алеко от остановки троллейбуса на Майской горе.
   -Да ладно... - лягушка выпрыгнула, запрыгала за  автобус.  Вскоре  оттуда
высунулась человеческая рука. - Спасибо...
   -За что? - парень мягко пожал нежную и знакомую, казалось, руку.
   -За вс„... За то, что вернул вещи мне... - из-за  угла  вновь  выпрыгнула
лягушка.
   -Я думал, что это зел„ный платок и нап„рсток...
   -Собираешь  всякий  хлааам...  -  проквакала  лягушка  и   запрыгнула   в
транспорт. Дверь закрылась и он двинулся. В окна смотрели пассажиры и махали
руками, лапами и  крыльями.  На  задней  площадке  высунулись  по  пояс  две
инвалидки и напечатали два поцелуя на стекле.  Чуть  ниже  огол„нного  пупка
Денис заметил у них по полоске чешуи.
   -Бррред какой-то...- замотал он головой.
   Когда автобус проехал мимо, на заднем стекле Денис прочитал:  "З.О.с."  и
"Зона Охраны сказки". На крыше автобуса высилась огромная  массивная  печная
труба, из которой ш„л дым.
   ...Вскоре транспорт скрылся за поворотом старой дороги и молодой  человек
двинулся на остановку троллейбуса...
   Он ш„л и думал, что завтра будет вс„ хорошо, он увидит в  универе  Алису,
успокоится и заживут они долго и счастливо...
   "А если она завтра будет хромать на одну ногу?  -  вдруг  промелькнуло  в
голове. - Хм... Тогда надо будет хотя бы спросить  у  вАсиЛИСЫ,  кто  у  не„
папа...".
   Уж больно ярко горели зв„зды...
   пятница 13.08.99 год.
   Вечная молодость
   Она  сидела  у  зеркала,  уже  не  молодая,  но  ещ„  и   не   достаточно
состарившаяся, чтобы  не  накладывать  себе  макияжа  на  лицо  и  перестать
выдирать появляющиеся на аккуратной голове то там, то тут обел„нные дыханием
старости, волосинки.
   Е„ вс„ раздражало. Ей казалось, что она стала безобразной, что  в  никуда
исчезли е„  красота  и  счастье.  Ей  хотелось  разбить  зеркало.  Она  даже
замахнулась на него попавшейся под руку сумочкой, но внезапно  замахнувшаяся
уже было рука замерла в воздухе. Какой-то гортанный звук вырвался из горла и
повис в воздухе: на не„  из  зеркала  смотрел  какой-то  косоватый,  точнее,
окосевший, парен„к с торчащим на голове  разноцветным  гребнем.  Страннее  с
этим вязались аккуратнейшие очки в золотой  оправе,  сидевшие  на  синеватом
носе пришельца.
   Женщина инстинктивно обернулась, но никого  в  комнате  не  было,  кроме,
конечно, кота, который с явным недоброжелательством и вздыбленной  прич„ской
проорал что-то несусветное и сиганул подальше от зеркала, уронив  по  дороге
вазу с цветами. Вода пролилась. Из упавшего вместе  с  вазой  букетика  астр
выпал один ж„лтый цветок и почему-то закатился под диван.
   -Прошу прощения, мэм, что я вас напугал, - произн„с  какой-то  сипловатый
голос, - но мне было необходимо  появиться  именно  сейчас  и,  поверьте,  я
никогда больше здесь не появлюсь...
   -Кто здесь? - вс„ ещ„ озиралась женщина с сумочкой, судорожно  зажатой  в
руке.
   -Да посмотрите же, наконец, снова в зеркало! - голос начал нервничать.
   -А...-только и смогла произнести она.
   -Бэээ...- передразнил е„ косоватый и показал раздвоенный язык. - И нечего
так шарахаться! В зеркало же смотритесь...
   -Что вам нужно?! - в е„ голосе появились возмущ„нные нотки. -  Убирайтесь
из мо...
