-  праздник,  обратный  9-му  Ава, когда  были
разрушены Первый и Второй Храмы, и Бейтар, и даже произошла Хрустальная ночь
1938 года.  Это -  хороший  пример экономии  праздников и  траурных  дней  у
евреев).
     103 Караимы - секта, признающая не Талмуд,  но лишь Библию.  Библию они
толковали  буквально,  поэтому  и сидели впотьмах  в субботу,  так  как Тора
запретила зажигать  огонь в субботу, а талмудическое толкование, по которому
можно зажечь огонь перед наступлением субботы, они в течение долгого времени
отвергали, считая его нарушением закона Торы. Этого же мнения придерживались
за много  веков  до  караимов и самаритяне  -  потомки десяти северных колен
Израиля,  хоть теперь самаритяне ставят свечу  гореть в укромное место (а не
посреди стола, как евреи).
     104 И узрите... - Числа 15:39.
     105 Прикосновение  к мертвым - порождает скверну, очиститься от которой
можно было с помощью пепла рыжей телицы, закланной и сожженной  на Масличной
горе.  После разрушения  Храма  евреи  не могут более очиститься от  скверны
прикосновения к мертвым.
     106 Рамбам  - Моисей  Маймонид,  средневековый философ и законоучитель,
оплот рационального иудаизма (XII в.).
     107  "Светоч Жизни" -  рабби  Хаим  бен Агар,  каббалистический мудрец,
современник Бешта, живший  в Стране Израиля. Бешт хотел отправиться в Страну
Израиля, только чтобы встретиться с Хаимом бен Агаром, потому что вдвоем они
могли бы призвать  Мессию;  но  для  прихода Мессии время еще не созрело,  а
поэтому Бсшт так и не взошел на Землю Израиля. Интересно, что, по приводимой
легенде, каббалист бен Агар защищает рационалиста Рамбама - обратное вряд ли
произошло  бы.  Рационалисты  в иудаизме  всегда  сомневались  в  кошерности
иррационалистов,  а  иррационалисты подчеркивали свою  причастность Израилю.
Поэтому на  вопрос  хасида, кем будет Мессия:  хасидом  или рационалистом  -
"противником"   (хасидизма),    праведник-цадик    ответил   ему:   конечно,
"противником", ведь  если он  будет хасидом, "противники" его  не  примут, а
хасиды примут Мессию в любом обличий.
     108  "Посвящение  в мудрецы" - написана р. Нафтали  б. Исааком  Коэном,
умершим в 1719 году.

     граде Бучаче: Д[а] Х[ранит их] Г[осподь] С[паситель]. Сим сообщаем, что
прибыли благополучно в сл[авный] гр[ад] Царьград, на коий и в "Сиянии" намек
содержится. Слава Богу, путь наш  был  легок. Не задержал нас дождь на суше,
не испугала буря  в море.  И здесь к месту было бы описать всю  дорогу и все
блага, коими  осыпали нас б[ратья наши] с[ыны] Щзраиля] в пути, как  едой  и
питьем  и ночлегом, так и  добрыми  советами и честными наставлениями, как в
стране басурманской, так и в  державе ЕИВ К[есаря  австрийского].  Однако от
горести сердечной нет сил писать обо всем  этом, ибо пречестной р.  Хананья,
ведомый вам, потерялся в пути, и неизвестно нам, что с ним приключилось. Так
и сообщите  об этом  п[ремудрому] с[удии] г[рада],  многая ему лета. Хоть  и
знаем мы, что не оставил  р. Хананья супруги, но, может, один из братьев его
умер   бездетным  и  вдова  нуждается  в  Хананье,   чтобы   восставил  семя
покойного(109) или освободил  ее от обета. Прошу сообщить нам, как  поживают
учителя  наши и  раввины и  т.д.,  и р.  Авраам  -  обрезатель крайней плоти
Д.Х.Г.С.  -  что  случилось  с ним, и  передайте привет всем друзьям нашим и
возлюбленным, образ которых всегда хранится в нашем сердце и т.д.
     На том постоялом дворе, где остановились любезные  наши,  остановился и
хахам - раввин сфарадийский, что вышел посланцем доброго дела, - пробудить в
городах Изгнания  сострадание к горю и нищете жителей Иерусалима. А сам он -
мудрец и знаток, и лик  его - как лик царский, а очи темны от слез,  ибо все
города  стоят себе под небом, а Божий град низвергнут до самой  Преисподней.
Спросил  посланец  артельщиков,   куда,  мол,   путь  держат?  И  где  хотят
обосноваться  -  в Иерусалиме,  или  Хевроне,  или  в Цфате,  или в Тиверии?
