слабеет.
     -  Ты  говоришь,  радиацию  нельзя  ни  увидеть,  ни   услышать,   ни
почувствовать, - Сол все не мог решиться окончательно. - И  при  этом  она
убивает. Хоть ты и книги изучал, но по-моему тут какая-то ерунда.
     - А может, книги врут, - поддакнула  Сола,  опускаясь  на  землю.  За
время трудного перехода мышцы на ее ногах окрепли,  что  не  уменьшило  ее
женственности.
     - И у меня были сомнения,  -  признался  Сос.  -  Есть  много  вещей,
которых я не  понимаю,  и  много  книг,  которых  я  не  имел  возможности
прочесть. Помню, в одной было сказано, что половина людей гибнет  при  450
рентген, а комары могут выдержать до сотни тысяч и  больше.  Я  знаю,  что
радиация измеряется в рентгенах, но не  знаю,  сколько  радиации  в  одном
рентгене, не знаю как ее вычислить. У ненормальных есть коробочки, которые
щелкают при радиации...
     - Один щелчок на один рент, наверное, - упростила Сола. - Если только
в книгах все честно.
     - Поначалу многое в них кажется полной бессмыслицей, но  обвинить  их
во вранье я не могу. Радиация, как я понял, осталась после Взрыва и похожа
на свечение гнилушек. Днем мы не видим их  мерцания,  но  знаем,  что  оно
есть. И если закрыть их от солнца руками...
     - Гнилушки, - мрачно вымолвил Сол.
     - Да, и представь, что  их  свечение  так  ядовито,  что  ты  начнешь
болеть, когда оно заденет. Ночью его можно обойти, а вот днем - беда.  Оно
невидимо и неощутимо... Вот и радиация так. Но  она  заполняет  собой  все
вокруг землю, деревья, воздух...
     - А как  же  мы  узнаем,  что  ее  нет?  -  В  голосе  Солы  сквозило
раздражение. Дымка пленительной наивности, которой она окружила себя в тот
вечер на стоянке, уже улетучилась. Остались страх и усталость.
     - Она одинаково губит и растения, и животных. В центре все вымерло, с
краю - осталось. Нам нечего бояться, пока у растений  нормальный  вид.  За
линией должно быть несколько миль безопасной земли. Риск есть, конечно, но
он оправдан.
     - А хоть стоянки там есть? - обреченно вздохнула Сола.
     - Вряд ли. Ненормальные любят радиацию не больше нашего. Они не стали
бы строить на неизученном месте. Придется охотиться. И спать под  открытым
небом.
     - Тогда нам стоило прихватить луки и палатки, - заметил Сол.
     Оставив женщину присматривать за тачкой с оружием, мужчины  прошагали
мили три назад, к последней стоянке. Там они выбрали из оружейного  склада
два крепких лука, колчаны со стрелами, надели походное снаряжение:  легкие
пластиковые поножи, шлемы, рюкзаки, - и послав для пробы по три  стрелы  в
мишень у круга, вернулись на дорогу.
     Сола спала, прислонившись к дереву. Легкая юбка ее задралась,  и  Сос
отвел взгляд - вид этого тела волновал, несмотря на все, что он  помнил  о
ее дурном характера. Сос всегда брал женщин, когда они попадались ему,  но
не заводил длительных связей. Постоянная близость  чужой  жены  сбивала  с
толку.
     - Так-то ты стережешь мое оружие, женщина? - Сол пнул ее ногой.
     Сола вскочила испуганная и злая.
     - Так же, как ты заботишься обо мне! -  парировала  она  и  в  испуге
закусила губу.
     Сол не ответил. Удивляло, почему они не расстанутся, если  не  ладят.
Неужто физическая связь так много значит?
     Сос протянул девушке поножи и шлем, захваченные для нее: Сол об  этом
не позаботился.
     - Давайте поскорей найдем место, - Сол скосился на ближайшую метку.
     Они переступили через линию и осторожно пошли  по  Больной  земле.  С
каждым шагом  Сос  превозмогал  нервное  напряжение,  представляя,  каково
сейчас его спутникам. Три жизни зависели от его бдительности, и он  должен
доказать, что не ошибся.
     Но в голову опять лезли эти несносные думы. Когда Сол сказал, что  не
нуждается в женщине, это звучало любезной уступкой ему, Сосу, а после - он
же отдал девушке свой браслет... Они жили всего две  недели,  и  Сола  уже
осмеливалась открыто выражать недовольство.
     Деревья, кустарник, трава - все и в лесу, и в поле казалось  обычным.
