  оружия  повстанцы  используют  в  очередной
стычке, как и никакой  возможности  определить,  какая  научно-техническая
деятельность предшествовала разработке каждого нового типа,  и,  что  было
хуже всего, не было никакой гарантии, что повстанцы настолько превзойдут в
своих исследованиях терран, что получат возможность уничтожить  весь  Лифф
еще до того, как сами терране успеют спасти его.


     Несмотря на это, терране чувствовали себя достаточно уверенно,  чтобы
устроить в своей мастерской внушительный банкет по поводу пятой  годовщины
своей высадки на  планету.  Ни  один  из  гостей,  за  исключением  Короля
Осгарда, не имел ни малейшего  представления  о  том,  почему  эти  ребята
Гар-Террэн дают этот банкет, но все они с готовностью приняли  приглашение
- отчасти потому, что Гар-Террэн были влиятельными людьми, но  по  большей
части потому, что банкет - это все-таки, что ни говорите, - банкет.
     Это празднование годовщины стало наиболее ярким  событием  года.  Его
почтили своим присутствием не  только  Король  Осгард,  но  и  большинство
представителей знати Лиффа, весь верхний эшелон клерикалов  Храма,  как  и
Совет Управляющих Гильдии Гильдий в полном составе.  Помещение  мастерских
было до отказа  заполнено  роскошными  одеяниями,  а  яркие  электрические
лампы,  которые  были  все  еще  в  новинку,  настолько  усиливали  сияние
убранства знати, что Ансгар Соренштайн даже высказал сожаление о том,  что
не привез с собой с Терры солнцезащитные очки.
     Гостям  подавали   изысканные   вина   и   экзотические   деликатесы,
закупленные за огромные деньги в самых отдаленных  провинциях  Лиффа;  это
стало возможным благодаря  введению  Гильдией  Металлозаводчиков  в  строй
огромного парка грузовиков  с  паровыми  двигателями.  Спектр  развлечений
включал в себя обязательное в таких случаях исполнение старинной  камерной
музыки до эротических танцев самых  молодых  и  самых  красивых  маленьких
сестер, какие только были на Лиффе.
     В самый разгар празднества Пиндар Смит произнес речь:
     - На протяжении последних лет, - сказал он в частности, -  Лиффанский
Телеграфный Трест был особенно близко  связан  с  технической  революцией,
которая на наших глазах преображает Лифф. Изобретения Треста сделали жизнь
каждого лиффанина более интересной и в то же время более  комфортабельной;
открытые Трестом  школы  отбросили  в  далекое  прошлое  безграмотность  и
межклассовые предрассудки; философия Треста превратила Лифф из королевства
в планету, а  пример  Треста  сделал  эксперимент  и  изобретение  главным
занятием народа Лиффа. Сегодня, как мы  это  часто  делали  и  раньше,  мы
представим высокочтимым  гостям,  являющимся  цветом  лиффанского  народа,
новое изобретение; но сегодня, впервые за все время, мы представим вам  не
наше  собственное  изобретение,  а  нечто,  созданное   одним   из   наших
работников, человеком, который пять лет назад не мог ни читать, ни писать,
не имел своего собственного мнения, и у которого не было  никакой  надежды
на будущее; оно не могло быть для него ничем иным, кроме  как  тривиальным
повторением прошлого. Мать, благословляя Трест, благословляет весь Лифф, и
в доказательство этого она ниспослала нам особое удовольствие  представить
вам изобретение Толни Гар-Фердинана Солтчи, сына сапожника. Мы назвали это
изобретение словом "радио".
     Гости, уже достаточно обученные опытом прежних демонстраций  правилам
поведения в подобных случаях, горячо зааплодировали, когда  раздвинувшийся
красный  занавес  открыл  их   взору   первый   на   Лиффе   радиоаппарат,
представлявший собой довольно громоздкий  агрегат,  внешний  вид  которого
являл собой,  скорее,  набор  лучших  традиций  лиффанского  дизайна,  чем
признаки новейшей технологии планеты.
     - С помощью этого аппарата, - продолжал Смит, - мы можем поддерживать
связь с наиболее удаленными уголками  планеты  с  такой  же  скоростью,  с
которой можем говорить. Нас больше не сдерживает требующий массу времени и
трудный в освоении процесс работы на телеграфном и телетайпном  аппаратах.
Теперь мы можем разговаривать с кем-нибудь находящимся далеко в Примилбосе
так же просто, как мы говорим здесь  друг  с  другом.  Таким  образом,  из
обихода устраняется само понятие о расстоянии.
     Перед тем, как вы уйдете, вы получите брошюру, в  которой  содержится
пояснение того, как работает радио.  Таким  образом,  вместо  того,  чтобы
вдаваться  сейчас  в  пространные  объяснения,  я  только  продемонстрирую
установку в действии. Этот ящик представляет  собой  аппарат,  который  мы
называем приемником, а коробка, которая  установлена  на  нем,  называется
передатчиком. А эта штука, которую я держу в руке, называется  микрофоном.
Мы установили такой же приемник, такой же передатчик и такой же микрофон в
помещении телеграфа в Астиндарге, в девятистах  стербах  отсюда,  в  самом
центре Северных Гор.
     Сейчас я буду говорить в микрофон, передатчик перенесет мой голос  за
девятьсот стербов в приемник в Астиндарге, где меня услышат наш работник и
настоятель Астиндаргского Храма. Затем они будут говорить в свой микрофон,
и мы услышим их через наш приемник. И все это будет происходить  настолько
же быстро, насколько быстро мы будем говорить, без какой-либо задержки.
     И как только в зале воцарилась  полная  тишина,  не  нарушаемая  даже
дыханием высокопоставленных гостей, Смит заговорил в микрофон:
     - Внимание, внимание! Здесь Лиффдарг,  вызываю  на  связь  Астиндарг.
Астиндарг, включайтесь.
     И  из  приемника  донесся  высокий,  испуганный  голос,  который   на
пронзительной ноте визжал:
     - Помогите! Помогите! Пришлите войска! Только что  здесь  приземлился
космический корабль, горит весь город! Помогите! Ради Матери,  пришлите...
- на этом голос прервался и нельзя  было  услышать  больше  ничего,  кроме
шипящего звука из громкоговорителя.