Рассказал он им о прелестях каждого града, и какая там стоит погода, и какие
святые места есть там.  Кто жил в  Цфате и погребен  в  земле  его - а  Цфат
построен выше  всех городов Страны Израильской и воздух  его слаще  всех,  -
вмиг душа его влетает в двойную пещеру Махпела, а оттуда - прямо в  рай. И в
Цфате народы иноплеменные не притесняют Израиль, и даже женщина может гулять
без провожатых по городу и за  его стенами. И с жильем  в Цфате вольготно, и
все можно купить втридешева, а там мидраш святого Ари(110), а в нем амвон, с
которого  он  позвал   читать  Тору   самих  отцов  мироздания  -  Аарона  -
первосвященника позвал первым,  а Моисея-левита вторым и Авраама - третьим и
т.д. А жители Цфата на Торе выращены и богобоязненны и жалостливы.  А в двух
часах  от  Цфата стоит гора Мерон, а там пещера, где скрывался  р. Шимон Бар
Иохай от гнева римлян. Собираются там три раза в год со всех  городов Страны
Израиля и плачут на могиле его, и сидят там день и ночь и учат книгу Зоар, и
три раза это: в месяце Элул и в конце Адара и в праздник Лаг баОмер. А в Лаг
баОмер собираются  там евреи  даже из Дамаска и из  Междуречья и из Египта и
разжигают  костры  в бочках  с  оливковым  маслом,  и  устраивают  настоящие
пиршества,  и пляшут  и бьют в  тимпаны,  и водят хороводы,  и поют псалмы и
гимны. Это - великое празднество в честь р. Шимона Бар  Иохая,  ибо в тот же
день Дух Божий веселится с праведниками в священных чертогах.
     Но важнее Цфата  Хеврон, прах  его прельстил праотцев, и они  погребены
там в двойной пещере Махпела, а над ней высится замок, что построил еще царь
Давид, мир праху его, но за грехи наши не дают детям Израиля войти в пещеру.
Но в  воротах есть  маленькая  скважина,  прямо напротив  могил  праотцев  и
праматерей, и там зажигают свечи и молятся. А неподалеку от пещеры Махпела -
могила Рамбама, блаженной  памяти, как написано  в  заключении  трактата его
"Поучение Человеку": пошел я вырыть себе могилу рядом с патриархами. А рядом
там могилы Иессея, отца царя Давида,  и Атаниэля бен Каназа(111). А внизу  -
пещеры прочих праведников.  И  обыватели хевронские  - собой молодцы и полны
добродетелей,  а в  особенности отличаются  они  гостеприимством,  наподобие
того,  как  отличался этим и праотец  Авраам,  мир праху  его. И весь  город
окружен  виноградниками и апельсиновыми рощами, и там же дубрава Мамре,  где
ангел явился  Аврааму  и Сарре, и  ключ  с живой  водой, где  омывалась сама
праматерь Сарра,  мир  праху  ее, и шатер  праотца Авраама, мир праху его. А
шатер обложен тесаным камнем, и внутри - колодец, выложенный тесаным камнем,
и источник бьет из колодца, и вода его сладка, как мед, и приятна на вкус.
     А не хорошо ли жить в Тиверии, она же Тивериада,  она же Ракат-Пустица,
что там даже пустецы и пустомели полны достоинств, как гранат зерен.  Жители
Тиверии  более  проворны  и скоры  на  руку, чем  жители  других  городов, и
говорили  мудрецы  наши  и  учителя  блаженной  памяти:  "Дай  мне, Господи,
встречать  Субботу в Тиверии(112)". И  покойно  растут там все злаки и древа
заповеданные, в особенности пальмы, и из них они делают себе кущи. А о берег
Тиверии  плещется  Генисаретское  море,  которое  пуще  всех  морей возлюбил
Господь, и источник Мириам(113) сокровен в пучине

     109  ...восставил семя покойного... - речь  идет  о  прекрасном  старом
обычае,  по которому,  если  муж  умирал бездетным,  на его жене был  обязан
жениться  брат покойного и  дети от этого брака  носили имя покойного. Таким
образом,  будущее  женщины гарантировалось  -  она  не  оставалась никому не
нужной вдовой, умерший не исчезал бесследно, и брат заботился лучшим образом
о семье  покойного,  делая  ее своей  семьей.  Если брат не хотел  выполнить
этого,  он  мог  отказаться,  пройдя  определенную процедуру.  Под давлением
христианской  морали  евреи  Европы  и  Израиля,  к  сожалению,   совершенно
отказались от этого обычая  (теперь брат обязан отказаться от такого брака и
освободить  женщину).  Если же  брат  покойного пропадал  без  вести,  вдова
оказывалась  в  положении, подобном "соломенной вдове", - она не имела права
выйти  замуж.  Поэтому-то  и беспокоятся  герои,  не оставил ли Хананья  где
женщины  в таком положении. Мухаммад придавал особое значение этому обычаю и
несколько раз  настаивал  на исполнении его в  Коране  и  сам следовал ему -
применительно  не  только к братьям,  но  и  к  павшим соратникам,  чтобы не
оставались вдовы павших воинов без пропитания.
