ь  с желанием побежать
сломя  голову,  и  знал  только   одно  -  нельзя  оглядываться.  Сейчас  он
остановился и оглянулся. Белка снова сидела на земле и смотрела ему вслед.
     Петя  выбрался из сквера и затопал  вниз по  уклонистому участку дороги
между домами.
     - Брат! - раздался сзади голос с едва уловимым кавказским акцентом.
     Петя   обернулся.  К  нему  скорым  шагом  подходил  рослый  мужчина  в
утепленной кожаной  куртке  и высокой  меховой  шапке.  Его  лицо  покрывала
двухнедельная, доходящая чуть ли не до глаз щетина. Протянув Пете ладонь, на
ощупь напоминавшую обрубок толстой доски, мужик напористо заговорил:
     -  Слушай,  брат, помоги тачку  с  места  стронуть. Одного  человека не
хватает, тяжелая, сука!
     Петя  молча  кивнул  и  вместе  с  кавказцем  отправился  к  огромному,
заляпанному грязью джипу,  сиротливо  стоявшему  шагах  в двадцати.  Подойдя
поближе, он разглядел на бампере номер старого образца: И 42-16 КЧ.
     -  Нам только под горку столкнуть,  дальше сам  покатится, -  энергично
жестикулируя,  объяснял  тем временем  кавказец, словно  бы боясь,  что Петя
передумает. Но Петя почти не слышал его. Упершись в неимоверно  тяжелый джип
вместе с его водителем, он  обдумывал  только свою  неясную  догадку. Джип с
черепашьей  скоростью  подбирался к началу  спуска.  Ноги  проскальзывали по
снежной  каше, руки уже  начали дрожать от  от напряжения,  когда где-то под
днищем джипа  с хриплым  стоном  провернулась  какая-то  деталь  и  он начал
медленно катиться  по пологому склону вниз, набирая скорость. Кавказец издал
победный клич и на ходу заскочил в машину. Петя еще некоторое время придавал
ему ускорение  и потом  остановился, переводя дух  и  наблюдая за  безмолвно
удаляющимся  джипом.  Через некоторое время  тот дернулся, чихнул и выпустил
облако  белесого  дыма.  Дав  задний ход, он  вернулся на прежнее место, уже
уверенно урча мотором.
     - Спасибо, брат! - крикнул водитель.
     Петя махнул рукой.
     - Да пустяки.
     - Слушай, а тебе куда надо?
     - Мне...
     Вообще-то Петя никуда не собирался.
     - ...в Лоховский переулок.
     - А это где?
     - Сам не знаю.
     - Сейчас найдем.
     Водитель  склонился вправо от руля, и Петя с  изумлением  разглядел  на
приборной  панели  небольшой  синий  экранчик   навигационного   компьютера.
Водитель медленно тыкал корявым наколотым пальцем в крохотную клавиатуру под
экранчиком.
     - Нашел, это как раз по пути. Давай заскакивай, довезу.
     Петя колебался, и водитель, заметив это, рассмеялся.
     - Боишься, что ли?
     Петя покачал головой. Он не боялся. Его  беспокоило  то, что  Лоховский
переулок  все-таки   существовал.   Слишком   большое  число   бессмысленных
совпадений начинало раздражать. Решив идти до  конца, Петя внутренне плюнул,
открыл дверь,  и  запрыгнув на высокий  порожек, уселся  в скрипучее кожаное
кресло.
     Джип  взревел мотором, пробуксовал на  месте  и  понесся по дороге.  По
мелькающим названиям улиц Петя определил примерное направление - они ехали в
сторону центра. Водитель щелкнул каким-то переключателем, и экран компьютера
превратился в  экран обычного  телевизора.  Показывали клип  Ангелины  "Я не
такая". Кивнув головой на экран, мужик  закричал  Пете в ухо, словно пытаясь
заглушить мотор:
     - Вот, бля, ноги - от ушей растут!
     ...и добавил после небольшой паузы:
     - Я бы ее трахнул.
     Они  ехали  около  получаса,  все  это   время  кавказец  что-то  шумно
рассказывал Пете,  постоянно бросая руль  и размахивая руками, а Петя  молча
кивал  и  иногда  поддакивал. В голове  у  него  сейчас  была  невообразимая
пустота. Наконец, джип резко затормозил.
     - Короче, где-то вон там пройдешь и на месте будешь. - сказал водитель,
показывая пальцем в проход между двумя многоэтажками. - Давай, брат!
