Русский посол весьма рассердился, когда Каннинг сказал ему, что дерзкое
послание  президента Монро вызвано Императорским указом 1821 года. Известно,
что этим указом были разграничены русские владения в Северной Америке как на
суше, так и на море. Было  объявлено  право русской прибрежной власти на 100
миль от берега, то есть  на все Бегингово море и значительную  часть  Тихого
океана, которые объявлялись русскими  территориальными  водами и  внутренним
морем.
     Когда указ Императора Александра I от 4 сентября  1821 года был получен
в  Лондоне,  английское  правительство  передало  его  на  заключение  своих
юристов. Последние дали заключение в том смысле,  что этот указ противоречит
общепризнанным началам международного права и нарушает права Англии.
     Российское   Императорское  правительство  согласилось  безотлагательно
вступить  в   переговоры  и  Лондонским  и  Вашингтонским  кабинетами   "для
устранения недоразумений", вызванных данным указом. "Государь  желает, чтобы
Ваше  превосходительство  (писал  граф Нессельроде  князю Ливену) на  словах
объявили  английскому   министерству  о  новых  инструкциях,  данных   судам
Императорского  флота,  отряженным  для  присмотра   за  нашими  берегами  в
северно-западной части  американского  континента. Желательно, прибавил граф
Нессельроде, -  чтобы английское  правительство  скорее сообщило  конкретные
доказательства в пользу своих претензий".
     Вместе  с  тем  князю  Ливену были сообщены инструкции,  данные  барону
Туиллу,  русскому  посланнику  в   Вашингтоне,  суть  которых   сводилось  к
следующему: никаких завоевательских замыслов Россия не  преследует,  охраняя
законные  права  Русско-Американской  компании  над  владениями,  несомненно
принадлежащими  России. Несколько  ранее русским  крейсерам  было  приказано
удаляться  насколько  возможно  меньше от  берега  и  ни  в  коем случае  не
распространять   своего   крейсерства   дальше   той   линии,   до   которой
Русско-Американская  компания  "действительным  образом  осуществляла   свою
привилегию охоты  и  рыболовства после возобновления  ее Хартии в 1799 году.
Государь основывает  все принятые временные распоряжения  на  неопровержимом
фундаменте мирного фактического владения".

     *

     Миром международных отношений движет
     не благородство, не благодарность и даже
     не правосознание, а интересы и силы народов...

