поворота в мозг и, не имея возможности противиться артериальному  течению,
потеряли бы время на составление  другого,  более  трудного  маршрута.  Но
корабль находится именно в том месте, где должен быть.
     Его голос дрогнул.
     - Мне кажется, до сих пор все идет как надо, - бодро сказал Грант.
     - Да.
     Последовала пауза, а затем поспешное:
     - В этом  месте  сочетаются  легкость  введения,  небольшая  скорость
потока и удобство маршрута,  так  что  мы  сможем  достичь  нашей  цели  с
абсолютно минимальными препятствиями.
     - Отлично.
     Грант кивнул и повернулся к  окну.  Он  почти  тут  же  потерялся  от
изумления при виде этого чуда.
     Дальняя  стенка  казалась  находившейся  в  полумиле  от  корабля   и
светилась янтарным блеском, который  то  вспыхивал,  то  угасал,  так  как
стенка часто заслонялась громадными пестрыми объектами, которые проплывали
мимо корабля.
     Это был огромный экзотический аквариум, в  котором  все  поле  зрения
заполняли не рыбы, а весьма странные предметы. Большие  резиновые  шины  с
вдавленной,  но  не  проваленной  насквозь   сердцевиной   были   наиболее
многочисленными объектами. Каждая была вдвое больше корабля  по  диаметру,
оранжево-соломенного цвета, каждая искрилась  и  вспыхивала,  словно  была
усеяна алмазными осколками.
     - Цвет не вполне соответствует действительности, - сказал  Дьювал.  -
Если бы мы могли деминиатюризировать световые волны,  когда  они  покидают
корабль, и миниатюризировать  возвращающееся  отражение,  то  получили  бы
намного более верные ощущения. Важно получить правильное отражение.
     -  Вы  совершенно  правы,  доктор,  -  заметил  Оуэнс.  -  И  работа,
выполненная Джонсоном  и  Антониони,  показывает,  что  это  действительно
возможно.  К  сожалению,  оборудование   для   этого   еще   не   получило
практического распространения, и если бы даже оно у нас было, мы не смогли
бы за одну ночь переоборудовать под него корабль.
     - Я думаю, вы правы, - сказал Дьювал.
     - Но даже если это не совсем  точное  отражение,  -  произнесла  Кора
благоговейным тоном, - несомненно, и его истинный цвет не менее прекрасен.
Они похожи на мягкие сдавленные шары,  захватившие  внутрь  себя  миллионы
звезд.
     - В действительности это красные кровяные тельца,  -  пояснил  Мичелз
Гранту. - Красные в своей  массе,  но  каждое  в  отдельности  соломенного
цвета. Те, что вы видите, движутся прямо из сердца, неся груз кислорода  в
мозг.
     Грант продолжал с изумлением  осматриваться  вокруг.  Кроме  кровяных
телец, были еще и другие мелкие объекты, например, чаще всего  встречались
плоские пластинообразные предметы. Грант подумал, что это тромбоциты,  так
как форма этих  предметов  вызвала  у  него  яркие  воспоминания  о  курсе
физиологии в колледже.
     Один из тромбоцитов медленно двигался навстречу кораблю, так  близко,
что Гранту захотелось высунуть руку и коснуться его.
     Он медленно распластался, прилепившись на некоторое время к  окну,  а
затем двинулся прочь, оставив на стекле прилипшие частицы себя -  медленно
смывающееся пятно.
     - Он не повредился? - спросил Грант.
     - Нет, - ответил Мичелз. - Если бы он повредился, вокруг нас  мог  бы
образоваться  небольшой  тромб.  Я  надеюсь,  не  такой,  чтобы  причинить
какой-либо вред. Если бы мы были больших размеров, мы могли бы  попасть  в
беду. Взгляните на это.
     Грант посмотрел в направлении, куда указывал палец Мичелза. Он увидел
небольшие стержнеобразные предметы, бесформенные фрагменты  и  осколки,  и
над всем этим красные тельца. Тут он отыскал объект, на  который  указывал
Мичелз.
     Он был огромный, молочного цвета, и пульсировал. Он был зернистым,  и
внутри  его  молочности  мелькало  что-то  черное  -  сверкающие  кусочки,
настолько черные, что словно светились бесцветным черным светом.
     Внутри  массы  была  темная  область,  туманно  просвечивающая  через
окружающую молочность  и  сохраняющая  постоянную,  непульсирующую  форму.
