чтобы они  помогли ему переклеить  обои  в его
квартире.
     -  В силе,  в  силе. Жди с  утра.  -  подмигнул Леня. Эта  его привычка
постоянно подмигивать была немного странной, но впрочем, вполне безобидной.
     - Окей.
     Петя кивнул и стал рассматривать  через окно прохожих, быстро идущих по
серому асфальту улицы.  Внезапно перед его глазами мелькнули  небритые щеки,
ворот  зеленого  свитера и  полы длинного черного  пальто,  отмеченные внизу
мелкими капельками засохшей грязи.
     - Подождите, я сейчас, - сдавленно крикнул Петя и бросился к выходу.
     - Туалет не в той стороне - заржал ему вслед Леня.
     Петя  только  махнул рукой  в  ответ  и  выбежал на  улицу.  Обладатель
длинного черного пальто двигался метрах в  пятнадцати впереди по направлению
к перекрестку. Петя быстро зашагал вслед за ним, временами сбиваясь на бег -
поспевать было трудно, но в то же время не хотелось и откровенно бежать.
     - Эй, слышишь, постой! -  крикнул Петя. На него  оглянулись  по крайней
мере два или три человека, но парень в пальто только ускорил ход.
     Слишком поздно Петя понял, что  целью  парня была автобусная остановка,
находившаяся на  противоположной стороне дороги, и  парень перешел дорогу  в
тот  момент, когда перед Петей зажегся красный  свет. В тот же самый  момент
зеленый  свет  включился для  автобуса,  подходящего к  остановке.  Все  еще
надеясь проскочить, Петя побежал  через дорогу. Завизжали тормоза, и слева в
него, низко клюнув  корпусом на  передние колеса, едва не ткнулась  бампером
черная лакированная машина.  Будто  в  дурном замедленном  сне, Петя  увидел
водителя,  кричащего ему что-то из-за полуоткрытой  двери, но звука слов  не
слышал,  так как все его внимание приковала девушка  на заднем  сиденьи, чье
бледное лицо в темных очках было ему смутно знакомо.
     Это лицо почему-то  сбило  его  с толку,  и  он стоял, растерявшись, на
дороге,  пока не сообразил наконец, что надо вернуться  на тротуар. Водитель
показал  ему  пальцем  у виска,  захлопнул дверь  и  поехал  дальше. Девушка
отстраненно смотрела вперед,  как будто ничего не произошло. Посмотрев через
дорогу,  Петя увидел уходящий  автобус. Парня в пальто на остановке  уже  не
было. Петя не успел. Он побрел назад,  чтобы быть  встреченным неподалеку от
входа в кафе Сашей и Леней, наградившими его ироничными аплодисментами.
     - Ну ты, брат, даешь! Классное представление устроил! - сказал Саша.
     - Изобрел новый способ знакомиться с девушками? - снова подмигнул Леня.
     - С какими еще девушками? - устало отозвался Петя.
     -  Да  брось, мы же  видели,  как ты  за ней  бежал. Не успел,  правда,
догнать, но все равно молодец! Уже делаешь успехи.
     Их клоунада  была противна Пете, но  с другой стороны,  они  не  поняли
истинного смысла  происшедшего, и Петя решил, что это  к лучшему. Он начинал
казаться странным самому себе, не говоря уже об окружающих.
     Они вернулись за столик  и стали потягивать из  принесенных официанткой
кружек напиток светло-соломенного цвета, закусывая солеными орешками. Леня с
Сашей оживленно разговаривали о чем-то и  острили в адрес Пети, но у него не
было  настроения  им  отвечать. Он чувствовал  себя  довольно глупо  и молча
смотрел в  окно. Мимо, громыхая,  медленно  проезжал  трамвай.  Стекло  окна
выгибало прямые линии рельсов  куском безумной синусоиды.  Глотая пиво, Петя
подумал, что трамвай обязательно должен опрокинуться, когда доедет до такого
места. Но трамвай, добравшись до кривых рельсов, тоже стал кривым, и  как ни
в чем не бывало направился дальше. Для  искривленного трамвая в искривленном
пространстве  рельсы были прямыми. Петю посетила внезапная догадка. На самом
деле  рельсы всегда и везде кажутся  прямыми. Просто  тот, кто их наблюдает,
искривляется  вместе с  ними, а поэтому  никогда не  узнает истину. "Ловко",
подумал Петя и покачал головой. "Ай ловко".
     - Хватит дуться. Еще по одной? - толкнул его в бок Саша.
     - Нет. Пойду уже, пора мне.