     В  основу  дальнейших переговоров  полагаются "политические удобства" и
необходимость  точнее  определить  границы  обоюдных  владений   в  Северной
Америке.  Кроме  того,  оба  правительства были  обязаны  предложить  России
средства, обеспечивающие полную неприкосновенность ее владений и интересов.
     Английское  правительство  приняло   предложенную   Санкт-Петербургским
кабинетом демаркационную линию их  обоюдных владений в Северной  Америке: по
хребту гор,  идущих вдоль  берега  Океана до горы Св.Ильи. Но  оно  при этом
все-таки  желало,  чтобы пограничная линия была проведена более на  запад от
139  градуса, предложенного Россией,  с целью предупредить окончание русской
границы в устье реки Макензи.
     В то же самое время Стратфорд Каннинг заявил нотой от 29 мая  1824 года
на имя  князя Ливена: "Мы  считаем  установленным  принципом,  что последует
полное отречение от исключительных претензий на мореплавание  и юрисдикцию в
северной  части Тихого  океана,  провозглашенных  в сентябрьском  указе 1821
года".
     Российское  Императорское   правительство  энергично  возражало  против
подобных  английских требований.  Однако  затем оно согласилось  уступить  и
объявило,  что  сентябрьский  указ  "не  будет  исполняться,  поскольку   он
относится к пространству в 100 миль в открытом море,  в котором он запрещает
плавание иностранным  судам".  Оно согласилось также признать за английскими
подданными право плавать по рекам, находящимся в черте русских владений.
     Но  английское  правительство  в  своих требованиях  шло все  дальше  и
дальше. Так, уже в августе 1824 года оно потребовало:
     1)  права  для своих  подданных  охотиться, ловить  рыбу и торговать  с
туземным населением на  вечные времена, в пределах  территории, составляющей
предмет спора, то есть от 59 градуса до 54 градуса северной широты;
     2) свободы для английских подданных охотиться, ловить  рыбу и торговать
с туземными обитателями в продолжении 10 лет в другой части русских владений
и на островах, начиная  от 59 градуса северной широты до Берингова  пролива.
Наконец,
     3) английское правительство настаивало на открытии для его подданных на
вечные времена порта Ситхе и Ново-Архангельска.
     Князю Ливену в этой  связи было повелено объявить Лондонскому кабинету,
что эти требования никогда не будут приняты Императорским правительством. Не
может  быть и речи о вечности права  охоты или  рыболовства, потому что  это
было бы равносильно отречению  от своего территориального суверенитета. Даже
Соединенные Штаты требуют признания  права рыболовства только на десять лет,
а не на вечные времена.
     Наиболее  трудным  оказался  вопрос  о той  части  берегового  владения
России, которая  принадлежала ей "на  американском  материке, начиная от  56
градуса северной широты до пункта пересечения 141 градуса западной долготы".
     Государь полагал  лучшим,  чтобы  горный хребет  служил государственной
границей  между  владениями  обеих  держав.  Но английский  уполномоченный в
Санкт-Петербурге  Стратфорд  Каннинг   решительно  отказался  исполнить  это
пожелание,  и  русское  правительство  уступило.  16  февраля 1825 года была
подписана  конвенция о  разграничении  обоюдных владений России и  Англии  в
Северной Америке.  Этим актом было упразднено исполнение указа 1821  года  в
части, касающейся международных отношений.
     Отметим для любознательного читателя, что препровождая в Лондон русскую
ратификацию  февральской  конвенции, граф Нессельроде поручил русскому послу
еще раз  возвратиться к вопросу  о разграничении  хребтом  гор  с 56 градуса
северной   широты  до  пересечения  141  градуса  западной   долготы.  Послу
предлагалось сказать английским министрам, что если они уступят, то Государь
усмотрел бы  в этой уступчивости доказательство особенного дружелюбия Англии
к нему.
     Но разумеется, что после ратификации конвенции нечего было и ожидать от
английского правительства каких-либо уступок. Как говорится, что после драки
кулаками-то махать...

     *

     Нужно, чтобы поведение всякого правительства
     было бы благородно, ясно народу и не вызывало бы
     никакого ложного толкования.

       В  то  же  самое  время,  когда  проходили   переговоры  относительно
разграничения  северо-американских  владений,  Вашингтонское   правительство
возбудило  другой,  весьма  важный,  вопрос.  Северо-американский  посланник
Мидльтон  нотой   от  5  декабря  1823   года  обратился  к   Императорскому
правительству    с    предложением   отменить    "каперство"    и   признать
неприкосновенность частной собственности во время морской войны. В этой ноте
приводилась следующая аргументация:
     Исходя из  того положения, что частная  собственность неприкосновенна в
сухопутной  войне,  Вашингтонское правительство полагает,  что  и  во  время
морской  войны  она  должна быть неприкосновенна.  Соединенные Штаты  всегда
стояли за  такую безусловную  неприкосновенность. Но теперь, когда "Государи
Европы провозгласили предписания христианской религии правилами  для  своего
поведения",  когда  принципы  человеколюбия  восторжествовали  в  запрещении
торговли  неграми, наступило  время для признания  полной неприкосновенности
частной собственности как на суше, так и на море.
     В заключение Вашингтонский  кабинет выразил  уверенность, что Государь,
основавший Священный Союз, не только  одобрит изложенные в американской ноте
соображения, на и обеспечит ее исполнение своей могущественной поддержкой. К
американской  ноте  был приложен проект международной конвенции из  двадцати
одной   статьи,   которыми   запрещалась   конфискация   частных   имуществ,
репрессалии, насильственная вербовка, "каперство" и так далее.
     Российское Императорское правительство выразило  свое полное сочувствие
инициативе  Вашингтонского  кабинета, но  поставило заключение международной
конвенции в зависимость от согласия других морских держав в связи с тем, что
оно положило себе правилом действовать сообща, а не сепаратно.
     Впрочем,  граф Нессельроде  предупредил  князя  Ливена,  что он отлично
понимает   "затаенную  цель  американского  предложения",  которая  не  была
достигнута вследствие решительного отказа  Англии даже вступить в переговоры
по данному вопросу...

