Гаршиной: Неужели ты не понял, по какой дороге я
пошла?  У меня есть дети, и я люблю их больше жизни своей, но еще выше детей
есть  что-то  другое. Я теперь не мать, не жена, не сестра, а гражданка моей
родины  и  буду  счастлива выше всякого земного счастья, если хоть одну свою
лепту  душевную принесу на общее дело. Может быть, не для меня, так для них,
для  моих  детей,  наступит  пора  лучшая,  и порадуются тогда мои косточки"
(Гаршин А. В., Замкова В. П., Терещенко В. Т. Указ, изд., с. 31).
     На  петербургской  квартире  Гаршиной проходили конспиративные встречи,
бывал  на  них  один из руководителей "Земли и Воли" Н. Утин. Сама Екатерина
Степановна  пыталась  заниматься  организацией  женского  труда на артельных
началах, собирала деньги для "Земли и Воли".
     С  1863  г.  Гаршина состояла под секретным надзором полиции. В 1866 г.
она,  как  "политически неблагонадежная", подверглась обыску в связи с делом
Д.В.Каракозова.
     См.:   Ахматова считала, что в пьесах Чехова "не сверкают мечи""
(Берлин И. Встречи с русскими писателями в 1945 и 1956 гг. // 3 1990. No2. С.
150).


     {79}   Гаршин   Михаил  Георгиевич  --  морской  офицер.  На  броненосце
"Севастополь",  входившем  в  состав  Тихоокеанской  эскадры,  участвовал  в
обороне  Порт-Артура, был ранен, награжден боевыми орденами. О нем см. также
примеч. 95 на с. 215.
     Ю.И.Будыко   нашел   в   тексте   исторического   романа  А.  Степанова
"Порт-Артур" упоминание о бесстрашной "операционной сестре" Верочке Гаршиной
(Вера Георгиевна Гаршина, 1881-1957):
     "Операционная  сестра  --  Верочка  Гаршина  --  положила  маску  на лицо
прапорщика и стала капать хлороформ
     -- Вам не страшно? -- заглядывала в палату Верочка Гаршина.
     - Нисколько, -- с напускным спокойствием отвечал прапорщик, хотя внутри
у него еще все трепетало от страха.
     - Вот  и  прекрасно.  Вы  держитесь молодцом, а в палате для тяжелых --
просто  кошмар:  раненые  волнуются,  кричат, стонут, умоляют спрятать их от
бомб" (Степанов А. Порт-Артур. М., 1947. С. 553,581).


     {80} Ахматова А. А. Проза о Поэме //Ахматова, с. 236.

     {81}  Гаршин  узнал  о начале Первой мировой войны в Германии, куда он,
выпускник  медицинского  факультета Киевского университета, был командирован
для усовершенствования в патологоанатомии. В начале войны его как подданного
вражеского  государства  поместили  в  лагерь  для  интернированных  лиц.  В
сентябре  же,  согласно положению Бернской конвенции, в числе других русских
врачей,   отпустили   в   Россию.  Там  он  был  мобилизован.  Участвовал  в
Восточно-Прусской  операции.  Мазурские болота и гибель корпусов Самсонова --
одно  из  тяжелейших  воспоминаний  его  жизни. (См. в данном издании письмо
Гаршина  сыну,  с.  61).  Затем  --  Галицийский  поход.  В составе 8-й армии
генерала  Брусилова  Гаршин  служил  в  362-ом  полевом госпитале в качестве
помощника  уполномоченного  Главного  управления  Красного креста. В боях на
реке  Сан,  при  блокировании  карпатской  крепости  Перемышль,  был  ранен.
Ахматова  в "Поэме без героя" поминала "проклятые Мазурские болота" и "синие
Карпатские высоты".
     Сменялись   власти.   Гаршин  служил  врачом  в  Днепровской  флотилии,
принадлежавшей то красным, то белым. Потом -- ординатором в Ялтинском Морском
санатории   им.  Александра  III  для  врангелевских  офицеров.  А  закончил
Гражданскую  войну  прозектором  в  Севастопольском  военном  госпитале  для
красных матросов.
     В  1919  г.  Гаршин  тяжело  болел  тифом. В1921 -м два месяца провел у
красных под арестом.
     См.  Будыко,  с.  26-40;  Журавлева,  с. 32-34, 36-39- ВАМ хранятся две
трудовые книжки Гаршина, см. примеч. 1 на с. 253.