     - Ну как хочешь, а мы, пожалуй, еще посидим.
     Петя  встал из-за стола.  Из-за глупого  происшествия  на  него  напала
апатия, и единственное, что ему хотелось - поскорей попасть домой.
     Они попрощались, и  Петя  вышел из  кафе. Пасмурный свет дня постепенно
уступал  место холодным осенним сумеркам. Он  проделал свой  обычный путь до
дома  на метро,  неосознанно останавливая  взгляд  на всех фигурах в  черных
пальто среди людских толп. Безрезультатно.
     По пути он заскочил  в  универсам и купил  пару больших полуфабрикатных
пицц и шесть бутылок темного "Афанасия". Еще пара бутылок оставалась у  него
в  холодильнике  от старых  запасов. Стоя  в небольшой  очереди  к расчетной
кассе,  Петя заметил,  что в соседней  очереди  стоит  Ряха. В его  корзинке
покоилась бутылка водки и две консервные банки с селедкой. Ряха повернулся и
посмотрел на Петю все  тем же равнодушно-бессмысленным рыбьим взглядом. Лицо
его носило  явные следы недавней попойки. Петя не выдержал и отвернулся. Его
очередь подошла быстрей, он рассчитался и пошел  к выходу, когда  услышал за
спиной - впервые в жизни! - голос Ряхи, который говорил кассирше "спасибо".
     Наконец  добравшись  домой,  Петя  принялся  подготавливать  комнату  к
завтрашней работе.  Подготовка  заключалась в том, чтобы  чисто вымести пол,
найти побольше старых газет для застилки и вынести в  прихожую  и кухню  все
лишние  вещи. Таких вещей у Пети было мало.  В итоге в комнате остались,  не
считая  пары стульев,  только  диван  и большой стол, на котором размещались
компьютер и груда книг. Все это в силу громоздкости вынести некуда, придется
передвигать от стенки к стенке по ходу работы.
     Потом  он  поужинал  остатками  вчерашнего  супа  из пакета,  засел  за
компьютер и с головой  ушел  в работу. Надо было закончить одну недописанную
программу. Это  не относилось к работе,  а было Петиным  хобби, которому  он
посвящал едва ли  не все свободное время.  Когда он взглянул на кубик часов,
стоявших  рядом с компьютером, светящиеся  зеленые цифры показывали полночь.
Спать  не хотелось, наоборот, наступало  самое рабочее время,  но Петя решил
лечь пораньше, чтобы не проспать завтра.
     Засыпая, он перебирал в голове события прошедшего  дня. Они кружились и
кружились бесконечным водоворотом, и Петя был не в силах его  остановить. Он
расслаблялся и старался ни о чем не думать. На время это удавалось, но потом
все начиналось  сначала. После  нескольких безуспешных  попыток  успокоиться
Петя просто стал  беспомощно  плыть  в  спиральном,  постепенно ускоряющемся
течении. Когда  он достиг центра  водоворота,  уже  зная,  что именно  здесь
начинается сон, то  внезапно упал с  невероятной скоростью вниз, в бездонный
черный колодец, и все враз прекратилось. Осталась только музыка, появившаяся
неизвестно откуда  и вобравшая в себя Петю. Стенки  колодца были сделаны  из
музыки, и Петя  падал  в  бесконечность,  пребывая в  ней  бесконечно  малой
точкой. Музыка  звучала, пока Петя  падал. Она была невыразимо прекрасной, и
Петя  вдруг понял,  что это  он сам  вызывает ее  к  жизни.  Достаточно было
легчайшего  усилия, намерения воли, чтобы изменить  эту музыку,  сделать  ее
другой, но все такой же прекрасной. Это поразило и  захватило Петю. Он четко
осознавал, что еще не совсем заснул, но его сознание было словно отделено от
происходящего, и от этого все происходящее было еще необычней.
     Петя мог бы бесконечно пребывать  в этой  нирване, но в какой-то момент
музыка, повинуясь его воле, качнулась  слишком резко и он не смог удерживать
ее более. Напряжение моментально возросло до предела, а  музыка превратилась
в  оглушающий рев,  физически  ощутимый своей плотностью.  Петю придавило  к
постели невероятной тяжестью. Теперь он ясно понимал, что больше не спит. Он
хотел привстать или закричать, но не смог. Широко открытыми глазами он видел
тонущую  в  полумраке  пустую  и  безучастную  комнату. Достигнув  звукового
насыщения по всем частотам, шум перешел в новое состояние и обрел теперь уже
зримую  плотность. Перед глазами Пети клубилось нечто темное и угрожающее, и
постепенно вся окружающая обстановка потонула в этом ревущем тумане.