     *

     Хотя коридоры истории становятся весьма
     узкими, человек не потеряет в них нить,
     связывающую его с бесконечностью.

      Что может быть красноречивее документа? Итак...

     Во имя пресвятой и неразделимой Троицы
     Е.В.Император  Всероссийский  и  Е.В.Король   Соединенного  Королевства
Великобритании и Ирландии, желая  утвердить  существующие между  ними  связи
доброго   согласия  и   дружества   еще  более   посредством  постановления,
основанного  на  взаимных выгодах,  о разных  предметах, относящихся  как до
торговли, мореплавания и  рыбных промыслов  обоюдных их  подданных на  Тихом
Океане, так  и до  границ обоюдных владений  их  на  северо-западном  берегу
Америки, назначили полномочных для заключения особой конвенции, а именно:
     Е.В.Император Всероссийский
     графа Карла  Роберта  Нессельроде,  своего  Действ.  Тайного Советника,
члена  Государственного Совета, статс-секретаря,  Управляющего Министерством
Иностранных Дел и т.д.
     и Петра Полетику, своего Действ. Статского Советника и кавалера орденов
Св.Анны первой степени и т.д.,
     а Е.В.Король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии
     почтеннейшего Стратфорда Каннинга, Его Тайного Совета  члена и магистра
университета Кембриджского и проч.
     Которые полномочные по размене своих полномочий, найденных в надлежащем
порядке, постановили и подписали следующие статьи:
     Статья 1.
     Постановляется с общего согласия, что во всех  частях  Великого Океана,
обыкновенно  Тихим  Океаном  именуемого, обоюдные  Высоких  договаривающихся
Держав  подданные могут  пользоваться  беспрепятственно  и с полной свободою
мореплаванием,  производством рыбной ловли и правом  приставать  к берегам в
таких  местах,  которые  еще не заняты,  для  торга с  природными  тамошними
жителями, наблюдая  однако  те  же воспрещения  и  правила, кои  в следующих
статьях обозначены.
     Статья 2.
     Для   предупреждения,    чтобы    предоставляемые    обоюдным   Высоких
договаривающихся сторон подданным права мореплавания и рыбных  промыслов  на
Великом   Океане,  не   послужили   предметом   к  торговле   непозволенной,
постановляется,  что  подданные Его Великобританского  Величества  не  могут
приставать в тех местах,  где находится  Российское селение,  без позволения
тамошнего правителя или начальника, а  равным образом и Российские подданные
не  могут  приставать  без позволения ни к  какому  Британскому  селению  на
северно-западном берегу.
     Статья 3.
     Черта разграничения между владениями Высоких договаривающихся сторон по
берегу твердой земли и по островам  Северо-западной Америки будет  проведена
следующим образом:
     Начиная  с  самой  южной части острова,  именуемого  Принц  Валлийский,
каковая точка находится под 54 градусом 40 минутами северной  широты и между
131 и  133  градусом западной  долготы  (считая от  Гринвичского меридиана),
вышесказанная  черта  протянется к  северу  вдоль  по  проливу,  называемому
Портландский  канал до той  точки твердой земли, где она касается 56 градуса
северной  широты.  Отсюда  черта  разграничения  последует  по  хребту  гор,
простирающихся в параллельном направлении с берегом  до точки пересечения на
141  градусе  западной долготы (от того же  меридиана),  и,  наконец, от сей
точки пересечения  та  же  меридиальная линия 141 градуса составит  в  своем
продолжении    до   Ледовитого    моря,    границу   между   Российскими   и
Великобританскими владениями на твердой земле Северо-западной Америки.
     Статья 4.
     В  отношении  к черте разграничения, определенной в предыдущей  статье,
разумеется:
     1.  Что  остров, именуемый Принц Валлийский, принадлежать  будет России
весь без изъятия.
     2. Что  везде, где хребет гор простирается в параллельном направлении с