Невозможно было четко определить ее границы.  Молочный  выступ  неожиданно
вытянулся в сторону стенки артерии,  и  вся  масса,  казалось,  выливалось
через него.  Он  побледнел,  заслонился  другими  объектами,  затерялся  в
водовороте.
     - Что это было? - спросил Грант.
     - Белое кровяное  тельце.  Здесь  их  немного,  по  крайней  мере,  в
сравнении с красными кровяными тельцами. На одно  белое  приходится  около
шестьсот пятидесяти красных. Но белые значительно больше и могут двигаться
самостоятельно. Некоторые их них могут вообще прокладывать себе  путь  вне
кровяных сосудов. В нашей шкале  размеров  это  просто  пугающие  объекты.
Хотелось бы и мне быть столь же внушительным.
     - Они мусорщики человеческого тела, не так ли?
     - Да. Мы размером в бактерию, но у  нас  металлическая  шкура,  а  не
слизистая полисахаридная  оболочка.  Я  уверен,  что  белые  тельца  могут
улавливать эту разницу, и до тех  пор,  пока  мы  не  повредим  окружающие
ткани, они не будут реагировать на нас.
     Грант  попытался  не  обращать  слишком  пристального   внимания   на
отдельные объекты и охватить всю панораму в целом.  Он  отступил  назад  и
прищурил глаза.
     Это был танец! Каждый объект трепетал на своем месте. Чем меньше  был
объект, тем более резко выраженным был его трепет. Это  был  колоссальный,
буйный балет, в  котором  хореограф  сошел  с  ума,  а  танцоры  не  могут
вырваться из объятий вечной безумной тарантеллы.
     Грант закрыл глаза.
     - Вы ощущаете его? Я думаю, это Броуновское движение.
     - Да, я это чувствую, - ответил Оуэнс. - Это  не  так  плохо,  как  я
предполагал. Поток крови вязкий, значительно  более  вязкий,  чем  соляной
раствор, в котором мы были, а большая вязкость гасит колебания.
     Грант чувствовал, как корабль дергается у него под ногами то в  одну,
то в другую сторону, но вяло, а не резко, как тогда, когда они  находились
в шприце. Протеин, входивший в состав  жидкой  части  крови,  "протеиновая
плазма" (эти слова всплыли  в  голове  Гранта  откуда-то  из  подсознания)
успокаивала корабль.
     Совсем неплохо. Он почувствовал  прилив  бодрости.  Наверное,  и  все
остальное будет хорошо.
     - Теперь я советую вам всем возвратится на свои места. Мы по  артерии
скоро достигнем мозга. Я собираюсь приблизиться к одной из стенок.
     Все, кроме Оуэнса, уселись в свои кресла, продолжая  жадно  впитывать
все, что они наблюдали вокруг.
     - Я думаю, просто стыдно, что у нас будет всего  несколько  минут  на
все это, - сказала Кора. - Доктор Дьювал, а вот это кто такие?
     Группа совсем крошечных структур,  слипшихся  вместе  и  образовавших
компактную трубчатую  спираль,  проплывала  мимо  них.  За  ней  следовало
несколько других, расширявшихся и сжимавшихся при движении.
     - О, - сказал Дьювал, - я не могу определить, что это такое.
     - Вирус, вероятно, - предположила Кора.
     - Я думаю, они немного велики для вируса,  и  определенно  я  еще  не
видел таких. Оуэнс, у нас есть оборудование для взятия проб?
     - Мы можем выйти из корабля, если захотим, доктор, - ответил Оуэнс, -
но мы не можем остановиться для взятия пробы.
     -  Так  пойдемте  сейчас  же.  Такой  случай  нам  может  больше   не
представится.
     Дьювал вскочил в возбуждении.
     - Возьмем кусочек этого в корабль. Мисс Петерсон, вы...
     - У корабля есть задание, доктор, - сказал Оуэнс.
     - Это не имеет значения для... - начал  Дьювал.  И  замолчал,  ощутив
крепкую руку Гранта на своем плече.
     - Если вы не возражаете, доктор, - сказал Грант, - давайте  не  будем
спорить по этому поводу. У нас есть дело, которое мы должны сделать, и  мы
не остановимся, что бы что-то схватить, и не повернем назад, что бы что-то
схватить, а так же не спустимся вниз, что бы что-то  схватить.  Я  считаю,
что вы это поняли и не будете снова поднимать этот вопрос.
     В неверном мерцающем свете, отражающемся от внешнего мира, было  ясно
видно, что Дьювал нахмурился.
