размеров  и  цветов,  сверкающие
всеми красками  спектра,  когда  неполное  отражение  миниатюризированного
света придавало им поддельный красочный  блеск.  Он  увидел  так  же,  что
кромки валунов оставались расплывчатыми,  даже  если  на  них  и  не  было
медленно переливающейся жидкости.
     - В этом месте полно камней, - сказал Грант.
     - Я полагаю,  это  пыль  и  песчинки,  -  донесся  голос  Мичелза.  -
Последствия жизни в цивилизованном мире,  вдыхания  неочищенного  воздуха.
Легкие представляют собой дорогу  с  односторонним  движением:  вы  можете
занести туда пыль, но нет никакой возможности вытащить ее оттуда.
     - Вы подняли шнорхель как можно  выше  над  головой,  а?  -  вмешался
Оуэнс. - Я не хотел бы, чтобы в него попала жидкость. Давайте!
     Грант поднял шнорхель выше.
     -  Дайте  мне  знать,  когда  будет  набрано  достаточное  количество
воздуха, Оуэнс, - сказал он.
     Он тяжело дышал.
     - Я скажу.
     - Он работает?
     - Конечно работает. Я  отрегулировал  поле  таким  образом,  что  оно
действует быстрыми импульсами в соответствии с...  Ладно,  неважно.  Смысл
состоит  в  том,  что  поле  никогда  не  имеет  достаточной  длительности
действия, чтобы сколько-нибудь  заметно  воздействовать  на  жидкость  или
твердые  тела,  но  в  значительной  степени   миниатюризирует   газы.   Я
отрегулировать поле так, что оно  распространяется  далеко  за  Бенеша,  в
атмосферу операционной.
     - Это безопасно? - спросил Грант.
     - Это единственный способ  получить  достаточно  воздуха.  Нам  нужно
получить в тысячи раз больше воздуха чем содержится  в  легких  Бенеша,  и
полностью миниатюризировать. Безопасно ли это? Бог с вами, я всасываю  его
прямо через ткани Бенеша, даже во время отсутствия  дыхания.  О,  если  бы
только у нас был большой шнорхель!
     Голос Оуэнса звучал возбужденно, он  волновался,  как  юноша  в  день
совершеннолетия.
     Он спросил:
     - Как на вас действует дыхание Бенеша?
     Грант бросил быстрый взгляд на альвеолярную мембрану.  Казалось,  она
растянулась и напряглась под его  ногами,  так  что  он  предположил,  что
является свидетелем медленного начала выдоха (медленного по  ряду  причин:
из-за гипотермии и из-за искажения времени, вызванного миниатюризацией).
     - Все в порядке, - сказал он. - Вообще никак не действует.
     Но тут в ушах Гранта раздался низкий скребущий  звук.  Он  постепенно
становился громче, и Грант понял, что начинается выдох.
     Он встал более устойчиво и взялся за шнорхель.
     - Это работает прекрасно, - ликующе заявил Оуэнс. - Такого еще  никто
не делал!
     Легкие продолжали свое медленное, но постепенно ускоряющееся  сжатие,
и скрежет выдоха стал громче.  Движение  стало  ощутимым  для  Гранта.  Он
почувствовал, что его ноги поднимаются над полом альвеолы. Он подумал, что
в обычном масштабе поток воздуха в альвеолах был неощутимо  нежным,  но  в
его масштабе он набирал силу торнадо.
     Грант отчаянно уцепился за шнорхель, обхватив его  руками  и  ногами.
Шнорхель потянулся вверх, и Грант вместе с ним.
     Даже валуны - а на самом  деле  пыль  -  стали  слегка  шевелиться  и
покачиваться.
     Ветер постепенно стих к концу выдоха, и Грант с облегчением  отпустил
шнорхель.
     - Как идет работа? - спросил он Оуэнса.
     - Почти закончена. Продержитесь еще несколько секунд, Грант, ладно?
     - О'кей.
     Он считал про себя: двадцать, тридцать, сорок. Начался вдох, и о него
стали ударяться молекулы воздуха. Альвеолярная стенка опять натянулась,  и
он, споткнувшись, упал на колени.
     - Тяните вниз шнорхель! - заорал он. - Быстро! Потому что  начинается
новый выдох!
     Он толкал шнорхель вниз, а они тянули его. Трудности возникли  только
тогда, когда край шнорхеля достиг поверхности раздела.  Она  на  мгновение
крепко зажала шнорхель, словно тисками, а затем он проткнулся  через  нее,
сопровождаемый  звуком  сомкнувшейся  поверхности,   подобный   несильному
громовому удару.