     {82}  На  вероятность  знакомства Гаршина с М. Булгаковым первым указал
Будыко.
     Гаршин  и  Булгаков  могли  познакомиться  в Киевском университете: оба
закончили  медицинский  факультет  (выпуски 1913 и 1916 гг.), получив звание
"лекаря с отличием". Оба снова оказались в Киеве во время Гражданской войны.
С  1915 г. Гаршин служил помощником прозектора в Киевском военном госпитале,
куда  Булгаков  привел Николку Турбина. "Николка  разглядел  пучок
страшного  острого  света,  падавшего  на  стол,  а  в пучке черную бороду и
изможденное  лицо в морщинах и горбатый нос.  Еще вдали увидал высокого
человека  в  жреческом кожаном фартуке и черных перчатках. Тот склонился над
длинным  столом, на котором стояли, как пушки, светлея зеркалами и золотом в
свете спущенной лампочки, под зеленым тюльпаном, микроскопы.
     -- Что вам? -- спросил профессор.
     Николка  по  изможденному  лицу  и  этой  бороде  узнал,  что он именно
профессор, а тот жрец меньше -- какой-то помощник.
     Николка  кашлянул, все глядя на острый пучок, который выходил из лампы,
   и  на  другие  вещи  --  на  желтые  пальцы  от  табаку,  на  ужасный
отвратительный  предмет,  лежащий  перед  профессором,  -- человеческую шею и
подбородок, состоящие из жил и ниток, утыканных, увешанных десятками крючков
и  ножниц..."  (Булгаков М. А. Собр. соч.: В 6-ти тт. СПб., 1993-1994. Т. 2.
С.  226-227).  Комментируя этот фрагмент из "Белой гвардии", Т. Б. Журавлева
писала:  "В профессоре, облик которого поразил воображение младшего Турбина,
можно  угадать черты В. Н. Константиновича, а в его ассистенте -- черты В. Г.
Гаршина" (Журавлева, с. 36).
     О возможной встрече Гаршина с Волошиным см. примеч. 37 на с. 205.


     {83}   А.А.Блок  в  письме  к  Л.  Д.  Менделеевой-Блок,  посланном  из
Петербурга  13  сентября  1914  г.,  упомянул  новость, сообщенную ему женой
Михаила Ивановича Терещенко (будущего министра Временного правительства): "Я
встретил Елизавету Ивановну Терещенко. Михаил Иванович на передовых позициях
на  Сане.  Кто-то  из  уполномоченных К К ранен" (Блок А. А.
Письма к жене // Литературное наследство. Т. 89. М., 1978. С. 333).
     В  информационной  сводке  управления Красного креста, опубликованной в
газете  "Русский  врач"  (1914, No 42, с. 1365), было сообщение: "...Согласно
телеграмме  главноуполномоченного Красного креста сен. Б. Е. Иваницкого, при
переправе  14-го передового отряда Красного креста через реку С. легко ранен
в ногу помощник уполномоченного Гаршин, остальные здоровы..."
     Сопоставив  эти  два  документа,  Будыко  пришел к выводу, что в письме
Блока речь шла именно о Гаршине.


     {84} Чуковская, т. 1,с. 459.

     {85} Чуковская, т. 2, с. 636.