Но с каждым шагом слабело дыхание дикой природы. В воздухе кричали  птицы,
вились  бесчисленные  насекомые,  но  олени,  сурки  и  медведи   уже   не
попадались. Сос искал звериные следы и не находил. Так и стрелы  залежатся
в колчанах. Присутствие птиц говорило о безопасности. Он не  знал  степени
их выносливости, но вряд  ли  теплокровные  существа  слишком  уж  в  этом
различны. Во время гнездования птицы привязаны к постоянному месту, и будь
здесь нечисто, они бы вымерли.
     Деревья расступились, открылось широкое поле, пересеченное извилистым
ручьем. Хотелось пить.  Сос  колебался,  пока  не  увидел  в  воде  мелкую
рыбешку, беззаботно прошмыгнувшую мимо его руки. Значит, воду можно пить.
     Две птицы пронеслись над полем в  бесшумном  танце.  Они  взвились  и
закружили. Ястреб настигал птичку, похожую на воробья. Охота  близилась  к
концу. Птахе, совсем выбившейся из сил,  лишь  чудом  удавалось  избегнуть
когтей и мощного клюва.
     Людей эта сцена оставляла равнодушными. Внезапно воробей, словно  ища
защиты, метнулся к ним. Ястреб в  нерешительности  завис  -  и  устремился
вслед.
     - Останови его! - вдруг вскрикнула Сола, тронутая  отчаянным  порывом
воробья. Сол удивленно взглянул на нее, поднял руку и отпугнул ястреба.
     Хищник вильнул в сторону, а воробей хлопнулся оземь почти у самых ног
Солы и замер, не в силах ни взлететь, ни даже испугаться: людей он  должен
бояться не меньше, чем врага. Ястреб сделал круг, другой и решился: он был
голоден.
     Мгновенно Сол выхватил из тачки палицу и, как только ястреб снизился,
нацеливаясь на затаившуюся птицу, -  метнул.  Сос  усмехнулся:  расстояние
велико, хищник быстр... - и онемел. С пронзительным криком ястреб, сбитый,
искалеченный, рухнул  в  воду.  Столь  стремительного,  столь  виртуозного
владения оружием он еще не видел, хотя сделано все было  словно  бы  между
прочим, с досады на создание, посмевшее не подчиниться. Раньше  он  думал,
что в круге Солу просто повезло, пусть тот и был  мастером.  Но  теперь-то
стало ясно: фортуна тут ни при чем  -  Сол  просто  развлекался,  пока  не
получил ранение, а уж тогда разделался с ним в два счета.
     Птаха скакала по земле, тщетно взмахивая  крыльями.  Сос  вытащил  из
своего  рюкзака  перчатку,  осторожно  приблизился  и,  накрыв  трепещущие
крылья, поднял испуганную птицу с земли.
     Строго говоря, это был не воробей, а что-то очень на него похожее. На
коричневых крыльях  проступали  желтые  и  оранжевые  пятнышки,  клюв  был
большим и притупленным.
     - Мутант, наверное, - сказал Сос, - таких я раньше не встречал.
     Сол безразлично пожал плечами, вылавливая мертвого ястреба из ручья:
     - Сгодится на мясо, если не найдется что-нибудь получше.
     Сос развернул перчатку, чтобы выпустить птицу. Она лежала на  ладони,
глядя на него круглым глазом, и боялась пошевелиться.
     - Лети, глупыш, - он осторожно встряхнул ладонью.
     Маленькие коготки подобрались к большому пальцу и цепко охватили его.
     Почуяв дружелюбие в поведении  птицы,  Сос  бережно  расправил  крыло
свободной рукой. Перья легли ровно. Едва прикасаясь пальцами - если  птица
вдруг вздумает улететь - он осмотрел второе крыло. Похоже, и  оно  было  в
порядке.
     - Лети, - повторил Сос, подбрасывая птицу ладонью.  Но  та  держалась
цепко, лишь на мгновение взмахнув крыльями, чтобы не потерять равновесие.
     - Ну как знаешь.
     Он поднял руку,  согнув  в  локте,  и  слегка  подтолкнул  птицу.  Та
перебралась на плечо и уселась на нейлоновую лямку.
     - Глупыш, - повторил он беззлобно.
     Поля и заросли кустарника сменялись островками леса. Когда спустились
сумерки,  в  воздухе  повис  звонкий  стрекот.  Следы   больших   животных
по-прежнему не попадались.
     Они сделали привал на берегу речки, поймали сетью несколько  рыбешек.
Сола чистила добычу, Сос разводил костер. "Руки у нее на месте, -  подумал
он, - вероятно, недурное было воспитание".