     "Вот  она, смерть",  с  неожиданным  равнодушием пронеслось в голове  у
Пети. Ему  стало  интересно, каким  образом он  умер.  Может быть, обвалился
потолок? Внезапное кровоизлияние в мозг? Остановка сердца?
     Клубящийся  мрак замер на мгновение, качаясь  как змея перед прыжком, и
ринулся  на  Петю, и он почувствовал, что сознание его стремительно  гаснет,
превращается в  ничто  вместе с  окружающим  миром. За этим порогом  не было
ничего - ни странствий  души, ни  загробной жизни, ни перевоплощений. Просто
ничего. Это  было  примитивное, абсолютное знание. И Петя стал карабкаться и
цепляться за единственную реальную  точку существования  - себя, с  такой же
первобытной и  жадной  силой,  с  какой  это  делала  первая  живая  клетка,
зародившаяся    в    теплой   соленой   воде   первого    океана.   Сознание
трансформировалось,  Петя  уже не был Петей, так как совершенно потерял нить
отождествления,  изо всех  сил  концентрируясь лишь на  одном - удержать  от
исчезновения мир,  превратившийся в точку. И только тогда он - уже не Петя -
заметил,  что  стал  этим  миром.  Не  было больше  ничего.  Не существовало
отделения своего "я" от остального, так как и  остального  не было.  Не было
пространства  и  времени,  лишь  только  некоторое неопределимое  состояние,
которое  очень  приблизительно можно  было  сравнить с  радостью -  радостью
чистого существования.  И эта  радость становилась  причиной  существования,
бесконечно продолжая саму себя...
     Первое  же  оформленное  понятие  - радость,  неизвестно как  пробившее
тропинку  в  сознание,  моментально,  словно  поворотом  выключателя, родило
бесконечное множество других понятий, и мир развернулся вокруг Пети надувной
спасательной шлюпкой.  Петя осознал,  что лежит на спине, в своей постели, в
своей  комнате,  и  смотрит  в  потолок.  Электронные  часы  ярко  светили в
полумраке, озаряя  противоположную  стену  нежным зеленоватым  сиянием. Было
тихо, только  на улице неуклюже  ворочался в темноте тяжелый трейлер. Низкие
вибрации его  дизеля  отдавали  колебаниями  в  спине  и  заставляли  слегка
дребезжать стекла в  рамах. Болели уши, но потом Петя понял, что  это просто
мнимая  боль,  оставшаяся   после   сна.  Все   было  в  порядке.   То,  что
воспринималось  таким реальным  - или нереальным  -  минуту назад, оказалось
всего лишь сном. Жутким, непонятным, но сном.
     Трейлер наконец  завершил  свои маневры, прекратил  терзать  двигатель,
напоследок  громко просигналил  неизвестно кому и  уехал.  Воцарилась полная
тишина. Петя встал  и  подошел к  окну.  Безлюдная  улица  и  яркие  огоньки
фонарей,  словно влитые в хрустальную прозрачность воздуха. Застывшая, почти
ритуальная  отрешенность  этого  мира  завораживала.  Он  мог  быть   просто
нарисован  с другой  стороны стекла. Казалось бы, легко  проверить -  открой
окно,  и увидишь либо ту же улицу с  фонарями, либо клубящийся мрак пустоты.
Но что, если эта улица начинает существовать, только когда открываешь окно?

     ***

     Петя проснулся от ужасно назойливого звонка в дверь. С большим  усилием
встав и наспех натянув спортивные штаны и рубашку, он пошел открывать дверь.
На пороге  стояли Саша  и Леня, довольные  как  слоны,  румяные с  утреннего
морозца и излучавшие прямо-таки тошнотворную жизнерадостность.
     - Вы че, охренели, во столько припираться?! - Петя оглянулся на часы. -
Полдевятого только!
     - Не хнычь, дедуля! - закричал Леня, протискиваясь в прихожую. - Раньше
сядем, раньше выйдем.  Тебя ж  если не разбудить, весь день прохрапишь. Кофе
есть?
     - На кухне, - буркнул Петя и отправился в ванную.
     Повернув головки  вентилей холодной и горячей воды,  он подождал,  пока
кран  профыркается пузырями  воздуха,  накопившимися  за  ночь,  после  чего
поплескал водой в лицо, почистил  зубы и несколько раз провел  расческой  по
волосам. Когда он  вышел из  ванной, Леня гремел на  кухне  чайником, а Саша
сидел за его компьютером, тыкая пальцем в кнопку мыши.