   -Пожалуйста, не произносите это до конца! - подпрыгнул синеносый.  -  Вам
удача в руки пришла, а вы "убирайтесь, убирайтесь"! Что за люди пошли!  Чуть
увидят в зеркале нечто, не похожее на них, так сразу зеркала бить... Я к вам
со службой, а вы в меня сумочкой! - некто поправил очки и почесал в  ухе,  в
котором болталось витиеватое колечко.
   -С какой службой?
   -С вечной... Зеркало давно купили?
   -Вчера...
   -Вот-вот... Кроме всего прочего  совпало  шесть  факторов,  -  незнакомец
уверенно перечислил их и пересчитал все шесть с помощью пальцев одной  руки,
- так что загадывайте  ваше  желание...  И  побыстрее:  дел-то  невпроворот!
Сколько зеркал расходится за час! Уму непостижимо!
   -Но почему же тогда о вас никто не рассказывал? - женщина уже  справилась
с испугом. - В газетах...
   -Хе-хе... - как-то противно засмеялся пришелец и в его  косоватых  глазах
сверкнуло и погасло какое-то неприятное пламя. - Во-первых, многие не верят,
что видели меня в зеркале. Во-вторых, многие при гадании мнили меня  суженым
и...  ха-ха-ха...  с  ума  сходили...  Как  вы  понимаете,  не  от  радости.
В-третьих, везде людей преследуют "идолы рынка" покойного дедушки Бэкона...
   -Ничего не понимаю...- нахмурила носик женщина. - Что вы там про  желание
говорили?
   -Эх, ну есть у вас одно желание, которое я мог бы для  вас  исполнить,  -
пришелец по„рзал на стуле, на котором в  неотраж„нном  мире  сидела  она.  -
Только будьте аккуратны в словах. И желание должно касаться только вас, а не
всего человечества или другой персоны...  Ну-с?  -  синеносый  достал  из-за
пазухи дымящийся бычок, затянулся и  с  удовольствием  откинулся  на  спинку
стула. Она стала что-то думать, потом плюнула, и  думать  не  стала.  Как-то
было лень и неохота, тем более что желание родилось ещ„ до  того,  как  этот
сумасшедший наркоман в зеркале испугал е„ кошку. Да, именно е„ кошку,  а  не
е„. Она ведь не испугалась, просто решила обороняться...
   С этими мыслями она дрожащей рукой потрогала сво„ лицо:
   -Хочу быть молодой, - тв„рдо произнесла она. - Вечно молодой...
   -Хм, - буркнул косоватый. - Пожалте...
   ...Иван Ф„дорович вернулся домой поздно. Уже ожидая взбучки от  жены,  он
заранее купил букетик из астр: четыре красных и одна,  как  горящий  огон„к,
ж„лтая. Он разулся и прош„л в комнату.
   Она сидела на полу. Сидела с каким-то наивным,  опухшим,  обезличенным  и
тупым лицом. Сидела и гладила свою кошку, шепча ей что-то слюнявым ртом.  На
голове она заплела две совершенно кривые косички. Она вдруг подняла голову и
промямлила:
   -Привет... А  я...  кошку  глажу...  кошку...  Хорошая  кошка...  Хорошая
кошка... Как зовут кошку? Как?..
   Рука Ивана Ф„доровича бессильно опустилась  и  из  букета  выпала  ж„лтая
астра. Вс„ в комнате было на прежнем месте, только ваза  была  разбита,  под
зеркалом валялся смятый и разорванный цветок, в пепельнице дымился бычок...
   А она сидела на полу и гладила кошку.  В  сущности,  реб„нок.  Девочка  с
грузным телом дебила. Девочка, которая так и останется девочкой.  Вечно.  До
самой смерти.
   13.08.98 г.
   "Икар"ус
   Автобус брали, как крепость. Как всегда.