     С наступлением  темноты  они  распаковали  поклажу  и  поставили  две
нейлоновые палатки. Сол начал свою зарядку, Сола собирала в  охапку  сухие
ветки для костра (его пламя действовало  на  нее  умиротворяюще),  Сос  же
отправился вниз по течению копать яму для отбросов.
     Птица не покидала его, лишь перепрыгивала  с  плеча  на  грудь,  если
нужно было залезть в рюкзак. И ничего не ела.
     - Так ты долго не протянешь, глупыш, - ласково напоминал ей Сос.
     На обратном пути перед ним возникло  бледное,  неслышное,  призрачное
пятно, - невероятный, огромный мотылек. Глупыш издал  скрипучий  клекот  и
ринулся навстречу. После короткой борьбы  -  в  сумерках  мотылек  казался
одной величины с птицей - пятно погасло,  исчезнув  в  ненасытной  птичьей
пасти.  "Глупыш  охотится  ночью,  -  сообразил  Сос,  -  днем  же   почти
беспомощен. Видать, ястреб налетел, когда птица спала, погнался за ней еще
полусонной. Все, что  Глупышу  нужно  -  это  укромное  место,  где  можно
устроиться и продремать весь день".
     Поутру они свернули лагерь и двинулись вглубь запретной зоны.  Следов
животных не было: ни млекопитающих, ни рептилий, ни земноводных.  Наземные
насекомые тоже отсутствовали.  Все,  что  летало:  бабочки,  пчелы,  мухи,
крылатые жуки и ночные мотыльки-гиганты - встречалось в изобилии, но земля
была безжизненна.
     Вряд ли радиация в почве сохраняется  дольше:  большинство  насекомых
проходят личиночную стадию или в воде, или  в  земле.  Да  и  растения  не
казались больными.
     Сос присел на корточки и сучком расковырял почву. Вот  они:  личинки,
черви, земляные жуки, на вид вполне нормальные... Жизнь процветала  и  под
землей, и над нею. Что же случилось на ее поверхности?
     - Ищешь себе дружочка? - съязвила Сола.
     Не стоило делиться тем, что его беспокоило, он и сам пока  ничего  не
понимал.
     После полудня повезло: широкая роскошная  долина  расстилалась  перед
глазами - плоская там, где когда-то текла река, с чередою  деревьев  вдоль
нового русла. Вверх по течению долина сужалась, переходила  в  похожий  на
крепостной ров овраг с водопадом. А  ниже  -  река  пропадала  в  зыбучем,
поросшем тростником болоте. Любая переправа - пешая ли,  лодочная  -  была
здесь опасна. С обеих сторон долину обступали высокие, поросшие изумрудной
травой, холмы.
     -  Да  ведь  здесь  можно  расположить  сотни  воинов  с  семьями!  -
воскликнул Сол. - Две-три сотни!
     - Выглядит великолепно, - согласился Сос. - Конечно, если тут нет  не
замеченной нами опасности.
     - Да, это не игрушки, - согласился Сол. - Но  рыбы,  птицы  -  вполне
достаточно. Можно  будет  высылать  охотничьи  партии.  И  еще  я  заметил
фруктовые деревья.
     Сос видел: проект все более увлекает  Сола,  тот  ревниво  следит  за
всем, что может помешать. Но в чрезмерной уверенности таилась опасность.
     - Рыба и фрукты! - буркнула Сола, скорчив гримасу, хотя  она  и  была
рада, что теперь не придется углубляться дальше  в  опасную  зону.  И  Сос
по-своему был рад: он чувствовал особые токи, заполнившие  воздух  Больной
земли, и догадывался: ее тайна много больше того,  что  можно  измерить  в
рентгенах.
     В воздухе появились белые очертания, и Глупыш опять заклекотал. Из-за
белизны  они  казались  много  больше  своего  подлинного  размера.  Птица
радостно срывалась  с  плеча,  мгновенно  разделываясь  с  ними.  Огромные
мотыльки, судя по всему, составляли ее рацион - "_е_г_о_ рацион",  подумал
Сос, присвоив  птице  подходящий  пол.  Глупыш  поглощал  их  в  несметных
количествах: не прятал ли в зоб на случай менее сытных ночей?
     - Кошмарный звук, - сказала Сола, и он понял, что  это  -  о  клекоте
Глупыша. Женщина и  манила,  и  раздражала,  и  он  так  не  нашелся,  что
ответить.
     Один из мотыльков беззвучно порхнул мимо лица Сола  на  свет  костра.