     Грант  довольно  долго  следил  за  опусканием  шнорхеля.  Когда   он
убедился, что тот благополучно опустился, он  сделал  движение,  собираясь
нырнуть в щель через нижнюю часть поверхности раздела, но  начался  выдох,
вокруг него задул ветер, и он снова споткнулся. Тут он обнаружил, что  его
заклинило  между  двумя  пылинками  валунами,  а  когда,  дернувшись,   он
освободился, то увидел, что  слегка  ободрал  кожу  на  голени.  Повредить
голень о частицу пыли - об этом можно будет рассказывать внукам.
     Где  он  находится?  Где?  Он  дернул  за  свой  спасательный  канат,
освободил его от выступа одного из валунов и крепко натянул. Самое простое
было последовать за ним в щель.
     Канат змеился по вершине валуна, и Грант,  упираясь  в  него  ногами,
быстро взобрался наверх. Усилившийся выдох помогал ему,  и  он  поднимался
почти без усилий. Чем дальше, тем легче. Он знал, что щель находилась  как
раз по другую сторону валуна, и  он  мог  бы  обойти  его  кругом,  но  он
предпочел этот способ, потому что  выдох  сделал  его  путь  наверх  очень
легким и более интересным.
     В момент максимального усиления ветра от  выдоха  валун  покатился  у
него из-под ног, и Грант стал свободно подниматься.
     На мгновение он обнаружил, что находится высоко в воздухе, а щель как
раз под ним, в том месте, где он и ожидал ее увидеть.  Нужно  было  только
обождать одну-две секунды, пока прекратится выдох, и он мог бы ринуться  в
щель, в кровяной поток, к кораблю.
     И в тот момент, когда он так подумал, он почувствовал, что его сильно
засасывает вверх, а страховочный  канат  последовал  за  ним  и,  свободно
волочась, вылез из щели, которая мгновенно исчезла из виду.


     Шнорхель был вытолкнут из альвеолярной щели, и Дьювал поволок  его  к
кораблю.
     - А где Грант? - озабоченно спросила Кора.
     - Он там, наверху, - сказал Мичелз, глядя вверх.
     - Почему он не спускается?
     - Он спустится. Я думаю, ему нужно преодолеть некоторые препятствия.
     Он снова посмотрел наверх.
     - Бенеш делает выдох. Когда  он  закончит  его,  у  Гранта  не  будет
никаких затруднений.
     - А не можем ли мы схватиться за страховочный канат  и  потянуть  его
вниз?
     Мичелз вытянул руку в предостерегающем жесте.
     - Если вы сделаете это и, потянув его вниз, рванете как раз в  момент
начала вдоха, то можете ранить его. Он скажет, что нам делать, если  будет
нуждаться в помощи.
     Кора  с  волнением  посмотрела  на  него,   а   потом   рванулась   к
страховочному канату.
     - Нет, - сказала она. - Я хочу...
     Но в этот момент канат дернулся и пополз наверх его конец промелькнул
и исчез в проеме.
     Кора вскрикнула и отчаянно рванулась к проему.
     Мичелз бросился за ней.
     - Вы ничего не сможете сделать, - сказал он.
     Он тяжело дышал.
     - Не делайте глупостей!
     - Но мы не можем оставить его там. Что с ним случилось?
     - Мы услышим от него об этом по радио.
     - Оно может быть повреждено.
     - Почему?
     К ним присоединился Дьювал.
     - Он отвязался как раз тогда, когда я смотрел  на  него,  -  произнес
Дьювал. - Я не поверил своим глазам.
     Все трое беспомощно смотрели вверх.
     Мичелз попытался окликнуть:
     - Грант, вы меня слышите?


     Грант двигался вверх, кувыркаясь и вращаясь. Его мысли путались,  как
и траектория его полета.
     "Я не могу вернуться назад, - было главной мыслью. - Даже если  я  не
потеряю радиосвязь, я не смогу вернуться к радиолучу?"
     Или смогу?
     - Мичелз! - закричал он. - Дьювал!
     Сначала не было ничего,  потом  он  уловил  слабый  треск  в  ушах  и
искаженный вскрик, который мог означать: "Грант!"
     Он попытался еще раз:
     - Мичелз! Вы меня слышите?