     110 Святой Ари -  Лев Цфата, рабби Исаак Лурия Ашкенази  (1534-  1572),
крупнейший  средневековый  каббалист, развивший  теорию "исправлений", и др.
Его теории легли в основу саббатианства.
     Ссылаясь  на  учение р. Лурии, Саббатай Цви, придя в Иерусалим, устроил
трапезу,  на  которой  собравшиеся  ели  запрещенный   Торой  бараний   тук,
благословляя  "Разрешившего  вкушать Запрещенное". Одним из  первых действий
Саббатая Цви была и отмена поста 17 таммуза. Почему Саббатай Цви не исполнял
заповеди  и даже отменил  их, в  то время как предыдущие мессии (Иисус и Бар
Кохва) соблюдали их? Конечно, в  этом видно христианское влияние: ведь после
окончательного раскола иудаизма и христианства отцы церкви  выступили против
соблюдения Моисеева  закона, хоть  Иисус соблюдал его во всех  деталях. Отцы
церкви развили теорию, по которой Иисус как Мессия освобождает от исполнения
заповедей, и, видимо,  Саббатай Цви  был знаком  с этой доктриной. Но другой
причиной является  именно учение св. Ари,  теория "исправлений", которой  не
было во времена Иисуса и Бар Кохвы (по словам одного антисаббатианца, видали
Саббатая Цви с филактериями на  голове в содомском соитии, приговаривавшего:
"Вот великое мистическое  исправление" - это может быть  и ложь,  но  теория
была далеко идущей). Сам Ари был Предтечей Саббатая Цви,  и  о его чудесах и
чудесном зачатии и рождестве есть немало рассказов.
     111  Атаниэль бен  Каназ  -  (Гофониил  сын  Кеназа) отвоевал Хеврон  у
хананейских  племен  (Иисуса Навина  15:17),  а  затем  стал одним из  Судей
Израиля и победил царя Хусарсафема (Судьи 3:13).
     112 ...дай мне  встречать  субботу в Тиверии... - Тиверия  находится на
низком месте, в долине  Иордана и  Тивериадского моря, а суббота наступает с
закатом солнца  -  поэтому в Тиверии суббота начинается раньше,  чем в любом
другом  месте  в  Галилее. Зато  она и кончается  раньше всего  - с  закатом
следующего дня. Недалеко на горе стоял городок Ципори, куда поздно приходила
суббота, но позже наступал  и закат следующего  дня и исход субботы. Поэтому
один из талмудистов, живших в Галилее, воскликнул: "Дай мне, Боже, встречать
субботу в Тиверии, а провожать - в Ципори".
     113 Источник Мириам  - речь  идет  о  Мириам-пророчице, сестре  Моисея.
Затем этот источник явился сынам Израиля, когда  они  находились  в пустыне,
после исхода из Египта. У Меривы, где  они роптали на Господа из-за нехватки
воды,  за заслуги Мириам явился сей источник,  бьющий  из пористой скалы. Он
был  сотворен еще  во  второй день  творения мира и одно  время находился  у
праотца Авраама, и  из него Ревекка и  Рахиль  поили овец. После  явления  у
Меривы источник повсюду  следовал за сынами Израиля в течение всех 40 лет их
странствия  по пустыне,  и  исчез он  при  их входе  в Землю Обетованную. Он
сокрылся в  Генисаретском  море, и сейчас  если глянуть  с горы,  то  можно,
говорит легенда, увидеть пористый камень - это и есть источник Мириам, и его
вода исцеляет даже проказу.

     вод,  и открыл  нам святой ари, мир  праху  его, что  вода эта исцеляет
душу. С другой стороны, горячие источники Тиверии возвращают здоровье телу и
исцеляют от  всяких болезней. А в конце  света восстание мертвых начнется  с
Тиверии,   и  из  Тиверии  придет  Избавление,  как  говорится   в  трактате
"Новогодие", на странице тридцать первой.
     Но кто променяет на  них святость Иерусалима,  престол святости  нашей,
что стоит против врат небесных?