   Бабушки застревали в дверях, размахивая сумками. Всех мучили их  сумки  и
мысль о том, куда  им-то  в  час  пик  понадобилось  ехать...  Кто  помоложе
подпрыгивал и работал локтями. Культурные студенты с ухмылкой молча смотрели
на эту битву. Одни - на расстоянии в ожидании  затишья,  когда  можно  будет
зайти, не задумываясь над тем, как бы не остаться без кошельков, со скудными
запасами скудной стипендии, или без какой-либо части тела.  Другие  студенты
смотрели на происходящее с мест автобуса, уже просто по привычке  рассчитав,
где остановится ж„лтая дверь Икаруса.
   ...Мы не заметили битвы. Мы не заметили давки. Мы оказались в числе  тех,
кто сидел...
   Двери с уханьем захлопнулись. Автобус двинулся. Салон жил обычной  жизнью
приспосабливания к заво„ванной позиции, а  иногда  даже  позе.  Похрустывали
суставы, поскрипывали  чьи-то  очки,  прислон„нные  к  поручню,  попискивали
какие-то бесцветные размакияженные девушки...
   ... Я вдыхал твой аромат. Аромат твоих волос.  Аромат,  сводящий  меня  с
ума... Мы о ч„м-то разговаривали, но разве разговор нам  был  нужен!..  Твой
голос проникал в мои мозги, вливался в не„ какой-то мятной, жгучей волной  и
оставался в них.  Слова,  сказанные  вслух  растворялись  и  превращались  в
межстрочные буквы, буквы, которые хотелось сказать, но не  получалось  из-за
тесноты социальной маски...
   Воздух стал скуден. Руки салона потянулись к форточкам. Форточки сказали:
"Нет!" - и стали крепче держаться за  свои  винты,  которыми  были  намертво
зажаты. Руки салона потянулись к люкам. Люки не устояли. Один вылетел наружу
и упал на крышу следующей за автобусом девятки. У девятки появился ещ„  один
люк. Автобус же двигался дальше, как танк. Та же просадка, тот же  вес,  тот
же шум и та же возможность покалечить людей. Но не снаружи, а внутри.
   ... Я обернулся к тебе. Мои глаза боязливо заметались по  твоему  лицу  и
вдруг были схвачены твоими зрачками в капкан... Разговор замер,  испугавшись
за  свою  репутацию.  Я  застыл,  вдохнув  воздух,  чтобы   сказать   что-то
несущественное, но это несущественное застряло где-то внутри  и  безвременно
скончалась. Тонкий росток чего-то  нового  начал  пробиваться  сквозь  толщу
залежавшегося душевного хлама... Наши глаза  не  смогли  обойтись  друг  без
друга и объединились в каком-то сумасшедшем танце восхищения...
   Автобус увеличил скорость. Он мчался на полных  порах  по  направлению  к
вечной пробке. В н„м не было  уже  той  грузности,  как  вначале.  В  салоне
раздались жиденькие аплодисменты водителю за столь быстрое вождение.  Кто-то
пытался прорваться в кабину и пожать ему руку, но дверей не было,  а  стекло
смущ„нно замутнилось тонировкой.
   Однако впереди надвигались  упорно  стоящие  у  моста  автомобили.  Салон
замер, потом начал ворочаться и отступать назад. Кто-то из мужиков задумчиво
сказал: "Вот, ... !".
   ... Твоя рука... Твоя рука, л„гкая, как п„рышко, коснулась моей. Меня  от
неожиданности ощущений перекосило. Организм справился и вдохнул жизнь в  мою
руку. Наши пальцы сомкнулись и стали единым целым...
   -Не-е-е-е-е-ет! - кричал хором весь салон, держась друг за друга,  за  ту
часть друга, которая  оказалась  под  рукой.  Поэтому  кричали  громче,  чем
следовало бы. Следовало же кричать во всю силу, так как водитель  упорно  не
хотел тормозить, а пробка упорно не хотела двигаться  и  торчала  у  всех  в
глазах своим хвостом из старенького, но довольно солидного МАЗа...
   Мягко шурша, кол„са автобуса оторвались от покрытия  дороги  и  перестали
подавать признаки  жизни.  Икарус,  оправдывая  сво„  название,  величаво  и
нежно-воздушно стал набирать высоту над  приросшими  к  мосту  автомобилями.