     Петя пожал ему руку  и вылез из машины. Джип молниеносно исчез, оставив
после  себя  только  выхлопное  облако,  медленно  тающее  в  воздухе.  Петя
оглянулся. Местность была совершенно незнакомая, хотя и вполне стандартная -
обычные серые дома, дворы и гаражи. Он прошел  между двумя указанными домами
и обнаружил длинную траншею развороченной теплотрассы, напоминающую вскрытую
вену все того же больного великана. Неподалеку двое хмурых мальчиков лет 8-9
молча  и с  какой-то  ожесточенной деловитостью играли  в снежки, бросив  на
землю  школьные   ранцы.  Петя  посмотрел  вокруг,   отыскивая  какие-нибудь
названия.  На  глаза попалась табличка  на стене дома: "пер.  Глоховский 2".
Пете стало плохо. Видимо, кавказец просто не расслышал название, а компьютер
подобрал ближайшее совпадение. Все было зря.
     Над  головой  просвистел  снежок  и ударился  прямо  о  табличку, забив
спрессованной  белой  массой букву "Г". Теперь  название читалось как  "пер.
лоховский 2".  Пете стало еще хуже. Он повернулся и посмотрел на школьников,
которые теперь уже дрались ранцами, раскрасневшись и тяжело дыша, но все так
же молчаливо и серьезно. Петю они явно не замечали.
     "Черт  вас  всех возьми!"  -  испуганно подумал  Петя. -  "Что вам всем
надо?". Что было  делать? Повернуться и  уйти, может быть, даже убежать? Или
идти дальше? В нем кипела нешуточная  злость  пополам  с отчаянием,  и  Петя
понял, что не может уйти, не узнав все до конца.
     Это было самое начало переулка,  и  он побрел по  тропинке затвердевшей
грязи вдоль траншеи, считая дома. Но уже после 16-го  дома переулок уперся в
широкую,  заполненную  машинами  улицу.  42-го  дома  не  было.  Вот и  все.
Совпадения закончились,  и можно  было идти  домой.  Однако  беспокойство от
этого  только усилилось.  Что-то мешало  Пете  поверить  в случайность всего
происходящего.   Он   почувствовал  себя  словно   бы  погруженным  в  некий
компьютерный квест,  где главный  персонаж должен  дойти  до цели,  совершая
разные, как  будто  незначащие  действия и  решая  всевозможные головоломки,
возникающие на его  пути. И сейчас таким персонажем был Петя,  и его  задача
была найти дом  42  на улице,  где нет дома  42. Он  стоял,  нарисованный, в
нарисованном  городе,  и нелюди  в  белых  халатах молчаливо  и  внимательно
наблюдали за ним по ту сторону неба, сделанного из люминофора.
     "Ладно,  сволочи", - подумал Петя. - "Вы меня достали". Он повернулся и
быстро пошел назад, надеясь выведать что-нибудь у  дерущихся  школьников. Но
когда он добрался до места, их уже не было,  и  все, что  они оставили после
себя - одинокий листок ламинированной бумаги на утоптанном пятачке снега.
     Петя подобрал листок. Это была справка из школы номер 42  (черт!),  для
льготного  проезда  в  городском   транспорте.  Истертая  бумага  под  слоем
полиэтилена  порвалась надвое,  половинки налезли краями друг на дружку,  но
справка  все  равно уже была  просрочена. Ее  можно было выбросить, но герою
квеста полагалось носить  с  собой  кучу  найденных бесполезных предметов, и
поэтому Петя сунул ее в карман.
     Никаких дельных мыслей  в  голову не  приходило,  и  бумажка  не  особо
помогла,  а  лишь  только  нагнала  еще  больше  беспокойства.  Видимо,  она
предназначалась для  решения другой  головоломки.  Придется отложить  поиски
И.К.Ч. до  лучших времен. Петя прикинул, как  он будет  отсюда выбираться, и
решил идти в сторону  шумной улицы. Придется в третий раз пройти переулок из
конца в конец, но Петю это уже не смущало. Для героев квестов вполне обычным
делом  было  слоняться  туда-сюда.   Петя  не  спешил,  расслабленно   и   с
удовольствием  шагая под  мягкими  прикосновениями  падающих снежинок.  Если
нелюди в халатах не  хотят долго ждать, пусть лучше устроят где-нибудь рядом
вход в подземку.