     Снова какое-то кваканье в ответ. Он ничего не смог разобрать.  Где-то
в его напряженном мозгу, как только он сумел во всем спокойно разобраться,
мелькнула четкая мысль.
     Хотя миниатюризированные световые  волны  оказались  проникающими  на
большую  глубину,  чем  обычные,  для  миниатюризированных  радиоволн  это
оказалось наоборот.
     Было очевидно, что о миниатюризированном мире  еще  очень  мало  было
известно.  К  сожалению,  "Протерусу"  и   его   команде   пришлось   быть
первопроходцами в царстве абсолютной неизвестности - действительно,  самое
фантастическое путешествие, которое когда-ибо предпринималось.
     И  во  время  этого  путешествия  Грант  совершил  свое  собственное,
отдельное  путешествие,  летя  через  нечто,  что  казалось   многомильным
пространством,  а  в  действительности  было  микроскопической   воздушной
камерой в легком умирающего человека.
     Его движения были замедлены. Он достиг вершины альвеолы и двинулся  к
трубчатому стеблю, на котором она была подвешена.
     Далекие  огни  "Протеруса"  все-таки  мутно  светили.  Может  ли   он
ориентироваться  по  ним?  Может  ли  он  попытаться   двигаться   в   том
направлении, где свет кажется сильнее?
     Он коснулся трубчатого стебля альвеолы и приклеился к нему, как  муха
к покрытой клеем бумаге. Отреагировав в первый момент не разумнее мухи, он
начал дергаться.
     Тут же обе ноги  и  рука  приклеились  к  стенке.  Он  остановился  и
заставил себя подумать. Выдох закончился, но  должен  был  начаться  вдох.
Поток воздуха потащит его вниз. Нужно его держаться!
     Он почувствовал, как начал дуть ветер, и услышал шелестящий звук.  Он
осторожно потянул свою приклеившуюся руку, освободил ее и  наклонил  тело,
подставляя его ветру. Воздушный  поток  толкнул  его  вниз,  и  ноги  тоже
оказались свободными.
     Теперь он падал камнем вниз с высоты, которая  в  его  масштабе  была
огромной.
     Он  знал,  что  с  точки  зрения  обычных  масштабов  он  должен  был
опускаться  вниз,  как  перышко,  но  то,  что  было  в  действительности,
соответствовало падению свинцового груза. Это  было  равномерное  падение,
без ускорения, так как большие молекулы воздуха (настолько большие, что их
почти можно было видеть, как говорил Мичелз), сталкиваясь с ним,  забирали
ту энергию, которая в противном случае затрачивалась бы на ускорение.
     Какая-нибудь бактерия, размером не больше, чем он, могла бы безопасно
проделать весь этот путь, но он, миниатюризированный человек,  был  сделан
из пятидесяти триллионов  клеток,  и  эта  сложная  структура  делала  его
достаточно  хрупким,  чтобы   разбиться   вдребезги   и   превратиться   в
миниатюризированную пыль.
     Думая об этом, он автоматически, подчиняясь инстинкту самосохранения,
вытянул руки, когда стенка альвеолы пронеслась близко от него.
     Он почувствовал быстрое  прикосновение,  стенка  мазнула  его  чем-то
влажным, и он оттолкнулся от нее, на мгновение приклеившись. Скорость  его
падения значительно уменьшилась.
     Снова вниз. Где-то под ним, когда он смотрел  вниз,  мигало  пятнышко
света, слабая точка. С безумной надеждой он следил за ним, не выпуская его
из поля зрения.
     Все еще вниз. Он беспорядочно отталкивался ногами, стараясь  обходить
выходы пластов пылевых камней, и  снова  натыкался  на  пористые  области.
Снова падение.
     Он отчаянно извивался, стараясь направить свое падение  на  крошечную
точечку света, и ему казалось, что он добился некоторого успеха. Но он  не
был в этом уверен.
     Он покатился вниз по пологому склону вдоль поверхности  альвеолы.  Он
набросил страховочный канат на пласт камней и с трудом удержался на нем.
     Точка света превратилась в небольшое сверкающее пятно футах в  50  от
него, как определил он. Это должна была быть щель, и  хотя  она  была  так
близко, он бы не смог ее найти если бы не луч света.
     Он ждал, пока прекратится вдох. За короткий промежуток времени  перед
выдохом он должен попасть в нее.
     Прежде чем  вдох  полностью  закончился,  скользя  и  карабкаясь,  он
преодолел пространство, отделяющее его от щели. В последний  момент  вдоха
альвеолярная  мембрана  натянулась,  задержалась  в  этом   положении   на
несколько секунд, а затем вместе с первыми признаками начала выдоха  стала
расслабляться.