     Глава одиннадцатая
     ВЕЛИКАЯ БУРЯ В МОРЕ
     По истечении нескольких дней  настало  время кораблю  пуститься в море.
Поднялись они на борт, а с ними - множество сфарадийских евреев из  Стамбула
и  Измира и из прочих городов Порты, - мужчины и женщины, и,  не рядом  будь
помянуты,  необрезанные  и  обрезанные изо  всех народов мира,  больше  тыщи
человек, не считая служителей корабельных и служителей их служителей.
     Положили пожитки и стали  к молитве, чтоб довелось им прибыть в целости
и сохранности в  Землю Израиля и чтобы не пострадать по дороге ни от  грома,
ни  от лиха,  ни  от гада  морского. А завершив молитву, разделились на  две
кучки - одни пошли смотреть, где брать воду для питья и хворост на растопку,
а  другие  пошли  посмотреть на корабль и на  корабельщиков,  что  стояли на
мачтах, вязали канаты и распускали паруса. И братья наши - сфарадийцы - тоже
устроились,  развязали  торбы,  разложили пожитки, вытащили книги, да такие,
что приятно  посмотреть, - украшенные красными и зелеными кожами и обернутые
в разноцветную бумагу,  как  писаные изразцы в царевых  дворцах,  и уселись,
поджав под  себя ноги, и помолились,  чтоб  сподобились ходить под  Богом  в
Стране Живых и быть похороненными в Иерусалиме.
     Любо-дорого  посмотреть,  как  они   сидят.   Наряды  чистые,  движения
приятные, облик - как у сынов царских, борода падает на грудь,  и читают они
со страхом  Божиим и скромностью,  истово  и  степенно,  шевеля  губами и  с
радостью  в  сердце. Труд учения приличествует паломникам, идущим  в  Святую
Землю.  А жены  их сидят рядом,  с разрисованными трубками  в зубах, и курят
табак  из  круглых стеклянных  кальянов.  А  как услышат они - имя Иерусалим
вылетело из уст их мужей, - простирают они ладони к глазам и радостно вторят
тем и целуют кончики пальцев,  как будто на них  отпечатано:  Иерусалим. Тем
временем  солнце  спряталось  за  твердью  и  воды  потемнели.  Корабельщики
проверили снасти и  мачты и сели есть-пить, распевая песни и былины про вино
и  про  русалок  в  море,  что  замечают  моряков  и похищают их души своими
напевами. А евреи, со  Своей стороны, вознесли  вечернюю  молитву и освежили
душу  всякими  яствами,  а затем  перечли  Песнь Песней и  то место в  книге
"Зоар", где говорится о грядущем полном слиянии Господа с Собранием Израиля.
     Фейга  и  Цирль,  бой-бабы,  у которых все  в  руках  горит,  убрали  и
приготовили  для себя  и спутников своих  удобные места и постелили постель.
Улеглись почивать, дать  роздых Телу, пока  не встали на полуночную молитву.
Звезды сверкают  и прячутся, и другие светила выходят им на смену. В полночь
встали сердечные на молитву,  а тем временем  братья наши сфарадийские терли
бобы и  варили кофий,  питье, пробуждающее  сердце и гонящее сон с  глаз;  в
земле  Польской  кофий  почти  неведом,  но  в трактате "Накрытый  стол"  он
упомянут. К братьям  своим  ашкеназским они  отнеслись  приветливо и дали им
всего - и не только кофию, но и вина, и книг, а в час нужды и заступались за
них  пред   корабельщиками,  потому  что  сфарадийские  мудрецы   сведущи  в
иноплеменных  языках  и некоторые  из них  по 70 языков знают, как в Великом
Синедрионе.
     Так мирно  протекли три  недели. Корабельщики покоряли волну, и корабль
плыл себе  полегоньку,  а сердечные сидели и учили Святое  Писание, Мишну  и
Талмуд  или восхваляли Страну Израиля в своих разговорах. Особенно р. Шмуэль
Иосеф,  сын  р.  Шалома Мордхая Левита, скрашивал время чудными  сказаниями,
которыми славится Страна Израиля, к примеру, царь повесил занавес у  входа в
свой палатин - умный  человек  раздвинет и войдет. Так и  р.  Шмуэль Иосеф -
раздвигал пред ними врата Иерусалима  и  входил с  ними и  показывал им  все
скрытое  там. А  рядом сидят  братья наши  сфарадийские, что языка  польских
евреев не понимают, но  видят они ликование собратьев и  спрашивают: чему вы
так  радуетесь? И те отвечают на святом языке: так, мол, и так рассказал нам
р. Шмуэль Иосеф, - и тем тоже интересно послушать. Немедля открывает уста р.