берегом от 56 градуса северной  широты до точки пересечения под 141 градусом
западной долготы, отстоять  будет  далее  десяти  морских  миль  от  Океана,
граница  между владениями Великобританскими  и выше  означенным берегом, яко
долженствующим  принадлежать России,  проведена  будет параллельной чертою с
кривизнами берега и не может идти далее десяти морских миль от оного.
     Статья 5.
     Постановляется сверх того, что ни одна из двух сторон не может заводить
никаких  селений  в  тех  границах,   которые  двумя   предыдущими  статьями
владениями  другой  стороны   назначены.  Вследствие  сего  Великобританские
подданные не могут заводить никаких селений ни на берегу, ни на краю твердой
земли, заключающейся  в  границах Российского владения, так, как оные в двух
предыдущих статьях показаны;  а равно и Российским подданным  не позволяется
заводить никаких селений за оными границами.
     Статья 6.
     Разумеется, что  подданные  Его  Великобританского Величества  на  пути
своем,  с которой бы стороны  то ни  было, как  от  Океана, так  и с твердой
земли,  навсегда будут  пользоваться правом  плавать свободно и без  всякого
помешательства  по  всем  рекам и  речкам,  кои,  протекая  в  Тихий  Океан,
пересекают  черту  разграничения на прибрежном краю, обозначенном в 3 статье
сей конвенции.
     Статья 7.
     Разумеется  также,  что в продолжение 10 лет, считая  со дня подписания
сей  конвенции, корабли обеих Держав, или таковые же, принадлежащие обоюдным
их подданным,  могут заходить  взаимно без  малейшего помешательства  во все
внутренние моря, заливы,  гавани  и бухты, находящиеся  по  означенному  в 3
статье берегу,  для  производства там рыбной ловли и  для торга с природными
тамошними жителями.
     Статья 8.
     Гавань на  острове Ситхе, или Ново-Архангельский  порт будет открыт для
торговли и для кораблей Великобританских подданных в продолжение десяти лет,
считая  со  дня, как  ратификации  сей конвенции  будут  разменены. Если  же
какой-либо другой Державе будет предоставлен срок более сего  десятилетнего,
то таковая же отсрочка будет предоставлена и Великобритании.
     Статья 9.
     Вышеизъясненная  свобода торговли не  простирается до  торгу спиртовыми
напитками,  огнестрельным  и  белым  оружием,  порохом  и  другими  военными
снарядами;  ибо  Высокие  договаривающиеся  стороны   взаимно  обязуются  не
позволять,  чтобы   вышеупомянутые  вещи  были  продаваемы  или  доставляемы
каким-либо образом природным той страны жителям.
     Статья 10.
     Всякому кораблю  Российскому или  Великобританскому,  который во  время
плавания  по  Тихому Океану  принужден  будет  бурями,  или  по  какому-либо
приключению   искать  убежища   в  гаванях   обоюдных  сторон,   позволяется
исправляться там починкою, запасаться всеми нужными потребностями и выходить
обратно  в море без платежа  иных  пошлин, кроме  портовых  и маячных, точно
таких же, какие для собственных судов в  том месте  установлены. Если однако
же начальник корабля  найдется в необходимости сбыть часть своих товаров для
нужных ему  издержек, то он  обязан поступать по предписаниям и тарифам того
места, где он находиться будет.
     Статья 11.
     В  случае всяких жалоб, относящихся до нарушения статей  сей конвенции,
гражданские и  военные начальства обеих Высоких договаривающихся сторон,  не
позволяя  себе  предварительно  никакого  самоуправства,  или  меры  усилия,
обязаны доносить о  том  в точности и подробно  взаимным Дворам  своим,  кои
обязуются   оканчивать  таковые   дела   полюбовно   и  по   самой   строгой
справедливости.
     Статья 12.
     Сия конвенция будет ратификована и т.д.
     Во уверение чего и т.д.
     В С.-Петербурге, февраля 16-го (28-го) 1825 г.
     (М.П.) Граф Нессельроде.
     (М.П.) Стратфорд Каннинг.
     Русская ратификация от 3-го марта 1825 г.