     Грант  бросился  в  щель,  сиявшую  ярким  светом.  Он   ударился   о
поверхность раздела, которая спружинила, словно резиновая.
     Нож прорезал ее, появилась чья-то  рука  и  крепко  схватила  его  за
лодыжку. Он почувствовал, что его тянут вниз, и тут же по  свисту  в  ушах
ощутил начинавшуюся тягу воздуха вверх. Еще несколько рук схватили его  за
ноги, и он опустился вниз, снова очутившись в капилляре. Дыхание его  было
тяжелым и прерывистым.
     Наконец он сказал:
     - Спасибо! Я двигался на свет!  Я  не  мог  бы  отыскать  вас  другим
способом.
     - Мы не могли связаться с вами по радио, - сказал Мичелз.
     Кора улыбнулась ему.
     - Это была идея доктора Дьювала. Он велел "Протерусу" приблизиться  к
проему и светить носовым прожектором прямо в него. К тому же  он  расширил
проем.
     - Давайте вернемся на корабль, - сказал Мичелз. - Мы уже потеряли все
то время, которое могли позволить себе потерять.



                               13. Плевра

     - Принимаем сообщение, Эл! - закричал Рейд.
     - От "Протеруса"?
     Картер подбежал к окну.
     - Ну, не от вашей же жены.
     Картер нетерпеливо махнул рукой.
     - После. Приберегите ваши шутки, и мы посмеемся над ними  сразу,  над
всей кучей. Ладно?
     - Пришло сообщение от техника связи. Сэр, "Протерус" сообщает: "Из-за
повреждения потеряли воздух. Операция пополнения прошла успешно."
     - Пополнения? - вскрикнул Картер.
     - Я полагаю, они имеют ввиду легкие, - сказал Рейд хмуро. - Они после
всего попали в легкие, а это  означает  в  их  масштабах  кубические  мили
воздуха. Но...
     - Что "но"?
     Они не могут использовать этот воздух. Он не миниатюризирован.
     Картер посмотрел на полковника с раздражением.
     -  Повторите  последнее  предложение  радиограммы!  -  рявкнул  он  в
микрофон.
     - "Операция пополнения прошла успешно".
     - Последнее слово "успешно"?
     - Да, Сэр.
     Соединитесь с ними и потребуйте подтверждения.
     Он обратился к Рейду.
     - Если они говорят "успешно", я полагаю, что они справились с этим.
     - На борту "Протеруса" есть миниатюризатор.
     - Так вот как они сделали это! Объяснение получим потом.
     По линии связи получено сообщение.
     - Радиограмма подтверждена, Сэр.
     - Они двигаются? - спросил Картер, соединившись с другой линией.
     После небольшой паузы прозвучало:
     - Да, Сэр. Они движутся через плевральную оболочку.
     Рейд кивнул головой. Он посмотрел на отметчик  времени,  показывавший
37, и сказал:
     -  Плевральная  оболочка   представляет   собой   двойную   мембрану,
окружающую легкие.  Они,  должно  быть,  двигаются  в  пространстве  между
мембранами. Свободная дорога, почти что автострада, прямо в шею.
     - И они очутятся там, откуда стартовали полчаса назад, -  заскрежетал
зубами Картер. - И что потом?
     - Они могут возвратиться по капилляру и  положить  путь  снова  через
сонную  артерию,  на  что  уйдет  много  времени.  Или  они  могут  обойти
артериальную опасность, использовав лимфатическую систему, но и здесь есть
свои проблемы. У них штурманом Мичелз, и я полагаю, он знает, что делать.
     -  Можете  ли  вы  дать  им  совет?  Ради  бога,  не  придерживайтесь
протокола.
     Рейд покачал головой.
     - Я не уверен, какой путь лучше, а он находится на  месте.  Он  может
лучше судить, насколько хорошо корабль сумеет  противостоять  новой  атаке
артериального потока. Мы должны оставить это выбор за ними, генерал.
     - Я сам хотел бы знать, что делать, - сказал Картер. - Бог свидетель,
я бы взял на себя ответственность, если бы знал достаточно для того, чтобы
действовать с приемлемыми шансами на успех.
     - Точно так же рассуждаю и я, - сказал Рейд,  -  и  поэтому  не  могу
взять на себя ответственность.