Сол ловко поймал его ладонью, чтоб рассмотреть поближе -  и,  выругавшись,
вытряхнул мотылька, чем тут же воспользовался Глупыш.
     - Ужалил? - Сос встревожился. - Дай посмотрю.
     Он подвел Сола к костру.
     У основания большого  пальца  виднелась  одиночная  точка  с  красным
ободком, без признаков воспаления или нарыва.
     - Может быть, ничего страшного, просто защитный укус. Но мне  это  не
нравится. На твоем месте я бы рассек его и высосал яд, если он  там  есть.
Для верности. Никогда не слыхал, чтобы мотыльки умели жалить.
     - Чтобы я повредил себе правую руку? - засмеялся Сол.  -  Найди  себе
другую заботу, советник.
     - За неделю заживет.
     - Нет. И окончим этот разговор.
     В эту ночь они устроились как и в прошлую,  поставив  палатки  бок  о
бок: пара в одной, Сос - в другой. Он лежал в напряжении, без сна, и никак
не мог понять, что его  так  волнует.  Когда  он  наконец  забылся,  перед
глазами замелькали  крылья  и  необъятные  женские  груди  -  оба  видения
смертельно-белые, одно другого ужасней.
     Утром Сол не проснулся. Он лежал в жару, полностью одетый. Глаза  под
вздрагивающими  ресницами  были   полуоткрыты   и   недвижны.   Дышал   он
поверхностно и быстро, словно ему сдавило грудь. Торс и  конечности  также
были скованы спазмом.
     - Дух-убийца поразил его! - закричала Сола. - Ра... радиация!
     Сос осматривал изнемогающее тело, поражаясь внушительности и мощи его
сложения, не утраченным даже в болезни. Раньше он полагал, что Сол  скорее
ловок, чем силен, но сейчас  увидел  его  в  ином  свете:  стремительность
движений попросту скрадывала силу его мышц.
     - Нет, - ответил Сос. - Радиация повлияла бы и на нас.
     - Тогда что же это? - нервно допытывалась она.
     - Безобидное жало.
     Ирония была потрачена впустую: ей не снились смертельно-белые крылья.
     - Возьми его за ноги. Я хочу  окунуть  его  в  воду,  чтобы  остудить
немного. - Сейчас Сос пожалел, что так мало прочел медицинских книг,  хотя
понимал в них едва ли половину. Человеческий организм обычно сам знал, что
ему делать; возможно, в лихорадке был свой смысл - выжечь яд, например. Но
он боялся позволить ее ярости слишком долго  бушевать  в  мышцах  и  мозгу
больного.
     Вдвоем они подтащили тяжелое тело к кромке воды.
     - Сними одежду, - скомандовал Сос. - После этого  может  быть  озноб,
ему нельзя будет оставаться в мокром.
     Она заколебалась.
     - Я никогда...
     - Живо! - заорал он, понуждая ее к действию. - Жизнь твоего  мужа  на
волоске.
     Сос принялся распарывать прочный нейлон куртки, а Сола -  развязывать
на талии веревку и стаскивать брюки.
     - Ой! - вдруг вскрикнула она.
     Он чуть снова не наорал на нее. Что за причина  для  стыдливости  при
виде мужской стати в ее положении? Он обернулся, увидел... -  и  понял,  в
чем они не ладили. Ранение, родовая травма  или  мутация  -  сказать  было
трудно. Не удивительно, что Сол стремился  полностью  выложиться  в  своей
жизни. Сыновья не продолжат его дела.
     - И все  же  он  мужчина,  -  сказал  Сос.  -  Многие  женщины  будут
завидовать твоему браслету. - Он смутился, вспомнив,  что  в  подобных  же
словах Сол пытался защитить его собственное мужское достоинство  -  тогда,
после круга. - Не говори никому.
     - Н-нет, - передернулась она. - Никому. - Две слезинки покатились  по
ее щекам. - Никогда.
     Он догадался, что  она  подумала  о  чудных  детях,  которых  мог  бы
подарить ей этот искусный воин, несравненный  во  всех  отношениях,  кроме
одного.
     Они погрузили тело в воду; Сос поддерживал голову. Он  надеялся,  что
шок, вызванный резким охлаждением, пробудит в  обессилевшем  от  яда  теле
механизмы самозащиты. Но ничего не изменилось. Выживет Сол или умрет -  на
то воля судьбы, им же оставалось только надеяться.
     Через несколько минут  он  выволок  Сола  обратно  на  берег.  Глупыш
перебрался с его плеча на голову, досадуя на суматоху.  Птице  не  слишком
нравилась вода.