     * * *



     ДИПЛОМАТИЯ ПРОЛИВОВ


     Оставляю азовский пример прочим, чтоб, делая то же,
     потомки со временем строили добрые корабли.
     Не для себя тружусь, польза государству впредь.
     (Петр Великий)

      В сороковых годах XIX века с новой силой возобновилась общеевропейская
дискуссия о  черноморских  проливах  Босфоре и Дарданеллах,  в  которой  под
угрозой  собственной изоляции  была  вынуждена  принять  участие  и  Россия.
Правительство  Николая  I,  по-видимому,  понимало  что  внешнеэкономические
интересы западных государств направлены на то, чтобы связать действия России
на Ближнем  Востоке  международной конвенцией и в  будущем не  допустить  ее
самостоятельного  вмешательства  в Восточный  вопрос,  обеспечив  себе таким
образом полный контроль над торговыми путями в этом важнейшем регионе.
     Вторая Лондонская конвенция была подписана 13 июля  1841 года и целиком
посвящалась  вопросу о режиме черноморских  проливов. Осуществленный принцип
закрытия  проливов наносил  ощутимый  удар по суверенным правам и  интересам
России,  устанавливая фактическую  долгосрочную  блокаду  российского южного
флота, запертого в  Черном море. В результате  со  времени подписания Второй
Лондонской конвенции и вплоть до первой  мировой войны Россия не имела права
провода  военных  кораблей  через  проливы.  И  только  в  1915  году  между
союзниками  по  Антанте  было  заключено  соглашение, по  которому  проблема
проливов  решалась в пользу  России, но  после  1917 года Англия  и  Франция
отказались от принятых на себя обязательств.
     Экономическая  и культурная  экспансия  великих держав была  неразрывно
связана со  стратегическими  интересами  этих традиционных  и  новых, быстро
формирующихся   центров  мировой   мощи.  Так,  умело   раздувая  версию  об
агрессивности российского  самодержавия на  Ближнем Востоке,  о его  желании
захватить  проливы, британский Двор  пытался сплотить Старый и Новый  Свет в
борьбе против мифической "российской опасности", попутно  решая кардинальную
задачу   расширения  собственного   влияния,  экономического  и  культурного
проникновения в Сирию, Ливан и Египет.
     На  динамике российских  внешнеэкономических  интересов  фундаментально
отразился  известный кризис самодержавно-крепостнического строя России. Силы
феодальной  монархии, лишь выходившей на столбовую дорогу капиталистического
развития, и силы передовых капиталистических держав  были заведомо не равны.
Пока  Россия оставалась феодально-крепостническим  государством  в  условиях
ускоренного   развития   мирового   капитализма,  эффективное   решение   ее
внешнеэкономических  задач было  весьма  проблематично. Только  политическая
воля,  только свободное  перемещение  товаров,  труда  и  капиталов,  только
блестящие победы в острой  борьбе над  своими экономическими конкурентами на
основе  присущей  нам  предприимчивости  и развития своих  лучших  природных
качеств  смогли обеспечить  России  достойное  место в  ряду великих мировых
держав.

     *

     "Я смеюсь над Восточным вопросом, так же как
     и над влиянием русских в Азии. Меня интересует
     лишь влияние их в Европе, и я хочу положить
     конец тому господству, которое последнее время
     Петербургский кабинет приобрел на континенте".
     (Из светской беседы)

      Турция,  согласившись  с условиями  своего  первого из серии кабальных
займов середины XIX века, была связана военными соглашениями с заимодавцами,