     Так  и  вышло.  На проспекте  первая  же бабушка показала  ему  путь  к
ближайшей  станции метро, и Петя  быстро  сориентировался.  Ему  нужно  было
собраться  с  мыслями,  и  он решил  не ехать пару остановок на  автобусе, а
пройти до метро пешком.  Места вокруг оказались неожиданно знакомыми, и Петя
удивился,  что никогда  раньше не  подозревал о существовании  (Г)лоховского
переулка. Чем дальше  он шел, тем больше  отступало  наваждение, только  что
владевшее им почти  полностью. И когда он уже ехал в  метро, надежно укрытый
толщей земли  от люминофорного  неба и держась за полированный металлический
поручень, все умопостроения и догадки, сделанные на основе недавних событий,
показались ему смешными и нелепыми, и он улыбнулся. Его отражение  в  темном
стекле дверей,  с полустертой надписью "НL ПРИСЛОI IЯТЬСЯ" поперек
груди,   сделало  то  же  самое,   а  за  спиной  отражения  мчался  черный,
размазанный, беснующийся Хаос.

     ***

     Прошло около  двух  недель,  когда Петя узнал,  что  его увольняют.  На
работе проводилось сокращение штатов, и  Петя был среди кандидатов на  вылет
как  самый молодой  и самый нелояльный,  то есть опаздывающий.  Он отнесся к
этому довольно спокойно и даже  с облегчением. Ему успела до смерти надоесть
эта работа,  и  он скорее всего уволился  бы сам.  Его  талант  программиста
просто пропадал за корпениями над столбиками чисел в электронных таблицах.
     Утром  последнего дня  Ильич вручил  ему характеристику  и  направил  в
кассу. Там  Петя  получил  причитающееся  ему выходное пособие,  после  чего
отправился в отдел кадров за документами. По пути он почитал характеристику.
Неплохо.  Хоть  за  это  спасибо.   Грамотный  специалист...  Исполнительный
работник... Хреновы бюрократы, подумал Петя. Никогда не был я исполнительным
работником в вашей тупой бюрократической организации. И никогда не буду.
     Он  вернулся  в  отдел,   чтобы  забрать  свои  вещи.  Собрав  хаотично
разбросанные  на столе листы бумаги, дискеты и  лазерные диски,  он запихнул
все это в сумку, добавив туда же пару истрепанных книг  по программированию.
Потом он засел за компьютер и удалил с жесткого диска все принадлежавшие ему
каталоги.  С  исчезновением  последнего из  них Петя  почувствовал,  что его
больше  ничего не держит и  не  связывает. Это  было  нечто  вроде очищения.
Окидывая взглядом офис, Петя понял, что все время  его пребывания здесь было
лишь нелепой,  надуманной зависимостью,  и  он  забудет  о нем сразу же, как
только выйдет из здания. За спиной оставались только Саша и Леня, с которыми
он  по-настоящему   подружился.  Но  он  не  терял  их.  Они  всегда  смогут
встретиться, поговорить и выпить пива.
     - Ну, до свидания, - сказал Петя.
     - Ну что, Петя, счастливо. - ненатурально улыбнулся Ильич. - Не забывай
нас.
     "Пошел в жопу", подумал Петя, перекинул сумку через плечо и вышел.
     На улице  дул резкий ветер,  раскачивающий ветви растущих  вдоль дороги
деревьев  и  срывающий с  них  последние пожухшие листья.  Небо  было такого
абсолютно ровного молочно-серого цвета, что казалось, будто его и нет вовсе.
Город с  его серыми домами,  блестящими  от  сырости дорогами, со всеми  его
машинами,  столбами,  проводами  и  светофорами  просто висел  в  бескрайней
пустоте.  Собственно, так оно и  было в реальности.  Просто мало кто об этом
помнил.
     Петя побродил немного по улицам, заглянул в книжные магазины. Уже давно
он не  имел такой возможности - идти куда угодно и делать что угодно в любое
время. Конечно, скоро придется искать новую работу, но пока Петя старался об
этом не думать. Одно он знал  точно -  это должна  быть такая работа, где не
высиживают задницы по часам.
     Он  вернулся домой, выгреб  из сумки  вещи и свалил их в углу комнаты -
было лень разбираться с ними.
     Около  недели  он провел, бездельничая, отсыпаясь  вдоволь  и  сидя  за
компьютером. Из дома он выходил только пару раз за продуктами.
     Потом  к  нему пришли Саша с  Леней. Леня был  с какой-то  девушкой, ее
звали вроде бы Надя. Где он ее выцепил, Петя не знал, но за кофейной беседой
выяснилось, что за городом  у нее  есть дача с целой кучей кошек, посмотреть
на  которых Надя  и пригласила  всю  компанию.  Вообще она выглядела немного
двинутой. Пете был знаком такой тип девушек, со светло-пшеничными волосами и
почти  прозрачными  голубыми глазами, которые  носили  деревянные  языческие
побрякушки и заторможенно говорили о всяческих аурах и кармах.