     - Нам придется остаться здесь, пока его  состояние  не  изменится.  У
него сильный организм. Возможно, кризис уже миновал.  Нам  нужно  избегать
этих мотыльков, иначе они зажалят нас до смерти. Спать лучше днем, а ночью
- смотреть в оба. И нужно перебраться в одну палатку, а  Глупыша  оставить
снаружи - пусть охраняет. И перчатки не снимать всю ночь.
     - Да, - согласилась она, оставив прежнюю язвительность.
     Он понимал: настало тяжкое время. По ночам они, как узники,  обречены
жить в крохотном пространстве, не смея выйти ни по прихоти, ни  по  нужде.
Спасаться от белокрылого ужаса и при этом - заботиться о человеке, который
в любой момент может умереть.
     Не радовала и мысль  о  том,  что  Сол,  даже  полностью  выздоровев,
никогда не овладеет этой женщиной,  полной  соблазна,  к  которой  теснота
теперь прижмет его, Соса.



                                    3

     - Гляди! - воскликнула Сола, указывая через долину на склон холма.
     Был полдень. Солу не становилось лучше. Попытались накормить его,  но
горло отказывалось глотать, и они испугались, что он может подавиться. Сос
держал его в палатке, скрывая от солнца, от  нагло  вьющихся  мух,  и  все
злился на свою неуверенность и невозможность что-либо предпринять.  Он  не
удостоил вниманием глупый оклик женщины.
     - Сос, смотри же! - она подскочила, схватив его за руку.
     - Отстань от меня, - проворчал он, отмахиваясь.
     Огромный ковер расстилался на холме и широкой волной соскальзывал  на
равнину, словно струя  жидкого  масла  пролилась  на  землю  из  какого-то
космического кувшина.
     - Да что же это?  -  ее  нервозность  начинала  раздражать.  Утешало,
правда, что она, по крайней мере, уже  не  пренебрегает  его  мнением.  Те
самые ренты?
     Затемнив ладонью глаза, он попытался что-то рассмотреть.  Ковер  явно
не  был  масляным.  Ранее  безымянные  страхи  начинали  обрастать  плотью
реальности.
     - Боюсь, это то самое, из-за чего в зоне нет животных.
     Он  подошел  к  тачке  Сола,  вынул  две  крепких  палицы  -   легкие
полированные  жерди  два  фута  длиной  и  полтора   дюйма   в   диаметре,
закругленные с концов. Их материал имитировал  древесину  и  был  довольно
прочен.
     - Возьми их, Сола. Как-то надо будет отбиваться, и  тебе  они  больше
подойдут.
     Поток надвигался. Не отрывая глаз, Сола  следила  за  ним  и  приняла
палицы, не особо надеясь на эту защиту.
     Сос взял булаву - орудие не длиннее  палицы,  сделанное  из  похожего
материала, но массивнее. Удобная ребристая  рукоять  плавно  перетекала  в
каплеобразный шар восьми дюймов в диаметре. Вся тяжесть  булавы,  весившей
шесть фунтов, концентрировалась в этой капле.  Рядом  с  другими  орудиями
булава выглядела громоздко, но одного ее увесистого удара было достаточно,
чтобы закончить состязание, многие ее побаивались. По  сокрушительности  -
если бить со всего размаха - оно  могло  сравниться  с  молотом  забойщика
скота, с таким орудием мог управиться только мужчина.
     Он ощутил неловкость: это было не его оружие, да и по  клятве  он  не
имел права им пользоваться. Но тут же  отогнал  глупые  колебания:  сейчас
булава в его руках не была боевым оружием, он не собирался вступать с  нею
в круг. Против неведомой напасти нужна была защита, и булава здесь была не
большим атрибутом воинской доблести, чем лук и стрелы. А для  обороны  эта
вещь была самой надежной.
     - Когда оно приблизится, бей с краю.
     - Сос! Это... это что-то живое!
     - Как раз этого я и  боялся.  Животные,  миллионы  маленьких  тварей,
опустошающих землю, пожирая на ней все живое.  Нечто  вроде  странствующих
муравьев.
     - Муравьев?! - она растеряно взглянула на свои палицы.
     - Вроде, но - хуже.
     Живой поток достиг долины, уже пересекал ее,  отвратительно  зыблясь.
На таком расстоянии эффект маслянистости исчез. Авангард был уже близок.
     - Мыши! - выдохнула она облегченно. - Обыкновенные мыши!
     - Одни из самых мелких млекопитающих, и размножаются очень быстро,