     - Ну, конечно, - нелюбезно сказал Он, - а они тем временем исчезнут.
     - Как только мы закончим работу, доктор Дьювал,  -  сказала  Кора,  -
появятся  усовершенствованные  методы  миниатюризации  на   неограниченное
время. Мы сможем  тогда  принять  участие  в  настоящей  исследовательской
экспедиции.
     - Да, я полагаю, что вы правы.
     - Стенка артерии справа, - сказал Оуэнс.
     "Протерус" описал длинную широкую дугу,  и  стенка  теперь  оказалась
примерно  в  ста  футах  от  него.  Немного  волнистая   янтарная   полоса
эпителиального слоя, образующая внутреннюю поверхность артерии, была  ясно
видна видна во всех подробностях.
     - Ха, - сказал Дьювал, - какой способ  наблюдать  за  атеросклерозом!
Можно сосчитать бляшки.
     - Их можно так же и соскрести, не правда ли? - спросил Грант.
     - Конечно. Заглянем в  будущее.  В  засоренную  артериальную  систему
можно отправить корабль, разрыхляющий и отделяющий склеротические области,
разрушающий их,  просверливающий  и  расширяющий  сосуды.  Весьма  дорогое
лечение, однако.
     - Может быть, это можно будет в конечном  итоге  автоматизировать,  -
сказал Грант. - Наверное, можно послать  маленьких  домашних  роботов  для
очистки этой кутерьмы. Или каждому человеку в раннем детстве можно  ввести
постоянный источник таких кораблей-чистильщиков. Взгляните на ее длину.
     Теперь  они  находились  еще  ближе  к  стенке,  и   движение   из-за
турбулентности вблизи нее стало более неровным. Перед  ними  простиралась,
насколько хватало глаз, стена, несчитанные мили, до очередного поворота.
     - Кровеносная система, - сказал Мичелз, - считая все  сосуды,  вплоть
до самых маленьких, составляет, как я уже говорил вам  раньше,  сто  тысяч
миль в длину, если их вытянуть в одну линию.
     - Неплохо, - сказал Грант.
     - Сто тысяч миль  в  нормальной  шкале.  А  в  нашей  теперешней  это
составит...
     Он сделал паузу, чтобы прикинуть, а потом продолжал:
     - Это составит более трех триллионов миль - половину светового  года.
Проехать по  каждому  из  кровеносных  сосудов  Бенеша  в  нынешнем  нашем
состоянии почти эквивалентно путешествию к звездам.
     Он выглядел измученным. Ни благополучное до сих пор  путешествие,  ни
окружающая их красота, казалось не утешали его.
     Грант старался выглядеть бодрым.
     - В конце концов, Броуновское движение оказалось не таким уж опасным,
- сказал он.
     - Действительно, - согласился  Мичелз.  -  Не  очень  хорошо  у  меня
получилось, когда мы впервые обсуждали этот вопрос.
     - Так же, как и у Дьювала только что в вопросе о взятии пробы.  Я  не
думаю, чтобы у кого-нибудь из вас все по-настоящему хорошо получалось.
     Мичелз сдержал себя.
     - Желание остановиться из-за образцов типично для  целеустремленности
Дьювала.
     Он покачал головой и  повернулся  к  карте  на  закругленном  столике
против стены.
     Эта карта с двигающейся световой точкой была  дубликатом  большей  по
размеру карты в наблюдательной башне и меньшей карте в рубке Оуэнса.
     - Какова наша скорость, Оуэнс? - спросил он.
     - 15 узлов в нашей шкале.
     - Конечно, в нашей шкале, - сказал Мичелз раздраженно.
     Он вынул из кармана счетную линейку и произвел быстрые вычисления.
     - Мы будем у развилки через две минуты. Когда повернете, держитесь от
стенки на таком же расстоянии. Так вы благополучно доберетесь до  середины
развилки и сможете потом спокойно двигаться в капиллярную сеть, не попадая
больше на развилки. Это понятно?
     - Все понятно.
     Грант  ждал,  наблюдая  через  окно.  В  какой-то  момент  он  уловил
отражение профиля  Коры  в  стекле  и  стал  его  рассматривать,  но  вид,
открывшийся  из  окна,  пересилил  даже  возможность  изучения  линии   ее
подбородка.
     Две  минуты.  Какими  они  могут  быть  длинными!  Две  минуты  в  их
миниатюризированном восприятии времени или  две  минуты  по  их  отметчику
времени? Он повернул голову, чтобы посмотреть на него. Отметчик  показывал
56. в то время, как он смотрел на него, цифры  на  нем  исчезли,  и  затем
очень неохотно появились темные и тусклые цифры 55.