     После того  как  друзья ушли,  Петя  решил разобрать  груду распечаток,
которую  он вместе  со старыми  дискетами  засунул подальше  в  истерической
попытке  навести  порядок  в комнате, приобретшей  к  моменту визита  гостей
довольно неряшливый вид. Он стал разбирать груды листов, исчерканных вдоль и
поперек  фрагментами  алгоритмов  и  всяческими  схемами,  и  пачки  дискет,
половина из которых давно уже не читалась.
     На глаза  ему попались два листа  А4, исписанные  кривым  почерком. Это
было  старое  задание  по  информатике, принесенное  ему  когда-то  Натальей
Федоровной. С  обратной  стороны листов уже Петиным почерком  было начеркано
нечто невразумительное, так как Петя писал всякий раз на том, что лежало под
рукой, используя каждый  кусочек  свободного пространства. Он ностальгически
усмехнулся и  еще раз  пробежал глазами свои записи. В них вполне могло быть
что-то важное, что он мог записать и тут же забыть.
     Ему попался номер "1a",  обведенный кружком. Петя не мог вспомнить, что
он означает и для чего был записан. Потом он нашел номер "26", и тогда стало
понятно  - это был  перевод чисел в  16-ричную систему  счисления.  Число 16
вызвало какую-то  непонятную ассоциацию. Дом  42, кабинет  16... Петя достал
бумажку с адресом. Шестерка выглядела так, что вполне могла быть и  небрежно
выведенным нулем. 16 - это  10. Нет, не то. 42 в шестнадцатеричной системе -
это... 2a! Лоховский переулок, 2а!
     Часто  забилось сердце. Откуда-то появилась уверенность, что  он только
что  решил  очередную  задачу  своего непонятного  квеста. Оставалось только
проверить, есть ли в Лоховском переулке дом 2а. На улице уже темнело, и Петя
решил сегодня никуда не ходить. Завтра утром.
     Он  лег спать  и, против ожиданий, спал крепко  и спокойно всю  ночь, а
утром проснулся легко и рано.

     ***

     Петя  посмотрел  на  часы.  Половина  одиннадцатого.  Самое  время  для
нанесения  визита  в  любую  организацию. Он стоял  около дома  2а,  который
оказался черт знает где в глубине извилистых переходов между дворами, но тем
не менее принадлежал Лоховскому переулку. Хорошо, бабушки подсказали дорогу.
Собственно, это было недалеко от места, где его высадил кавказец в джипе.
     Дом  представлял  собой  двухэтажную  блекло-розовую   коробку   старой
постройки,  с  высокими потолками и зарешеченным рядом  окон  первого этажа.
Обойдя его, Петя нашел  один-единственный торцевой подъезд с поросшими  мхом
бетонными ступенями под ржавым металлическим  козырьком, подпертым такими же
ржавыми  трубами. Трафаретная табличка  рядом с входной дверью гласила: "ЖЭУ
§4". Снаружи было слышно, как за некоторыми окнами стрекочут принтеры.
     Петя потянул на себя дверь, обитую неровными листами крашеной в голубой
цвет  жести,  и  попал  в  типичный  учрежденческий  коридор, с  наслоениями
стертого  до  дыр желтого линолеума  на полу  и  рядом  дверей  вдоль обеих,
обшитых  исцарапанными  листами  ДВП,  стен.   Внутри  находилось  несколько
человек. Все они  стояли, прислонившись к стенке, кроме  старушки в очках  с
толстыми  бифокальными  линзами, примостившейся на единственном исправном из
четырех сбитых  в  секцию деревянных стульев с опрокидывающимися  сидениями,
обтянутыми рваным  синим  дермантином. Высокая  девушка с  длинными светлыми
волосами,  отрешенным  взглядом  и  ушами,  заткнутыми   дисками  оранжевого
поролона, из  которых даже на расстоянии доносилось лихорадочное "тс-тс-тс",
выстукиваемое  тарелочками  ударника.  Хмурый  плотный  мужик  в  коричневой
кожаной  куртке  и  кепке,  со свернутой  газетой  в руке.  Усталая  мать  с
вертлявым  сыном,  стоявшие  в  дальнем  конце  коридора у  окна, забранного
крашеной в голубой цвет решеткой.