Шмуэль  Иосеф и ведет рассказ на святом языке,  как ангел Господень(114), во
славу Иерусалима и про ликование Духа Божьего по прибытию их, ибо с тех пор,
как разрушен был Храм, ни дня

     114 ...на святом языке,  как  ангел Господень... -  ангелы не  понимают
по-арамейски, и на этом языке Бог сплетничает с людьми.

     не проходит без гнева, потому что поклялся Господь, что не вступит он в
небесный  Иерусалим, пока  Израиль не вступит  в Иерусалим земной. И  братья
наши сфарадийские слушают и устами припадают к его словам.
     Так  мирно  протекли три  недели,  корабль шел себе полегоньку,  солнце
светило на него днем, а месяц - ночью,  и твердь небесная полна звезд и море
ведет себя как  положено, и валы бегут, как  на игрище. Но  в глубинах  моря
поднялся гнев вод, и ветер ударил в мачты корабля. Поднялась огромная  буря.
Ладью качало  туда-сюда, то  вправо,  то влево, то  ее  возносит  кверху, то
кидает  вниз,  и волны  гневно  борются  с  ней, готовые поглотить и  ее,  и
плывущих на ней людишек. Все море полно пены, как будто подменили море-окиян
морем  белой  пены.  Блажен, кто  обретается  в  такую ночь  у своего очага,
огражденный стенами  от ветра и  крышей  от дождя, кто  улегся в  постель  и
накрылся пуховым одеялом  и  слышит  шаги ночного  сторожа перед домом,  кто
утром пойдет  в  талите  и  тфилин на молитву, затем  плотно позавтракает, а
затем выйдет на рынок  - вести честной торг, кто проводит  дни свои и годы в
почете людском и умирает, снискав себе доброе имя, и сподобится лечь в землю
близ родителей своих и праотцев. Эта ночь прогнала сон с глаз и отняла покой
у тела. Постель просолена насквозь,  как  соленая вода. Шестьсот тысяч валов
плюют тебе  в лицо да еще и  гневаются.  Где  ты,  речка  Стрипа,  в которой
окунались перед наступлением  субботы в солнечные  дни и куда стряхивали все
грехи перед Судным  Днем? Несколько сот верст ходу  от  них до речки Стрипы.
Сейчас стоят  они среди  морей,  и валы, огромные, как  горы,  вздымаются до
самой  небесной тверди, и ладья  то плывет, то летит, как из  пращи, и  руки
моряков устают держать снасти и  обуздывать воду. И все плывущие  на корабле
бьются  о борт  и кричат,  и плачут, и  стонут,  и лица покрываются холодным
соленым потом, и соль  стекает капельками с  чуба и  катится в  рот. Кто уже
материнское  молоко отрыгивает,  а у  кого  подвело живот. Не дай  вам  Бог,
путники  морских  караванов,  испытать   такое.  А   к  полночи  еще  больше
разгулялась  буря и била по  бортам корабля, и  снасти  лопнули,  а рев  все
нарастал,  так что  голоса  в  двух  шагах  не  слышно.  Меж мореплавателями
поднялось смятение, один простирает руки к небу с мольбой о помощи, а другой
рвет на себе волосы,  но кто обуздает воду, кто поможет  товарищу в  трудную
минуту?  Однако  попомним добром славного  корабельщика, что места своего не
оставил и  сердца моряков укреплял, чтоб не отчаялись они в милости Божией и
не опускали рук. И вскорости так раскачалась ладья,  как  будто налетела  на
рифы и готова разломиться(115). Вещи полетели вверх, а люди полетели вниз.
     Как увидали сердечные, что беда - не шуточная, вспомнили, что когда шли
святые паломники в Страну Израиля - р. Нахман из Городенки(116) и р. Менделе
из Перемышлян(117) и прочие праведники, - приключилась им подобная  беда  на
море. Взял тогда р. Нахман  свиток Торы в руки и  сказал: если, не дай  Бог,
приговорил нас Небесный суд  архангелов к погибели, мы - суд Земной  вкупе с
Господом Богом и Духом  Божиим  - с  этим приговором не  согласны и отменяем
его, - и все хором ответили: аминь. В этот самый миг взобрался один моряк на
мачту и закричал: гляжу я в подзорное стекло и вижу селения Страны Израиля.
     Подумали  сердечные:  вот это  были праведники, вот  это  были богатыри
духа, спаси нас, Господь, от беды этой во имя их и во имя Земли Израиля.
     Молитва  их