     Вдруг последовал сильный рывок, и Грант чуть  не  вылетел  из  своего
кресла.
     - Оуэнс! - закричал он. - что случилось?
     - Мы на что-то наткнулись? - спросил Дьювал.
     Грант с трудом добрался до лестницы и ухитрился взобраться на нее.
     - Что-нибудь не в порядке? - спросил он.
     - Я не знаю.
     Лицо Оуэнса было искажено от напряжения.
     - Корабль не слушается управления.
     Снизу донесся голос Мичелза:
     - Капитан Оуэнс, исправьте курс. Мы приближаемся к стенке.
     - Я не знаю это, - задыхаясь, произнес Оуэнс. - Мы попали в  какое-то
течение...
     - Постарайтесь, - сказал Грант. - Сделайте все возможное.
     Он спустился вниз и,  прижимаясь  спиной  к  лестнице,  что  бы  быть
устойчивее при качке, сказал:
     - Откуда здесь может быть поперечное течение? Разве мы не движемся  с
артериальным потоком?
     - Да, - с нажимом произнес Мичелз. Его лицо было восковым. - Здесь не
может быть ничего, что прижимало бы нас подобным образом к стенке.
     Он указал на артериальную стенку,  теперь  намного  более  близкую  и
продолжающую приближаться.
     - Должно быть, что-то случилось с управлением. Если  мы  ударимся  об
стенку и повредим ее, за нами может образоваться тромб  и  закупорить  нас
здесь, или начнут реагировать белые кровяные тельца.
     - Но это невозможно в замкнутой системе, - сказал  Дьювал.  -  Законы
гидродинамики...
     - В замкнутой системе?
     Брови Мичелза взлетели вверх. С трудом, раскачиваясь, он добрался  до
своей карты и простонал:
     - Это бесполезно, мне нужно большее увеличение, я  не  могу  получить
его здесь. Будьте начеку, Оуэнс, держитесь дальше от стенки.
     - Я пытаюсь! - закричал  в  ответ  Оуэнс.  -  Я  вам  говорил,  здесь
течение, которое я не могу преодолеть.
     - Тогда не пытайтесь преодолеть его в лоб. Задайте  курс  кораблю,  а
сами старайтесь держать его параллельно стенке, - прокричал Грант.
     Они теперь были достаточно близко к стенке, чтобы рассмотреть  ее  во
всех подробностях. Пряди соединительной ткани, служившие ее основой,  были
похожи на  мостовые  фермы,  даже  на  готические  арки  желтого  цвета  и
мерцающие тонки слоем чего-то, что выглядело жировым веществом.
     Соединительные фермы раздвигались и наклонялись в стороны, словно вся
структура расширялась, застывала на  мгновение  в  нерешительности,  затем
снова двигалась,  и  пространство  между  фермами  покрывалось  складками.
Гранту не надо было спрашивать, что бы  понять,  что  он  видит  пульсацию
артериальной стенки в такт с биением сердца.
     Удары  по  кораблю  становились  все  сильнее.  Стенка   еще   больше
приблизилась и стала выглядеть неровной. В соединительных фермах появились
участки, где нити расплелись, как будто они противостояли яростному потоку
значительно дольше, чем "Протерус", и начали гнуться от напряжения.
     Раскачиваясь, словно тросы гигантского моста, они приближались к окну
и скользили прочь, разбрасывая желтые  искры  в  прыгающих  лучах  носовых
огней корабля.
     То, что появилось дальше, заставило Кору взвизгнуть от ужаса.
     - Берегитесь, Оуэнс! - вскричал Мичелз.
     - Артерия повреждена, - пробормотал Дьювал.
     Поток смел на своем пути живые опоры  и  потащил  за  собой  корабль,
швырнув его в болезненный крен, заставивший всех  беспомощно  прижаться  к
левой стороне.
     Грант почувствовал боль в левой руке, но другой рукой схватил Кору  и
ухитрился сдвинуть ее вправо. Глядя прямо перед собой, он пытался  понять,
что означает этот мерцающий свет.
     - Водоворот! - закричал  он.  -  Все  добирайтесь  до  своих  мест  и
прицепитесь ремнями!
     Осколки красных кровяных телец на  мгновение  неподвижно  застыли  на
внешней стороне окна, а затем были захвачены тем же вихревым потоком, в то
время как стенка расплылась в желтоватом мареве.