Воздух в люки стал пробиваться с особой свободой  и  силой.  Тень  на  земле
становилась меньше. Тень Икаруса в небе.
   Дикое молчание прервалось уже очеловеченными и осознанными криками:
   -Боже мой!..
   -Я боюсь высоты!..
   -Скажите водителю, чтобы садился в Новом городе!..
   -Ха! Сейчас! Мне выходить на Верхней, а водитель пусть летит в  НГ?!  Нет
уж! Водитель, садись на Верхней!..
   -У меня на земле кот некормленный!..
   -Люди! А вон мой дом внизу... Какой маленький...
   -Выпустите меня! Выпустите! Мне надо выходить!
   -Оплачиваем за проезд!
   -Какой проезд?!!! Мы летим!
   -Хорошо. Оплачиваем за прол„т!
   -А сколько билет стоит?
   -А куда мы летим?
   -А хватит ли горючего до США?
   -Ой-ой! Птичку не сбейте!
   -А я ему и говорю: "Только попробуй, коснись хоть пальцем..."
   -Нас сейчас ПВО собь„т!
   -Мама, мы что, НЛО?
   -Нет, сынок, у НЛО нет опознавательных знаков, а у  этого  автобуса  есть
номера...
   -Покайтесь, грешники!
   -Боже мой, мне плохо... Нет, не надо меня  высовывать  в  окно!  Мне  уже
хорошо!
   -Да„шь стюардессу вместо кондуктора!!!
   -О! И Ульяновска уже не видно! Мы куда хоть летим? В Самару?
   В задней части салона грустно заиграла  гитара.  Все  замолчали  и  стали
смотреть на проносящиеся рядом облака...
   ...Твоя рука мягко и нежно ласкала мою... Моя по возможности так же мягко
и ласково отвечала. Ты положила свою милую голову на мо„ плечо. Твои  волосы
свели меня с ума... Я набрался смелости и с невыносимым  страхом  отвержения
обнял тебя. Ты не отвергла, лишь ещ„  крепче  прижалась  ко  мне.  Лишь  ещ„
крепче и уверенней стала твоя рука...
   Автобус вырвался из атмосферы в космос и вышел на околоземную орбиту. Это
был  первый  искусственный  спутник-автобус  Земли.  Он  всем  своим  гордым
Икарусным видом огибал родную планету, уворачиваясь от попадавшихся на  пути
спутников и метеоритов, а иногда и от Луны. Никого не удивляло, что они  вс„
ещ„ живы в безвоздушном пространстве. В  открытые  люки  врывался  солнечный
ветер и ворошил всем волосы. Тихо играла гитара. Салон так же тихо  подпевал
гитаристу. У кого-то сработал Тамагочи... Автобус рассекал теперь  вакуум  с
характерным первому искусственному спутнику  Земли  звуком:  "Пик...  Пик...
Пик... Пик..."
   Мимо  пролетела  космическая  станция  "Альфа".   Салон   посмеялся   над
выпученными в  иллюминаторах  глазами  космонавтов  и  тут  же  назвал  себя
автобонавтом. Никто почему-то не  задумывался,  какая  вс„-таки  сила  вед„т
автобус...
   ...В кабине было тихо. На руле  лежали  безукоризненно  красивые  руки  с
золотыми цепями... Серебристые волосы свободно развевались,  как  от  ветра.
Лицо  милой  девушки   выражало   лишь   красоту,   удовольствие   и   нотку
хулиганства... Внезапно  рука  оторвалась  от  руля  и  поправила  небольшое
зеркальце заднего вида, в котором отражались мы...
   ... Ты вновь посмотрела на меня. Я колебался. Я опять боялся.  Твоя  рука
позвала. Я склонился над твоим  лицом.  Наши  губы  теперь  уже  неотвратимо
сближались...