     Мичелз просматривал карты.
     - Все хорошо, Оуэнс. Это не то место, куда я вас направлял, но оно им
будет. Мы уже здесь и, мы проделали проход. Двигайтесь к цели.
     - В легкие? - с возмущением сказал Оуэнс.
     - Нет!
     Мичелз от  волнения  вскочил  со  своего  кресла  и  вскарабкался  по
лестнице, так что его голова всунулась в купол.
     - Мы войдем в плевральную оболочку. Запускайте двигатели, я вас  буду
направлять.
     Кора опустилась на колени возле кресла Гранта.
     - Как вам удалось вернуться?
     - Еле-еле, - сказал Грант. - Я столько раз пугался, что и сосчитать -
я очень пугливый человек, но на этот раз я, наверное, установил рекорд  по
степени страха.
     - Почему вы  всегда  стараетесь  представить  себя  трусом?  В  конце
концов, ваша работа...
     - Потому что я агент? Большая часть этой  работы  довольно  рутинная,
безопасная и тупая, и я стараюсь выполнять ее именно таким образом.  Когда
я не могу избежать опасных ситуаций, я преодолеваю их благодаря вере в то,
что я делаю. Знаете, мне достаточно хорошо промыли мозги, чтобы  я  думал,
как патриот - до некоторой степени.
     - До некоторой степени?
     - Как я это понимаю. В конце  концов,  это  не  только  та  или  иная
страна. Мы уже давно прошли ту стадию, когда разделение человечества имело
значительный смысл. Я честно верю, что наши политики стараются  поддержать
мир, и я хочу  быть  частицей,  сколь  угодно  малой,  этой  поддержки.  Я
участвую в этой миссии не добровольно, но сейчас, когда я здесь...
     Он пожал плечами.
     - Вы говорите так, - сказала Кора, - как будто стыдитесь рассуждать о
мире и патриотизме.
     - Думаю, что действительно стыжусь, -  сказал  Грант.  -  Всеми  нами
двигают конкретные мотивы, а не  туманные  слова.  Оуэнс  испытывает  свой
корабль.  Мичелз  прокладывает  путь  через  человеческое   тело.   Дьювал
восхищается творением бога, а вы...
     - Да?
     - А вы восхищаетесь Дьювалом, - сказал Грант тихо.
     Кора вспыхнула.
     Он действительно заслуживает восхищения. Знаете, после  того  как  он
предложил нам осветить щель корабельным прожектором, что бы дать вам  хоть
какую-о возможность найти ее, он ничего больше не делал. Он не сказал  вам
не единого слова после вашего возвращения. Такой у него характер. Он может
спасти человеку жизнь, а потом намеренно нагрубит ему, и запоминается  его
грубость, а не то, что он спас жизнь. Но его характер  не  может  изменить
того, кем он является в действительности.
     - Не может. Это правда. Хотя он может открыть его истинное лицо.
     - И ваш характер не может скрыть того, кто вы есть на самом деле.  Вы
пользуйтесь  неловким  мальчишеским  юмором,  чтобы   замаскировать   свое
глубокое человеколюбие.
     Теперь настала очередь Гранта покраснеть.
     - Вы заставляете меня выглядеть редким болваном.
     - С вашей точки зрения, вероятно. В  любом  случае  вы  не  трус.  Но
теперь мне нужно пойти поработать над лазером.
     Она бросила быстрый взгляд на Мичелза, который  возвращался  на  свое
место.
     - Лазер? Господи боже,  я  совсем  забыл!  Постарайтесь  сделать  все
возможное, чтобы его повреждение не было окончательным, ладно?
     Воодушевление, сквозившее в ее разговоре, исчезло.
     - О, если только смогу...
     Она пошла на корму. Мичелз проводил ее взглядом.
     - Что с лазером? - спросил он.
     Грант покачал головой.
     Она пошла проверить его.
     Перед   своим   следующим   замечанием   Мичелз,   казалось,   слегка
заколебался. Он покачал головой. Грант посмотрел на  него,  но  ничего  не
сказал.
     Мичелз, наконец, сел в свое кресло и произнес:
     - Что вы думаете о нашем теперешнем положении?
     Грант, все еще  занятый  мыслями  о  Коре,  посмотрел  в  окно.  Они,
казалось, двигались между двумя параллельными стенками, почти  касающимися
"Протеруса" с обеих сторон. Стенки светились желтым, и они были сложены из
параллельных  волокон,  уложенных  плотно  друг  к  другу,