     Дьювал и Мичелз с трудом добрались до своих  кресел  и  плюхнулись  в
привязные ремни.
     - Впереди какое-то голубое отверстие! - закричал Оуэнс.
     - Пошли, - настойчиво сказал Грант Коре. - Садитесь на свое место.
     - Я пытаюсь, - тяжело дыша ответила она.
     Отчаянно стараясь противостоять резкому раскачиванию  корабля,  Грант
толкнул ее вниз и добрался до привязных ремней.
     Но было  слишком  поздно.  "Протерус"  попал  в  водоворот  и  теперь
вертелся и дергался, словно подхлестываемый цирковым бичом.
     Рефлекторно схватившись за кресло, Грант приобрел опору  и  потянулся
за Корой. Ее швырнуло на  пол.  Она  обхватила  пальцами  ручку  кресла  и
безрезультатно пыталась подняться, напрягая все силы.
     Грант подумал, что ей не удержаться, отчаянно потянулся к ней, но ему
не хватило доброго фута. Что бы дотянуться до нее, ему пришлось  отпустить
ручку.
     Дьювал безуспешно пытался подняться со своего кресла, но центробежная
сила пригвоздила его к сидению.
     - Держитесь, мисс Петерсон, я попробую вам помочь!
     С усилием он дотянулся до привязных ремней, в  то  время  как  Мичелз
наблюдал за ними  в  беспомощности,  а  Оуэнс,  прижатый  в  своей  рубке,
оставался полностью выключенным из игры.
     Под действием центробежной силы ноги Коры оторвались от пола.
     - Я не могу...
     Грант, не видя никакого  другого  выхода,  отпустил  свою  опору.  Он
пополз по полу, зацепившись ногой за основание  кресла  и  ударившись  при
этом так, что нога занемела. Он ухитрился подвести туда свою левую ногу, а
правой схватил Кору за талию в тот момент, когда оно отпустила свою руку.
     "Протерус" теперь вращался еще быстрее и,  похоже,  наклонился  вниз.
Грант не мог больше удерживать  тело  в  прежнем  состоянии,  и  его  нога
выскользнула из-под кресла.
     Левая  рука,  болевшая  от  предыдущего  удара   о   стену,   получив
дополнительную нагрузку, заболела так, словно была сломана. Кора  схватила
его за плечи  и  отчаянно  пыталась  уцепиться  пальцами  за  складки  его
костюма.
     Грант ухитрился прохрипеть:
     - Кто-нибудь знает, что случилось?
     Дьювал, еще тщетно сражавшийся со своими ремнями, ответил:
     - Это фистула... артериально-венозная фистула...
     С усилием Грант приподнял голову и взглянул  в  окно  -  поврежденная
стенка артерии впереди кончалась. Желтое мерцание исчезло,  и  была  видна
черная рваная рана. Она простиралась как вверх, так и вниз,  насколько  он
мог разглядеть ее в своем ограниченном  поле  зрения,  и  в  ней  исчезали
красные кровяные тельца и  другие  объекты.  Даже  появляющиеся  время  от
времени  ужасающие  комки  белых  кровяных  телец  быстро  всасывались   в
отверстие.
     - Только несколько секунд... - сказал Грант, задыхаясь. - Кора...
     Он говорил это самому себе, своей болевшей, поврежденной руке.
     Корабль сотрясала сильная вибрация,  которая  почти  оглушила  Гранта
невыносимой болью. Войдя  в  отверстие  и  постепенно  замедляя  движение,
корабль неожиданно успокоился.
     Грант отпустил захват и лежал, тяжело дыша. Кора  медленно  подтянула
под себя ноги и встала.
     Дьювал уже освободился от ремней.
     - Как вы, мистер Грант?
     Он опустился на колени рядом с ним.
     Кора тоже встала на колени, прикоснулась к руке Гранта  и  попыталась
массировать ее. Грант скривился от боли.
     - Не трогайте!
     - Она сломана? - спросил Дьювал.
     - Не знаю.
     Он медленно и осторожно попытался согнуть руку, потом обхватил  левый
бицепс правой ладонью и крепко сжал.
     - Кажется нет. Но если даже и нет, пройдет немало времени, прежде чем
я смогу снова действовать ею.
     Мичелз встал  тоже.  Его  лицо  почти  до  неузнаваемости  изменилось
выражением облегчения.
     - Мы прошли через это в целости и сохранности. Как дела, Оуэнс?
     - В полном порядке,  я  думаю,  -  сказал  Оуэ