   -Только не на Марс!!! - крикнул  салон,  когда  автобус  сош„л  с  земной
орбиты и устремился к красной планете,  сверкая  габаритами  и  мигая  левым
поворотом...
   Девушка в кабине только мило ухмыльнулась и отключила ручной тормоз.
   ... Наши руки потеряли тормоза...
   Автобус превысил световую скорость.
   19. 09. 98 г.
   Оборотни
   Я - оборотень. Я могу превращаться во вс„ живое и  неживое.  Не  учитывая
закона сохранения массы и энергии. Правда не люблю быть  неживым.  Неприятно
не дышать. А быть дышащим камнем ещ„ неприятней.
   Я - оборотень в энном поколении. Ещ„ моя бабушка рассказывала, как любила
пройтись по крышам огромной кошкой и помяукать под  окном  своего  суженого.
(Фантазия что-то тогда туго работала! Не волком, так кошкой!) Суженый правда
тоже потом оказался оборотнем... Иначе я бы не  был  тем,  кем  был....  Чем
был... Чем есть... В общем, оборотнем...
   Ночи меня не пугают. Они пугают тех, кто меня встречает.
   Меня пугает одиночество. Поэтому никто не знает, кто я....
   Но скрытность надоедает. 1 апреля. Хочется приколов.  Что  же!  Кому  ещ„
прикалываться, как не мне!
   Естественно, первого апреля учимся - самая большая шутка.
   Иду на остановку. Весело уже заранее. Солнышко  припекает.  Сердце  по„т.
Народ оборачивается. Приходится его на  время  заставить  замолчать.  Сердце
глушит "Русское радио" и надевает наушники.
   Решаю проверить свои возможности. Становлюсь деревом. Вокруг ещ„ листочки
не распустились: весна поздняя.  Я  же  раскидываю  чуть  ли  не  простынки.
Деревья завистливо косятся в мою сторону. Воробьи слетаются на зел„ное  чудо
и рассаживаются на ветках. Один запутывается в одной из "простынок" и падает
на землю, ругаясь по-своему матом.
   Прилетает дятел (чтоб его, откуда он взялся, мерзкий тип глубоких  лесов,
в Новом городе?), усаживается на ствол и начинает  долбить  дыру.  Я,  может
быть и дерево, но не совсем дерево. Особенно когда долбят ниже пояса. Улучаю
момент и мажу это место клеем "Момент"  (хорошо,  вспоминаю  его  формулу!).
Дятел стукает и влипает. Д„ргается-д„ргается, потом смотрю - нравится! Глаза
навыкате хмельные, ногами кульбиты вырисовывает... Приходится отпустить.
   Дятел долго соображает, л„жа  на  земле  с  раскрытым  клювом,  высунутым
языком, глядя в небо, что же это было. Потом он отправляется домой. Пешком.
   Решаю, что он скоро верн„тся, и не  один,  а  Новый  город  станет  самой
дятельной частью города. Но сворачиваться не спешу и остаюсь ещ„ ненадолго.
   Бульдог. Морда - как кирпичом овчарке  съездили.  Не  знаю,  нравятся  ли
деревьям  собаки.  Мне  -  не  нравятся.  Когда  эта  четвероногая...   друг
человека... пристраивается ко мне и начинает  поднимать  свою  заднюю  левую
конечность с вполне определ„нной целью, я  не  выдерживаю  и  врезаю  бедной
псине вырвавшимся из-под земли корнем по... В общем,  жалко  собачку,  но  я
думаю, никому не понравится, когда друг человека захочет его пометить...
   После  этого  я  решаю,  что  способности  оборачиваться  не  утратил  и,
вернувшись  по  физкультурному  в  исходное  положение,  иду  на  автобусную
остановку.
   Автобусов, естественно, нет.
   Воробь„м лечу на конечную. Превращаюсь там  в  огромный  Икарус,  с  виду
большой и комфортабельный.
   Народ на конечной настораживается. Надвигается на дорогу.
   Надвигаюсь на толпу.  Делаю  страшные  испуганные  фары  и  сморщенное  в
недоумении лобовое стекло.