     {86}  Из  письма Ахматовой Н. Н. Харджиеву от 14 апреля 1943 г.: "Милый
Николай  Иванович,  посылаю Вам "Поэму без героя" и несколько стихотворений.
Есть   ли  возможность  переправить  и  лично  передать  все  это  Владимиру
Георгиевичу  Гаршину  (Ленинград,  22,  часть  053)?  Он работает в больнице
Эрисмана,  живет  на  улице  Рентгена,  3".  (А.А.Ахматова в письмах к Н. И.
Харджиеву  (1930-1960-е  гг.).  Вступ. ст., публ. и коммент. Бабаева Э.Г.//,
Вопросы литературы. 1989. No 6. С. 232).
     Записная  книжка  Гаршина позволяет увидеть, какие именно стихотворения
прислала ему Ахматова из Ташкента (см. данное издание, с. 121-123).


     {87}  См.:  Чуковская,  т.  2,  с. 656-657; Будыко Ю. И. История одного
посвящения
     (О "Поэме без героя" А. Ахматовой) // Русская литература. 1984. No 1.


     {88}  РНБ,  ф.  1073,  ед.  хр. 210, л. 8. Впервые опубликовано в изд.;
Ахматова А. А. Соч.: В 2-х тт. М, 1990. Т. I. С. 347.


     {89}  По  свидетельству  Чуковской,  Ахматова в 1964 г. хотела вставить
стихотворение  "Без даты" в "Пролог" (см.: Чуковская, т. 3, с. 167). Это еще
раз подтверждает присутствие в "Прологе" Гаршина.


     {90} Алигер М.И. В последний раз// Воспоминания, с. 354.

     {91}  Яковлева-Шапорина  Л.В. Из дневника //Ахматова А. А. Reqiuem. М.,
1989. С. 192.

     {92}   М.М.Кралин   так   комментирует  это  стихотворение:  "В  образе
"страдальческой  тени"  Ленского  из  "Евгения Онегина" Ахматова различает и
более  близкую ей биографически "страдальческую тень" Н.В.Недоброво, которая
как  бы  накладывается на "страдальческую тень" Города, еще не оправившегося
от  страшных  последствий блокады" (Ахматова А. А. Соч.: В 2-х тт. М., 1997.
Т.  1.  С.  409).  Но  представляется,  что  на  эти  образы накладывается и
"страдальческая  тень"  Гаршина,  возникшая  "...в сорок четвертом, / И не в
июня ль первый день...".
     Возможно   присутствие   Гаршина   и  в  стихотворении  "Опять  подошли
незабвенные  даты..."  (лето  1944-1945,  21 июля 1959): "И даже сегодняшний
ветреный  день  /  Преступно  хранит  прошлогоднюю  тень..." Известно, что в
поэзии  Ахматовой  образы порой "двоятся, троятся", просвечивают друг сквозь
друга.  "Незабвенные"  и  "проклятые"  даты  напоминают о разрыве в 1920-м с
Шилейко, в 1938-м -- с Луниным, в 1944-м -- с Гаршиным.


     {93} Чуковская, т. 2, с. 452.

     {94} Записные книжки, с. 737, 739.

     {95} Там же, с. 739.

     {96} Записные книжки, с. 389.

     {97}  Ахматова считала, что фраза "Все правы" принадлежит Ларошфуко. 29
сентября  1942  г.  Чуковская  записала  слова Ахматовой: "Читали мы с Надей
Эдгара  По.  Какой  умница, подумайте, какой нашел эпиграф у Ларошфуко: "Все
правы".  По-русски  это  хуже, а по-французски очень хорошо... Мудрые слова.
Возьму  для  поэмы"  (Чуковская,  т.  1,  с. 484). Однако, как показал Р. Д.
Тименчик,  эта  фраза  у  По  дана с ошибочной атрибуцией, на самом деле она
"восходит  к  одной комедии П. де Лашоссе"- 1740 г. "Когда все ошибаются, то
все   правы""  (Тименчик  Р.  Чужое  слово:  атрибуция  и  интерпретация  //
Лотмановский сборник-2. М, 1997. С. 88).


     {98}  Дурылин  С.  В.М.Гаршин.  Из  записок биографа // Звенья. Сборник
материалов"  и  документов  по  истории  литературы, искусств и общественной
мысли XIX века. Вып. 5. М.-Л., 1935. С. 610.