                                    11

     - Независимо от того, что еще  может  случиться,  но  вы  никогда  не
сможете возвратиться назад, - ответила толстая женщина.  После  этих  слов
экипаж развернулся и в облаке  горячей  летней  пыли  направился  назад  в
Лиффдарг.
     Джон повернулся и обратился к мужчине, который выглядел как  командир
группы оборванных людей.
     - Что это значит? Это правда, что я не смогу возвратиться в город?
     Мужчина рассмеялся:
     - Это точно, парень. Ты зачислен в ряды Народной Армии, - ответил он.
-  Срок  службы  составляет  шесть  лет,  ровно  столько  же,  сколько   в
Королевской Армии или в Материнской Гвардии. Разве ты не знал об этом?
     По его язвительной улыбке можно было сразу понять, что этот последний
его вопрос носил, скорее всего, чисто риторический характер.
     Один из мужчин подошел к Джону и стал  перед  ним,  положив  руки  на
бедра.
     - Ну так что, маленькая сестра, поборемся?
     Этот  вопрос  был  уже  вовсе  не  риторическим.  Мужчина   попытался
захватить Джона медвежьей хваткой, на что  тот  реагировал  автоматически.
Неожиданно для себя мужчина оказался на усыпанной грубыми  камнями  земле.
Он встал и с яростью набросился на Джона... и  снова  оказался  на  земле.
Джона это стало забавлять. На этот раз мужчина поднялся уже не так быстро,
после чего стал ходить вокруг Джона кругами. Джон не предпринимал  никаких
попыток к атаке, а просто медленно поворачивался  в  сторону  нападающего.
Наконец мужчина сплюнул на землю и схватил Джона за руку. И снова оказался
на земле, но на этот раз Джон уже находился на нем сверху, толкая его лицо
в пыль.
     - Мы боролись? - спросил Джон, отпуская немного лицо, чтобы тот  смог
ответить.
     - Да, - признал мужчина.
     - А скажи мне, кто победил?
     - Ты победил, действительно  ты,  -  скороговоркой  ответил  мужчина,
после чего Джон сильнее надавил на его руку. Вся группа собралась в тесный
круг,  наблюдая  за  исходом  борьбы;  у  всех  был  испуганный  вид,   за
исключением одного Харда. Тот повернулся к ближайшему  к  нему  мужчине  и
тихо произнес: "Уу!", после чего тот подпрыгнул от испуга.
     - Ну ладно, хватит играться, - сказал мужчина, в котором Джон  угадал
командира. - Вы оба должны быть приведены к присяге на  верность  Народной
Армии. Как офицер Армии, я имею право принять у вас присягу. Вы готовы?
     Джон и Хард  поняли,  что  попали  в  затруднительное  положение.  Из
поведения незнакомцев они уяснили, что для них будет  более  благоразумным
вступить в Армию. Потом они всегда смогут улизнуть и пробраться  в  город.
Они приняли присягу, которая оказалась короткой и простой.
     - Клянетесь ли вы  Сокровенным  Именем  Матери,  что  будете  преданы
Народной Армии и, таким образом, интересам народа? - спросил офицер.  Джон
и Хард поклялись.
     Подали далберов, находившихся в расположенной неподалеку роще; Джон и
Хард в окружении своих  новых  соратников  по  оружию  поскакали  в  дикую
неизвестность. После скачки, длившейся несколько часов, офицер  поравнялся
с Джоном и завел с ним разговор.
     - Похоже, что ты используешь какой-то новый  вид  борьбы.  Я  никогда
раньше не  видел  ничего  подобного.  -  Джон  согласился,  что  этот  вид
действительно был малоизвестным в этой части Лиффа. - Думаю,  -  продолжал
офицер, - что самое лучшее применение тебе в Армии будет, если ты  станешь
обучать наших бойцов  этому  виду.  Я  намерен  доложить  мое  предложение
генералу.
     Джон проявил интерес:
     - Генерал? Кто он такой, этот генерал?
     - Через несколько дней ты познакомишься с ним. И пусть он сам ответит
на все твои вопросы.
     После этих слов скачка продолжалась при полном молчании.
     Через четыре дня они добрались до  городка,  упрятанного  между  двух
скалистых гряд в гористой местности. Часовые  на  скалах,  просматривавшие
узкий проход,  жестами  давали  им  разрешение  на  продвижение  дальше  в
селение.
     - Здесь, - объявил офицер, - находится  расположение  штаба  Народной
Армии. Сейчас я узнаю, сможет ли генерал принять вас сейчас.
     Все спешились; далберов куда-то увели.
     В ожидании офицера Джон и  Хард  чувствовали  себя  довольно  неуютно
посреди улицы в окружении своих конвойных. Офицер возвратился минут  через
пять.
     - Идите за мной, - приказал он и засеменил впереди.  -  Мы  не  можем
заставлять генер