   Людям вс„ равно. Никто не замечает этого.  Жаль.  Выглядело,  небось,  со
стороны, комично.
   Двери не открываю, а откидываю  всю  правую  стенку  лесенкой  в  сторону
людей... Ой... Кого-то придавил... Извините...
   Народ оценивает нововведение с одобрением. Никого это не смущает. Немного
обидно...
   Впихиваю всех людей с остановки. Становлюсь похожим на очень обожравшийся
"30"-й и, переваливаясь с колеса на колесо, еду по направлению к центру.  Эх
и тяжело!
   Делаю из кусочка себя  (не  скажу,  какого)  кондукторшу  -  очень  редко
приходилось мне разделять свою личность, но ради дела!
   Кондукторша получается как  надо  толстая  и  с  прикольно  разноцветными
волосами.  Люди,  однако,  не  пугаются,  платят,   услужливо   пригибаются,
отодвигаются или подтягиваются, чтобы пропустить "местный рэкет" дальше.
   Какой-то наглый мужик не хочет платить. Хамит. Матерится.  Урод!  Женщину
материть!
   Такого льва с разноцветной гривой и пастью в полтора метра  он,  наверно,
не видел никогда. Но он не пугается. Говорит: "Так  бы  сразу  и  сказала!".
Платит. Да ещ„ су„т "Стиморол про-зет". Урод!
   Народ не удивляется...
   Кому-то становится душно, открывает люк. Поручни  покрываются  инеем.  По
всему салону ид„т снег. Начинается пурга.
   Люк закрывают.  Мужика  обругивают  как  главного  виновника.  Дед  Мороз
наш„лся! Дед Мороз - это я!!! Никто не обращает внимания... Обидно, да!
   В Центре все вываливаются из зам„рзшего автобуса и  начинают  греться  на
солнце. На улице 25 градусов тепла.
   Я растекаюсь лужей по асфальту. Отдыхаю. Неприятно, знаете  ли,  когда  у
тебя в животе едет сотня людей. Особенно неприятно, когда  никакого  прикола
от этого не получается...
   И тут покоя нет! Всем нужно наступить. Делаю для одного  нового  русского
глубину 10 метров - для порядку - дожидаюсь, пока телохранители его  вытащат
и хоть чуть-чуть  очистят  (я  специально  становлюсь  очень-очень  нечистой
лужей).
   Через  полчаса  теку  по  Гончаровке  в  сторону  Аквариума.  Тот  только
открывается. Почти никого людей...
   Делаюсь большим сомом и вплываю в Аквариум, как в аквариум.  Подплываю  к
продавщице, бросаю плавником десять рублей и, под„ргивая  длиннющими  усами,
прошу корму "на вс„". Продавщица  грустным  взглядом  смотрит  на  деньги  и
говорит: "У нас не птичий рынок!" Приходится уйти... уплыть...
   Что у всех - нервы деревянные, что ли?
   Иду   к   большому   памятнику   Ленина,   что   на   площади    напротив
правительственного здания. Встаю левее. Такого же размера, в такой же  позе,
только фиолетовый. Почему? Не знаю. Цвет нравится.
   Мужик ид„т по площади. Останавливается. Смотрит. Тр„т глаза  и  бормочет:
"Пить надо меньше... Надо меньше пить..." и ид„т дальше.  Проходит  бабушка.
Долго ругается, что Ленина оскорбляют. Я подумал - и стал такого  же  цвета,
что и оригинал.
   Через полчаса оригинал поворачивает ко мне голову и спрашивает:  "А  тебе
за это сколько платят?"...
   ...Бегу долго... Хотел приколоться - прикололись  надо  мной...  Нет,  ну
надо же...
   Вздыхая, забредаю  в  скверик.  Достаю  из  кармана  свой  талисманчик  -
маленькую пушистую лисиную лапку... Держу  в  руках.  Прогуливаюсь.  Вижу  -
сидят девчонки. Беседуют.
   Хм.
   -Держите... Убегает... Держите мыш