     - Ого! Петька! Это с какой Натали ты тут переписываешься?
     На экране монитора висело окно почтовой программы со списком писем.
     - Так... знакомая  одна,  -  ответил  Петя, чувствуя,  что краснеет.  -
Вообще-то читать чужие письма нехорошо.
     - А я и не читаю. Случайно нарвался, - оправдался Саша. -  Я терминалку
искал,  а у  тебя тут  автоматом  мылер запускается. Да ладно, мы ж тебе  не
чужие. О чем хоть переписка? Надежда есть?
     - О компьютерах, - нехотя ответил Петя, сворачивая постель. - И надежды
нет.
     - И не будет, - послышался из кухни голос Лени. Он вошел, держа в руках
две керамические  кружки с дымящимся кофе. - НИКОГДА не говори с девушками о
компьютерах. -  Он  отдал  одну кружку Саше. - Лучше почитай им стихи, и так
невзначай пригласи на чашечку кофе. - Он поставил вторую  кружку перед Петей
и отправился  на кухню за третьей. Вернувшись, он устроился на подоконнике с
самодовольным видом.
     - Им это нравится, поверь мне!
     -  Да ладно, хватит звонить. Нашелся  плейбой, блин, - усмехнулся Петя,
отхлебывая кофе.
     Ровно  в  девять они принялись  за работу. Дело двигалось  споро.  Один
раскатывал на полу рулон обоев, отрезал кусок и мазал его клеем, двое других
наклеивали  его на  стену.  Примерно  в  полвторого  работа  была завершена.
Усталые  и  довольные,  все  трое  уселись  на  диване  и  стали  обозревать
содеянное. Вышло  в общем-то неплохо,  не  считая  слегка слегка  съехавшего
рисунка в углу у двери и нескольких мелких пузырей рядом с окном.
     - Ну что, где пиво? - спросил Леня.
     -  Сначала мусор помоги  вынести, - ответил Петя  - Санек, пока пиццу в
духовку поставь.
     Он встал и сгреб  с пола  расстеленные газеты вместе с обрезками обоев,
неиспользованным клеем и прочим мусором.  Получилось два объемистых свертка.
Один он дал  Лене, и они спустились к мусорным контейнерам  около подъезда -
мусоропровод был забит, и очень вероятно, что именно таким содержимым.
     Выйдя на улицу, Петя с Леней застыли в изумлении. Шел снег. Первый снег
этой осени, он падал мягко  и неслышно, крупными хлопьями. Газоны с пожухшей
травой уже скрылись под тонким белым  покровом, еще держался  только  мокрый
асфальт,  упорно превращавший снег в  грязную кашу,  среди  которой исходили
паром канализационные люки.
     Когда они пришли назад, из кухни уже доносились аппетитные запахи. Леня
задержался в  ванной, и Петя  вошел в  комнату  один. Саша сидел на диване и
смотрел  на дисплей компьютера  с  запущенной программой  TV-тюнера. Крутили
новый клип  Ангелины "Я не такая". Когда Петя вошел, Саша повернулся к нему,
как будто только этого и ждал, и сказал:
     - Вот, блин, у нее ноги - от ушей растут!
     И добавил:
     - Я бы ее трахнул.
     Петя только  сдержанно усмехнулся и  тоже сел  на диван. Вернулся Леня.
Остановившись  на пороге  комнаты, он  некоторое  время  таращился на экран,
потом объявил:
     - Слушай, ноги - от ушей! Вот я бы ее трахнул!
     - Конечно,  -  не выдержав,  засмеялся Петя, - Уж ты-то  непременно  бы
трахнул. Никто бы не стал трахать, а ты - обязательно бы трахнул.
     Но его ирония так и осталась  непонятой. Леня - и Саша почему-то тоже -
только недоуменно переглянулись и пожали плечами.
     - А ты что, не трахнул бы? - обиженно спросил Леня.
     -  Ладно,  -  сказал  Петя,  безнадежно  махнув  рукой. -  Давайте обои
обмывать.
     Они пошли на кухню, достали  из  холодильника пиво и устроились на двух
табуретках и принесенном из комнаты стуле вокруг стола.
     - Ну,  будем, - сказал каждый, и  они стукнулись запотевшими бутылками.
Через некоторое время подоспела и пицца, и они принялись с  удовольствием ее
уплетать, запивая пивом.
     Петя долго колебался, но все же выложил на стол синий листок и спросил:
     - Мне тут один адресок дали. Кто-нибудь в курсе, что это такое?