     Сопровождаемый  взглядами  нескольких  пар глаз, Петя медленно пошел по
коридору, рассматривая таблички на дверях. Отсюда стрекот принтеров слышался
громче.  Одна  из  дверей  неожиданно  открылась, и  из  нее вышел невысокий
лысоватый человек в несвежем синем костюме и бежевой рубашке  с асимметрично
расположенными  половинками   расстегнутого  воротника.  В  руке  он  держал
граненый  стакан,   наполовину  заполненный  влажной  массой  спитой  чайной
заварки. Остановившись,  человечек слегка качнулся назад, вздернул побородок
и посмотрел  на Петю из-под сонно  опущенных припухлых век.  Получалось, что
хотя он и был маленького роста, но смотрел все-таки  сверху вниз. Он молчал,
и Петя направился дальше, но уже из-за спины человечек спросил:
     - Вы к кому?
     - Да я, собственно, и сам  не знаю, - поворачиваясь, неуверенно ответил
Петя.  - Мне в метро дали вот это...  - он протянул человечку  листок.  Тот,
едва  взглянув на  бумажку,  схватил  Петю  за  локоть  и неожиданно  сильно
протащил его несколько шагов вперед по коридору.
     -  10-й  кабинет, ОАС - сказал  он, махнув  рукой  со стаканом  вперед,
отпустил Петин локоть  и зашел за обшарпанную деревянную дверь с застарелыми
потеками сырости.
     10-й кабинет оказался в самом  конце коридора, слева  от окна. Напротив
него стоял мальчик лет шести-семи. Запрокинув голову, приоткрыв  рот и кривя
губы,  он  смотрел на табличку. Одновременно он  дрыгал  коленями,  совершая
мелкие  и  частые приседания, и  поворачивал туловище влево-вправо, обхватив
руками свои локти за спиной.
     -   О...   А...    С...   Мам!   Маа-м!   А    что   такое   О-А-С?   -
пронзительно-писклявым голоском вопросил  ребенок. Мать,  как будто не слыша
его, задумчиво  смотрела в пол, опершись о подоконник,  бугристо выкрашенный
все той же голубой  краской, застывшей бахромой твердых капель  вдоль нижней
кромки.
     - Маа-м! Ну мам! Ну что такое О-А-С? - нудил мальчик. Казалось, что ему
вовсе не нужен  ответ  на  этот вопрос, он задает его лишь потому, что таков
способ  его   существования.  Было   нечто  жуткое  в   этой  сцене,   когда
гипертрофированная  активность  сына  уравновешивалась  полным  бездействием
матери, но  и то, и  другое абсолютно ничем не отличалось друг от друга, ибо
не меняло ничего и не зависело ни от чего.
     Когда  Петя  приблизился к двери,  мальчик нехотя  отошел  к матери, не
отрывая  взгляда  от Пети. Губы  его словно жили сами  по  себе и продолжали
шевелиться, задавая вполголоса все тот же вопрос, обращенный в пустоту.
     - Вы сюда стоите? - спросил Петя у женщины, кивнув головой на дверь. Та
покачала головой.
     Петя  осторожно  постучал  в дверь,  и, не дождавшись  никакого ответа,
потянул  ее  на  себя.  Ему  открылся   кабинет,   режущий  взгляд   скрытым
диссонансом. Пол застелен обычным старым пузырящимся линолеумом, имитирующим
двухцветный  паркет.  Потолок с въевшимися  ржавыми  пятнами  потопов. Стены
выбелены  бледно-салатовым  цветом  сверху,  и  голубовато-зеленым  - снизу.
Диссонанс  создавали два массивных  двухтумбовых стола  из  дорогого темного
дерева и стул из хитро выгнутых никелированных трубок и черной кожи, стоящий
точно  в  центре комнаты. Они были словно  выдернуты из  глянцевого каталога
офисной мебели и смотрелись крайне чужеродно.
     За  дальним  от входа столом сидел  человек лет сорока  пяти  в строгом
черном костюме и приспущенных на кончик носа очках в толстой роговой оправе.
Склонив голову, он  что-то быстро писал на белом листе бумаги,  рядом лежало
несколько  таких же, уже исписанных листов. Кроме  того, на столе находились
стопка  книг  и журналов и черная  вертящаяся  башенка  конторского  набора,
ощетинившаяся  ножницами,  линейкой,   степлером  и   другими  малопонятными
приспособлениями.
     - Можно? - спросил Петя.
     Человек кивнул  головой, не отрываясь от письма, и кончиком ручки ткнул
в сторону стула.  Петя  прошел в  середину комнаты и  устроился  на