     Саша с Леней  по  очереди изучили бумажку (Леня  даже  откусил уголок и
пожевал, после чего Петя отобрал листок совсем).
     - Где ты это взял? - спросил Саша.
     - Я ж говорю, дали. В метро. Не знаю кто.
     - А фиг  его знает. Такого  адреса однозначно нет,  разве что с ошибкой
написали. А название... Что оно может означать?
     - Можно в энциклопии посмотреть, - подмигнул Леня и вышел. Петя с Сашей
только  пожали  плечами.  Вернувшись,  Леня  действительно  держал  в  руках
открытый "Советский Энциклопедический Словарь".
     -  Так,  так...  Вот,   слушайте:  "Кинетического  Червя,  измерение...
Отражает двойственность  взглядов на природу вещей в буржуазном обществе..."
То-се...  А,  вот: "...Кинетический червь может  измеряться  в  кинетических
обезьянах или кинетических попугаях, результаты измерения..."
     Петя вырвал у него книгу.
     - Смешно. Поздравляю.
     - Нет, это я тебя поздравляю, Петенька.  Ты знаешь,  какова вероятность
встречи двух придурков в одном метро? В твоем случае ровно единица.
     - Так ты считаешь, это был какой-то придурок?
     - Нет-нет, ты не отмазывайся.  Это были два придурка.  Конечно. Что тут
еще можно предположить?
     -  Я  вообще-то  и  сам  так  решил,  просто  на  всякий  случай  хотел
проверить... - сказал Петя.
     - Да хрен с ними со  всеми, Петро, - поморщился Саша. - Забудь и все. В
конце концов, оно тебе надо? Не пойдешь же ты туда на работу устраиваться.
     - И то верно, - кивнул Петя, и они вернулись к пиву.
     Часа  в  три  стали  расходиться.  Петя проводил Сашу с  Леней  и решил
немного  погулять  на  воздухе.  Ему нравились  погода  и снег, успевший уже
порядочно  засыпать  землю. Бродя без  всякой  цели по окружающим  дворам  и
переулкам, среди серых и грязно-розовых коробок  домов и  натыканных повсюду
гаражей-ракушек,  он  потихоньку выбрался в  небольшой  скверик,  засаженный
соснами и  елями.  Здесь  было  особенно тихо  и спокойно.  Большие пушистые
снежинки густой сеткой  падали в безветренном застывшем воздухе, приземляясь
на ветви деревьев. Холод не чувствовался, было даже как-то тепло среди этого
уютного белого окружения. Бесшумно падающий снег и странное отсутствие любой
живой  души создавали  по-настоящему сказочное настроение. Петя смахнул снег
со  скамейки  и  уселся  на  нее,  привалившись  спиной и  ожидая  появления
какого-нибудь гномика.
     Гномик  вскоре  действительно появился.  Это  была белка,  бегавшая  по
ветвям сосны прямо над Петей, а потом спустившаяся на землю. Кося в  сторону
Пети блестящей черной  бусинкой глаза, она то замирала столбиком, то прыгала
и искала что-то в снегу. Петя  порылся в карманах в поисках подарка гномику,
но ничего  подходящего  не нашел. Только синий листок,  неизвестно как снова
оказавшийся в кармане куртки.
     "Вот черт",  подумал Петя. "Пристал  как банный  лист". Он показал  его
гному.
     - Может, ты знаешь? - спросил он.
     -  Иди домой, - тоненьким голоском сказала белка  и быстро забралась на
дерево.
     "Ах  ты  ж  сука",  подумал  Петя,  чувствуя  тысячи  ледяных иголочек,
вырастающих из  спины. Ему внезапно стало очень страшно. Вдалеке  послышался
низкий и мощный рев, похожий на тот, что он слышал ночью. Голова его  слегка
кружилась  от  поглощенного  пива,  но  он  не  был  настолько  пьян,  чтобы
галлюцинировать. Да и вообще, у него никогда не было галлюцинаций.
     - Ну и херня,  -  сказал  Петя  вслух. Голос глушился снегом  и  звучал
неестественно-ватно.  Пете  уже не хотелось оставаться одному.  Он  встал  и
пошел вон из сквера. Он вспомнил,  что когда был маленьким и жил у бабушки в
деревне, то вечером выходил во двор и закрывал ворота. Когда он шел от ворот
обратно к дому, ему всегда казалось, что чьи-то желтые глаза смотрят на него
сзади из  темноты. И он шел, сжимаясь от ужаса,  боряс